скажи своей маме венчаться будем в храме

Встреча. Венчание — протоиерей Андрей Ткачев

Часть 1

Прот. Андрей Тка­чев: Бра­тья и сест­ры, здрав­ствуй­те! Сего­дня мы реши­ли пого­во­рить о вен­ча­нии ‒ о смыс­ле Таин­ства, о под­го­тов­ке к нему. Доло­жу вам, что уже на ста­дии пред­ва­ри­тель­но­го при­кос­но­ве­ния к этой теме мы обна­ру­жи­ли целый вал инте­ре­са. Я подо­зре­вал, что эта тема не оста­вит людей без­раз­лич­ны­ми. Итак, сего­дня пого­во­рим о вен­ча­нии. Здрав­ствуй­те, друзья!

Сего­дня нам при­дет­ся про­из­не­сти вещи, неко­то­рые из кото­рых будут рево­лю­ци­он­ны­ми. Это, на самом деле, обыч­ные, нор­маль­ные вещи, про­сто для кого-то они про­зву­чат очень неожи­дан­но и непри­выч­но. Я пред­чув­ствую, что так будет.

Вопрос: Доб­рый день! Меня зовут Оль­га. Мне 25 лет. Я думаю, что для каж­дой девуш­ки Таин­ство Вен­ча­ния име­ет важ­ное зна­че­ние. Было бы инте­рес­но узнать, с како­го вре­ме­ни это Таин­ство ста­ло обя­за­тель­ным для пра­во­слав­но­го хри­сти­а­ни­на, и вооб­ще, отку­да воз­ник­ло Таин­ство Венчания.

Прот. Андрей Тка­чев: Хри­сти­ан­ская Цер­ковь мно­гие вещи пере­ня­ла из иудей­ской тра­ди­ции. Иудей­ская тра­ди­ция, в свою оче­редь, име­ет харак­тер биб­лей­ский, родо­вой, кор­не­вой, изначальный.

О пер­вом вен­ча­нии мы чита­ем в Кни­ге Бытия. Совер­ши­те­лем его был Гос­подь Бог, бра­чу­ю­щи­ми­ся были Адам и его супру­га, тогда еще безы­мян­ная ‒ у Евы до гре­хо­па­де­ния не было име­ни. Но Гос­подь Бог вен­чал их, и эти сло­ва мы чита­ем в Таин­стве Брака.

Он ска­зал им: «Рас­ти­те, множь­тесь, обла­дай­те зем­лею, напол­няй­те ее». «И оста­вит чело­век отца сво­е­го и матерь, и при­ле­пит­ся к жене сво­ей, и будут два в плоть еди­ну». Эти сло­ва ‒ про­ро­че­ство во всем роде человеческом.

Таким обра­зом, осно­ва­ние хри­сти­ан­ско­го бра­ка лежит в биб­лей­ском повест­во­ва­нии о сотво­ре­нии чело­ве­ка, и кор­ни наше­го вен­ча­ния ‒ в раю. Люди, кото­рые бра­чу­ют­ся по люб­ви, навер­ня­ка ощу­ща­ют себя в раю. То есть Цер­ковь ‒ это некое подо­бие рая, такой рай на зем­ле, поте­рян­ный и воз­вра­щен­ный, а Адам и Ева ‒ это жених и невеста.

Если все в поряд­ке, все хоро­шо, то в этот тре­пет­ный момент жених и неве­ста ощу­ща­ют себя нахо­дя­щи­ми­ся в раю под Божи­им бла­го­сло­ве­ни­ем. Эти сло­ва, кото­рые я толь­ко что про­ци­ти­ро­вал, при­сут­ству­ют у нас в Чине Венчания.

У евре­ев есть свои вен­чаль­ные тра­ди­ции, но у них, ско­рее, это носит харак­тер брач­но­го дого­во­ра. Совре­мен­ное рас­про­стра­нен­ное явле­ние ‒ брач­ный дого­вор ‒ дав­но суще­ству­ет в иудей­ской тра­ди­ции. Там о бра­ке дого­ва­ри­ва­ют­ся роди­те­ли детей, и все это мало похо­же на наше сего­дняш­нее хри­сти­ан­ское венчание.

Вто­рая важ­ная вещь, дав­шая нам осно­ва­ние думать о бра­ке как о чем-то свя­том и отдель­ном от все­го осталь­но­го, это при­ше­ствие Хри­ста на брак в Кану Гали­лей­скую. То есть пер­вое Свое чудо Гос­подь бла­го­во­лил совер­шить на вен­ча­нии, то есть на браке.

Он при­шел на сва­дьбу, и это очень важ­ный еван­гель­ский момент, посколь­ку обыч­но Хри­стос чудо­тво­рит и чудо­дей­ству­ет при­выч­ным обра­зом сре­ди про­ка­жен­ных, гор­ба­тых, бес­но­ва­тых, сре­ди блуд­ниц, или подон­ков обще­ства, или страш­но боль­ных людей. А пер­вое чудо Свое Он совер­шил сре­ди раду­ю­щих­ся, празд­ну­ю­щих, сре­ди влюб­лен­ных и их родителей.

Там пили вино, тан­це­ва­ли, там игра­ла музы­ка ‒ это была атмо­сфе­ра пер­во­го чуда. Хри­сти­ане не мог­ли про­пу­стить мимо глаз это яркое собы­тие. Они поня­ли, что Хри­стос с нами не толь­ко тогда, когда мы боле­ем, или когда мы стра­да­ем, или когда мы гото­вим­ся уми­рать. Хри­стос с нами, и когда мы раду­ем­ся, и когда мы женим­ся и выхо­дим замуж.

Сво­им при­сут­стви­ем Хри­стос освя­тил то брач­ное собы­тие, и мы это тоже чита­ем в Чине Вен­ча­ния: «При­ше­стви­ем Сво­им чест­ный брак пока­зал Гос­подь в Кане Гали­лей­ской». Даже ука­за­но место, где это было ‒ Кана Гали­лей­ская ‒ город Кана в пре­де­лах Гали­леи. Там сохра­ни­лись мно­гие вещи, напо­ми­на­ю­щие о том бра­ке. Итак, биб­лей­ское и еван­гель­ское повест­во­ва­ния, собран­ные вме­сте, это то биб­лей­ское осно­ва­ние супру­же­ства, кото­рое есть у Церкви.

Совре­мен­ный Чин Вен­ча­ния воз­ник, конеч­но, гораз­до поз­же. Для нача­ла нуж­но было сле­ду­ю­щее: нуж­но было, что­бы люди нахо­ди­лись в закон­ном супру­же­ском сою­зе перед лицом госу­дар­ства, как сей­час гово­рят, что­бы они были заре­ги­стри­ро­ван­ны­ми супру­га­ми, это по рим­ской традиции.

Если они оба хри­сти­ане, то они при­хо­ди­ли в цер­ковь за бла­го­сло­ве­ни­ем епи­ско­па, слу­жи­лась Литур­гия, они пер­вы­ми при­ча­ща­лись, после это­го чита­лась молит­ва, и перед лицом всей Церк­ви епи­скоп бла­го­слов­лял их, добав­ляя еще какие-то бла­го­сло­ве­ния и молит­вы. Вот таким крат­ким и про­стым было вен­ча­ние в древности.

Со вре­ме­нем вен­ча­ние отпоч­ко­ва­лось в отдель­ный чин, и уже мно­го веков под­ряд суще­ству­ет отдель­ный Чин Вен­ча­ния, кото­рый совер­ша­ет­ся над жела­ю­щи­ми всту­пить в этот тес­ный, мисти­че­ский, уни­каль­ный союз муж­чи­ны и жен­щи­ны, подоб­ный сою­зу Хри­ста и Церкви.

Само чино­по­сле­до­ва­ние ‒ это, конеч­но, длин­ная исто­рия, и сей­час я об этом гово­рить не буду. Вен­ча­ние, как и все Таин­ства, вышло из Литур­гии. Вооб­ще Литур­гия, при­ча­стие и бла­го­сло­ве­ние ‒ это пер­вич­ные фор­мы венчания.

Вопрос: То есть само вен­ча­ние заро­ди­лось еще в раю?

Прот. Андрей Тка­чев: Да. Вен­ча­ние такое же древ­нее явле­ние, как и род чело­ве­че­ский. И сло­ва Гос­по­да Бога, кото­рые зву­ча­ли в ушах Ада­ма и Евы, зву­чат у бра­чу­ю­щих­ся людей до сего­дняш­не­го дня. То есть это столь же древ­нее явле­ние, как и люди, оно совеч­но чело­ве­ку. Сколь­ко лет чело­ве­ку, столь­ко лет и венчанию.

Вопрос: Доб­рый день. Меня зовут Ана­ста­сия. Я учусь в РГУ неф­ти и газа, рабо­таю в «Газ­пром авто­ма­ти­за­ция». У меня такой вопрос. Отец Андрей, ска­жи­те, зачем чело­ве­ку вооб­ще нуж­но вен­ча­ние? Что оно дает? Ведь сей­час оно не име­ет юри­ди­че­ской силы, и потом, вен­ча­ние ‒ это же не гаран­тия счаст­ли­во­го брака.

Прот. Андрей Тка­чев: Да, конеч­но, это не гаран­тия счаст­ли­во­го бра­ка. Гаран­тии вооб­ще нет. Дей­стви­тель­но, что дает вен­ча­ние? Если рас­смот­реть его, напри­мер, со сто­ро­ны кра­си­во­сти, какой-то тре­пет­ной неж­но­сти или чего-нибудь еще, то ему мож­но най­ти замену.

Ате­и­сты, ино­ве­ру­ю­щие и неве­ру­ю­щие нахо­дят себе вся­че­ские заме­ны вен­ча­нию. Они обстав­ля­ют свои брач­ные цере­мо­нии весе­льем, выпив­кой, подар­ка­ми, наря­да­ми, каки­ми-то пер­фо­ман­са­ми, в общем, дела­ют так, что­бы было весе­ло и хоро­шо. Они не идут к Богу за бла­го­сло­ве­ни­ем, пото­му что им это не нужно.

Вен­ча­ние нуж­но толь­ко веру­ю­ще­му чело­ве­ку. И если бра­чу­ю­щи­е­ся неве­ру­ю­щие или мало­ве­ру­ю­щие, или один из бра­чу­ю­щих­ся веру­ю­щий, а дру­гой неве­ру­ю­щий, то есть одно­му это нуж­но, а дру­го­му нет, то вен­ча­ние ока­зы­ва­ет­ся под боль­шим вопросом.

Вопрос: Мож­но еще уточ­нить? А если дру­гой не против?

Прот. Андрей Тка­чев: Если он не верит, но не про­тив, да? Такое явле­ние быва­ет часто. Жен­щи­нам брак нужен боль­ше, как пока­зы­ва­ет исто­рия. Жен­щи­на, живя в невен­чан­ном, неосвя­щен­ном бра­ке, чув­ству­ет себя блуд­ни­цей и ложе счи­та­ет напо­ло­ви­ну пре­лю­бо­дей­ным. И она хочет сакра­ли­зо­вать это перед Богом и людь­ми, она хочет достичь некой пол­ной сакра­ли­за­ции. Она не хочет быть наложницей.

Есть такой тер­мин «кон­ку­би­на» ‒ сожи­тель­ни­ца, то есть жен­щи­на, живу­щая с муж­чи­ной, но не его жена, или деля­щая с ним ложе, но не его жена. То есть жен­щи­на, деля­щая ложе с муж­чи­ной без вся­кой санк­ции Неба, чаще все­го чув­ству­ет себя какой-то налож­ни­цей, сожи­тель­ни­цей. Она хочет быть женой.

Муж­чине, в силу исто­ри­че­ски сло­жив­шей­ся дубо­во­сти опре­де­лен­ных частей тела или в силу како­го-то омерт­ве­ния внут­рен­них орга­нов, серд­ца в част­но­сти, это нуж­но как-то меньше.

Когда жен­щи­на испол­ня­ет функ­цию некой пилы, она мед­лен­но, но вер­но доби­ва­ет­ся жела­е­мо­го резуль­та­та, она шата­ет и уша­ты­ва­ет его, в кон­це кон­цов. Он гово­рит: «Да лад­но, пой­ду, повен­ча­юсь». У меня есть сомне­ния, что это нуж­но, что нуж­но так доша­тать это­го нева­ляш­ку, что он ска­жет: «Лад­но, хорошо».

Все-таки хочет­ся, что­бы оба они име­ли одну и ту же веру, одно и то же пони­ма­ние, одно и то же чув­ство, и что­бы оба они моли­лись на вен­ча­нии. Ведь на вен­ча­нии за бра­чу­ю­щих­ся молит­ся не толь­ко один свя­щен­ник, они сами при­шли помо­лить­ся. Они не какие-то объ­ек­ты мани­пу­ля­ций и воз­дей­ствий, они хри­сти­ане, кото­рые при­шли помо­лить­ся Богу, о себе в том чис­ле, в дан­ном слу­чае, что­бы взять бла­го­сло­ве­ние Хри­ста через Церковь.

Поэто­му, мне кажет­ся, луч­ше вен­чать­ся, когда у обо­их оди­на­ко­вая вера. Когда он идет в цер­ковь на аркане, толь­ко что­бы она отста­ла, я сомне­ва­юсь, что это заня­тие будет полез­ным. Потом нако­пит­ся какая-то злость и раз­дра­же­ние, и, как Вы сами ска­за­ли, гаран­тии ведь нет, что все будет хоро­шо. И потом воз­ник­нет вопрос: вот вро­де бы повен­ча­лись, и что?

Для того, кто неве­ру­ю­щий, дей­стви­тель­но «и что?» А ниче­го. Что, ман­на пада­ет с неба, или денег в кошель­ке ста­ло боль­ше, или квар­ти­ру пода­ри­ли? Что? Да ниче­го. Бла­го­сло­ве­ние Божие для него ‒ эфе­мер­ная вещь, он не пони­ма­ет, что это такое.

Доро­гие дру­зья, мы ведем непро­стой раз­го­вор о Таин­стве Вен­ча­ния. Сего­дня это тема нашей пере­да­чи. Нуж­но, что­бы вен­ча­лись веру­ю­щие. Но, если мы спро­сим, зачем это неве­ру­ю­ще­му, да абсо­лют­но неза­чем. Поэто­му мож­но сра­зу спро­сить: «Ау, неве­ру­ю­щие! Вам нуж­но вен­чать­ся?» ‒ «Нет, не нужно».

Дру­гой чело­век ска­жет: «Я не верю, но цере­мо­ния кра­си­вая. Мож­но я повен­ча­юсь?» ‒ «Нет, не надо». Мы долж­ны отго­ва­ри­вать людей от это­го, пони­ма­е­те? Мы не долж­ны звать всех на вен­ча­ние, мы долж­ны узнать, зачем они пришли.

Мона­хов спра­ши­ва­ют при постри­ге: «Поч­то при­шел еси, бра­те?» То есть чего ты при­шел? А он отве­ча­ет: «Пост­ни­че­ско­го жития ищу». Еще раз спра­ши­ва­ют: «Поч­то при­шел еси?» ‒ там есть целый такой обряд. И он гово­рит: «Хочу жить пост­ни­че­ской жизнью».

Так же и с вен­ча­ни­ем. Спра­ши­ва­ют: «Чего при­шли?» ‒ «Вен­чать­ся хотим». ‒ «Рас­ска­жи­те о себе. Живе­те уже вме­сте, или еще пока нет? Сколь­ко лет зна­ко­мы? Есть ли пре­пят­ствия к бра­ку? А вдруг вы род­ствен­ни­ки, или вдруг кто-нибудь из вас нахо­дит­ся в дру­гом бра­ке и еще не раз­ве­ден? Или, напри­мер, один из вас име­ет пси­хи­че­ское забо­ле­ва­ние и скры­ва­ет это?

Есть целый ряд пре­пят­ствий к бра­ку. Нель­зя женить­ся, напри­мер, сек­су­аль­но­му манья­ку. Нель­зя женить­ся пси­хи­че­ски боль­но­му чело­ве­ку и выхо­дить замуж за пси­хи­че­ски боль­но­го чело­ве­ка. А ведь он может скры­вать это.

Нель­зя женить­ся и выхо­дить замуж за без­дет­но­го чело­ве­ка, кото­рый зна­ет об этом и не гово­рит. Пока это не будет про­бле­мой, но через какое-то вре­мя, рано или позд­но, это про­бле­мой ста­нет. Если чело­век зна­ет об этом и не гово­рит, то это пре­пят­ствие к вен­ча­нию, и нуж­но об этом говорить.

Нель­зя женить­ся на замуж­ней жен­щине и вый­ти замуж за жена­то­го муж­чи­ну. Нель­зя женить­ся на неве­ру­ю­щем. В кон­це кон­цов, зачем это надо? Спра­ши­ва­ешь: «Вы веру­ю­щие?» Отве­ча­ют: «Ну, допу­стим, да». ‒ «Когда вы при­ча­ща­лись послед­ний раз?» ‒ «Нико­гда». ‒ «Ну, тогда давай­те рабо­тать, давай­те дви­гать­ся к этому».

Если в пер­вич­ном вопро­се могут вскрыть­ся какие-то боль­шие про­бле­мы, тогда гово­рят: «Ребя­та, вам не нуж­но вен­чать­ся. Зачем вам вен­чать­ся? Не нуж­но. Вы оба кре­ще­ные?» ‒ «Вро­де бы да». ‒ «Когда при­ча­ща­лись?» ‒ «Нико­гда». ‒ «Ну, какое вам вен­ча­ние? Подо­жди­те, ну, вы же не хри­сти­ане совсем». ‒ «Но мы хотим».

Вот это, может быть, и будет шагом впе­ред. «Я буду гото­вить­ся к испо­ве­ди, буду испо­ве­до­вать­ся, при­ча­щать­ся, буду ходить в храм, пото­му что я готов­люсь к вен­ча­нию». Ну, может и такое быть. Но спра­ши­вать надо.

А если не спро­сишь, не пого­во­ришь, не узна­ешь, то они при­дут, повен­ча­ют­ся и уйдут, и, как были пень­ка­ми, так пень­ка­ми и уйдут. И ниче­го хоро­ше­го там не жди, пото­му что они про­сто пень­ки. Да и ты пенек, пото­му что ниче­го не спро­сил, не ска­зал, толь­ко попел, покадил.

Они при­шли и ушли. Что про­изо­шло вооб­ще? Нико­му неиз­вест­но. То есть это серьез­ней­шая вещь, от кото­рой мно­гих нуж­но отго­ва­ри­вать: «Ой, да подо­жди­те вы венчаться».

Допу­стим, они гово­рят: «Мы уже живем три года вме­сте». ‒ «Ну, подо­жди­те, но вы, когда жить нача­ли, нас не спра­ши­ва­ли. Ну, и живи­те себе. Зачем вам вен­ча­ние? Три года про­жи­ли, не умер­ли, ну, и еще живи­те. Вы пока сырые, вас нель­зя вен­чать. У вас веры нет, у вас молит­вы нет, вы в Гос­по­да Бога веро­вать пока не може­те по мало­лет­ству ума своего.

Давай­те, при­хо­ди­те в храм регу­ляр­но. Если, напри­мер, я буду вас видеть в хра­ме каж­дое вос­кре­се­нье, то у меня вопро­сов не воз­ник­нет. Я буду знать вас и ска­жу, что Вадим и Оль­га реши­ли нако­нец повен­чать­ся. Я вас уже дав­но знаю, знаю, что вы дру­жи­те, встре­ча­е­тесь, и вы буде­те мои­ми. Или вы буде­те ходить и молить­ся в дру­гой храм, кото­рый к вам бли­же. Ну, хорошо».

Но когда вы совсем чужие, какое вам вен­ча­ние? Какое? Кук­лу на капот, тама­ду подур­нее, и потом дым коро­мыс­лом. К чему это? К чему это все? Сколь­ко кино­ко­ме­дий сня­то про безум­ные сла­вян­ские сва­дьбы. Да они такие и есть в нема­лой сво­ей части.

Какие-то умные вещи хочет­ся услы­шать от чело­ве­ка, когда ты спра­ши­ва­ешь: «Зачем ты хочешь вен­чать­ся?» Вот он отве­тит: «Я хочу вме­сте с ней про­жить дол­гую жизнь, хочу родить с ней детей, и хочу, что­бы у нас была хоро­шая хри­сти­ан­ская семья. Я хочу быть с ней вечно».

Или она гово­рит: «Я хочу, что­бы мы были вме­сте веч­но на зем­ле и на Небе­сах». ‒ «Ну, лад­но, хоро­шо». То есть нуж­но услы­шать от людей какие-то осмыс­лен­ные про­чув­ство­ван­ные вещи, а нет так: «А, повен­ча­лись», ‒ а потом бегут: «Давай­те раз­вен­чи­вай­те нас».

У нас же мно­го таких фокус­ни­ков, кото­рые год назад повен­ча­лись, а потом при­бе­га­ют и гово­рят: «Теперь надо раз­вен­чать­ся». Что это такое? Надо вен­чать раз и навсе­гда. То есть нуж­но, что­бы свя­щен­ник ска­зал: «Вы вен­ча­е­тесь навсе­гда. Поня­то? Повто­ри­те», ‒ повто­ри­ли. «Теперь глянь­те друг на дру­га еще раз. Гото­вы? Начинаем».

То есть даже перед вхо­дом в цер­ковь нуж­но ска­зать: «Вы пони­ма­е­те, что вы вен­ча­е­тесь навсе­гда? Две­ри за вами закры­ва­ют­ся, и вы уже не буде­те один. Вы буде­те новым чело­ве­ком, состо­я­щим из двух человеков.

Гла­за наши узна­ют в тебе отдель­но­го чело­ве­ка, и в нем отдель­но­го чело­ве­ка, но вера наша узна­ет в вас обо­их одно­го чело­ве­ка. Это будет один чело­век, слеп­лен­ный из двух. Уже то, что Бог соче­тал, чело­век да не раз­лу­ча­ет. То есть, раз­лу­чать соче­та­е­мое ныне вы не име­е­те пра­ва. Поня­ли?» ‒ «Поня­ли». ‒ «Гото­вы?» ‒ «Гото­вы». ‒ «Захо­ди­те, все».

Надо, что­бы зву­ча­ли эти сло­ва. А то при­хо­дят какие-то стран­ные люди со стран­ной верой, со стран­ны­ми мыс­ля­ми, и у них толь­ко один вопрос: «Сколь­ко запла­тить?» ‒ «Столь­ко-то». ‒ «Куда пла­тить?» ‒ «Туда». Запла­ти­ли. «Куда отдать кви­тан­цию?» ‒ «Забе­ри­те ее себе на память». Все.

Потом, когда идет вен­ча­ние, они ниче­го не пони­ма­ют, сто­ят и дума­ют: «Когда это закон­чит­ся? Что-то они поют, что-то чита­ют, но слиш­ком уж все затя­ну­ли. Уже пора за стол, шам­пан­ское уже остыло».

Так вот, я счи­таю, что таких людей вен­чать не надо. Нуж­но их отго­нять от церк­ви, тогда они в цер­ковь будут бежать. Ска­жут: «Чего это Вы меня про­го­ня­е­те? Что, я хуже всех, что ли? Нет. Я тоже хочу». А так они будут идти в цер­ковь, как на пере­кур: «На вся­кий слу­чай пой­ду, повен­ча­юсь». Нет, нуж­но под­хо­дить к вен­ча­нию как к боль­шой свя­тыне, с боль­шим тре­пе­том, да еще с экза­ме­ном, с подготовкой.

Вопрос: Отец Андрей, доб­рый день! Меня зовут Петр. Я эко­но­мист по обра­зо­ва­нию. Вот Вы ска­за­ли, что жен­щи­на в невен­чан­ном бра­ке чув­ству­ет себя не очень уют­но. Дей­стви­тель­но ли сожи­тель­ство, вза­и­мо­от­но­ше­ния супру­гов в заре­ги­стри­ро­ван­ном бра­ке, но до вен­ча­ния, явля­ют­ся блу­дом? И вто­рой вопрос: явля­ет­ся ли пре­пят­стви­ем к вен­ча­нию отсут­ствие реги­стра­ции бра­ка в ЗАГСе?

Прот. Андрей Тка­чев: Я лич­но не счи­таю блу­дом заре­ги­стри­ро­ван­ный брак двух людей, из кото­рых один поче­му-то не хочет вен­чать­ся. Ну, то ли он некре­щен, то ли кре­щен, но мало­ве­рен, то ли поче­му-то не готов к венчанию.

Брак лега­лен, офи­ци­а­лен, и я не могу назвать его блу­дом. Я пре­крас­но пони­маю, что такое блуд, и вы навер­ня­ка зна­е­те, что это такое. Блуд ‒ это слу­чай­ные запрет­ные свя­зи с чело­ве­ком, кото­рый тебе не принадлежит.

Но здесь жизнь с тво­ей род­ной женой, кото­рая ска­за­ла тебе «да» в ответ на твой при­зыв вый­ти за тебя замуж, поэто­му как мож­но назвать это блу­дом? Я не согла­сен с этим. Я знаю, что не все свя­щен­ни­ки согла­сят­ся со мной. Они ска­жут: «Да нет, это блуд, и все. Надо всех венчать».

В Совет­ском Сою­зе вен­чан­ных бра­ков было 1 или 2%. Кре­ще­ные-то люди были, тогда кре­сти­ли тай­ком, а повен­чать было уже тяже­лее, пото­му что кре­сти­ли малень­ких, в цер­ковь бежа­ли тай­ком или батюш­ку к себе зва­ли, а вен­ча­ют­ся уже взрос­лые, и это уже тяже­лее скрыть.

Зна­е­те, где наши люди обыч­но вен­ча­лись? На отды­хе. Уез­жа­ли летом в Сочи, в Ялту и там, на отды­хе, где никто нико­го не зна­ет, супру­ги при­хо­ди­ли к батюш­кам и про­си­ли: «Повен­чай­те нас».

В совет­ское вре­мя на курор­тах отцы часто вен­ча­ли ночью, без све­чей, без хора, шепо­том, при закры­том хра­ме. И люди тихо­неч­ко выхо­ди­ли, вен­чан­ные, поце­ло­ва­лись, коль­ца­ми обме­ня­лись, пошли в ресто­ран и выпи­ли вече­ром шам­пан­ско­го. Вот такие были вен­ча­ния ‒ тайком.

И вен­чан­ных было очень мало, в основ­ном все были невен­чан­ны­ми. В Рос­сий­ской Феде­ра­ции церк­вей-то сколь­ко было? Кот напла­кал. Так что, теперь всех блуд­ни­ка­ми, что ли, назы­вать? Что, все блуд­ни­ки? Ну, из них, навер­ное, нема­ло было блуд­ни­ков, но я пре­крас­но пони­маю, кто блуд­ник, а кто не блудник.

Есть невен­чан­ные люди, кото­рые ни разу не при­ка­са­лись к чужой жен­щине. Есть невен­чан­ные люди, кото­рые, напри­мер, даже думать не хоте­ли о чужой жене, зна­ли свою жену и боль­ше нико­го. У меня язык не повер­нет­ся назвать таких людей блуд­ни­ка­ми. Но я знаю, что мно­гие из духо­вен­ства счи­та­ют, что не вен­чал­ся ‒ зна­чит, все. Я с этим не согласен.

А что каса­ет­ся рос­пи­си… Совре­мен­ная жизнь тре­бу­ет госу­дар­ствен­ной реги­стра­ции. Во-пер­вых, мы не верим совре­мен­но­му чело­ве­ку, име­ем пра­во не верить. Я уже мно­го раз рас­ска­зы­вал исто­рию из моей лич­ной жиз­ни о том, как при­шли ко мне мужи­чон­ка постар­ше и дев­чон­ка помо­ло­же и ска­за­ли: «Мы хотим венчаться».

Я гово­рю: «А как с рос­пи­сью, то, се?» Они гово­рят: «Да нет. Мы такие духов­ные, что нам нуж­но толь­ко повен­чать­ся. Нам нуж­но толь­ко Божие бла­го­сло­ве­ние и боль­ше ниче­го. Мы очень духов­ные люди, мы пре­зи­ра­ем вся­кие штам­пы в пас­пор­те, мы вооб­ще не любим всей этой кан­це­ляр­щи­ны. Мы любим Бога и хотим повенчаться».

В общем, я тогда был моло­дым свя­щен­ни­ком, я купил­ся на эти без­бож­ные раз­го­во­ры. А раз­го­во­ры были без­бож­ны­ми, как ока­за­лось. Я повен­чал их. Она уже была с живо­ти­ком, думаю, нуж­но, что­бы ребе­но­чек родил­ся под благословением.

А потом, недель­ки через две, зво­нит мне какая-то жен­щи­на и гово­рит: «Вы такой-то?» Я гово­рю: «Да». ‒ «Поче­му Вы повен­ча­ли мое­го мужа?» Ока­зы­ва­ет­ся, этот духов­ный мужи­чон­ка был женат. Он был стар­ше этой дев­чон­ки лет на 10, они спу­та­лись, он сде­лал ей ребе­ноч­ка, и она уже понес­ла во чре­ве плод это­го союза.

И он решил повен­чать­ся с ней, при живой жене, при штам­пе в пас­пор­те, а при­крыл свой блуд высо­ки­ми раз­го­во­ра­ми: «Мы такие духов­ные, мы так пре­зи­ра­ем штам­пы в пас­пор­те, мы так не любим эту кан­це­ляр­скую штуку».

А кто любит кан­це­ляр­ские шту­ки? Кто любит штам­пы в пас­пор­те? Но это необ­хо­ди­мая часть нашей жиз­ни, и нуж­но все это про­хо­дить и реги­стри­ро­вать. Я вооб­ще подо­зре­ваю, что, если совре­мен­ный чело­век, начи­на­ю­щий духов­ные раз­го­во­ры про свое пре­зре­ние к штам­пам в пас­пор­те, то он пря­чет под этой рито­ри­кой какую-то кон­крет­ную гадость.

Как толь­ко вы встре­ча­е­те высо­ко­ду­хов­но гово­ря­ще­го чело­ве­ка, сра­зу воз­ни­ка­ет подо­зре­ние, что этот высо­ко­ду­хов­ный гово­рун ‒ какой-то мел­кий пакост­ник, он что-то при­кры­ва­ет этой дымо­вой заве­сой. Поэто­му мы не верим в вели­кую духов­ность совре­мен­но­го чело­ве­ка и гово­рим: «Послу­шай­те, рас­пи­ши­тесь и потом приходите».

Конеч­но, если вы, напри­мер, явля­е­тесь мно­го­лет­ним при­хо­жа­ни­ном како­го-нибудь хра­ма, и батюш­ка зна­ет вас как облуп­лен­но­го, зна­ет вашу избран­ни­цу, вы регу­ляр­но быва­е­те у Чаши, ну, вы про­сто при­хо­жа­нин кон­крет­но­го при­хо­да, и вы созре­ли для супру­же­ства, то, когда вы ска­же­те: «Мы хотим вен­чать­ся, но запись в ЗАГСе пере­но­сят на целый месяц впе­ред», ‒ батюш­ка может сме­ло вас повенчать.

Он ска­жет: «Я знаю вас, поэто­му повен­чаю. Не нуж­но ниче­го. Потом рас­пи­ше­тесь». Все рав­но рос­пись потом потре­бу­ет­ся, будут рож­дать­ся дети, вся­кие про­пис­ки, иму­ще­ство ‒ будут все эти кан­це­ляр­ские штуки.

Жена долж­на брать фами­лию мужа, даже если она какая-то Сухо­во-Кобы­ли­на, Ило­вай­ская-Заду­най­ская, типа, с граф­ски­ми кор­ня­ми, все рав­но нуж­но брать фами­лию мужа.

Нуж­но сми­рять­ся и брать фами­лию мужа, и нече­го из себя что-то вооб­ра­жать. Поэто­му нуж­но все эти бумаж­ки под­пи­сы­вать, и детей реги­стри­ро­вать, и штамп в пас­пор­те о про­пис­ке ставить.

Неза­чем выду­мы­вать высо­кую духов­ность. Надо ‒ зна­чит, надо. Но в Вашем слу­чае это может быть сде­ла­но поз­же. Если Вас хоро­шо зна­ет батюш­ка, он дове­ря­ет Вам, зна­ет, что Вы его не обма­не­те. Но, посколь­ку вен­ча­ет­ся мас­са людей, кото­рых мы не зна­ем, мы не можем, про­сто не име­ем пра­ва им доверять.

Мы гово­рим: «Давай­те сде­ла­ем все мед­лен­но и по-насто­я­ще­му». Вооб­ще я хотел бы ска­зать: «Когда буде­те вен­чать­ся?» ‒ «Через месяц». ‒ «Сколь­ко у нас оста­лось вос­кре­се­ний? Четы­ре. Я хотел бы четы­ре вос­кре­се­нья под­ряд видеть вас здесь, в нашем хра­ме, вдво­ем на Литур­гии. Я буду вас вен­чать в этом хра­ме. Будь­те любез­ны, начи­ная с бли­жай­ше­го вос­кре­се­нья, будь­те вдво­ем в этом храме.

Зву­чит воз­глас «Бла­го­сло­вен­но Цар­ство», и начи­на­ет­ся Литур­гия. Посмот­рел ‒ да, вы здесь. Потом, в кон­це, когда крест поце­ло­ва­ли, вы ухо­ди­те до сле­ду­ю­ще­го вос­кре­се­нья. Пусть будет хотя бы так, что­бы вы поти­хо­неч­ку нача­ли ходить в храм перед венчанием.

А потом что, вы повен­ча­лись и исчез­ли? Ага, здрас­ь­те. А когда я в сле­ду­ю­щий раз вас уви­жу? В сле­ду­ю­щее вос­кре­се­нье, уже как мужа и жену. Вы толь­ко и похо­ди­те в храм до пер­во­го ребен­ка. Потом, когда пер­вая бере­мен­ность, роды, то да се, вы уже вме­сте не буде­те ходить в храм. Там уже дети вне­сут свои коррективы».

Поэто­му моло­дые люди могут вме­сте похо­дить в храм толь­ко до вен­ча­ния и потом до пер­во­го ребен­ка. Про­сто потом не даст жизнь. Она с ребен­ком ‒ ты в хра­ме, или ты остал­ся с ним ‒ она пошла при­ча­стить­ся. Так что нуж­но при­вле­кать их, что­бы я их видел.

Ну, что ж я буду вен­чать незна­ко­мых людей? Это вооб­ще какое-то бес­со­вест­ное заня­тие. Поток неиз­вест­ных людей при­хо­дит ко мне, я их бла­го­слов­ляю и нико­го из них не знаю. И потом я их не вижу, не знаю, как, с кем они живут, разо­шлись или оста­лись вме­сте, что у них.

А потом у них воз­ни­ка­ют про­бле­мы. Куда они побе­гут? К тому, кто их вен­чал. Зачем пси­хо­ло­гу пере­пла­чи­вать? Тот, кто вен­чал, дол­жен с ними про­ве­сти какую-то под­го­то­ви­тель­ную рабо­ту к вен­ча­нию, поис­по­ве­до­вать, при­ча­стить, бла­го­сло­вить, напут­ство­вать, а потом отсле­жи­вать их жизнь.

Если у них что-нибудь не то, нуж­но идти к тому, кто вен­чал. Чего идти к дру­гим? То есть наве­ки уста­нав­ли­ва­ет­ся связь, полу­ча­ет­ся бла­го­дать через кон­крет­но­го чело­ве­ка, зна­чит, к это­му кон­крет­но­му чело­ве­ку и нуж­но при­хо­дить со сво­и­ми проблемами.

Вопрос: Отец Андрей, здрав­ствуй­те! Меня зовут Кри­сти­на. Под­мос­ков­ный город Бала­ши­ха. Заму­жем и вен­ча­на. Я хоте­ла бы узнать, есть ли какие-то обя­за­тель­ные вещи, кото­рые вен­чан­ные воцер­ко­в­лен­ные супру­ги долж­ны делать после венчания.

То есть это либо какая-то молит­ва для рож­де­ния детей, может быть, сов­мест­ное при­ча­стие, что­бы под­кре­пить то, что мы сде­ла­ли это осо­знан­но, и что­бы в даль­ней­шем все было более-менее хорошо.

И такое поня­тие как «отле­пить­ся от роди­те­лей» ‒ как ты в душе можешь понять, что после вен­ча­ния ты отле­пил­ся? Пото­му что, когда с роди­те­ля­ми тес­ные свя­зи, как бы тяже­ло­ва­то это сде­лать. Как понять, что это про­изо­шло? То есть, как понять, что муж ‒ это уже все?

Прот. Андрей Тка­чев: Что каса­ет­ся детей, в самом Чине Вен­ча­ния в гото­вом виде суще­ству­ет такое богат­ство просьб, что меня каж­дый раз при совер­ше­нии Таин­ства тер­за­ет есте­ствен­ная объ­яс­ни­мая жалость, что этот текст про­хо­дит мимо людей, что они его не слышат.

А там такие соч­ные прось­бы: «Да узрят они сыны сынов сво­их, как ново­са­жде­ния мас­лич­ная окрест тра­пезы». Пред­ставь­те себе мас­лич­ные дере­вья вокруг ваше­го сто­ла под теп­лым южным небом, и что­бы вокруг вас вот так были сыны сынов. Что­бы роди­лись сыны и дорос­ли до того, что роди­ли сво­их сыно­вей, и вся эта рать ‒ эта моло­дая и стар­шая поросль ‒ вокруг вас к ста­ро­сти. Такое поже­ла­ние дается.

«И плод чре­ва на поль­зу, и ложе несквер­ное, и в чадах бла­го­дать». То есть, что­бы бла­го­дать Божия была вид­на на чадах через вас. И тако­го в Чине Вен­ча­ния очень мно­го. В общем-то, это очень чадо­лю­би­вое Таин­ство. Роза­нов гово­рил, что это самое плот­ское Таин­ство из всех суще­ству­ю­щих, пото­му что все осталь­ные мисте­рии под­ни­ма­ют вверх.

Это Таин­ство рода, пола, чре­ва, рож­де­ния, освя­щен­ной зем­ли. И там это­го все­го очень мно­го, поэто­му, я думаю, было бы очень полез­но, если бы свя­щен­ни­ки нахо­ди­ли воз­мож­ность зачи­ты­вать вслух какие-то осо­бен­но вкус­ные кус­ки тек­стов, что­бы те, кто будет вен­чать­ся, зара­нее слы­ша­ли, что про­чтет­ся над ними во вре­мя вен­ча­ния, а уже вен­чан­ные слы­ша­ли, что над ними прочли.

Зна­е­те, в мона­сты­рях есть обы­чай напо­ми­нать мона­хам о мона­ше­ских обе­тах: «Напо­ми­наю тебе, что ты отрек­ся от дья­во­ла, посвя­тил себя Хри­сту, согла­сен уме­реть за Хри­ста, что ты вооб­ще живешь жиз­нью для Бога, а не для зем­ли. И ты уже умер, в прин­ци­пе, ты уже живешь дру­гой жизнью».

Надо напо­ми­нать чело­ве­ку, что­бы он не забы­вал. Точ­но так же, мне кажет­ся, эти тек­сты, кра­си­вые, вен­чаль­ные, долж­ны свя­щен­ни­ка­ми доно­сить­ся до людей. Там уже есть все, то есть ниче­го спе­ци­аль­но­го читать не нужно.

Вопрос: Отдель­но как бы ниче­го не нужно?

Прот. Андрей Тка­чев: Это будет так, как, зна­е­те, по посло­ви­це: «Коня куют, а жаба ногу под­став­ля­ет». То есть, когда тут есть такое боль­шое, ты не будешь выду­мы­вать что-то маленькое.

Мне все­гда по-боль­но­му смеш­но, когда, напри­мер, идет служ­ба, а кто-то сто­ит со сво­ей кни­жеч­кой и что-то чита­ет. Ну, не успел дочи­тать чего-то дома. И вот Литур­гия уже идет, уже «Тебе поем», уже Жерт­ва при­но­сит­ся Богу, а кто-то сто­ит в углу со сво­им ака­фист­ни­ком и что-то там чита­ет. Думаю, чело­ве­че, что ты там чита­ешь? Литур­гия идет!

Ясно, что он нор­маль­ный, веру­ю­щий, бла­го­че­сти­вый чело­век, он что-то не успел, но никто не удо­су­жил­ся ему объ­яс­нить, что все нуж­но забыть, нуж­но толь­ко молить­ся со все­ми Богу.

Так же и здесь. Там будет столь­ко попро­ше­но для Вас! И не надо ниче­го допол­ни­тель­но. Мож­но толь­ко про­сить, что­бы «испол­ни­лись на мне сло­ва венчания».

Когда буде­те молить­ся Богу, ска­жи­те: «Гос­по­ди, когда я вен­ча­лась, там столь­ко мне напро­си­ли раз­ных бла­го­сло­ве­ний! Про­шу Тебя, Гос­по­ди, что­бы они испол­ни­лись». То есть: «Гос­по­ди, сде­лай так, что­бы испол­ни­лось одна­жды про­из­не­сен­ное над нами с мужем бла­го­сло­ве­ние. Пусть оно исполнится».

В храм вме­сте ходить нуж­но обя­за­тель­но. Это вооб­ще очень мило, и кра­си­во, и очень тро­га­тель­но, когда муж и жена вме­сте в хра­ме. Это очень хоро­шо. А потом, когда появ­ля­ют­ся дети, когда люди при­хо­дят в храм семья­ми, мне кажет­ся, это пре­крас­но, это выше всех похвал.

А ведь мно­гие люди живут, как под­поль­щи­ки. Допу­стим, живет один чело­век веру­ю­щий, а вокруг него все неве­ру­ю­щие. И муж неве­ру­ю­щий у нее, и дети тоже неве­ру­ю­щие, пото­му что не полу­ча­ет­ся вос­пи­тать их, и те неве­ру­ю­щие, и эти неве­ру­ю­щие, толь­ко она одна верующая.

И вот она бега­ет в храм, как пар­ти­зан, вре­мя от вре­ме­ни, и одна молит­ся Богу за весь свой род, а всем осталь­ным это все до лам­поч­ки. Это ужасно.

И совсем дру­гая кар­ти­на, когда муж веру­ю­щий, и жена пошла за ним в цер­ковь, и дети вме­сте с ними, и все они веру­ю­щие. Это нор­маль­ная семья. А у нас нор­маль­ных семей очень мало, боль­шин­ство каких-то пар­ти­зан. Живут, как пар­ти­за­ны, и бега­ют в храм пооди­ноч­ке выма­ли­вать без­бож­ный свой род.

И это хоро­шо, пото­му что гово­рят, что кап­ля море освя­ща­ет. Он потом как-нибудь потя­нет за собой эту бан­ду неве­ру­ю­щих. Но это труд­но, это очень трудно.

Так что мужу и жене надо вме­сте ходить в храм, это очень важ­но. Это очень хоро­шо. Нуж­но вме­сте совер­шать какие-то палом­ни­че­ства, вме­сте молить­ся Богу дома. Но мож­но и отдель­но. Неко­то­рые супру­ги гово­рят: «А мне луч­ше одно­му». Что ж, пусть будет так, пусть они молят­ся отдель­но. Но мож­но вме­сте. Это уже дело част­ное. Но в храм ходить нуж­но вме­сте и про­сить Гос­по­да, что­бы испол­ни­лись все одна­жды про­из­не­сен­ные благословения.

Вопрос: Батюш­ка, а по пово­ду родителей?

Прот. Андрей Тка­чев: А, как от них отле­пить­ся? Ну, это мисти­ка. Зна­е­те, с тех пор, как Вы с мужем при­ле­пи­лись, как вы ста­ли одной пло­тью, был момент пере­хо­да. То есть Вы уже вышли из одно­го состо­я­ния и вошли в дру­гое, и Вы уже при­над­ле­жи­те мужу, а не родителям.

Было же ска­за­но в раю: «Оста­вит чело­век отца и матерь, при­ле­пит­ся к жене сво­ей, и будут два в плоть еди­ну». Вот это с вами про­изо­шло. Теперь уже нуж­но где-то под­клю­чить волю, пото­му что серд­це при­ле­пи­лось к маме.

То есть 20 лет для вас самым глав­ным чело­ве­ком была мама, а на 21‑м году вдруг появил­ся какой-то муж, и теперь он самый глав­ный. «Вхо­дит некто пра­во­слав­ный и гово­рит: “Теперь я главный”».

Конеч­но, суще­ству­ет некий труд, как это ‒ от нее отле­пить­ся и к нему при­ле­пить­ся. Но это труд необ­хо­ди­мый, пото­му что мама теперь не глав­ная. «Мамоч­ка, про­сти, мамоч­ка, ты самая луч­шая. Мамоч­ка, до свидания».

Мама гово­рит: «Тебе так некра­си­во, постри­гись». Она спра­ши­ва­ет у мужа: «Ты как дума­ешь, мне нуж­но постричь­ся?» ‒ «Ни в коем слу­чае». Кого будем слу­шать­ся? Мужа, конеч­но, не маму.

Мама гово­рит: «Не рожай боль­ше. Что это ты опять забе­ре­ме­не­ла? Толь­ко что одно­го роди­ла. Что, ты будешь рожать, рожать и рожать? Знаю я вас, хри­сти­ан, вы те еще чуда­ки. Все такие аске­ты, а как нач­нут рожать, так никак не могут оста­но­вить­ся. Хва­тит рожать».

А муж гово­рит: «Нет, ну, это толь­ко вто­рой. Ты что? Мы долж­ны еще родить тре­тье­го. Дети рож­да­ют­ся здо­ро­вые, сла­ва Богу, есть кры­ша над голо­вой, есть хлеб, чего не рожать-то?» Кого будем слу­шать­ся? Мужа. «Теперь я его жена, все, теперь он мой хозя­ин. Мама, у меня есть муж, и этим все сказано».

У неко­то­рых серд­це не дер­га­ет­ся про­тив этих слов, а у неко­то­рых дер­га­ет­ся, види­мо, слиш­ком силь­ная связь с мамой. Зна­чит, тогда нуж­но волю под­клю­чать, нуж­но, что­бы голо­ва пони­ма­ла, что закон гово­рит: «Бог ска­зал мужа слу­шать­ся боль­ше». Зна­чит, ты будешь застав­лять себя. То есть, или, есте­ствен­но, с серд­цем, или с наси­ли­ем от ума нуж­но это исполнять.

Вопрос: Отец Андрей, здрав­ствуй­те! Меня зовут Анвар. Мне 42 года. Я женат уже 20 лет. Жена у меня кре­ще­ная, а я нет. Я хотел бы узнать о бла­го­сло­ве­нии роди­те­лей, если, допу­стим, мой отец не бла­го­сло­вит вен­ча­ние. Насколь­ко это серьез­но ‒ бла­го­сло­ве­ние роди­те­лей на венчание?

Прот. Андрей Тка­чев: Хоро­ший вопрос, но слож­ный, учи­ты­вая то, что у вас такая поли­кон­фес­си­о­наль­ная ситу­а­ция ‒ одна кре­ще­ная, а дру­гой нет. Я думаю, что у Вас и с бла­го­сло­ве­ни­ем будет так­же как-то сложно.

Вопрос: Сна­ча­ла о крещении.

Прот. Андрей Тка­чев: Конеч­но, если Вы при­ме­те свя­тое кре­ще­ние, тогда Вам уже боль­ше ниче­го не будет нуж­но. У Вас будет толь­ко доро­га к вен­ча­нию, вне зави­си­мо­сти от отно­ше­ния к это­му роди­те­лей, пото­му что жена у Вас уже по фак­ту есть. Это Ваша род­ная супру­га, вы дав­но уже, лет 20, одна плоть. Теперь вам для вен­ча­ния меша­ет толь­ко отсут­ствие Ваше­го кре­ще­ния, поэто­му здесь уже позд­но Вас благословлять.

Я думаю, что бла­го­сло­ве­ние роди­те­лей нуж­но в любом слу­чае ‒ вен­ча­ют­ся люди или не вен­ча­ют­ся. Если они начи­на­ют жить вме­сте, им нуж­но, что­бы папа с мамой бла­го­сло­ви­ли их на это, что­бы они посмот­ре­ли на невест­ку, что­бы папа с мамой, с дру­гой сто­ро­ны, посмот­ре­ли на зятя, что­бы они вас обня­ли, поцеловали.

И если они веру­ю­щие, пусть помо­лят­ся, при­чем, неза­ви­си­мо от того, какие они веру­ю­щие. Напри­мер, полю­бил я какую-то тата­роч­ку, мусуль­ма­ноч­ку. Я бы пошел к ее папе и маме и попро­сил бы, что­бы они бла­го­сло­ви­ли меня, как они уме­ют, как они зна­ют, что­бы они поце­ло­ва­ли меня, обня­ли, как сына, и отда­ли мне свою доч­ку. Это было бы очень важно.

Если роди­те­ли веру­ю­щие, они могут снять ико­ну со сте­ны, про­из­не­сти: «Во имя Отца и Сына и Свя­то­го Духа, дети, бла­го­слов­ля­ем вас», ‒ или пере­кре­стить их, или как-то воз­ло­жить на голо­вы руки, про­честь молит­вы, если они их знают.

Зна­е­те, как это важ­но, как к тебе отне­сут­ся. Если у меня есть доч­ка, и она выхо­дит замуж, то, по сути, я при­об­ре­таю сына. Я смот­рю, захо­дит моло­дой чело­век, и доч­ка гово­рит: «Папа, это мой буду­щий муж». Я, допу­стим, гово­рю: «Ну, сынок, здрав­ствуй. Ну-ка пока­жись, какой ты. Давай будем обни­мать­ся. Ты теперь мой сын».

И это очень важ­но для чело­ве­ка, что­бы зало­жить нача­ло жиз­ни. Вот это, соб­ствен­но, и есть бла­го­сло­ве­ние, какие-то про­стые бла­го­по­же­ла­ния, сло­ва. Я могу даже ниче­го не свя­зы­вать с Гос­по­дом, я про­сто обни­му его и поце­лую: «Ну, вот, теперь ты мой сын».

Или мой сын будет женить­ся, и при­шла невест­ка, и мы смот­рим с женой на нее: «Ну, дочень­ка, какая ты? Хоро­шень­кая, да, не ошиб­ся сын. Ну, давай, иди сюда. Ты теперь моя доч­ка. Иди, я тебя поцелую».

Если роди­те­ли при­мут реше­ние сво­их детей и про­сто поце­лу­ют это­го сво­е­го ново­го сына или новую доч­ку, это и будет их мини­маль­но необ­хо­ди­мое бла­го­сло­ве­ние. Конеч­но, здесь могут быть слож­но­сти, и этих слож­но­стей не хоте­лось бы, пото­му что небла­го­сло­ве­ние отца и мате­ри ‒ оно выби­ва­ет поч­ву из-под ног.

Рань­ше люди страш­но боя­лись это­го. Мате­ри хва­та­ло толь­ко под­нять руку с трое­пер­сти­ем со сло­вом «про­кля­ну», и все, и зале­за­ли от стра­ха под лав­ку. «Нет мое­го роди­тель­ско­го бла­го­сло­ве­ния» ‒ и все, хоть тебе будет 45 лет, и ты будешь куп­цом тас­кать бар­жи на Волге.

Ста­рень­кая мать с печи ска­жет тебе: «Не бла­го­слов­лю», ‒ и ты отсту­пишь от сво­е­го реше­ния, пото­му что роди­тель­ское бла­го­сло­ве­ние рань­ше тре­бо­ва­лось все­гда. На этом мы сто­я­ли, на этом мы про­жи­ли тыся­чу лет истории.

И надо сей­час это вер­нуть, но это не улов­ка для само­дур­ства, что­бы мать или отец мани­пу­ли­ро­ва­ли детьми через бла­го­сло­ве­ние. Надо пони­мать, что отец в семье, как свя­щен­ник, и мать в семье, как свя­щен­ник. Он может бла­го­слов­лять сво­е­го сына, допу­стим, на уче­бу, на школу.

Отцу все­гда пер­вый кусок. Когда за стол сади­лись и суп нали­ва­ли, кому нали­ва­ли первую тарел­ку? Отцу, конеч­но, отцу сна­ча­ла. Власть отца ‒ это такая же сакраль­ная вещь, как то, что есть Бог.

Дока­жи­те, что Бог есть, сынов­ним послу­ша­ни­ем. Дока­жи­те, что Бог есть, оте­че­ской забо­той. Дока­жи­те, что Бог есть, мате­рин­ской любо­вью. Эти вещи дока­зы­ва­ют бытие Божие, пото­му что мы с вами не обе­зья­ны ‒ родил, обли­зал, обню­хал и пошел. Как обе­зья­ны вос­пи­ты­ва­ют детей? Никак.

А у нас, нет, у нас надо дока­зать бытие Божие через семью. Семья ‒ это глав­ная точ­ка дока­за­тель­ства, что Бог есть, и поэто­му, когда семья рас­сып­лет­ся, веру­ю­щих не оста­нет­ся. Вера не может жить в людях, у кото­рых нет семьи, это важ­ней­шая вещь. Вера дер­жит­ся семьей, и семья дер­жит­ся верой. Они друг дру­га дер­жат вместе.

Бра­тья и сест­ры, мы воз­вра­ща­ем­ся в сту­дию. У нас сего­дня важ­ный, по ожив­лен­но­сти судя, раз­го­вор о венчании.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, батюш­ка! Меня зовут Мария. Я хоте­ла спро­сить, поче­му в Таин­стве Вен­ча­ния вен­цы оли­це­тво­ря­ют и цар­ский венец, и муче­ни­че­ский, и в самом Таин­стве зву­чат сло­ва о мучениках.

Прот. Андрей Тка­чев: Ну, вен­цы вооб­ще ‒ это награ­да за цело­муд­рие, как, в общем-то, и белое пла­тье, если на него при­сталь­но посмот­реть. То есть, по идее, венец ‒ это награ­да за сохра­нен­ность цело­муд­рия до свадьбы.

Вен­цы озна­ча­ют доб­ро­де­те­ли, посколь­ку брак ‒ это шко­ла доб­ро­де­те­ли, то есть при­об­ре­тен­ные доб­рые каче­ства души, впро­чем, как и врож­ден­ные, такие как щед­рость, муже­ство, состра­да­ние, тер­пе­ние, воз­дер­жа­ние. Это назы­ва­ет­ся добродетелями.

Семья ‒ шко­ла доб­ро­де­те­лей. Семья вос­пи­ты­ва­ет в чело­ве­ке все это. Семья про­цве­та­ет, если люди тру­до­лю­би­вы, и семья чах­нет, если они лен­тяи. Сле­до­ва­тель­но, семья вос­пи­ты­ва­ет чело­ве­ка, она тре­бу­ет от чело­ве­ка тру­до­лю­бия. Лен­тяй не может быть хоро­шим семьянином.

Семья укреп­ля­ет­ся через мило­сты­ню, не оску­де­ва­ет рука даю­ще­го. То есть дом людей, у кото­рых доб­рое серд­це, Гос­подь Бог обе­ща­ет сде­лать пол­ной чашей. У тебя все будет, еще ста­рое съесть не успе­ешь, как уже будет новое, пото­му что ты делишь­ся и не зажи­ма­ешь это все у себя.

Одно из глав­ных заня­тий мирян ‒ это мило­сер­дие и вся­кая бла­го­тво­ри­тель­ность, вся­кое доб­ро­де­ла­ние. А жад­ные, при­жи­ми­стые ‒ они вро­де бы и хозяй­ствен­ные, но у них будет все­го мень­ше, да и то, что есть, пропадет.

Поэто­му семья тре­бу­ет и этой доб­ро­де­те­ли. Семья тре­бу­ет, напри­мер, не жалеть себя, пото­му что, если взять люль­ку с малы­шом ‒ это нуж­но вста­вать ночью, и уже не доспишь, не доешь, не отдох­нешь. Так с одним ребен­ком, потом и с дру­гим, и с тре­тьим ‒ крест на лич­ной жиз­ни, на самом деле.

Ты готов на это, зна­чит, ты идешь на крест, ты отда­ешь себя в жерт­ву. Ты не валя­ешь­ся на печи, не пилишь ног­ти, не сидишь, не куришь папи­ро­су и не дуешь дым в пото­лок от без­де­лья. Ты рабо­та­ешь всю жизнь, пото­му что у тебя семья.

А семья вос­пи­ты­ва­ет доб­ро­де­те­ли ‒ чело­ве­ко­лю­бие, тру­до­лю­бие, кре­сто­но­ше­ние, тер­пе­ние, муже­ство. Это все в семье долж­но быть, ина­че семьи не будет. Бед­ные семьи пото­му и рас­па­да­ют­ся, что поже­нят­ся эти зелен­ки, незре­лые люди, кото­рые все­го хотят и ниче­го не уме­ют. Ясно, что они пораз­бе­га­ют­ся в стороны.

Коро­на на голо­ве ‒ это знак того, что ты дотер­пел, ты женил­ся, и теперь ты будешь вос­пи­ты­вать в себе доб­ро­де­те­ли. То есть Бог вен­ча­ет тебя бла­го­сло­ве­ни­ем на то, что­бы ты теперь тру­дил­ся над все­ми доб­ро­де­те­ля­ми. Это смысл коро­ны, в принципе.

Ну, и, конеч­но, вен­цы муче­ни­че­ские тоже, пото­му что муче­ни­ки ‒ это гвар­дия Иису­са Хри­ста. Муче­ни­ки ‒ это те люди, кото­рых сва­ри­ли в мас­ле, кото­рых изби­ли до смер­ти, кото­рых изуро­до­ва­ли, изу­ве­чи­ли, зако­па­ли в известь, пове­си­ли вниз головой.

Муче­ни­ки ‒ это все те, кто пере­тер­пел страш­ные муки за имя Иису­са Хри­ста. Они теперь име­ют вели­кое дерз­но­ве­ние перед Ним, они бли­же все­го к Нему. Гос­подь как бы гово­рит им: «Я про­лил кровь за всех людей, что­бы все люди жили, а вы про­ли­ли кровь за Меня. То есть мы обме­ня­лись про­ли­той кро­вью ‒ Я за вас, а вы за Меня. Теперь про­си­те, что хоти­те, Я все вам дам».

Мы вспо­ми­на­ем их не пото­му, что в бра­ке люди муча­ют­ся. Люди и без бра­ка муча­ют­ся, люди вооб­ще муча­ют­ся, как раз­бой­ник на кре­сте, тот, кото­рый сле­ва. И не все рас­пя­тые спа­са­ют­ся. На Гол­го­фе три кре­ста, но ведь толь­ко один раз­бой­ник вошел с Хри­стом в рай, вто­рой-то не вошел.

То есть мож­но быть и рас­пя­тым, и мучить­ся, и стра­дать, и тяже­ло стра­дать ‒ и не быть в раю. Вот еще какой фокус может про­изой­ти с чело­ве­ком. Вро­де бы жизнь была ужас­ной, и надо бы быть теперь в раю, а нет, не будет награ­ды, пото­му что не было веры.

Пока­я­ния не было, веры не было, и из одной муки чело­век идет в дру­гую. Вот еще как быва­ет. Поэто­му не все, кто муча­ет­ся, спа­сут­ся. А эти муче­ни­ки ‒ они насто­я­щие помощ­ни­ки людям.

И в бра­ке мы не обя­за­ны мучить­ся, не в этом смысл бра­ка. Неко­то­рые гово­рят: «Вот, буде­те мучить­ся, вам тро­парь муче­ни­ков про­пе­ли». Нет. Мы поем муче­ни­кам пес­ни, для того иметь муче­ни­ков защи­той себе ‒ Геор­гию свя­то­му, Дмит­рию свя­то­му, Вар­ва­ре свя­той, Ека­те­рине свя­той и всем осталь­ным свя­тым. Мы поем им хва­леб­ные пес­ни, пото­му что мы зна­ем, что они сто­ят у Царя во двор­це перед лицом Его и могут про­сить у Него за нас.

Кто на зем­ле непо­ко­ле­би­мо счаст­лив? Пока­жи­те мне. Цари, пре­зи­ден­ты, мил­ли­о­не­ры, маг­на­ты, кино­ак­три­сы, поли­цей­ские, шах­те­ры, кос­мо­нав­ты? Кто? Нет такой кате­го­рии людей, кото­рая име­ла бы непо­ко­ле­би­мое твер­дое сча­стье. Нет таких.

Вопрос: И вто­рой вопрос хочу задать, батюш­ка. Часто у сво­их зна­ко­мых я вижу, и в соци­аль­ных сетях тоже, что люди, даже оба веру­ю­щие, и брак заре­ги­стри­ро­ван, но вен­ча­ние поче­му-то откла­ды­ва­ют. Полу­ча­ет­ся, по сути, что все рав­но уже нель­зя раз­во­дить­ся, даже если они рас­пи­са­лись. То есть какой смысл откла­ды­вать вен­ча­ние? Или они гово­рят: «Мы созре­ем и к это­му при­дем». Поче­му так происходит?

Прот. Андрей Тка­чев: Конеч­но же, я не вижу ника­ко­го смыс­ла откла­ды­вать вен­ча­ние. Если брак по фак­ту состо­ял­ся, муж­чи­на живет с жен­щи­ной, оба соглас­ны жить вме­сте, у обо­их общие иму­ще­ство, имя, дети, ответ­ствен­ность, кастрю­ля, пото­лок, оба веру­ю­щие и не вен­ча­ют­ся ‒ они пре­ступ­ни­ки. Заго­вор­щи­ки, лен­тяи и преступники.

В Рос­сий­ской Феде­ра­ции суще­ству­ет тай­ный заго­вор несколь­ких мил­ли­о­нов без­бож­ни­ков, заго­вор­щи­ков, вер­нее, эта­ких бож­ни­ков, веру­ю­щих заго­вор­щи­ков, кото­рые согла­си­лись заклю­чить заго­вор про­тив Иису­са Хри­ста, про­тив Церк­ви и не вен­чать­ся. Это я шучу, понимаете?

Это те, кто кре­ще­ные веру­ю­щие, рас­пи­сав­ши­е­ся, живут вме­сте и не вен­ча­ют­ся. У них нет ни одно­го аргу­мен­та в поль­зу это­го, им нече­го ска­зать. «Поче­му не вен­ча­е­тесь?» ‒ «Мы не созре­ли». ‒ «А спать вме­сте созре­ли?» Нет аргу­мен­тов у людей. У кре­ще­ных, живу­щих вме­сте людей не вен­чать­ся нет аргументов.

Куда еще созре­вать? Перед смер­тью, что ли, будут созре­вать? Рань­ше люди в 35 лет уже счи­та­лись ста­ри­ка­ми. Сколь­ко же еще они будут зреть? Я не пони­маю таких раз­го­во­ров. Если взрос­ло­му мужи­ку 30 лет, то когда он еще соби­ра­ет­ся зреть? Ему уже ско­ро уми­рать. Он уже достиг воз­рас­та зре­ло­сти, он уже женат, он кре­щен, а он еще хочет созре­вать. Куда ему зреть, я не понимаю.

После 22–23 лет мы уже ста­ре­ем. Чело­ве­че­ский орга­низм раз­ви­ва­ет­ся при­мер­но до 24 лет, а с 25-ти мы уже начи­на­ем ста­реть, интел­лек­ту­аль­ный, физи­че­ский рост уже закан­чи­ва­ет­ся. Поче­му, напри­мер, тяже­ло вой­ти в про­фес­си­о­наль­ный спорт уже лет в 20, ну, про­сто невоз­мож­но? Пото­му что пик фор­мы ‒ это 17, 18, 19 лет, потом нуж­но толь­ко дер­жать форму.

В 24–25 лет ты еще фор­му дер­жишь, а потом, в 27–28 лет, тебя уже под­жи­ма­ют 18-лет­ние, и ты сда­ешь­ся, ты не можешь с ними кон­ку­ри­ро­вать, пото­му что у них моло­дость, у них сила, энер­гия, а ты уже умираешь.

А наши вели­ко­воз­раст­ные пере­зрел­ки толь­ко соби­ра­ют­ся зреть в 30 лет. Я про­сто в ужа­се от них. До чего мы дожи­ли! И еще нам гово­рят, что у нас про­гресс. Какой у нас про­гресс? У нас пол­ный регресс. Если мужик в 30 лет счи­та­ет, что он еще не созрел, то когда он соби­ра­ет­ся созре­вать? В 90, что ли? Чего мы дожили

Вопрос: Отец Андрей, здрав­ствуй­те. Меня зовут Анна, и у меня такой вопрос. Как мож­но интер­пре­ти­ро­вать и пони­мать сло­ва, кото­рые зву­чат во вре­мя Таин­ства Вен­ча­ния: «Да убо­ит­ся жена мужа сво­е­го»? И это пер­вый вопрос. А вто­рой вопрос: если муж и жена невен­чан­ные, будут ли они вме­сте в веч­но­сти, после смерти?

Прот. Андрей Тка­чев: Я думаю, что, конеч­но, нераз­рыв­ные на зем­ле, они, по опре­де­ле­нию, как бы про­сят­ся быть нераз­рыв­ны­ми и на Небе. Будем наде­ять­ся на это. Будем наде­ять­ся на неиз­мен­ную доб­ро­ту наше­го Бога.

Что каса­ет­ся стра­ха жены перед мужем, то это сло­ва апо­сто­ла Пав­ла из Посла­ния к Ефе­ся­нам. Там он дол­го гово­рит об отно­ше­ни­ях мужа и жены, о том, в част­но­сти, что муж дол­жен любить свою жену, как свое тело.

Кста­ти, текст это­го Посла­ния нуж­но знать всем ‒ и мужьям, и женам. То есть любя­щий свою жену себя само­го любит, пото­му что жена ‒ это плоть мужа. Каж­дый из нас свою плоть пита­ет и гре­ет, и никто не име­ет нена­ви­сти к пло­ти, поэто­му нуж­но любить свою плоть в лице сво­ей жены.

Потом, нуж­но любить жену, как Цер­ковь любит Хри­ста, и как Хри­стос любит Цер­ковь. Хри­стос спа­са­ет Цер­ковь Собой, спа­са­ет Тело. Чело­век хочет, что­бы Тело Его, то есть Цер­ковь, была лише­на вся­ко­го поро­ка, пото­му что сла­ва мужа ‒ это жена, цело­муд­рен­ная, кра­си­вая, рабо­тя­щая, доб­рая жена, и она ‒ сла­ва мужа.

О мужи­ке мож­но ниче­го не гово­рить, про­сто пока­жи­те его жену, и про него мно­гое будет понят­но, пото­му что муж­чи­на ‒ это сла­ва Божия, и это тоже из Писа­ния. То есть муж­чи­на ‒ это образ сла­вы Бога, и Хри­стос вопло­тил­ся в муже­ский образ.

На муж­чине лежит зада­ча ‒ быть обра­зом сла­вы Бога. А жена ‒ это сла­ва мужа. И он дол­жен любить ее, как Цер­ковь, без пят­на и поро­ка, и, как Хри­стос умер за Цер­ковь, так и муж дол­жен быть готов уме­реть за семью.

Ну, и, в кон­це кон­цов, гово­рят: «Так пусть каж­дый любит свою жену, как себя само­го, а жена пусть боит­ся сво­е­го мужа». Это послед­ние сло­ва из Апо­сто­ла. Но, посколь­ку в нашей тра­ди­ции мы про­тяж­но рас­пе­ва­ем послед­ние сло­ва и под­ни­ма­ем ноту вверх, полу­ча­ет­ся, что ниче­го непо­нят­но из про­чи­тан­но­го. А потом, в кон­це, чита­ет­ся таким рас­ка­ти­стым голо­сом: «Жена да боит­ся сво­е­го мужа». Поэто­му нуж­но узнать общий кон­текст, общий смысл Посла­ния апо­сто­ла Пав­ла, этой главы.

Грех не боять­ся тако­го мужа, кото­рый, как Хри­стос, любит тебя, кото­рый, как Хри­стос, готов уме­реть за тебя, кото­рый гре­ет и пита­ет тебя, как свою соб­ствен­ную плоть, кото­рый видит в тебе свою поло­ви­ну, кото­рый нежен с тобой. Чего ж его не бояться?

Тако­го мужа боишь­ся оскор­бить, опе­ча­лить, боишь­ся пока­зать­ся перед его гла­за­ми наг­лой или рас­пу­щен­ной, боишь­ся флир­то­вать на его гла­зах с дру­ги­ми мужчинами.

Бой­ся оби­деть тако­го чело­ве­ка. Слы­шишь, каким дол­жен быть муж? Он дол­жен быть таким, таким, таким и таким. А ты смот­ри на него и радуй­ся, что Бог дал тебе тако­го хоро­ше­го мужа. Пря­мо как Хри­стос для Церк­ви, так твой муж для тебя.

Самая боль­ная про­бле­ма наше­го наро­да и наше­го цер­ков­но­го сооб­ще­ства ‒ это изъ­язв­лен­ная тема бра­ка. Это изъ­язв­лен­ная наши­ми гре­ха­ми и поро­ка­ми исче­за­ю­щая семья, семья стра­да­ю­щая. Или бес­се­мей­ный оди­но­кий чело­век в мно­го­мил­ли­он­ном улье, мура­вей­ни­ке мега­по­ли­са, оди­но­кий сре­ди мно­го­люд­ства. Это отсут­ствие теп­ло­ты, порван­ные свя­зи с поко­ле­ни­я­ми. Коро­че, все это каса­ет­ся семьи.

Это была пере­да­ча «Встре­ча». Бра­тья и сест­ры, мы сего­дня с вооду­шев­ле­ни­ем и ужа­сом гово­ри­ли о самой боль­ной и самой важ­ной теме нашей жиз­ни ‒ о бра­ке в кон­тек­сте вен­ча­ния. До свидания.

Часть 2

Прот. Андрей Тка­чев: Бра­тья и сест­ры, здрав­ствуй­те! Одну из преды­ду­щих пере­дач мы посвя­ща­ли теме вен­ча­ния. Не супру­же­ской жиз­ни ‒ тако­му про­тя­жен­но­му, слож­но­му и бла­го­сло­вен­но­му состо­я­нию, а имен­но вен­ча­нию как таин­ству, еди­нич­но­му факту.

Коли­че­ство вопро­сов на той пере­да­че обо­зна­чи­ло для меня такую явную вещь ‒ тема эта очень вос­тре­бо­ва­на. Поэто­му сего­дня мы повто­рим эту тему, посколь­ку вопро­сы, неосве­щен­ные и непод­ня­тые, исчис­ля­ют­ся десят­ка­ми, может быть, даже и сот­ня­ми. Итак, сего­дня у нас сно­ва тема «Вен­ча­ние». Здрав­ствуй­те, друзья!

Очень мно­го вопро­сов оста­лись у нас неосве­щен­ны­ми, поэто­му я под­чер­ки­ваю, что мы гово­рим о таин­стве, о фак­те. Искус­ство, иску­шен­ность ‒ это навык, при­об­ре­тен­ный дол­гим повто­ре­ни­ем. То есть чело­век в сто­ляр­ном, сле­сар­ном, садо­вод­че­ском, молит­вен­ном деле при­об­ре­та­ет навык через дол­гое упраж­не­ние, дол­гое повто­ре­ние. Но то, что чело­век дела­ет одна­жды, он как бы дела­ет плохо.

Полу­ча­ет­ся, что уми­рать мы не уме­ем, пото­му что уми­ра­ем мы одна­жды, вен­чать­ся не уме­ем, пото­му что тоже дела­ем это один раз в жиз­ни. Это, конеч­но, не зна­чит, что это нуж­но делать сто раз в жиз­ни, для того что­бы научить­ся, но это озна­ча­ет, что мно­гое про­хо­дит мимо нас.

Как чело­век вен­чав­ший­ся, я вам ска­жу, что во вре­мя вен­ча­ния я сло­вил себя на мыс­ли, что я ниче­го не слы­шу, ниче­го не пони­маю, что я нахо­жусь в этом дыму, чаду в рас­ша­тан­ном состо­я­нии, в волнении.

Вен­ча­ние про­шло мимо меня, но оно надо мной совер­ши­лось, и я чув­ство­вал себя в каком-то смыс­ле обво­ро­ван­ным, ведь все это про­ис­хо­ди­ло со мной, но как бы мимо меня, пото­му что это было один раз.

Вот для того, что­бы вен­ча­ю­щи­ми­ся это услы­ша­лось и осо­зна­лось уже Après, потом, что­бы невен­чан­ны­ми это осо­зна­лось до само­го таин­ства, мы, соб­ствен­но, и гово­рим о вен­ча­нии, обо всех момен­тах, кото­рые его состав­ля­ют. Итак, пого­во­рим о том, о чем мы не успе­ли ска­зать в про­шлый раз.

Вопрос: Здрав­ствуй­те! Меня зовут Марк. Я прак­ти­кую рабо­ту по дере­ву. У меня такой вопрос: в совре­мен­ном мире люди реша­ют вен­чать­ся не сра­зу после того, как они начи­на­ют отно­ше­ния или рас­пи­сы­ва­ют­ся в ЗАГСе, а, как пра­ви­ло, через 5, 10 лет. Они даже отво­дят для это­го какие-то вре­мен­ные рам­ки. Поче­му так происходит?

Прот. Андрей Тка­чев: Хоро­ший вопрос, и он дей­стви­тель­но в точ­ку. Суще­ству­ет некий заго­вор про­тив вен­ча­ния. Кре­ще­ных мил­ли­о­ны, живу­щих в бра­ке тоже мил­ли­о­ны, но мно­гие кре­ще­ные, живу­щие в бра­ке, невен­чан­ные. Они гово­рят: «Мы не созре­ли для вен­ча­ния, мы не дошли еще, мы то, мы се».

Что ж, в этом голо­се есть доля и объ­ек­тив­но­сти, и чест­но­сти, и даже стра­ха Божия. Пото­му что, если мы вдруг заста­вим всех моло­дых вен­чать­ся одно­вре­мен­но с рос­пи­сью, мы не полу­чим хоро­шей ста­ти­сти­ки семей­ной кре­по­сти, ста­биль­но­сти или демо­гра­фии. Мы полу­чим тот же про­цент раз­во­дов, да еще здесь нало­жит­ся деваль­ва­ция цер­ков­но­го таин­ства. Таин­ство будет про­сто деваль­ви­ро­ва­но, если мы будем вен­чать всех подряд.

И вот этот раз­рыв меж­ду вен­чан­ны­ми и рас­пи­сан­ны­ми гово­рит о двух или трех вещах. Пер­вая из них ‒ это малая воцер­ко­в­лен­ность наше­го обще­ства, то есть кре­ще­ных мно­го, а духов­но живу­щих людей мало.

Вто­рое ‒ это то, что люди ста­ли слиш­ком сво­бод­ны­ми, и их ниче­го не дер­жит. Люди, зная свою лич­ную рас­пу­щен­ность и рас­тлен­ность совре­мен­но­го обще­ства, его нра­вы, зная, что у них нет ника­ких барье­ров, не боят­ся сты­да, обще­ствен­но­сти, дру­зей, сове­сти, родителей.

Они не боят­ся нико­го. Напри­мер, муж­чи­на зна­ет, что если он раз­лю­бит свою жену, он от нее уйдет, и никто его не удер­жит ‒ ни Цер­ковь, ни мама, ни дети, ни али­мен­ты, ни суд обще­ствен­но­сти. Нет ника­ко­го суда обще­ствен­но­сти. Никто не будет его судить, пото­му что раз­ве­ден­ных миллиарды.

Поэто­му люди зна­ют, что у них все это может очень лег­ко начать­ся и лег­ко закон­чить­ся. Они, может быть, даже про­яв­ля­ют некую осмот­ри­тель­ность в этом смыс­ле и гово­рят: «Давай пожи­вем, про­ве­рим себя. Когда мы почув­ству­ем, что мы уже спа­я­лись, что мы уже не раз­ры­ва­ем­ся, тогда мы освя­тим это Богом, Его име­нем, Цер­ко­вью, а ина­че мы про­сто опо­зо­рим таинство».

По-види­мо­му, так дума­ют мало­во­цер­ко­в­лен­ные люди. Слиш­ком боль­шая сво­бо­да дана греш­но­му чело­ве­ку. Из этих двух состав­ля­ю­щих скла­ды­ва­ет­ся как бы тре­тья. Они гово­рят: «Подо­жди, давай мы не будет лепить все вме­сте. Если наш брак совер­шит­ся как брак, усто­ит­ся и дока­жет себя, тогда мы с тобой повенчаемся».

Я не могу не ува­жать такие сло­ва, исхо­дя­щие из уст чело­ве­ка. С дру­гой сто­ро­ны, этот про­цесс тянет­ся непоз­во­ли­тель­но дол­го. Если ты не сде­лал это за год, за 2, 3 года, то ты рис­ку­ешь не сде­лать его и за 50 лет.

Поэто­му, если исправ­лять этот крен в цер­ков­ной жиз­ни, нуж­но вна­ча­ле пере­вен­чать всех кре­ще­ных людей, живу­щих в бра­ке, чьи бра­ки состо­я­лись, кто про­жил вме­сте 10–15-20 лет, и запас­ных аэро­дро­мов у них нет, любов­ниц нет, жела­ния уйти нет, нет каких-то про­блем, кото­рые застав­ля­ют его сомне­вать­ся, будет ли он вооб­ще жить даль­ше с этой жен­щи­ной, с этим мужчиной.

Кри­зис­ные годы уже про­шли. 10–15 лет ‒ они все высве­чи­ва­ют в чело­ве­ке. И вот эта мас­са людей, живу­щих в бра­ке, когда оба кре­ще­ные, но поче­му-то до сих пор они еще не повен­ча­лись, вот их нуж­но вен­чать в первую очередь.

Ну, и, конеч­но, нуж­но вос­пи­ты­вать людей так, что­бы у них была ответ­ствен­ность, серьез­ность пони­ма­ния, куда они идут, и что это навсе­гда, и тогда уже как бы сни­жать этот порог. Вот тогда уже мож­но выхо­дить с тре­бо­ва­ни­ем, что­бы каж­дая моло­дая пара шла к вен­цу, а не толь­ко рас­пи­сы­ва­лась в ЗАГСе. Но толь­ко к вен­цу нуж­но идти созна­тель­ным людям, в этом, соб­ствен­но, и заклю­ча­ет­ся проблема.

Вопрос: Тогда напра­ши­ва­ет­ся сле­ду­ю­щий вопрос. Неко­то­рые девуш­ки наце­ле­ны на то, что­бы беречь себя, хра­нить. Как же най­ти золо­тую сере­ди­ну? Как Вы ска­за­ли, может быть, пра­виль­нее вна­ча­ле осмот­реть­ся, пожить, а потом уже вен­чать­ся? А неко­то­рые девуш­ки хотят вна­ча­ле вен­чать­ся, а потом уже жить. Вот как здесь правильно?

Прот. Андрей Тка­чев: Я про­шу понять меня пра­виль­но. Я нико­му не бла­го­слов­ляю сна­ча­ла пожить, а потом уже при­хо­дить вен­чать­ся. Так живет очень мно­го людей и без наших бла­го­сло­ве­ний. Я гово­рю о тех людях, кото­рые про­сто живут вме­сте и поче­му-то не вен­ча­ют­ся, и даже нико­гда не гово­рят об этом. И потом эта про­бле­ма уже всплывает.

Мы не гово­рим моло­дой паре: «Сна­ча­ла пожи­ви­те, а потом раз­бе­рем­ся». Мы не име­ем пра­ва такое гово­рить. Мы не име­ем пра­ва отправ­лять людей в ЗАГС и в постель и оття­ги­вать вре­мя вен­ча­ния. Льви­ная доля таких слу­ча­ев быва­ет без наших бла­го­сло­ве­ний. Люди про­сто встре­ча­ют­ся, про­сто живут, про­сто реша­ют рас­пи­сать­ся и про­сто дума­ют или не дума­ют о вен­ча­нии. Все это про­ис­хо­дит без нас.

Но тогда, когда мы уже внед­ря­ем­ся в этот про­цесс, нам нуж­но разо­брать­ся, с кем мы име­ем дело. Так что пусть девуш­ки бере­гут себя. Это при­знак нерас­тлен­но­сти наро­да и его спо­соб­но­сти выжи­вать и дви­гать­ся по исто­рии дальше.

Пусть муж­чи­на, видя­щий перед собой девуш­ку, бере­гу­щую себя, испол­нит­ся бла­го­го­ве­ния к ней, пото­му что в мире доступ­ных жен­щин нрав­ствен­ность вооб­ще исче­за­ет. И когда ты видишь чело­ве­ка, живу­ще­го в сего­дняш­нем дне ина­че, ты пере­пол­ня­ешь­ся каким-то рели­ги­оз­ным благоговением.

Нуж­но ува­жать это жела­ние жен­щи­ны, и луч­ше ее не поте­рять, пото­му что ты име­ешь вер­ный залог того, что ты будешь жить с ней все­гда, и она нико­гда тебя не бро­сит. Если она сбе­рег­ла себя для тебя, ты будешь пер­вым и послед­ним ее муж­чи­ной. Я за то, что­бы люди были серьез­ны­ми и ответ­ствен­ны­ми, цело­муд­рен­ны­ми и вер­ны­ми Богу.

Но там, где все­го это­го не хва­та­ет, а не хва­та­ет это­го у 90% наше­го некре­ще­но­го насе­ле­ния, там нет это­го созна­ния, и люди дела­ют все это, как хотят. Хотят ‒ вен­ча­ют­ся, хотят ‒ не вен­ча­ют­ся. И когда они повен­ча­ют­ся и при­хо­дят раз­вен­чи­вать­ся, ты дума­ешь: а зачем мы вооб­ще их вен­ча­ли, в кон­це кон­цов? То есть воз­ни­ка­ет вопрос ‒ а зачем вен­чать таких людей? Зачем вен­чать неве­ру­ю­щих людей?

Это дра­ма­ти­че­ская ситу­а­ция, к кото­рой нуж­но под­хо­дить с рука­ми хирур­га, а не с рука­ми дро­во­се­ка. Мож­но заста­вить всех вен­чать­ся и полу­чить на выхо­де какой-то стран­ный резуль­тат, но, с дру­гой сто­ро­ны, нель­зя отправ­лять всех жить, как мухи. Зна­е­те, мухи ведь без вен­ча­ния живут. И вот мы нахо­дим­ся перед дилеммой.

В совре­мен­ной ситу­а­ции избы­точ­ной сво­бо­ды люди сами реша­ют эти вопро­сы, а потом нуж­но вычле­нять из обще­го чис­ла наших семей­ных хри­сти­ан ту огром­ную мас­су людей, кото­рые уже дав­но в бра­ке, и оба кре­ще­ны, у кото­рых фор­маль­ных пово­дов не вен­чать­ся нет.

Не так, что он, напри­мер, из Даге­ста­на, а она с Ура­ла. Они любят друг дру­га, но не вен­ча­ют­ся, пото­му что он не той веры. А если оба они пра­во­слав­ные, оба кре­ще­ные и не вен­ча­ют­ся, таких людей нуж­но вынуть из этой про­блем­ной зоны, и вен­чать их, и собрать на их вен­ча­ние всех дру­зей и зна­ко­мых, что­бы они уви­де­ли, как это кра­си­во, хоро­шо и бла­го­дат­но, что­бы у них тоже заро­ди­лось жела­ние повенчаться.

Все жен­щи­ны сра­зу захо­тят вен­чать­ся, каж­дая жена потом ска­жет мужу: «И я хочу». Жены дру­зей, уже дав­но живу­щие в бра­ке, ска­жут: «А мы когда?» То есть я гово­рю вот об этом.

В наших руках нахо­дят­ся нити управ­ле­ния жиз­ня­ми 5–7‑8% людей, на осталь­ные 92% кре­ще­ных людей мы вли­я­ем опо­сре­до­ван­но, через сло­во, через молит­ву, ино­гда через при­мер, через что-то еще. А пря­мое наше воз­дей­ствие такое: «Бла­го­сло­ви­те». ‒ «Не бла­го­слов­лю». Или: «Бла­го­сло­ви­те». ‒ «Име­нем Гос­под­ним бла­го­слов­ляю». У нас не так уж и мно­го таких людей из общей мас­сы пра­во­слав­но­го кре­ще­но­го народа.

Здесь глав­ное ‒ пра­виль­но меня понять. Мы нико­го не бла­го­слов­ля­ем жить до бра­ка. Они и без нас так живут.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, батюш­ка! Меня зовут Ната­лья. Я биб­лио­те­карь. Я хоте­ла бы спро­сить Вас вот о чем: я чита­ла, что в чине вен­ча­ния есть обряд обру­че­ния. Рас­ска­жи­те, пожа­луй­ста, об этом. Что это за обряд ‒ обру­че­ние, и воз­мож­но ли обру­чить­ся, напри­мер, сего­дня, а повен­чать­ся через пол­го­да, или обру­чить­ся, но не повен­чать­ся? Насколь­ко это взаимосвязано?

Прот. Андрей Тка­чев: Этот очень серьез­ный вопрос вскры­ва­ет еще одну про­бле­му нашей обще­ствен­ной цер­ков­ной жиз­ни. Дей­стви­тель­но, вен­ча­нию пред­ше­ству­ет обру­че­ние. Обру­че­ние свя­за­но с пуб­лич­ным обе­ща­ни­ем людей друг дру­гу, перед обще­ством и Цер­ко­вью, перед род­ствен­ни­ка­ми, дру­зья­ми, перед Богом и свя­щен­ни­ком при­над­ле­жать друг дру­гу и боль­ше никому.

Это сло­во скреп­ля­ет­ся оде­ва­ни­ем колец на руку ‒ это знак обру­че­ния. В Пра­во­слав­ной Церк­ви обру­чен­ные увен­ча­ны коль­ца­ми. Они обру­ча­ют­ся в знак того, что будут при­над­ле­жать друг дру­гу, а когда ‒ не оговаривается.

В совре­мен­ной исто­рии, в нашей прак­ти­ке мы вен­ча­ем людей сра­зу после обру­че­ния, пото­му что у нас нет ника­кой уве­рен­но­сти в том, что, обру­чив их сего­дня, через год мы най­дем их вер­ны­ми друг дру­гу и все еще жела­ю­щи­ми жить друг с дру­гом, а не с кем-нибудь другим.

Мы обру­ча­ем и вен­ча­ем их, и это гово­рит о том, что люди ста­ли нетер­пе­ли­вы­ми, невер­ны­ми, что на них нель­зя поло­жить­ся, но суще­ству­ют и дру­гие прак­ти­ки. Напри­мер, сре­ди еги­пет­ских пра­во­слав­ных хри­сти­ан, как Алек­сан­дрий­ско­го Пат­ри­ар­ха­та, так и коптов, я встре­чал такую практику.

У пар­ня на руке коль­цо. Он рабо­та­ет в мага­зине, ска­жем, про­да­ет аква­лан­ги и раз­ные дру­гие вещи для под­вод­но­го пла­ва­ния. Ты всту­па­ешь с ним в диа­лог и спра­ши­ва­ешь: «Сколь­ко у тебя детей, и где твоя жена?» Он отве­ча­ет: «Я еще не женат, я обру­чен. Я буду вен­чать­ся через год. Я рабо­таю, что­бы зара­бо­тать на свадьбу.

Моя неве­ста живет в доме роди­те­лей. Она нику­да не выхо­дит, ждет меня. Мы обру­чи­лись пол­го­да назад. Еще годик нуж­но пора­бо­тать, что­бы собрать необ­хо­ди­мые день­ги, взять ее в жены, отпразд­но­вать сва­дьбу, снять квар­ти­ру и жить уже вместе».

И это не еди­нич­ный слу­чай, так быва­ет очень часто. В нашей исто­рии, в нашем фольк­ло­ре мы можем най­ти мно­го при­ме­ров, когда чело­век обру­чал­ся и ухо­дил на зара­бот­ки. Оба они нищие, и отец неве­сты гово­рит: «Ну что ты дашь моей доче­ри? Что у тебя есть? У тебя толь­ко топор без топо­ри­ща да кот во дво­ре. Не могу же я отдать доч­ку за нищего».

Парень гово­рит: «Я зара­бо­таю». И вот их обру­чи­ли, и он может уйти, а она его ждет. В иде­аль­ном вари­ан­те он воз­вра­ща­ет­ся с какой-то сум­мой денег, живой и здо­ро­вый. Он все еще хочет, что­бы она ста­ла его женой, и женит­ся на ней.

Кста­ти, Тур­ге­нев ска­зал, что, чем доль­ше жен­щи­ну хотят, тем доль­ше ей вер­ны. Если парень, напри­мер, вече­ром захо­тел жен­щи­ну, а через час уже поль­зу­ет­ся ею, это очень лег­кий вари­ант, это тира­жи­ру­ет­ся, как нор­маль­ная жизнь, допу­стим, в клуб­ной жизни.

А если парень обру­чил­ся с девуш­кой, у него есть жела­ние обла­дать ею, он стре­мит­ся к ней, любит ее, она зани­ма­ет его иде­аль­ную сфе­ру, как един­ствен­ная, но, если обла­да­ние ею рас­тя­ну­то во вре­ме­ни из-за какой-то коман­ди­ров­ки, служ­бы в армии, болез­ни, необ­хо­ди­мо­сти зара­бот­ка и так далее, то потом, когда брак совер­ша­ет­ся, он любит ее вер­но, дол­го и крепко.

Это наблю­де­ние Ива­на Сер­ге­е­ви­ча Тур­ге­не­ва, отнюдь не очень рели­ги­оз­но­го чело­ве­ка. Он гово­рит, что, если жен­щи­ну вер­но любят, то сло­во «жен­щи­на» ассо­ци­и­ру­ет­ся толь­ко с этой жен­щи­ной. Жен­щи­ну любят тем креп­че, чем доль­ше ее хоте­ли. Это такой пси­хо­ло­ги­че­ский закон.

Так вот, обру­че­ние это­му спо­соб­ству­ет. Чело­век обру­ча­ет­ся и про­дле­ва­ет вре­мя счаст­ли­во­го мига обла­да­ния, само­го вен­ча­ния и брач­ной жиз­ни. В иде­а­ле это очень нуж­но, но сего­дня мы долж­ны рас­пи­сать­ся в том, что мы неспо­соб­ны на это не толь­ко в Церк­ви, но в обще­стве вообще.

Это мог­ли бы прак­ти­ко­вать и свет­ские люди для укреп­ле­ния семьи, сво­их отно­ше­ний, для того что­бы брач­ное сожи­тель­ство было таин­ством, а не физио­ло­ги­ей. Это мог­ли бы прак­ти­ко­вать все, кто хочет, но мы не можем сего­дня это­го видеть.

Обща­ясь с людь­ми на эту тему уже не одно деся­ти­ле­тие, я вижу, что люди очень непо­сто­ян­ны, они, как дети. Вот ребе­нок запла­кал, когда у него забра­ли одну игруш­ку, но у него тут же высы­ха­ют сле­зы, когда ему дали дру­гую. Он очень быст­ро забы­ва­ет того, кого не видит, и пере­клю­ча­ет свое вни­ма­ние на то, что его сей­час занимает.

У чело­ве­ка дет­ское созна­ние, он, как ребе­нок. Сего­дня он хочет эту живую кук­лу, потом он не видит ее пол­го­да, и он ее забы­ва­ет. Каж­дый месяц он будет нахо­дить новую кук­лу и гово­рить: «Я хочу эту кук­лу». С таки­ми инфан­тиль­ны­ми моз­га­ми у нас мил­ли­о­ны людей, и даже в том воз­расте, когда голо­ва уже седая.

Не скрою, у меня были слу­чаи, когда мы обру­ча­ли людей, потом про­дле­ва­ли этот пери­од и толь­ко потом вен­ча­ли. Такие слу­чаи были, но их было очень мало. Это было сре­ди людей созна­тель­ных, кото­рые пони­ма­ли, что это, зачем и для чего.

То есть я со всей ответ­ствен­но­стью гово­рю, что это некий фак­тор пси­хо­ло­ги­че­ско­го укреп­ле­ния бра­ка, добав­ка к нему эле­мен­та ста­биль­но­сти. То, что доступ­но чело­ве­ку, нико­гда им не ценит­ся, то есть доступ­ная жен­щи­на не может быть цен­но­стью, она никем не цени­ма. Ее цен­ность уже изме­ря­ет­ся в коли­че­стве тех, кто ею пользовался.

А в нор­маль­ных отно­ше­ни­ях имен­но вот эта жела­е­мость ее дает ста­биль­ность в отно­ше­нии к ней того одно­го мужа, кото­рый дол­жен быть для нее в иде­а­ле. Имен­но это­му спо­соб­ству­ет обру­че­ние, кото­рое сего­дня пол­но­стью сли­лось с вен­ча­ни­ем, и толь­ко лишь в каких-то незна­чи­тель­ных долях про­цен­та слу­ча­ев. Есть люди, кото­рые сами гово­рят: «Я хочу вот так».

Зна­е­те, есть еще вен­чаль­ная Литур­гия, она тоже прак­ти­ку­ет­ся, но очень ред­ко. Здесь вен­ча­ние встро­е­но в Литур­гию, и моло­дые сто­ят на Литур­гии, толь­ко вме­сто анти­фо­нов поют­ся псал­мы вен­ча­ния, вме­сто молитв чита­ют­ся молит­вы вен­ча­ния, потом совер­ша­ет­ся Евха­ри­стия, и они при­ча­ща­ют­ся пер­вы­ми. Это кра­си­вей­шая вещь, кото­рая в нашем обще­стве до сих пор не востребована.

Вопрос: Батюш­ка, а если пара попро­сит у свя­щен­ни­ка, что­бы была вен­чаль­ная Литур­гия, он на это согласится?

Прот. Андрей Тка­чев: Если пара спо­соб­на на такие вопро­сы, то это, без сомне­ния, пара людей, кото­рые име­ют некий цер­ков­ный опыт, жела­ют всту­пить в брак как-то вот так, осо­бен­но мистич­но. Им не нуж­ны кук­лы на капо­те, какие-то фан­ти­ки, фей­ер­вер­ки, тама­да с пош­лы­ми шут­ка­ми. Им не нуж­на кино­съем­ка сва­дьбы, этот мусор, кото­рый сто­ит 5 или 10 тысяч долларов.

Им нуж­но нечто дру­гое ‒ вен­чаль­ная Литур­гия. Зна­чит, мы будем видеть перед собой иде­аль­ную пару ‒ два цер­ков­ных моло­дых чело­ве­ка, любя­щих друг дру­га и пони­ма­ю­щих в церк­ви чуть-чуть боль­ше, чем обыч­ный чело­век. Им нуж­но встре­тить хоро­ше­го пас­ты­ря. Обыч­но эти люди будут обра­щать­ся к сво­е­му пас­ты­рю, пото­му что такие люди без пас­ты­ря не могут быть.

У этих людей дол­жен быть духов­ник, или, по край­ней мере, они зна­ют одно­го, трех, пять, семь свя­щен­ни­ков, из кото­рых мож­но выбрать того, кто пой­мет их прось­бу, пото­му что не каж­дый свя­щен­ник ее поймет.

Свя­щен­ни­ки про­сто нико­гда так не дела­ли. В совет­ское вре­мя было осо­бен­но труд­но с вен­ча­ни­ем, а сего­дня мы такое не дела­ем, мы не зна­ем, как это дела­ет­ся, и не зна­ем, мож­но ли так вооб­ще. Нуж­но почи­тать об этом, узнать, поин­те­ре­со­вать­ся. Ока­зы­ва­ет­ся, мож­но, ока­зы­ва­ет­ся, такая тема есть.

Зна­чит, может быть, нуж­но взять бла­го­сло­ве­ние у пра­вя­ще­го архи­ерея для тако­го необыч­но­го дела. Но этот про­цесс может пой­ти, когда появят­ся такие энту­зи­а­сты, кото­рые будут как бы сши­вать жизнь с Евха­ри­сти­ей ‒ вен­ча­ние, кре­ще­ние и все осталь­ное. Все нуж­но свя­зы­вать с Евха­ри­сти­ей. Евха­ри­стия ‒ это серд­це Церк­ви, она живет, пуль­си­ру­ет и стра­да­ет отто­го, что нам она не нужна.

Я бы хотел, что­бы эта прак­ти­ка у нас рас­про­стра­ни­лась, что­бы она появи­лась, пото­му что, в общем-то, сей­час она отсут­ству­ет. Вот если у нас на при­хо­де моло­дые люди нахо­дят друг дру­га, и созда­ют­ся пары хри­сти­ан, то они зна­ют какие-то вещи, кото­рых не зна­ет обыватель.

Они гово­рят: «Мы пла­ни­ру­ем вен­чать­ся после Рож­де­ства», ‒ и ты спра­ши­ва­ешь: «А вы зна­ко­мы с роди­те­ля­ми? Уже все реше­но?» Гово­рят: «Да, реше­но, но есть еще мно­го раз­ных быто­вых вопро­сов. Мы будем вен­чать­ся после Рож­де­ства». ‒ «Так давай­те мы вас обру­чим». ‒ «Давай­те».

Кста­ти, это все­гда дело все­го при­хо­да. Вот закан­чи­ва­ет­ся вос­крес­ная служ­ба, и свя­щен­ник гово­рит: «Сей­час мы обру­чим одну моло­дую пару, кото­рая будет вен­чать­ся через 5 меся­цев». Для всех людей это дис­ци­пли­ни­ру­ю­щая вещь, и здесь мож­но рас­ска­зать людям какие-то новые вещи, рас­ска­зать, что обру­че­ние и вен­ча­ние ‒ это совер­шен­но раз­ное, как, соб­ствен­но, огла­ше­ние и крещение.

Мож­но быть огла­шен­ным, но некре­ще­ным, это тоже при­сут­ству­ет у нас. Когда мы гово­рим: «Огла­шен­ные, изы­ди­те», ‒ никто же не ухо­дит, пото­му что огла­шен­ных попро­сту нет. А мож­но быть огла­шен­ным, но еще не кре­ще­ным. Я знаю неко­то­рых людей, кото­рые про­шли через эту про­це­ду­ру. Их немно­го, но они есть, когда чело­век серьез­но гото­вит­ся к крещению.

В Аме­ри­ке в одном при­хо­де я недав­но про­чел инфор­ма­цию, что один быв­ший про­те­стант­ский пас­тор, при­няв­ший пра­во­сла­вие, очень рев­ност­ный свя­щен­ник про­во­дит на дому кате­хи­за­цию ‒ гото­вит людей к кре­ще­нию целый год. Неко­то­рые гово­рят: «Да я столь­ко не выдер­жу», ‒ и ухо­дят. Он вслед им гово­рит: «Ну, уйдешь ‒ тебя очень быст­ро покре­стят в дру­гом месте».

Он соби­ра­ет людей, гото­вит их, они бесе­ду­ют, молят­ся. Они при­хо­дят к нему в храм. Когда гово­рят: «Огла­шен­ные, изы­ди­те», ‒ они, чин­но, пере­кре­стив­шись, ухо­дят. А потом он их кре­стит в тор­же­ствен­ный день ‒ на Пас­ху или на Бого­яв­ле­ние, и они вхо­дят в общи­ну. Он гово­рит: «Вот наша общи­на при­рос­ла эти­ми людь­ми, они теперь наши».

И когда мы обру­ча­ем людей, мы гово­рим: «Сего­дня мы будем обру­чать Вален­ти­на и Оль­гу из наше­го при­хо­да. Они будут вен­чать­ся через столь­ко-то вре­ме­ни. Помо­лим­ся о них, что­бы все у них было хорошо».

Это очень дис­ци­пли­ни­ру­ю­щая вещь, пото­му что зача­стую вен­ча­ние пре­вра­ща­ет­ся в какую-то част­ную лавоч­ку. «Я вен­ча­юсь ‒ все вон отсю­да. Здесь долж­ны быть толь­ко мои дру­зья и батюш­ка». Я лич­но счи­таю, что, если я хочу вен­чать­ся с девуш­кой, с кото­рой мы встре­ча­ем­ся, вопрос наше­го вен­ча­ния еще толь­ко в бли­жай­шей пер­спек­ти­ве. То есть это будет не зав­тра, а, может быть, через месяц, через два.

Мы долж­ны оста­вать­ся на каж­дом вен­ча­нии, кото­рое видим. Вот мы идем по ули­це, вдруг видим ‒ к церк­ви подъ­ез­жа­ет кор­теж. Выхо­дят моло­дой, моло­дая, зво­нят коло­ко­ла, выхо­дят пере­пу­ган­ные род­ствен­ни­ки. Они захо­дят в храм, и я гово­рю ей: «Пой­дем и мы». Она гово­рит: «Ну, чего ради?» ‒ «Посмот­рим, послу­ша­ем. Там же будут гово­рить­ся те же самые сло­ва, кото­рые ска­жут и нам».

Толь­ко, повто­ряю, то, что ска­за­но над тобой один раз, ты нико­гда не услы­шишь и не запом­нишь. Вот поэто­му и нуж­но зара­нее послу­шать, что там гово­рят, каким име­на­ми бла­го­слов­ля­ют­ся эти люди, какие бла­го­по­же­ла­ния им про­из­но­сят­ся, какие дей­ствия там совер­ша­ют­ся ‒ какие-то хож­де­ния, вино­пи­тие, зажже­ние све­чей, зву­чат какие-то диа­ло­ги. У чело­ве­ка что-то спра­ши­ва­ют, он что-то отвечает.

Нель­зя же, напри­мер, повен­чать чело­ве­ка во сне, пото­му что его нуж­но спро­сить: «Ты хочешь вен­чать­ся?» ‒ «Хочу». ‒ «Не обе­щал­ся ли ты дру­гой неве­сте?» ‒ «Не обе­щал­ся». Если эти сло­ва не ска­за­ны, вен­ча­ния не будет, как не будет испо­ве­ди или мона­ше­ско­го постри­га. Обя­за­тель­но нуж­но лич­ное созна­тель­ное уча­стие чело­ве­ка. Так пой­дем, посмот­рим и послушаем.

Дья­кон или свя­щен­ник чита­ют: «Еще молим­ся о ново­вен­ча­ю­щих­ся или всту­па­ю­щих во обще­ние бра­ка рабех Божи­их Романе и Галине». Я стою и думаю: Гос­по­ди, помя­ни Рома­на и Гали­ну. Гос­по­ди, бла­го­сло­ви их на счаст­ли­вую жизнь. Дай Боже Рома­ну и Галине вер­ную дол­гую жизнь, здо­ро­вье, хоро­ших детей и так далее».

То есть, каза­лось бы, оно мне надо? Я их знаю? Нет, не знаю. Но я дол­жен при­хо­дить на вен­ча­ние неиз­вест­ных мне людей, для того что­бы близ­ко позна­ко­мить­ся с совер­ша­ю­щим­ся таин­ством, кото­рое меня тоже ждет, что­бы помо­лить­ся о сча­стье неиз­вест­ных мне людей в надеж­де, что уже за одно это Гос­подь Бог по доб­ро­те Сво­ей бла­го­сло­вит и меня с моей неве­стой, и у нас тоже все будет хоро­шо, и все будет в порядке.

Кто-то помо­лит­ся за нас, и такое молит­вен­ное коле­со будет кру­тить­ся, не оста­нав­ли­ва­ясь. Поэто­му нуж­но обя­за­тель­но ходить на чужие вен­ча­ния, желать сча­стья неиз­вест­ным людям, молить­ся Богу об их здо­ро­вье. Ты слы­шишь, как пере­чис­ля­ет­ся: «О еже даро­ва­ти им ложе нескверно».

Как кра­си­во ‒ несквер­ное ложе. Никто из нас уже не может про­из­но­сить таких слов. Неко­то­рые гово­рят: «Надо эти сло­ва пере­во­дить», ‒ они даже не зна­ют, что они озна­ча­ют. «О еже даро­ва­ти им о чадех бла­го­да­ти, ‒ в чадах, в детях бла­го­дать, ‒ что­бы они уви­де­ли сыны сынов сво­их, что­бы у них житие было непо­роч­ное», ‒ и так далее. Какие кра­си­вые про­ше­ния! Я слы­шу их, и мне хочет­ся, что­бы это каса­лось и меня. Поэто­му это очень важ­ная вещь.

Насчет обру­че­ния я не имею боль­шой радо­сти и опти­миз­ма, что оно будет у нас часто. Хотя я знаю, что, когда сло­во будет ска­за­но, то дело будет сде­ла­но. И как толь­ко ты гово­ришь какие-то вещи, если они пра­виль­ные, то люди, слы­ша­щие эти вещи, непре­мен­но при­мут их серд­цем и потом нач­нут их делать.

Доро­гие бра­тья и сест­ры, мы воз­вра­ща­ем­ся в сту­дию. У нас идет такой жар­кий кон­цеп­ту­аль­ный раз­го­вор о Таин­стве Венчания.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, отец Андрей! Меня зовут Дамир. Я из Крас­но­да­ра, сту­дент медик. Хотел бы спро­сить у Вас, как под­го­то­вить­ся к вен­ча­нию, и как подой­ти к это­му осознанно.

Прот. Андрей Тка­чев: Поче­му бы не про­честь, напри­мер, молит­вы треб­ни­ка? Есть такая книж­ка ‒ треб­ник, в кото­рой заклю­че­ны чино­по­сле­до­ва­ния кре­ще­ния, вен­ча­ния, собо­ро­ва­ния, отпе­ва­ния. Ее мож­но про­чи­тать мирянину.

Мне кажет­ся, что миря­нин сего­дня стал обра­зо­ван­ным, толь­ко не в ту степь. Сего­дня ему нуж­но серьез­ной цер­ков­ной обра­зо­ван­но­сти, что­бы как-то пере­ве­сить эту фаль­ши­вую, наду­тую, спе­си­вую и нику­да не веду­щую внеш­нюю обра­зо­ван­ность, поэто­му ему нуж­но знать эти цер­ков­ные тексты.

Ему нуж­но позна­ко­мить­ся с Таин­ством Вен­ча­ния, а для это­го нуж­но, повто­ряю, ходить на вен­ча­ния, нуж­но знать, кто его будет вен­чать, и подру­жить­ся с этим свя­щен­ни­ком. Вооб­ще со свя­щен­ни­ка­ми дру­жить нель­зя. То есть сло­во «подру­жить­ся» ‒ это не то слово.

Со свя­щен­ни­ка­ми дру­жить нель­зя, свя­щен­ник суще­ству­ет не для того, что­бы быть дру­гом. У него могут быть какие-то близ­кие дру­зья, с кото­ры­ми он чаев­ни­ча­ет, напри­мер, или жарит шаш­лы­ки, но это какие-то исклю­чи­тель­ные вещи, кото­рых может и не быть. Свя­щен­ник суще­ству­ет для спа­се­ния людей, он ‒ Ангел Гос­по­да Сава­о­фа, и от уст его ищут Зако­на Божия.

Боль­ше зна­ешь ‒ мень­ше чтишь. Самые злые анти­мо­нар­хи­сты ‒ это те люди, кото­рые выно­си­ли цар­ские горш­ки, пере­сти­ла­ли постель, зава­ри­ва­ли им кофе, кото­рые сно­ва­ли по цар­ским кори­до­рам. Вот отту­да, из всей этой челя­ди, вырас­та­ли все заго­во­ры и цареубийства.

Поэто­му, когда я ска­зал «подру­жить­ся со свя­щен­ни­ком» ‒ я ошиб­ся. Не нуж­но дру­жить со свя­щен­ни­ком, нуж­но позна­ко­мить­ся с ним и рас­по­ло­жить­ся к нему как к настав­ни­ку, с тем, что­бы он пого­во­рил со мной об этом, то есть, что­бы он ска­зал то, что счи­та­ет нужным.

Каж­дый свя­щен­ник име­ет свой лич­ный опыт, и он в этом опы­те име­ет нечто такое, чего не име­ет дру­гой. Он дол­жен ска­зать вам какие-то пря­мые, кон­крет­ные настав­ле­ния на эту тему. Потом, хоро­шо бы иметь жена­тых дру­зей, кото­рые уже про­шли через ста­дию утвер­жде­ния сво­е­го бра­ка, и мы можем быть более-менее спо­кой­ны­ми за то, что брак их не раз­ру­шит­ся. Но твер­дой уве­рен­но­сти у нас нет.

Вооб­ще настрой­тесь на уче­бу, на буду­щее. Ска­жем, вы види­те, что у кого-то дети вос­пи­тан­ные, а ваши секун­ды не поси­дят на месте, нико­го не слу­ша­ют­ся, у них в руках все горит и бьет­ся. А роди­те­ли ска­жут тем детям: «Не делай­те это­го», ‒ и они спо­кой­но отой­дут и будут зани­мать­ся чем-то другим.

Вот если вы заме­ча­е­те, что у кого-то дети разум­ные и вос­пи­тан­ные, а у вас поче­му-то нет, так пой­ди­те и при­смот­рись к ним, пото­му что у них есть какой-то сек­рет. Ты зай­дешь в дом какой-то хозяй­ки и видишь, что ты попал, как в рус­скую сказ­ку ‒ пах­нет пиро­га­ми, на под­окон­ни­ке рас­тут цве­ты, вез­де чисто, муж раз­го­ва­ри­ва­ет тихим голо­сом, и все как-то на месте.

А к себе зай­дешь и поду­ма­ешь: что здесь такое? Пах­нет поза­вче­раш­ней пиц­цей, кото­рую никто никак не может с мусо­ром выне­сти. Вот пой­ди к той хозяй­ке и поучись у нее. То есть надо настро­ить­ся на уче­бу, надо учить­ся у всех тому, что они дела­ют лучше.

Вот видишь, напри­мер, что люди про­жи­ли в бра­ке 40 лет, они идут и дер­жат­ся за руч­ку, воз­вра­ща­ясь из теат­ра, и ты дума­ешь: ниче­го себе! В этом мире, в этом зве­рин­це у них есть что-то чело­ве­че­ское. Так пой­ди и поучись у них. Поэто­му нуж­но учить­ся у тех, кто может при­ме­ром или сло­вом что-то ска­зать вам ‒ свя­щен­ни­ки, замуж­ние, жена­тые взрос­лые люди, кото­рые уже про­шли то, что вам толь­ко пред­сто­ит пройти.

Вооб­ще, мне кажет­ся, нуж­но отда­вать себе отчет в сво­их сла­бо­стях. Не в гре­хах, что само собой разу­ме­ет­ся, а имен­но в сла­бо­стях, то есть в гре­хах, пере­рос­ших в при­выч­ку. Мож­но ска­зать, что сла­бость ‒ это грех, пре­вра­тив­ший­ся во вто­рую натуру.

Вот, допу­стим, лень. Вы, напри­мер, зна­е­те, что вы ‒ лени­вый чело­век, что вам нуж­но рас­ка­чи­вать­ся. Или вы зна­е­те, что вы ‒ чело­век вспыль­чи­вый. Это болез­нен­ные состо­я­ния души, при кото­рых семей­ная жизнь невозможна.

То есть семья не тер­пит лени, тран­жир­ства, вспыль­чи­во­сти, язы­ка­сто­сти. У кого длин­ный язык, тот в бра­ке дол­го не про­жи­вет. Это каса­ет­ся и жен­щин, и муж­чин. Язык бьет силь­нее, чем пал­ка, и боль­нее, чем плеть. Поэто­му те, у кого язык длин­ный, забудь­те про семей­ное сча­стье. Таким, как вы, оно зака­за­но. Моли­тесь за дру­гих, хоть так спасетесь.

То есть нуж­но отда­вать себе отчет в тех сво­их каче­ствах, кото­рые могут поме­шать ваше­му семей­но­му состо­я­нию. Вы ска­же­те: «У меня ниче­го тако­го нет. В прин­ци­пе, я, как круг­лая луна, совер­шен­но иде­аль­ный человек».

Соб­ствен­но, это и будет вашей про­бле­мой, пото­му что иде­аль­но­му чело­ве­ку нуж­но най­ти кого-то тоже иде­аль­но­го, а таких не будет, и поэто­му вам при­дет­ся жить с неиде­аль­ной жен­щи­ной. То есть готовь­тесь жить с неиде­аль­ны­ми людь­ми. Так или ина­че, отдай­те себе отчет о сво­их сла­бо­стях, кото­рые меша­ют супру­же­ско­му сча­стью. А все осталь­ное пусть допол­нит Евхаристия.

Вот вы види­те девуш­ку и зна­е­те кри­те­рии, напри­мер, вы хоти­те на ней женить­ся и хоти­те от нее детей. То есть муж­ская взрос­лость про­яв­ля­ет­ся в жела­нии детей, и это более цен­но в муж­чине, чем в жен­щине, пото­му что жен­щи­ну к это­му зовет инстинкт, а муж­чи­ну к это­му зовет ясное пони­ма­ние, зре­лость души.

Когда муж­чи­на смот­рит на жен­щи­ну осо­бы­ми гла­за­ми и видит ее мате­рью сво­их детей, это яркий кри­те­рий того, что с ней мож­но жить, и мож­но ей ска­зать: «Выхо­ди за меня замуж». И когда эта жен­щи­на, задох­нув­шись от сча­стья, залив­шись от радо­сти сле­за­ми, услы­шит ваши сло­ва, а потом берет себя в руки и гово­рит: «Вот моя рука, я твоя», ‒ вот с это­го момен­та до само­го вен­ча­ния вам нуж­но вме­сте ходить в церковь.

Моло­дые люди толь­ко и могут вме­сте похо­дить в цер­ковь, что от момен­та зна­ком­ства до вен­ча­ния, и даль­ше от вен­ча­ния до пер­вой бере­мен­но­сти, то есть от зна­ком­ства до бере­мен­но­сти, пото­му что потом они вме­сте в цер­ковь ходить не будут, или будут, но с детьми. А это уже не цер­ковь, это уже какая-то борь­ба с пре­пят­стви­я­ми, это что-то совсем другое.

Ребен­ка нуж­но при­ча­стить, поме­нять под­гуз­ник, а он пла­чет, и его нуж­но ука­чать. Коро­че, здесь уже не до молит­вы, что назы­ва­ет­ся. А вот помо­лить­ся вме­сте моло­дые люди могут толь­ко с того момен­та, когда он почув­ство­вал: «Теперь я знаю, что я буду на ней женить­ся». Она теперь счаст­ли­ва, что у нее есть жених: «Вот теперь у меня будет муж». Они оба уже это знают.

Теперь у них пару меся­цев до вен­ча­ния, и вот с это­го момен­та до послед­них меся­цев пер­вой бере­мен­но­сти у них есть воз­мож­ность вме­сте молить­ся, вме­сте быть в хра­ме. После это­го они будут вме­сте в хра­ме, толь­ко когда ста­нут бабуш­кой и дедушкой.

Теперь на дол­гие-дол­гие годы они могут быть в хра­ме вме­сте толь­ко в лет­ний отпуск, напри­мер, когда детей отве­зут куда-то в лагерь или куда-нибудь еще. А вот так, что­бы взять­ся за руки и пой­ти в храм, про­сто­ять всю Литур­гию рядом ‒ тако­го сча­стья у них боль­ше не будет. Поэто­му нуж­но исполь­зо­вать эти меся­цы до вен­ча­ния имен­но для того, что­бы вме­сте молить­ся со сво­ей буду­щей женой, со сво­ей избран­ни­цей в храме.

А что же такое вен­ча­ние? Это когда мы тоже сто­им и молим­ся. Мы и рань­ше были в этом хра­ме, и теперь мы в этом хра­ме, толь­ко мы чуть-чуть кра­си­вее оде­ты, и все на нас смот­рят. Обыч­но, когда мы быва­ем в хра­ме, на нас никто не смот­рит, все смот­рят в сто­ро­ну алта­ря и молят­ся Богу. И мы здесь сто­им, и нас уже здесь знают.

А потом насту­пит такой день, когда мы опять будем в этом хра­ме, и тот же батюш­ка вый­дет из алта­ря, вот толь­ко все уже ино­гда будут погля­ды­вать на нас, неко­то­рые, улы­ба­ясь, неко­то­рые, выти­рая сле­зу, неко­то­рые с зави­стью, неко­то­рые с радо­стью. Так что ходить в храм вдво­ем со сво­ей неве­стой ‒ это очень важ­ная вещь.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, отец Андрей! Меня зовут Дарья, мне 26 лет. Ско­ро у нас с мужем будет пер­вая годов­щи­на. И вот у меня такой вопрос: сей­час мно­гие спра­ши­ва­ют, вен­чан­ные мы или нет. Мы невен­чан­ные, пото­му что, я счи­таю, это долж­но быть осо­знан­но и не для галоч­ки. Как быть, если один из супру­гов в бра­ке невоцерковленный?

Прот. Андрей Тка­чев: Ваш супруг нево­цер­ко­в­лен? Да, дей­стви­тель­но, я не очень раду­юсь, когда жен­щи­ны уша­ты­ва­ют, ука­чи­ва­ют сво­их мужей на вен­ча­ние без их жела­ния. Он гово­рит: «Да лад­но, толь­ко, чтоб ты отста­ла, пой­дем, повен­ча­ем­ся». Это самая неже­ла­тель­ная фор­ма венчания.

Если бы вы при­шли сего­дня и ска­за­ли, напри­мер: «Мы рас­пи­сы­ва­ем­ся через неде­лю. Нам вен­чать­ся сра­зу?» ‒ то вы бы поста­ви­ли нас перед дилем­мой, пото­му что я вас, с одной сто­ро­ны, не знаю, но, с дру­гой сто­ро­ны, я гово­рю: «Конеч­но, вен­чай­тесь. Что, буде­те невен­чан­ны­ми жить? Оба кре­ще­ные?» Вы ска­же­те: «Да, оба кре­ще­ные». ‒ «Ну, конеч­но, венчайтесь».

Но так полу­чи­лось, что это слу­чи­лось без вас, и уже пост­фак­тум вы гово­ри­те, что брак уже состо­ял­ся, уже будет годов­щи­на сов­мест­ной жиз­ни. Теперь вам спе­шить уже неку­да. Повен­ча­е­тесь вы через год после рос­пи­си или через два года ‒ здесь прин­ци­пи­аль­ной раз­ни­цы нет.

Но перед вами сто­ит весь тот ком­плекс про­блем, кото­рый сто­ит перед любой семьей. Нала­жи­вать быт, при­ти­рать­ся друг к дру­гу, уметь про­щать, общать­ся, уметь сло­жить эту слож­ную моза­и­ку семей­ной жиз­ни ‒ это у каж­до­го будет, у вен­чан­но­го и невен­чан­но­го, там раз­ни­ца-то небольшая.

Строй­те свою жизнь по-насто­я­ще­му, строй­те ее так, что­бы ваше хри­сти­ан­ство было оче­вид­ным фак­то­ром скреп­ле­ния семьи, что­бы ваша цер­ков­ность не выгля­де­ла в гла­зах ваше­го мужа отпу­ги­ва­ю­щим фактором.

Не скрою, быва­ют такие фор­мы цер­ков­но­сти, кото­рые про­сто отпу­ги­ва­ют нецер­ков­ных людей: «Если ты цер­ков­ный, то я цер­ков­ным быть не хочу», ‒ так они гово­рят. Как один индус ска­зал хри­сти­а­ни­ну: «Если Хри­стос похож на тебя, то Он мой лич­ный враг». Поэто­му, пони­ма­е­те, быва­ет такая цер­ков­ность, кото­рая отталкивает.

Перед Вами сто­ит боль­шая зада­ча, как перед каж­дой жен­щи­ной, кото­рая хочет повен­чать­ся, и муж кото­рой нево­цер­ко­в­лен. Ее цер­ков­ность долж­на быть ей в плюс, она долж­на зара­бо­тать ей баллы.

Какие-то каче­ства, кото­рые Вы в себе вос­пи­ты­ва­е­те, напри­мер, сдер­жан­ность в сло­вах, или акку­рат­ность в веде­нии домаш­не­го хозяй­ства, или эко­ном­ность, или тру­до­лю­бие, или какая-то рас­су­ди­тель­ность, если он будет видеть, что все это, бла­го­да­ря Церк­ви, в том чис­ле, и бла­го­да­ря тому, что Вы ходи­те в храм, чита­е­те Сло­во Божие, это будет фак­то­ром, рабо­та­ю­щим на общее бла­го, на бла­го Церк­ви Божией.

Но это уже про­цесс, поэто­му торо­пить вас куда-то я не могу. А смысл торо­пить вас? Ваш брак уже в состо­яв­шей­ся ста­дии, и он теперь нуж­да­ет­ся в бла­го­сло­ве­нии Божи­ем, то есть, у вас пока нет того послед­не­го. Как вот у вас есть циф­ра 6, и нет циф­ры 7. 6 дней Бог тво­рил мир, а на 7‑й день ниче­го не тво­рил, толь­ко бла­го­сло­вил то, что создано.

И вот 6 ‒ это когда все есть, а бла­го­сло­ве­ния пока еще нет. А 7 ‒ это когда все то, что было, оста­лось, толь­ко теперь еще есть бла­го­сло­ве­ние. Но это очень такие тон­кие вопро­сы, кста­ти, каса­ю­щи­е­ся каж­до­го чело­ве­ка в отдельности.

Вопрос даже пере­хо­дит в сле­ду­ю­щую плос­кость ‒ как помочь мужу воцер­ко­вить­ся? Вот как жен­щи­на может воцер­ко­вить сво­е­го мужа? У апо­сто­ла Пав­ла напи­са­но про сожи­тель­ство веру­ю­щей с неве­ру­ю­щим, рав­но как и веру­ю­ще­го с неве­ру­ю­щей. Он гово­рит: «Почем зна­ешь, жена, не спа­сешь ли мужа?»

Есть такое инте­рес­ное сло­во, оно зада­ет­ся в виде вопро­са. «Отку­да ты зна­ешь, жена, может, ты мужа спа­сешь»? ‒ это он гово­рил тем хри­сти­ан­кам, кото­рые живут с языч­ни­ка­ми. А вооб­ще все они были языч­ни­ка­ми, про­сто жена услы­ша­ла про­по­ведь, кре­сти­лась и уже живет по-христиански.

«Что, мне теперь мужа бро­сать? Он неве­ру­ю­щий». Гово­рят: «Нет. Почем зна­ешь, жена, не спа­сешь ли мужа?» Теперь сто­ит вопрос ‒ а как его спа­сти, то есть, как помочь ему?

Мне нуж­но будет рас­спро­сить Вас о Вашем муже, о роде его заня­тий, какая его семья, один ли он в семье, или у него есть бра­тья и сест­ры, хочет ли он детей, как он выска­зы­ва­ет­ся о Церк­ви. Напри­мер, раз­дра­жа­ет­ся ли он, когда Вы при­хо­ди­те из хра­ма, или он с радо­стью, с миром Вас принимает.

Это какие-то такие очень важ­ные нюан­си­ки, что­бы сло­жить себе при­мер­ный порт­рет лич­но­сти, и тогда мож­но ска­зать чело­ве­ку: «Ой, тер­пи, род­ная. Буду­щее непо­нят­но», ‒ или же, наобо­рот: «Слу­шай, у тебя пре­крас­ный муж. Подо­жди, нику­да не спе­ши, не дави на него, он сам все пре­крас­но поймет.

Толь­ко ино­гда, раз в месяц, ска­жи ему: «Ну, милый, ну, может быть, ну, давай». Най­ди какой-то повод. Смот­ри­те по теле­ви­зо­ру вен­чаль­ную цере­мо­нию и вздох­ни­те: «Ах…» Ну, вы же хит­рые, девуш­ки. Мне ли вас хит­ро­сти учить? Но важ­но, что­бы он начал молить­ся, важ­но, что­бы он открыл для себя Сло­во Божие, что­бы он как-то вовлек­ся в этот рели­ги­оз­ный, духов­ный дис­курс. Вен­ча­ние потом ста­нет делом времени.

Бра­тья и сест­ры, мы с инте­ре­сом воз­вра­ща­ем­ся в сту­дию. Со скор­бью вышли из нее, с инте­ре­сом воз­вра­ща­ем­ся. Мы, как мне кажет­ся, про­из­но­сим очень инте­рес­ные вещи, каса­ю­щи­е­ся все­го наше­го наро­да, всей нашей Церк­ви. Мы про­дол­жа­ем гово­рить о венчании.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, отец Андрей! Меня зовут Мария. Я музы­кант, учусь в Ака­де­мии име­ни Май­мо­ни­да. У меня такой вопрос: моя мама воцер­ко­в­лен­ная, а папа нет, но он при­шел в цер­ковь и обвен­чал­ся с мамой. Ска­жи­те, насколь­ко важ­но для ребен­ка рас­ти в вен­чан­ной семье?

Прот. Андрей Тка­чев: Ну, нель­зя исклю­чить важ­но­сти имен­но это­го момен­та. Имен­но на этом момен­те жен­щи­ны часто и игра­ют свою роль в вопро­се вен­ча­ния. Ино­гда они как бы уско­ря­ют этот про­цесс, бла­го­да­ря вен­ча­нию, пото­му что муж­чи­на, какой бы он ни был дубо­вый, он все-таки тоже что-то понимает.

Хоть он не носит во чре­ве ниче­го, кро­ме ужи­на, он пони­ма­ет, что таин­ство есть, и ему есть место, то есть во чре­ве ребе­нок, зача­лось дитя, и к это­му таин­ству нуж­но еще какое-то таин­ство. Вот на этом его мож­но пой­мать. То есть это хоро­шо, что дети рож­да­ют­ся в вен­чан­ном бра­ке, очень хорошо.

Рань­ше это было про­сто ста­биль­ным и непре­лож­ным зако­ном. Все сло­мал боль­ше­визм, пото­му что все вен­ча­ние, соб­ствен­но, постро­е­но на бла­го­сло­ве­нии вот имен­но этих ложе­сн и чре­ва, это­го дол­го­жиз­нен­но­го семе­ни, пло­до­ви­то­го чре­ва. Эти­ми сло­ва­ми про­сто насы­щен чин венчания.

Неко­то­рые аске­ти­че­ски настро­ен­ные хри­сти­ане даже воз­му­ща­ют­ся про­тив это­го, они гово­рят: «У вас в вен­ча­нии какое-то сплош­ное тор­же­ство пло­ти, какой-то культ свя­щен­ных телес ‒ семя, ложе­сна, чре­во, ложе. Сколь­ко мож­но?» Поче­му, напри­мер, мона­ху не нуж­но совер­шать Таин­ство Вен­ча­ния? Ему даже читать этих слов не сто­ит, пото­му что это все слиш­ком ярко. Это еще и кра­си­вое, и еще и с Богом ‒ в ярком роде соблазн.

Поэто­му нуж­но, конеч­но, рож­дать­ся и зачи­нать­ся в вен­чан­ном бра­ке. Я думаю, что каче­ство жиз­ни было бы совсем дру­гим. Но, если зача­тие про­изо­шло, напри­мер, в машине после дис­ко­те­ки в пол­тре­тье­го ночи… Конеч­но, все исправ­ля­ет­ся, все кор­рек­ти­ру­ет­ся, но не все испра­вит­ся, и не все откорректируется.

Давай­те не поте­ря­ем нор­му. То есть мы пони­ма­ем, где мы живем, и как мы живем, но мы не долж­ны поте­рять нор­му. Эта иде­аль­ная нор­ма заклю­ча­ет­ся в том, что и зачи­нать­ся, и рож­дать­ся нуж­но в бла­го­сло­вен­ном супру­же­стве, и вырас­тать нуж­но в пол­ной семье, с отцом и мате­рью, мало того, еще и с бра­тья­ми и сест­ра­ми, то есть нуж­но вырас­тать в этой куч­ке. Это норма.

По мере уда­ле­ния от нор­мы мы долж­ны стра­дать. Оче­вид­но, уда­лив­шись от нор­мы, мы не долж­ны гово­рить: «Да, навер­ное, нор­мы уже и нет». Нет, нуж­но при­нять на себя какую-то осо­бую фор­му свя­щен­но­го стра­да­ния. Нор­ма есть, ее никто не снял, про­сто мы очень уда­ли­лись от нее, кол­лек­тив­ной и лич­ной, и каж­дый отдель­но, и кол­лек­тив­но удалились.

Но нор­ма оста­ет­ся. Видеть нор­му и стра­дать от уда­лен­но­сти от нее ‒ это тоже может быть скорбь во спа­се­ние. Зачать­ся, родить­ся ‒ это полез­но, это не может быть неполезно.

Поче­му, напри­мер, Бого­ма­терь роди­лась в еврей­ском наро­де? Пото­му что культ зача­тия, рож­де­ния, хра­не­ния семьи, Закон Божий, память о пред­ках и мысль о буду­щем Мес­сии ‒ все это состав­ля­ло некий свя­щен­ный защит­ный купол над всей этой жизнью.

Имен­но в ней мог­ли гене­ти­че­ски, посте­пен­но раз­ви­ва­ясь, как бы селек­ци­он­но выво­дить­ся какие-то выс­шие типы людей, такие, как про­рок Илия, Иоанн Кре­сти­тель, апо­стол Павел или Божия Матерь. Нужен был целый покров, целая сре­да, закон, длин­ная исто­рия для этого.

И вот эта мисти­ка чадо­рож­де­ний, когда свя­тые роди­ли свя­то­го, кто-то родил еще более свя­то­го ‒ все это для это­го нуж­но. Не мог­ла родить­ся Бого­ма­терь сре­ди эфи­о­пов, сре­ди сла­вян или китай­цев, про­сто не мог­ла. Этим про­цес­сом управ­лял Бог, и через Таин­ство это­го свя­то­го Бра­ка Он взра­щи­вал Богородицу.

Кста­ти, в чине вен­ча­ния эти сло­ва тоже есть: «Плод чре­ва Иоаки­му и Анне даро­вал Бого­ма­терь, из чисто­го супру­же­ства плод чисто­ты». То есть от без­за­кон­но­го супру­же­ства дикий плод. От Авра­ама рож­да­ет­ся Иса­ак, от Иса­а­ка Иаков, и эти име­на нико­гда не забу­дут­ся, эта гене­а­ло­гия, кто кого родил. Это очень важно.

От мно­го­жен­ства кня­же­ско­го рож­да­ют­ся лютые, дикие, страш­ные наслед­ни­ки, то есть от без­за­ко­ния рож­да­ет­ся лютость. Эта гене­а­ло­гия есть, поэто­му, конеч­но, иде­аль­ный срез ‒ это в свя­то­сти зачать­ся, в свя­то­сти родить­ся, в свя­то­сти вос­пи­тать­ся и родить свя­тое потомство.

Конеч­но, это цель, а слож­ность заклю­ча­ет­ся в том, что все это было уни­что­же­но на кор­ню про­кля­тым боль­ше­виз­мом, и сего­дня мы так дале­ки от это­го иде­а­ла, что у нас даже воз­ни­ка­ет соблазн, а не ото­дви­нуть ли его совсем, что­бы он не мешал нам жить. Я все-таки за то, чтоб иде­ал оста­вал­ся, и мы стра­да­ли отто­го, что мы дале­ки от него.

Вопрос: Здрав­ствуй­те, отец Андрей! Меня зовут Васи­лий. Я инже­нер Инсти­ту­та авто­ма­ти­ки. У меня сле­ду­ю­щий вопрос: како­ва жизнь вен­чан­ных людей после смер­ти? Что про­ис­хо­дит после смерти?

Прот. Андрей Тка­чев: Я думаю, что в иде­а­ле про­ис­хо­дит нечто такое, как с Пет­ром и Фев­ро­ни­ей. То есть они даже телес­но нераз­луч­ны. Повесть о Пет­ре и Фев­ро­нии ино­ка Ераз­ма под­чер­ки­ва­ет имен­но эту телес­ную соеди­нен­ность. Откры­вая утром храм, их нахо­ди­ли в одной раке.

Вы зна­е­те, что их поло­жи­ли в хра­ме в гро­бы, как поло­же­но, муж­чи­ну спра­ва, а ее сле­ва, кня­зей в хра­мах так тра­ди­ци­он­но и хоро­ни­ли, а утром, отпи­рая храм на служ­бу, нахо­ди­ли их, лежа­щи­ми вме­сте. Дума­ли, что за без­об­ра­зие, ложи­ли их опять по гро­бам, а на сле­ду­ю­щий день утром опять нахо­ди­ли их в одном гробу.

Люди реши­ли, что так и поло­же­но, и сде­ла­ли гроб гораз­до шире, и они так и лежат вме­сте. То есть, раз они по смер­ти даже телес­но были вме­сте, оче­вид­но, что и души их нераз­дель­ны, неразлучны.

Кста­ти, мно­гие вен­ча­ют­ся в пожи­лом воз­расте, когда сло­ва про плод чре­ва, про бла­го­сло­вен­ное семя их уже никак не каса­ют­ся. Там чре­во уже рожать не будет, семя уже нико­го не опло­до­тво­рит. Люди могут вен­чать­ся уже ста­рень­ки­ми, и это тоже очень хорошо.

Часто мы, допу­стим, спра­ши­ва­ем: «Сколь­ко Вам лет?» Он гово­рит: «75». ‒ «А ста­руш­ке Вашей?» Помни­те, у Пуш­ки­на: «Жил ста­рик со сво­ею ста­ру­хой». Вы зна­е­те, очень важ­но, что не с чужой ста­ру­хой жил ста­рик. Важ­но, что­бы к ста­ро­сти ста­рик жил со сво­ей старухой.

Так вот: «А сколь­ко Вашей голуб­ке дрях­лой?» ‒ так Пуш­кин гово­рит про Ари­ну Роди­о­нов­ну ‒ «голуб­ка дрях­лая моя». Он гово­рит: «Голуб­ке дрях­лой моей 72». ‒ «Вен­ча­лись?» ‒ «Да какое там, батюш­ка. Отсчи­тай­те, когда мы роди­лись. Мы роди­лись в 30‑е годы».

«А дети есть, вну­ки есть?» ‒ «Есть». ‒ «Давай­те будем вас вен­чать. Соби­рай­те сюда детей, вну­ков, что­бы все были здесь. Мы будем лить воду на кор­ни, то есть на вас, для того что­бы рас­пу­сти­лись вет­ки и листья. Это уже для них нуж­но, вам уже не нужно».

Или, допу­стим, пом­ню, как одна жен­щи­на почтен­но­го воз­рас­та ска­за­ла: «Повен­чай­те меня с мужем». Я гово­рю: «Зачем?» Отве­ча­ет: «Я хочу быть с ним на Небе». Там слож­ная исто­рия. Когда-то он был женат, а у нее он един­ствен­ный муж. Но факт в том, что они так и жили. Она с года­ми нача­ла воцер­ков­лять­ся, молить­ся и потом ска­за­ла: «Повен­чай­те нас с мужем».

А они уже были такие почтен­ные люди. «Зачем вам?» Она гово­рит: «Я хочу быть с ним на Небе». Это люди чув­ству­ют, и не надо, что­бы Цер­ковь учи­ла это­му. «Ты хочешь, что­бы мы на Небе были вме­сте?» ‒ это такой важ­ный вопрос.

То есть, когда моло­дой муж­чи­на гово­рит: «Я хочу от тебя детей», ‒ это твер­дый кри­те­рий того, что он любит эту жен­щи­ну, что она может быть его женой. А когда люди уже в воз­расте, вопрос уже такой: «Ты хочешь быть со мной на Небе?» Жена отве­ча­ет: «Хоть на Небе оставь меня в покое».

Если так к это­му вопро­су под­хо­дить, то ясно, что по доро­ге они что-то рас­те­ря­ли. Супру­же­ская жизнь длин­ная, и что-то по доро­ге было поте­ря­но. А если она ска­жет: «Ну, конеч­но, я хочу быть с тобой на Небе». ‒ «Тогда давай венчаться».

Ста­рич­ки, ста­руш­ки тоже хотят на Небе быть вме­сте. Это некое само­ощу­ще­ние веру­ю­щей души, неза­ви­ся­щее от нали­чия бого­слов­ско­го обра­зо­ва­ния. Те, кто бли­зок, не могут быть в раз­ных местах, это чистая физи­ка или мета­фи­зи­ка. То есть люди, близ­кие душой, нахо­дят­ся вместе.

Если чело­век похож на демо­на, он будет с демо­на­ми. Если чело­век похож на Анге­ла, он будет с Анге­ла­ми. Если муж и жена похо­жи душа­ми, они как бы срос­лись, то как они могут быть в раз­ных местах? Они, может быть, как-то спа­са­ют друг дру­га, как-то под­тя­ги­ва­ют друг дру­га к себе.

Да, в этом есть какая-то боль­шая тай­на, кото­рая вполне понят­на любо­му чело­ве­ку, гра­мот­но­му и негра­мот­но­му, обра­зо­ван­но­му и необ­ра­зо­ван­но­му, лишь бы он был веру­ю­щим. Посмерт­ная участь супру­гов не может быть раз­ной, она, в прин­ци­пе, долж­на быть еди­ной, посколь­ку на зем­ле жизнь долж­на быть еди­ной в духе и обра­зе жиз­ни. Так же будет и за гробом.

Конеч­но, мы оста­ви­ли здесь еще огром­ные пла­сты непод­ня­тых вопро­сов, а вопро­сы эти очень слож­ные. Про­сто поулы­бать­ся и пого­во­рить, как все это кра­си­во, у нас не полу­ча­ет­ся. У нас полу­ча­ет­ся затро­нуть очень боль­ные вещи с обру­че­ни­ем, с невен­чан­ны­ми бра­ка­ми кре­ще­ных людей.

В общем, мы заде­ва­ем нер­вы нашей души, но нуж­но будить это­го бога­ты­ря. Рус­ский народ ‒ это спя­щий бога­тырь, и нуж­но его будить, что­бы он проснул­ся, вспом­нил себя и стал тем, кем он дол­жен быть.

Нема­лое дело в этом вопро­се ‒ вопрос брач­ных отно­ше­ний, ведь без них нику­да. Спа­си­бо вам за вни­ма­ние, а вам спа­си­бо за бесе­ду. Мне было интересно.

Источник