скорбные новости валаамского монастыря
Валаамский епископ Панкратий издал «безбожный» приказ, тяжело переболев коронавирусом
Монахов монастыря поставили в зависимость от прививки
Только что выздоровел от коронавируса епископ Панкратий, наместник Спасо-Преображенского Валаамского монастыря. О том, как перенёс данное заболевание, он пишет на своей странице в соцсети (ничего удивительного в этом нет, духовное лицо в принципе на «ты» с современной техникой): «Практически здоров, но болел крепко, особенно пока в больницу не попал. Неделю от 38 до 39 температура была, не сбивалась, головная боль адская, тревога, давление 160, пульс 120. Врагу не пожелаешь».
Владыка радуется, что в такой ситуации он оказался в Москве и поэтому попал в самую лучшую больницу. Также он считает, что заболевание у него протекало легко, потому что он был привит.
Примеру епископа в ближайшие несколько дней должна последовать многочисленная монастырская братия. В распоряжении «МК» имеется переписка с его последними распоряжениями. Епископ Панкратий уверен, что мера эта крайне необходима.
Вот что он написал монахам: «Всем братиям готовиться к полной вакцинации. Первая партия будет вакцинирована в субботу и воскресенье. При отказе от вакцинации любой виновный будет удалён из монастыря без выдачи средств».
Данный приказ, по словам владыки, относится к каждому, невзирая на чины, должность и выслугу лет.
Тем не менее ситуация полностью под контролем, и туристы-паломники могут все так же посещать знаменитый остров. Период карантина между двумя вакцинами — как известно в это время иммунитет против COVID-19 только формируется — монахи, вероятно, проведут в своих кельях. Там же станут и принимать пищу, пока организм формирует необходимые антитела IgG.
Между тем паломники просто толпами едут в монастырь. «В условиях, когда многие заграничные курорты закрыты или переполнены, как Сочи, на Валааме здорово, это место святое и намоленное. Тем более на фоне изнуряющей московской жары, здесь прохладно и свежо», — восторженно написала на своей странице одна из паломниц.
«Метеор» даже дневной почти полный. 1 рейс этого скоростного теплохода на подводных крыльях, вмещает в себя примерно 120 паломников, всего же легендарную достопримечательность посещают в сутки около 1-2 тысяч человек.
11 июля — в обители праздник (Преподобных Сергия и Германа), в этот день традиционно много лет подряд монастырь навещают патриарх и президент.
Разумеется, в этом случае необходимо заранее провести все санитарно-оздоровительные мероприятия, чтобы визит в святые места высоких лиц прошёл на максимально безопасном уровне.
Батюшка Мефодий очаровал десятки тысяч людей, растопил их сердца, показал, как настоящие христиане должны любить друг друга.
Про отца Мефодия: каким он был, что совершил важного в духовной жизни, что его связывало с Валаамом, как он строил отношения с Президентом России, над чем мог пошутить и почему его оплакивают десятки тысяч православных людей, согласился рассказать журналист и писатель Александр Казакевич, который был знаком с отцом Мефодием в течение четверти века.
«Когда я впервые приехал на Валаам, монастырь выглядел не так благоустроенно, как сегодня. Сейчас там стараниями отца Мефодия построены современные гостиницы, в которых удобно и паломникам, и туристам, а тогда в наших кельях стояли печки и были сложены поленницы дров. Чтобы келью протопить, дрова надо было порубить. Металлические кровати со скрипящей сеткой, обшарпанные лестницы. Спасо-Преображенский собор был покрыт лесами. Людей было очень мало. Но все понимали: нам повезло оказаться на Валааме в момент его великого возрождения, когда у мужского монастыря только-только начинается новая жизнь. Сокровенный и трепетный момент», – начинает свой рассказ Александр.
– Как вы познакомились с отцом Мефодием, ведь в первый раз на Валаам вы приехали сами по себе?
– Я работал в телевизионной программе «Время». Убедил руководство отправить меня в командировку на Валаам, чтобы к Рождеству привезти оттуда репортаж. Сегодня праздничные сюжеты из монастырей – распространенная практика, а тогда я был первопроходцем. Позвонил в справочную службу. Они дали мне телефон Валаама. Я позвонил – настоятель обители отец Панкратий отозвался. Сказал, что будет рад видеть нашу группу. Мы приехали, начали снимать репортаж. Надо было решить какую-то бытовую проблему. Мне посоветовали: сходи к гостиннику. Я зашел в маленькую келью и встретил человека, который, так скажем, немножко плохо говорил по-русски. Я о нем ничего не знал, но уже через несколько минут посреди заснеженного острова купался в океане его любви. Он варил для меня крепчайший кофе, угощал вареньем из смоковницы, которое ему прислали из Македонии, заставил весь стол, за которым я сидел, голубыми блюдцами с конфетами. И это как раз и был отец Мефодий.
– Наверное, вы удивились: Валаам – и варенье из Македонии?
– Ему прислали домашнее варенье, а он им угощал гостей. Мы тогда проговорили с ним несколько часов, но это было не интервью – он так принимал всех гостей до единого. Иногда покупал в магазине коробку с мороженым, шел и раздавал ее по дороге: детям, жителям Валаама, братии, трудникам. Говорил: «Брат! Пойдем ко мне в гости! У меня есть чай и варенье! Многая лета тебе, брат!» За эти почти три десятилетия, которые он прожил на Валааме, такой любовью он очаровал десятки тысяч людей, растопил их сердца, показал, как настоящие христиане должны любить друг друга, когда эта любовь не на словах, а в каждом твоем дыхании. Люди после его смерти скорбят не потому, что им сказали: «Отец Мефодий был хороший человек», а потому, что он смог пройти через их судьбы: всех поселил, накормил, с каждым поговорил. Согласитесь, каждому из нас на начальных этапах по дороге к Богу нужна такая теплая поддержка и забота.
– О чем вы говорили в ваше первое знакомство?
– Он тогда рассказывал, что приехал из Македонии, но проблем у него много. Вот, допустим, не было гражданства. Чиновники, от которых это зависело, ничего не понимали в монашестве. Они говорили ему: «Или женитесь, или найдите нормальную работу, и тогда у вас будет гражданство». А как монах может жениться? И почему должность валаамского гостинника – это плохая работа? Как он говорил, некоторые чиновники даже деньги с него брали, но в итоге не помогали. Но потом Господь свел его с высокопоставленными людьми, которые помогли решить эти проблемы.
– Как тогда, в самом начале, был обустроен быт братии на Валааме?
– В 90-х годах, братия существовала, питалась впроголодь, и отец Мефодий вначале жил очень трудно. Но он угощал гостей, хотя не знал, будет ли что поесть завтра. С самого начала он был певчим, пономарём, ризничим, гостинником – у него всегда было много послушаний, но гостиник или помощник Игумена по приему гостей – это было его призвание и крест. Поэтому к нему тянулись паломники, поэтому гостиница всегда была у него переполнена, туда приезжали его друзья и друзья друзей. А ведь это великий труд: принять гостя, чтобы каждый полагал, что так встречают только его. А сколько было этих гостей у него с 1993 года? Подсчитать невозможно! Последняя моя встреча с ним случилась за месяц до его кончины. Тогда он наградил меня медалью Валаамской иконы Божьей Матери. И тогда же он мне дал последнее в своей жизни телевизионное интервью, которое я воспринимаю теперь как духовное завещание. Это напутствие архимандрита Мефодия я приведу в конце нашего разговора.
– Ваши отношения с простого знакомства переросли в личную дружбу?
– Я бы не дерзал называть наши отношения дружбой. Скорее он меня духовно и личностно окормлял. Как тысячам других знакомых, обязательно звонил каждый год по телефону, чтобы поздравить с днём рождения. Говорил слова напутствия. Обязательно шутил. Когда мне исполнилось 50 лет, он звонит, смеется и говорит: «Добро пожаловать в наш клуб пятидесятилетних! Устраивайтесь поудобней!» После смерти отца Мефодия я позвонил в Македонию его племяннику Методию Алексову. С ним мы познакомились на Валааме и дружим с тех самых пор. Мы говорили, что даже несколько минут, проведенных с отцом Мефодием, серьезно обогащали. Мы становились масштабнее, потому что неприкрытыми глазами была видена величина его личности. Каждая минута становилась православным уроком христианского отношения к людям и миру.
Мне посчастливилось гостить в Македонии у родственников отца Мефодия. Однажды они отвезли меня в то село, где он родился. Оно такое светлое, как сам батюшка. Мы разговаривали, зашли в дом, где он жил, вышли на крыльцо. И вдруг к нам потянулись соседи со своими арбузами, закусками, помидорами и огурцами с грядки, ягодами. Кто-то принес местную ракию. Мой визит в родное село отца Мефодия превратился в импровизированное застолье. Душевно было. Как у батюшки в комнате, где он принимал гостей. По афонской традиции он называл такие комнаты «архондариками». Вначале у него был один архондарик, а впоследствии он возвел часовню Валаамской иконы Божией Матери и второй архондарик на остров Светлый, где проживал и принимал гостей в последние годы своей жизни.
– Отец Мефодий рассказывал, как пришел к Богу?
– Мне отец Мефодий рассказывал, что он не помышлял быть монахом – он был перспективным, очень образованным молодым человеком, будущим инженером-архитектором, всегда с гитарой, в окружении друзей. Его звали Венко Петров. Он знал несколько иностранных языков: итальянский, французский, английский, а вот русского вообще не знал. Его дедушка был глубоко верующим человеком, который восстановил несколько храмов. Он считал, что в каждом роду должен быть монах или священник. Господь открыл ему день смерти. Накануне он попросил брата будущего отца Мефодия обязательно прийти в свой дом. Он хотел его попросить стать монахом ради своего рода. Но брат где-то задержался. А время смерти приближалось. И тогда дедушка сказал Венке: стань монахом ради своей семьи. И тот согласился. Словно внутренне был к этому давно готов.
– Почему местом служения он выбрал Россию?
– Он не мечтал о России, не собирался сюда, хотел поехать на Афон. Некоторые греки не очень примечают македонцев. У них свои исторические разногласия. И вот на такую гречанку нарвался Венко Петров. Она не дала ему разрешения проехать на Афон. В одночасье он решил: нечего ему ехать на Афон – он поедет в Россию. И рванул в незнакомую страну прямо из Греции. Через Болгарию. Пришел в храм, а его там не понимают: он русского не знает, болгарского не знает. «На пальцах» попытался объяснить, что ему надо в Москву. Его поняли. Показали человека из России, который из Болгарии возвращался на Родину. Им был иеромонах Лонгин, будущий митрополит Симбирский и Новоспасский. Этот человек привез его в Троице-Сергееву лавру, где отец Мефодий подружился с будущим владыкой Панкратием, который был тогда священником. И тот ему сказал: «Поехали восстанавливать Валаам». А отец Мефодий сроду льда не видел, только снег. А тут ему открылась ледяная пустыня. Холодно. С продуктами сложно. Электричество несколько раз в день отключают. Он говорил впоследствии: «Я не знаю, совершил бы я еще раз такой подвиг, как приехать на Валаам и пройти все испытания от начала до конца?» Шутил, что однажды решил сесть на корабль и уехать отсюда, но на кораблик опоздал. Пришлось остаться.
– Другие священнослужители не упрекали его в таком, как кажется, несколько праздном образе служения: гости, угощения?
– Часто его батюшки упрекали, что он, дескать, ведет себя не по уставу: разве можно бесконечно принимать обычных гостей с такими почестями, уделять каждому помногу часов? Надо же молиться, бить поклоны, и молитва должна быть долгой. Но со временем все осознали, что отец Мефодий жил не по уставу, а по любви. Его любовь – это был талант от Бога. Но когда наступали посты, Валаам пустел, отец Мефодий уходил в затворы, никого не принимал, молился, не выходя из своей кельи. Он был большой молитвенник. И каждая встреча с гостями, когда он выходил из затвора, у него начиналась с того, что он молитвенно просил заступничества у Матушки Богородицы. Благодаря отцу Мефодию икона Валаамской Божьей Матери побывала в космосе. Она совершила вокруг орбиты Земли 488 оборотов, и это был первый космический Крестный ход.
– Под гитару он не перестал петь?
– Надо отметить, что под гитару, когда приехал на Валаам, отец Мефодий уже не пел, потому что это как-то не сочетается с образом монашествующего человека. Но он много шутил. Даже что-то придумывал про себя, чтобы над собой смеяться, а не над другими. Вот приходит к нему паломник или турист. Человек скован, зажат. А батюшка, чтобы его расшевелить, рассказывает, что только-только провожал важного гостя на вертолет, должен был ему спеть «Многая лета», но перепутал слова и спел вместо этого «Вечная память». И потом он звонил ему, спрашивал: как тот долетел? И сразу после таких историй атмосфера становились более непринужденной. Паузы он любил заполнять смешными рассказами, но в то же время серьезный вел разговор и серьезные ситуации других людей пропускал через себя, и сам делился своими.
– Случались ли какие-нибудь чудеса, связанные с именем отца Мефодия? Иногда подобные вещи рассказывают про старцев.
– Можно ли называть его старцем, мы узнаем позднее. Позднее мы поймем, был ли у него дар прозорливца, осознаем его духовную величину. Братья видели скольких он окормлял и приводил ко Христу! Часто люди приезжают, как туристы, а потом он с ними беседовал, и после трапезы каждому тихонечко говорил: «Ну, останься, расскажи мне, давай исповедуемся, и сходи на причастие завтра». И вот человек приехал как турист или важный гость, чиновник, а уезжал уже с изменившимся сознанием. И меня он так же подталкивал. Иногда спрашивал: «Какие планы, Александр?» Я отвечал: «Собираюсь сделать фильм про Святую Землю». Он говорил: «Дело хорошее, но ты должен помнить, что враг человеческий тебе этого не простит. Сделаешь фильм во славу Христа – обретешь скорби». Так и случилось. И у него тоже бывали скорби. Он рассказывал, что мама его – мы ее недавно схоронили – долго не принимала, почему ее любимый сынок стал монахом и уехал в Россию. Она много плакала, грустила. Однажды она стирала белье, стояла возле стиральной машины и снова плакала – и вдруг ей явилась Богородица, Она показала ей Валаамский монастырь, каким он стал красивым, и она чуть ли не сына разглядела и поняла, что у него все хорошо. Это помогло ей принять ситуацию. Понять ее.
– Иногда чудеса имеют веселую подоплеку – не случалось таких с отцом Мефодием?
– Я бы не называл такие события чудесами, но все-таки они случались. Например, отец Мефодий хотел, чтобы, как это принято на Афоне, паломники с дороги могли выпить рюмку ракии. А где ее взять? Конечно, в родной Македонии! Тут как специально звонит его племянник и просит благословения посетить Валаам. Батюшка его попросил: возьми с собой то ли ящик, то ли два этой ракии. Тот говорит: «Как я на самолет-то ее пронесу? Как через столько границ два ящика ракии везти? В багаж сдать нельзя – разобьют, в салон пронести не дадут. Это же не ручная кладь!» Отец Мефодий говорит: «Ничего, я помолюсь!» И в итоге к его племяннику не было ни одного вопроса! Никто вообще не спросил: что это за ящики, почему человек везет столько спиртного? Что сделал отец Мефодий? Во время праздника преподобных Сергия и Германа он эту ракию просто раздал гостям. И те увезли такой необычный валаамский подарок.
– У них была очень близкая связь, я думаю, Президент считал отца Мефодия своим другом. Отец Мефодий обладал талантом располагать к себе людей, даже высоких политиков, он не имел статусного барьера. Его сердце было преисполнено любовью, которой он покрывал с головы до ног любого человека, приезжающего на Валаам, думаю, Президент на себе это тоже ощутил. И Владимир Владимирович, только сходил с вертолета, сразу попадал в объятия отца Мефодия.
– Можно назвать отца Мефодия духовником Путина?
– Я не знаю, кто является духовником Президента, но, конечно, он оказывал ему всяческую духовную помощь. Как я уже говорил, каждая встреча с отцом Мефодием обязательно становилась событием для всех, с кем он встречался. Он расспрашивал о жизни, а потом раз – и начинал рассказывать, как строится Литургия, почему Царские врата то открыты, то закрыты, когда и как нужно молиться. Все это говорил просто, доходчиво. И это потом оставалось с человеком на всю жизнь. И со мной осталось, и с Президентом наверняка.
– Отец Мефодий умер от коронавируса?
– Да, от коронавируса. Каждое утро он обязательно делал тесты. Гостей на Валаам прибывало много, послушание отца Мефодия было самым опасным: встречи с гостями. Однажды тест показал, что он заболел. Он шутить пытался, чтобы все вокруг утешились, чтобы не унывали по причине его болезни.
– Вы сказали, что в последнюю встречу получили важное напутствие от отца Мефодия, – расскажете какое?
– Когда я к нему приезжал в последний раз, то спросил, о чем, наверное, многие спрашивают монахов: «Мы на большой земле, суетимся, нервничаем, ругаемся, злимся, не прощаем обиды. Как нам жить, чтобы это преодолеть?» И он ответил: «Всего две добродетели в себе воспитывай: любовь и смирение. Если это в душе будет, жить станет легче. И не забывай одну важную вещь: врагов любить очень легко. Когда любишь врагов, во-первых, ты выполняешь заповедь Господа нашего Иисуса Христа, во-вторых, ты получаешь за это от Господа награду, а в-третьих, ты спасаешь душу, а в-четвертых, ты уподобляешься Богу, который любит и праведников, и грешников. Мне сейчас трудно об этом говорить, потому что мы тяжелый период пандемии проходим. В мире много катаклизмов и войн. Но мы точно знаем, что на уровне подсознания у каждого человека заложена любовь к Богу и ближнему. Золотой красной нитью это проходит через все Евангелие».
Вот такое напутствие он мне дал в нашу последнюю встречу, в наш последний разговор. Это заповедь, по которой он жил, его духовное завещание. Пока я с Валаама не уехал, он перезванивал, спрашивал, как дела, не обижают ли меня, сыт ли я. Его забота о людях была бесконечной.
Фотографии взяты из личного архива Александра Казакевича.
«Валаамский старец»: Отошёл ко Господу архимандрит Мефодий (Петров)
Спасо-Преображенский Валаамский монастырь. Эта легендарная обитель, расположенная на нескольких островах Ладожского озера, ведёт свою историю от посещения этих мест самим апостолом Андреем Первозванным. По преданию, именно он, пройдя Днепр и Волхов, установил на «горах Валаамских» каменный крест. А многие столетия спустя преподобные старцы Сергий и Герман основали здесь монастырь, который, наряду с Соловецкой обителью, стал духовным центром Русского Севера. Местом, где особенно ярко отразилась русская святость.
Лишь три десятилетия назад в святых стенах этой обители начала возрождаться полнокровная монашеская жизнь, ставшая зримым символом православного возрождения всего государства Российского. И уже в 1990-е к Валааму вновь стали применять слова «Русский Афон» или «Северный Афон», отнюдь не являющиеся риторическим сравнением. И число паломников, посещающих святой остров, с каждым годом только растёт. В значительной степени это заслуга замечательного Валаамского батюшки, отца Мефодия (Петрова), человека, которого знает каждый, кто в последнюю четверть века побывал в Валаамской обители.
В феврале этого года Валаамский монастырь отмечал 60-летие со дня рождения всеми наилюбимейшего архимандрита Мефодия. Сегодня, к сожалению, пришла печальная весть о его кончине. Фото: valaam.ru.
Впрочем, этого замечательного батюшку знает практически вся Россия. В 2012 году именно он прославился тем, что поцеловал руку прибывшему на Валаам Владимиру Путину. Многих светских людей тогда удивил поступок отца Мефодия. Но они просто не знали, что это древний православный обычай, свойственный многим православным народам. И в том числе македонцам, а именно из Восточной Македонии родом был новопреставленный отец Мефодий. Как он сам пояснил позже:
Я поцеловал руку президента России в знак признания маленьким народом великого русского народа.
Впрочем, именно так, с почтением, радушием и подлинно христианской любовью, отец Мефодий относился к каждому прибывающему на Валаам. Умел утешить и повеселить, наставить на верный путь и растопить самое чёрствое сердце. Как рассказал первому русскому телеканалу Царьград член Попечительского совета Спасо-Преображенского Валаамского монастыря Сергей Юрьевич Рудов, батюшка никогда не претендовал на образ старца, но фактически был таковым:
Добавить нечего. Кроме слов заупокойной православной молитвы: «Во блаженном успении вечный покой подаждь, Господи, усопшему рабу Твоему, новопреставленному архимандриту Мефодию, и сотвори ему вечную память!»
Погас свет Валаама: умер один из самых знаменитых священников России
Памяти отца Мефодия
Днем в четверг у меня возникло внезапное, но непреодолимое желание: позвонить товарищу, известному религиозному журналисту, и осведомиться о состоянии болевшего коронавирусом насельника Валаамского монастыря, архимандрита Мефодия. Через несколько часов стало известно, что отец Мефодий скончался. Я очень материалистичный человек, который не верит в сверхъестественное. Будем считать поэтому произошедшее совпадением — случайным, но в то же самое время очень закономерным.
Я познакомился с отцом Мефодием только прошлым летом во время своего визита на Валаам. Но нескольких дней общения оказалось достаточным для того, чтобы начать считать его очень близким человеком. Сейчас, как и тысячи людей по всей России, я испытываю глубокое и щемящее чувство личной потери. Среди должностей отца Мефодия был и пост директора православного культурно-просветительского центра «Свет Валаама». В глазах тех, кто знал отца Мефодия, свет Валаама сегодня погас.
«Мой дедушка Петр построил два храма в Македонии. У него было восемь детей, я был самым младшим внуком от его старшей дочери. С детства дедушка водил меня на службы. Он был не священником, а простым чтецом в маленьком сельском храме, в котором проработал 70 лет.
Мой дедушка удостоился заранее узнать о своей грядущей смерти. Зная, что он умрет завтра в 9 утра, дедушка призвал моего старшего брата, и спросил: «Ты завтра будешь дома в 9 утра?»
«Буду, дедушка», ответил брат.
А брат мой гитарист, на всю ночь он с друзьями уехал в гости, и всё-таки не пришёл домой.
Дедушка, умирая: «Где старший брат?» «Нет его»…«Зовите тогда маленького», то есть меня. Я зашел, поцеловал ему руку, по его просьбе подстриг, побрил его. Это считается одним из проявлений любви к старшим, у нас так в Македонии принято. Я до сих пор помню его любящие глаза. Он положил свою руку мне на сердце, стал благословлять и начал пророчествовать, что со мной будет, рассказал все о моем будущем. Я тогда понял, что на моих руках умер настоящий молитвенник, и что кто-то должен продолжить его путь».
В нескольких километрах от родного села отца Мефодия находится монастырь великомученика Никиты, в котором перед Второй мировой войной жили несколько десятков валаамских старцев. Сейчас это выглядит как явное предзнаменование. Но сам будущий отец Мефодий сначала решил отправиться на Афон и даже получил благословение от соответствующих церковных властей.
А вот когда будущий отец Мефодий решил смириться со своей судьбой и вместо Афона отправиться в Россию, у него все стало получаться как по маслу. Приехав в Болгарию, он застал на вокзале проводы в Москву видного иерарха Русской Православной Церкви и попросил его о помощи: «Он посмотрел на меня внимательно, задал пару вопросов, взял какого-то мужчину из провожающих и сказал ему: «Помогите ему». Оказалось, что он доверил меня послу России в Болгарии, который сделал мне визу и 21 августа я приехал в Москву».
Хорошо будущего отца Мефодия встретили и в Троице-Сергиевой Лавре: «Когда мы приехали в Лавру, иеромонах Лонгин говорит: «Пойдем к старцу, если он благословит, останешься в Лавре, если нет, не обижайся, ищи себе другое место. У нас никто в Лавру не поступает без благословения отца Кирилла (архимандрит Павлов)».
Я очень волновался, что же скажет мне старец. Я еще не успел зайти к нему в келью, а он из-за двери сразу сказал: «Пусть этот македонец остается в Лавре».
Среди тех, с кем будущий отец Мефодий подружился в Сергиевом Посаде был тогдашний эконом Лавры отец Панкратий, получивший в январе 1993 года назначение на должность наместника возрождаемого монастыря на Валааме: «Он сразу предложил мне поехать на остров, я тогда о Валааме не знал вообще ничего. Мы пошли к отцу Кириллу за благословением, а он и говорит: «Пусть македонец уезжает на Валаам».
О разрухе, которую два друга застали на Валааме, епископ Панкратий впоследствии рассказывал так: «В первые годы на Валааме для того, чтобы позвонить Патриарху, доложить о важном, приходилось забираться на колокольню. Она вся была в черных сгнивших лесах. Честно говоря, и забираться по ним было страшновато.
Единственный телефон в монастыре — такой огромный черный ящик с антенной. О настраивался какой-то рацией, это была старая военная система, которая постоянно сбивалась. Так я забирался на колокольню и оттуда кричал: «Ваше Святейшество, благословите! Это с Валаама Вас беспокоят!» А братья невольно слушали, о чем Игумен с Патриархом говорят». В общем, с этим ящиком-телефоном я почти не расставался».
Современный возрожденный Валаам — одно из самых ухоженных и самых прекрасных мест, которые я посетил в ходе многочисленных путешествий по всему миру. В моей памяти Валаам остался как остров, пронизанный очень сильным внутренним светом.
Не буду пытаться выстроить «иерархию источников» этого света. Но среди них точно был отец Мефодий.
Вот еще один фрагмент его рассказа о своем дедушке: «Дедушка Петр очень любил кошек, в нашем дворе их могло быть до 40 одновременно. Бабушка кошек не выносила. Она была очень педантичной, чистоплотной и в доме их не держала, брала кошек носовым платочком и выкидывала через окно. Кошки падали в огромный виноградник, площадью более двухсот метров, и потом опять заходили в дом.
Помню, что после службы дедушка приводил с собой по 30-40 гостей и просил всех напоить чаем и угостить. Он очень любил людей. У него была безграничная общительность. Мне кажется, по его молитвам я и унаследовал часть его любви к людям».
Вам это не казалось, отец Мефодий! Вам это точно не казалось! Как профессиональный политический журналист, я, как правило, умею определять, у кого любовь к людям является напускной, а кого реальной. С такой любовью к людям, как у отца Мефодия, я до знакомства с ним не сталкивался никогда.
Иногда, кстати, это искреннее и глубокое чувство человека, родившегося в другой стране, но ставшего нашим с вами соотечественником, совершенно неправильно понимали. Например, в 2012 году отец Мефодий стал героем «скандальной политической хроники», прилюдно поцеловав руку Владимира Путина. Тем, кто знает отца Мефодия, не надо объяснять, что в этом жесте не было ни грамма низкопоклонства перед президентом или чего-то еще плохого. Тем, кто не встречался с отцом Мефодием, объяснить это в принципе невозможно. А еще я не могу объяснить свою абсолютную уверенность: в духовном плане знакомство с отцом Мефодием было одной из главных удач, которые выпали на мою долю в жизни.