символы апостолов евангелистов и их значение

ХРАМ УСЕКНОВЕНИЯ ГЛАВЫ ИОАННА ПРЕДТЕЧИ

ГРОДНЕНСКАЯ ЕПАРХИЯ БЕЛОРУССКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ЦЕРКОВЬ МОСКОВСКИЙ ПАТРИАРХАТ

Символы Евангелистов — Ангел (человек), Лев, Вол, Орел

Символы евангелистов – изображения четырех живых существ, которые древняя иконографическая традиция усвоила евангелистам; как принято считать, символы эти заимствованы из видения Иоанна Богослова.

И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу,

и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.

Символы раскрывают различные стороны искупительного подвига и учения Спасителя в изложении евангелистов.

При евангелисте Матфее изображается Ангел, как символ мессианского посланничества в мир Сына Божия, предреченного пророками.

Евангелист Марк символизируется львом, в ознаменование могущества и царственного достоинства Христа.

Евангелиста Луку изображают с тельцом, подчеркивая жертвенное, искупительное служение Спасителя.

Орел при евангелисте Иоанне изображает высоту евангельского учения и сообщаемых в нем божественных тайн.

Святой Иероним в своём комментарии к Иезекиилю попытался обосновать эти атрибуты. Он говорит, что

К символам евангелистов в Православной церкви относят также заключительные слова тайной евхаристической молитвы священника на Божественной Литургии: «поюще (орёл), вопиюще (вол), взывающе (лев) и глаголюще (человек)».

Источник

На иконах рядом с евангелистами часто изображают орла, тельца, льва и ангела. Откуда пошла эта традиция?

Приблизительное время чтения: 1 мин.

Отвечает Дмитрий Трофимов,

руководитель творческих мастерских «Царьград»

Мы привыкли к образам за спинами евангелис­тов: ангел склонился над Матфеем, лев возлежит у ног Марка, на Луку взирает телец, Иоанна осеняет крылами орел. Мы узнаем их и на деревянных царских вратах в сельской церкви, и под куполом римского собора.
Но откуда пошла такая традиция?

В Ветхом Завете тетраморф — четыре крылатых животных — упоминается в видении пророка Иезекииля, а в Новом — в Откровении Иоанна Богослова:

И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему… (Откр 4:6–8).

В первые века христианства учителя Церкви, толкуя Апокалипсис и видение Иезекииля, указали на символическую связь крылатых существ с евангелистами. В основу православной (и католической) иконографии легло толкование блаженного Иеронима: Матфею был дан человек, потому что он показал человеческую природу Христа; Луке — телец, символ жертвенности, он показал Христа как священника; Марку — лев, потому что он объявил о царском достоинстве Спасителя; Иоанну же дан был орел — за полет веры.

Однако существует и другое толкование этих символов. Оно принадлежит святителю Иринею Лионскому. Эта традиция сохранилась до сих пор на христианском Востоке, в храмах Малой Азии и у русских старообрядцев. В 1723 году вышли «Поморские ответы» — одно из важнейших апологетических сочинений старообрядцев. Среди прочего они утверждали альтернативную иконографию символов евангелистов: «В древлецерковныхъ книгахъ печатныхъ святiи четыре евангелиста вообразахуся Матфей лицемъ человеческим, Марко лицемъ орлимъ, Лука телечимъ, Иоанн львовым…».

Так что если бы Венецию строили старообрядцы, ее символом был бы не лев святого Марка, а орел.

Источник

Символы евангелистов

Си́мволы евангели́стов – ико­но­гра­фи­че­ские сим­волы, пред­став­ля­ю­щие изоб­ра­же­ние четы­рех живых существ, свя­зан­ные с виде­ни­ями про­рока Иезе­ки­иля ( Иез.1:4-11 ) и апо­стола Иоанна Бого­слова ( Откр.4:6-8 ), кото­рые древ­няя хри­сти­ан­ская тра­ди­ция усво­ила еван­ге­ли­стам. Сим­волы рас­кры­вают раз­лич­ные сто­роны иску­пи­тель­ного подвига и учения Спа­си­теля в изло­же­нии еван­ге­ли­стов.

При еван­ге­ли­сте Матфее изоб­ра­жа­ется Ангел, как символ мес­си­ан­ского послан­ни­че­ства в мир Сына Божия, пред­ре­чен­ного про­ро­ками. Еван­ге­лист Марк сим­во­ли­зи­ру­ется львом, в озна­ме­но­ва­ние могу­ще­ства и цар­ствен­ного досто­ин­ства Христа. Еван­ге­ли­ста Луку изоб­ра­жают с тель­цом, под­чер­ки­вая жерт­вен­ное, иску­пи­тель­ное слу­же­ние Спа­си­теля. Орел при еван­ге­ли­сте Иоанне изоб­ра­жает высоту еван­гель­ского учения и сооб­ща­е­мых в нем боже­ствен­ных тайн.

На неко­то­рых древ­них иконах и фрес­ках эти сим­волы, имея тот же смысл, соче­та­ются в другом порядке.

Изоб­ра­же­ния четы­рех еван­ге­ли­стов и сим­во­ли­зи­ру­ю­щих их существ в тра­ди­ци­он­ной ком­по­зи­ции рос­пи­сей пра­во­слав­ного храма обычно поме­ща­ются по четы­рем сто­ро­нам кре­стово-куполь­ного свода, на так назы­ва­е­мых «пару­сах», под­дер­жи­ва­ю­щих купол, внутри кото­рого обычно изоб­ра­жают Гос­пода Все­дер­жи­теля.

Также образы четы­рёх еван­ге­ли­стов с четырьмя «живот­ными» Апо­ка­лип­сиса по тра­ди­ции нахо­дятся на Цар­ских вратах вместе с обра­зом Бла­го­ве­ще­ния.

В первые века хри­сти­ан­ства сим­во­лами еван­ге­ли­стов слу­жили 4 рай­ские реки.

На смену им в том же пери­оде яви­лись сим­волы четы­рех живот­ных, окру­жа­ю­щих пре­стол Иеговы, по опи­са­нию про­рока Иезе­ки­иля.

Сим­волы отно­сит к еван­ге­ли­стам уже Ириней Лион­ский; Матфей – чело­век, Марк – орел, Лука – вол, Иоанн – лев.

Бла­жен­ный Иеро­ним пред­ла­гает рас­пре­де­ле­ние сим­во­лов, при­ня­тое у нас в насто­я­щее время: Матфей – чело­век, Марк – лев, Лука – телец, Иоанн – орел.

Изъ­яс­не­ние сим­во­лов в смысле ука­за­ния на искуп­ле­ние Иисуса Христа, Кото­рый воче­ло­ве­чился (чело­век), поко­рил врагов (лев), принес Себя в жертву за род чело­ве­че­ский (телец) и воз­несся на небеса (орел), не дости­гает цели: оно не опре­де­ляет, почему именно символ чело­века усвоен еван­ге­ли­сту Матфею, лев – Марку и т.д.

Объ­яс­не­ние бла­жен­ного Иеро­нима: в еван­ге­лии Матфея родо­сло­вие Иисуса Христа, в еван­ге­лии Марка – голос льва, рыка­ю­щего в пустыне: глас вопи­ю­щего в пустыни..; в еван­ге­лии Луки речь о свящ. Заха­рии, в еван­ге­лии Иоанна о недо­ся­га­е­мой высоте Слова. С этим послед­ним объ­яс­не­нием согласно и объ­яс­не­ние св. Гри­го­рия Двое­слова, допус­ка­ю­щего, впро­чем, и воз­мож­ность дру­гого объ­яс­не­ния в при­ло­же­нии к Иисусу Христу, Кото­рый принял плоть (чело­век), принес себя в жертву (телец), рас­торг­нул узы смерти (лев) и воз­несся на небо (орел).

У Софро­ния, пат­ри­арха иеру­са­лим­ского: лев – сила и началь­ство Иисуса Христа; телец – свя­щен­ни­че­ское слу­же­ние Иисуса Христа; чело­век – явле­ние во плоти; орел – нис­хо­дя­щая сила Свя­того Духа.

В этом раз­но­об­ра­зии обна­ру­жи­ва­ется также раз­ли­чие част­ных мнений. Оно про­ис­хо­дит также и в памят­ни­ках изоб­ра­зи­тель­ного искус­ства – моза­и­ках, фрес­ках мини­а­тю­рах. Нередко все четыре сим­вола объ­еди­нены в одну группу и состав­ляют так назы­ва­е­мый тет­ра­морф. К этому тет­ра­морфу древ­ние отно­сят слова литур­гии: «поюще (орел), вопи­юще (вол), взы­ва­юще (лев) и гла­го­люще (чело­век).

Источник

Символы св. Евангелистов

Память Ев. Матфея – 16 ноября; Марка – 25 апреля; Луки – 18 октября и Иоанна – 8 мая и 26 сентября.

Божественная личность Основателя новозаветной Церкви, Его жизнь, деяния и учение сделались предметом многих повествований еще во времена святых апостолов, как на это указывает апостол Лука в предисловии к своему Евангелию (1, 1–3). Но, не смотря на обилие Евангелий или повествований о Христе Иисусе в первый век христианства, Церковь Христова уже в конце первого века признала несомненно боговдохновенными только четыре подлинно апостольския писания, именно Евангелия – от Матфея, от Марка, от Луки и от Иоанна. Признавая в этих общепризнанных каноническими Евангелиях несомненныя произведения Духа Божия, Церковь отвергла отличающияся от них по изложению многия другия Евангелия, – таковы так называемые апокрифическия: Евангелие Иакова, брата Господня, Евангелие Фомы, Петра, Никодима, 12 апостолов, от египтян и других. Представители древней христианской Церкви самому четверичному числу наших Евангелий приписывали особенное таинственное значение. Так святой Ириней (в конце II века), епископ Лионский, в опровержение еретиков, хвалившихся большим числом Евангелий, говорит между прочим следующее: «Невозможно, чтобы Евангелий было числом больше или меньше, чем их есть. Ибо так как четыре страны света, в которых мы живем, и четыре главных ветра, и так как церковь разсеяна по всей земле, а столп и утверждение церкви есть Евангелие и Дух жизни, то надлежит ей иметь четыре столпа, отвсюду веющих нетлением и оживляющих людей» (Против ерес. III кн. XI гл. 8). Так, по мысли святого Иринея, чрез четверичное число Евангелий, с одной стороны, евангельская истина получила совершенную твердость и непоколебимость, также всестороннее, полное раскрытие, а с другой, – предуказывалось на всеобщность назначения Евангелий для всех стран и народов.

При таком таинственном изъяснении четверичного числа святых Евангелий уже со времен Иринея было указываемо особенное отношение их к чудесному видению пророка Иезекииля, описанному в I главе его книги. Этот пророк Божий некогда при реке Ховар «в духе» усмотрел среди полного огня и сияния большого облака четырех четыреличных «животных» (по слав. т., с евр. – живых существ, называемых в 10, 9, 15 херувимами), из которых одно имело вид человека, другое – льва, третье – вола и четвертое – орла. Вверху над этими херувимами, на возвышенном престоле из сапфира возседал Некто, подобный человеку (1, 20). По указанию самого пророка Иезекииля (2, 1), в таком доступном подобии явилась ему неприступная и неизреченная слава Божия. По мнению толкователей, эти четыре животвыя-херувимы означали четыре свойства, в которых Бог открывался и действовал для спасения людей как в ветхом, так и в новом завете, именно: как человек, как царь, как ходатай и как Бог. Святая Православная Церковь под Сидящим на престоле разумеет Сына Божия в образе человеческом, как и воспевает в кондаке службы 21 июля: «Божий явился еси пророк Иезекииле чудне, воплощение Господне всем провозвестил еси, сего Агнца и Зиждителя Сына Божия явльшагося во веки». Замечательное пророческое видение возвышаемого над херувимами и как бы носимого на их крыльях Богочеловека и дало христианским толкователям основание усматривать здесь прикровенное указание на четыре Евангелия, предметом благовествования которых является Сын Божий воплотившийся, Иисус Христос, основатель царства новозаветного. И в самом деле, если в видении пророка Иезекииля под образом четырех «животных» представители вселенной в постоянном движении и озарении, соединенные под единым сводом и престолом, явились видимыми носителями всемогущества и славы Бога Израилева, как Промыслителя всего мира, то и наши четыре Евангелия не служат ли носителями славы Господа Иисуса по всей земле?! Не на крыльях ли Евангелие Слово, ставшее плотию, обошло мир, озарило его и совершило победу над человечеством?! Указанное древне-церковное применение видения Иезекииля получило для себя тем большую устойчивость, что в апокалипсическом видении св. Иоанна ( Апок. 4, 2–3. 6–8; 5, 5–14 ) четыре херувима под тем же образом животных представляются воздающими Агнцу закланному, т. е. Иисусу Христу – Искупителю, честь, славу и благословение во веки веков.

Не говоря о том, что во множестве древних восточных и западных кодексов Евангелий изображены только одни Евангелисты, без всяких символов, мы обратим внимание на великое множество кодексов с изображениями св. Евангелистов совместно с символами, притом в разнообразном применении их. Так при Евангелисте Матфее изображается лев с книгою или человек, при Марке вол или лев или же орел, при Луке телец или человек, при Иоанне орел или лев, иногда же Иоанн представлен диктующим Евангелие своему ученику Прохору. В частности укажем на отличительныя изображения в Остромировом Евангелии, в котором Иоанн изображен стоящим в пещере и как бы прислушивающимся к Божественному голосу, за ним же Прохор с книгою; Марк сидит и также как бы прислушивается, а вверху в небе изображен лев с книгою; Лука стоит и простирает руки к небу, откуда выступает телец в нимбе с книгою. По большей части Евангелисты изображаются сидящими пред столом для писания и пишущими в греческих Евангелиях по-гречески, а в славянскихъ – по-славянски. Иногда встречаются иныя придаточные изображения при Евангелистах, представляющия наглядное подтверждение древних преданий относительно самого происхождения Евангелий. Так пред Евангелистом Марком изображен апостол Петр (в афоно-лаврском Ев. XII в. № 60 A), так как Марк был спутником и истолкователем Петра и под его руководством изложил Евангелие, как о том гласит предание от Папия иерапольского и св. Иринея, значащееся в приписках некоторых греческих Евангелий; пред Евангелистом Лукою или изображается Богоматерь с благословляющим жестом, потому что Лука, по древнейшему преданию, имел близкое отношение к Ней, подтверждаемое как тем, что о Ней и о первых годах жизни Иисуса Христа (по разсказам Божией Матери) более повествуется в его Евангелии, чем в прочих св. Евангелиях, так и тем, что он, как живописец, по свидетельству Филосторгия и Н. Каллиста, непосредственно изобразил Ея лик, или же изображается апостол Павел, которому апостол Лука, как ученик его, долгое время сопутствовал в миссионерских путешествиях ( Деян. 6, 10; 27, 27 ; 2Тим. 4, 11 ), притом и самое Евангелие Луки, по древнему преданию, составлено под влиянием апостола Павла; Евангелист Иоанн изображается диктующим Евангелие ученику и спутнику Прохору, вверху же его звездное небо и благословляющая десница. С VI века встречается при изображениях Евангелистов олицетворение Софии, Премудрости Божией, в виде женщины в нимбе, например стоящей пред Евангелистом Марком и указывающей своею правою рукою на свиток, на котором Евангелист под ея руководством пишет начало Евангелия. В сербском Евангелии первой половины XV века Премудрость при всех четырех Евангелистах изображена в виде женщины то в осмиугольном (Матфей и Лука), то в круглом (Марк и Иоаннъ) нимбе; одинаково при трех первых Евангелистахъ – в парусах сводов Успенской церкви с. Золотова близ Новгорода; значение же этой женской фигуры ясно указано в надписи «премудрость», имеющейся в Евангелии афоно-хиландарского монастыря XIV века. Иногда (в некоторых западных рукописях XIII-XIV вв.) Евангелисты изображаются с крыльями и даже стоящими на своих символах или встречаются смешения форм человеческих и животных: Евангелист Марк с книгою в руках, в золоченой тунике и сером иматии имеет голову льва; Евангелист Лука изображен с головою тельца, Иоанн с головою орла.

С благоговением взирая на священныя изображения писателей Евангелия, не всякий христианин может дать себе ясный отчет или иметь надлежащее представление относительно и происхождения и самого значения символических при них изображений. Почему же тот или другой символ общепринято усвоять известному Евангелисту, какой особенный смысл и значение соединяется с изображаемыми символами?

Изображение при св. Евангелистах на иконах, фресках или на книгах Евангелия символических «животных» в значении виденных пророком Иезекиилем херувимов может, конечно, означать вообще глубокое благоговение пред святынею Евангелия. Подобно этому изображения золотых херувимов, поставленных пророком Моисеем над скрижалями в ковчеге завета, свидетельствовали также о благоговении их к этой ветхозаветной святыне. Но уже от глубокой древности христианские богословы разсматривали высокое таинственное значение символических изображений при св. Евангелистах по отношению к самому лицу Спасителя, составляющему существо их повествования. Так, они полагали, что посредством этих четырех изображений символически указывается на те четыре свойства, в каких Господь Иисус Христос открылся людям и действовал для спасения человечества. Сшедши с небес, Он принял плоть, сделался человекомъ; как телецъ, был жертвою искупления и явился великим Ходатаем за род человеческий; как левъ, Он поразил и покорил своих врагов с могуществом царя и, как орелъ, Сын Божий вознесся на небо. Действительно, в св. Евангелиях в отдельности Иисус Христос изображается преимущественно со стороны одного из этих свойств. Потому древние толковники находили, что символическия изображения при св. Евангелистах могли служить для характеристики каждого из св. Евангелий и притом сколько в отношении к основному в нем представлению (так по толкованиям в приписках к греческим и славянским Евангелиямъ), столько и в отношении самого начала повествования.

Так Евангелиста Матфея издревле изображали преимущественно с стоящим около него человеком ангелоподобным. Этот символ Отцы и учители Церкви усвояли Матфею на том основании, что он, написавший свое Евангелие для евреев, начинает его родословием человеческим или изображением плотского происхождения Иисуса Христа (1 и 2 гл.). Затем в целом Евангелии Матфея изображается по преимуществу человеческая сторона лица Иисуса Христа, характер и действия Его, как обетованного сына Давидова, Царя Мессии, в Котором с этой целью и указывается исполнение ветхозаветных различных обетований и пророчеств (1, 22–23; 2, 5–6; 4, 14 и мн. др.).

Древнейшее изображение св. Марка доселе сохранилось на оффициальной печати патриарха Александрийской церкви, основанной Марком, – на которой представлен крылатый лев, держащий Евангелие, – символическое изображение самого писателя – Марка. Но уже с V века на иконах сам Евагелист изображается с находящимся около него львом. Символ этот изображают применительно к началу Евангелия от Марка. Оно начинается повествованием о явлении Иоанна Предтечи, энергичная проповедь которого огласила пустыню иудейскую подобно рыканию льва, живущого в пустыне, и «как голос льва устрашает зверей, так голос Иоанна, вопиющого в пустыне, устрашал фарисеев, хитрых лисиц, саддукеев и мытарей, этих медведей, грешниковъ – козлов». Повествуя для убеждения читателей в том, что Иисус Христос был воистину Сын Божий, более о чудесных действиях Спасителя, чем излагая учительныя его речи, Марк преимущественно изображает ту царственную (как левъ – царь животныхъ) власть и силу над стихиями и людьми, болезнями и демонами (1, 23–39; 3, 1–15; 5 гл.; 6, 45–52; 7, 24–30; 9, 14–29, 10, 46–52), какую проявил на земле Тот, Кто в Апокалипсисе (5, 5) называется львом от колена Иудова. Так и в отношении к существенному представлению Иисуса Христа во втором Евангелии символическое изображение при его писателе может находить свое оправдание.

Наконец, четвертый Евангелист на иконах имеет около себя изображение орла, который есть царь птиц и парит высоко, выше всех птиц и отличается дальнозоркостью. Примыенение этого символа к св. Иоанну обусловливается особенным характером его Евангелия. Составляя повествование о Господе Иисусе в восполнение первых трех Евангелий, в которых передается по преимуществу деятельность Его как Богочеловека, Иоанн поставил своею задачею привести верующих к познанию Его высшого божественного происхождения (20, 31) и передать нам историю не столько великих Его дел, совершенных на земле, сколько возвышенное учение Его о Господе Отце, о Себе Самом, как истинном Мессии, о Духе Святом, о Церкви и пр. Поэтому то Евангелие Иоанна за его возвышенный характер древние Отцы Церкви называли духовным. В четвертом Евангелии преимущественно пред первыми тремя Евангелиями – речь о недосягаемой высоте Слова – содержатся те возвышенные беседы Господа, в которых излагается учение Его о всей тайне искупления мира смертью Его (5, 14–47; 6, 25–71; 8, 12–59; 10, 22–39; 14–17 гл.). Уже в начале своего Евангелия, изображая божество Иисуса Христа (1, 1–18), Иоанн, подобно орлу, воспарил к Солнцу правды и с орлиною острозоркостью проникнул в недоступныя для естественного ума небесные высоты боговеденья. В Евангелии Сийского Антониева монастыря об этом читаем на 11 л. следующее: «Ум Иоанна получил высшее просвещение от Самого Источника света, перо его нравонеуклонного ума простирается на небесную высоту и невозбранно пролетает чрез все девять небес, выше всех чинов ангельских до самого предела неприступного Света. Своим гласом, изрекшим высокую истину: «в начале бе Слово, и Слово бе к Богу, и Бог бе Слово», он просветил всю церковь. Сего ради не престаю на московском толковании, ибо неправо Иоанна львом пишут, паче же приемлю Златоустого, толкование Иеронимово, иже его нарекоша орлом высокопарным от действа его высокой богословии» (см. в книге Н. Покровского XXXIII-XXXIV стр.). Для означения этого-то отличительного характера четвертого Евангелия и усвоено св. Иоанну изображение орла, который является прекрасным символом возвышенного его учения о Боге Слове.

Археологическия сведения заимствованы нами преимущественно из книги Н. В. Покровского «Евангелие в памятниках иконографии преимущественно византийских и русских», Петербург, 1902 г., XXXII-XXXVI стр.

В Остромировом Евангелии XI в. возле тельца, символа Евангелиста Луки, написано: «сим образом тельчим Дух Святый явися Луце»; значит в символе Евангелистов изъяснитель видит формы явления Святого Духа Евангелистам.

Источник

Почему рядом с евангелистом Иоанном изображают орла?

Приблизительное время чтения: 1 мин.

После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего. И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий… и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет» (Откр 4:1–8).

Это отрывок из Апокалипсиса, одной из самых таинственных книг Библии. Записал это видение святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, любимый ученик Христа.

На этих строчках и основывается наше представление о тетраморфе — ангельском существе о четырех лицах. В христианском богословии каждое из этих лиц связывается с одним из четырех евангелистов. Матфей (ангел) рассказывает о Христе-человеке, Его земном воплощении; Марк (лев) — о царском достоинстве Спасителя; Лука (телец) — о священническом, жертвенном служении Мессии; Иоанн (орел) — о Боге Святом Духе, Утешителе, Который пришел после Вознесения и пребывает с нами до сегодняшнего дня. Такое определение в русской церковной традиции закрепил Большой Московский Собор 1666 года. Оно основано на богословских трудах святого Иеронима Стридонского, но как на Западе, так и на Востоке такое толкование было не единственным. К примеру, старообрядцы придерживаются системы другого западного отца, святого Иринея Лионского. Так что не удивляйтесь, если увидите, что на иконе Иоанна Богослова за его плечом будет изображен не орел, а лев!

Кстати, в октябре дни памяти двух из четырех апостолов-евангелистов: Луки (31) и Иоанна (9).

Источник