седьмой вселенский собор 787
Память святых отцев VII Вселенского Собора (787)
Историческое содержание
В VIII столетии император Лев Исавриец воздвиг жестокое гонение на св. иконы, которое продолжалось при сыне его и внуке. В 787 году против этой иконоборной ереси царицею Ириною созван был Седьмой Вселенский Собор в г. Никее, на который явились 367 отцов.
Вселенские Соборы (которых было всего семь) собирались для уяснения вопросов веры, непонимание или неточное истолкование которых вызывало смуты и ереси в Церкви. Также на Соборах вырабатывались правила церковной жизни. В конце VIII века в Церкви обозначилась новая ересь — иконоборчество. Иконоборцы отрицали почитание земной святости Матери Божией и святых Божиих угодников и обвиняли православных в поклонении тварному созданию — иконе. Вокруг вопроса о почитании икон возникла ожесточенная борьба. На защиту святыни поднялись многие верующие, на которых обрушились тяжкие гонения.
Все это потребовало дать полное учение Церкви об иконе, ясно и четко определить его, восстанавливая иконопочитание наравне с почитанием Святого Креста и Святого Евангелия.
Святые отцы VII Вселенского Собора собрали церковный опыт почитания святых икон с первых времен, обосновали его и сформулировали догмат об иконопочитании на все времена и для всех народов, которые исповедуют Православную веру. Святые отцы провозгласили, что иконопочитание — это законоположение и Предание Церкви, оно направляется и вдохновляется Святым Духом, живущим в Церкви. Изобразительность икон неразлучна с евангельским повествованием. И то, что слово евангельское сообщает нам через слух, то же самое икона показывает через изображение.
Седьмой Собор утвердил, что иконопись есть особая форма откровения Божественной реальности и через Богослужение и икону Божественное откровение становится достоянием верующих. Через икону, как и через Священное Писание, мы не только узнаем о Боге, мы познаем Бога; через иконы святых угодников Божиих мы прикасаемся к преображенному человеку, причастнику Божественной жизни; через икону мы получаем всеосвящающую благодать Святого Духа. Каждый день Святая Церковь прославляет иконы Матери Божией, празднует память святых Божиих угодников. Их иконы кладут перед нами на аналой для поклонения и живой религиозный опыт каждого из нас, опыт нашего постепенного преображения через них, делает нас верными чадами Святой Православной Церкви. И это истинное воплощение в мире трудов святых отцов VII Вселенского Собора. Именно поэтому из всех побед над множеством разнообразных ересей одна только победа над иконоборчеством и восстановление иконопочитания была провозглашена Торжеством Православия. А вера отцов Семи Вселенских Соборов есть вечная и непреложная основа Православия.
И прославляя память святых отцов VII Вселенского Собора, мы должны помнить, что именно им мы обязаны воздавать благодарность за то, что освящены наши храмы и дома святыми иконами, за то, что теплятся перед ними живые огоньки лампадок, что повергаемся мы с поклонами перед святыми мощами, и фимиам ладана возносит сердца наши к небесам. И благодарность откровения от этих святынь многие и многие сердца наполнила любовью к Богу и одухотворила к жизни уже совсем умерший дух.
Молитвы
Препросла́влен еси́, Христе́ Бо́же наш,/ свети́ла на земли́ отцы́ на́ши основа́вый,/ и те́ми ко и́стинней ве́ре вся ны наста́вивый,// Многоблагоутро́бне, сла́ва Тебе́.
Перевод: Препрославлен Ты, Христе Боже наш, как светила на земле отцов наших утвердивший, и ими на путь истинной веры всех нас направивший, Многомилостивый, слава Тебе!
И́же из Отца́ возсия́в Сын неизрече́нно,/ из Жены́ роди́ся сугу́б естество́м,/ Его́же ви́дяще, не отмета́емся зра́ка изображе́ния,/ но сие́ благоче́стно начерта́юще, почита́ем ве́рно./ И сего́ ра́ди и́стинную ве́ру Це́рковь держа́щи,// лобыза́ет ико́ну вочелове́чения Христо́ва.
Перевод: Сын, воссиявший От Отца неизреченно, от Жены родился в двух естествах. Зная это, не отрицаем начертания Его облика, но благочестиво его изображая, почитаем преданно. И потому Церковь, держась веры истинной, лобызает икону вочеловечения Христова.
Пречи́стому о́бразу Твоему́ покланя́емся, Благи́й,/ прося́ще проще́ния прегреше́ний на́ших, Христе́ Бо́же:/ во́лею бо благоволи́л еси́ пло́тию взы́ти на Крест,/ да изба́виши я́же созда́л еси́ от рабо́ты вра́жия./ Тем благода́рственно вопие́м Ти:/ ра́дости испо́лнил еси́ вся, Спа́се наш,// прише́дый спасти́ мир.
Перевод: Пречистому образу Твоему поклоняемся, Благой, прося прощения согрешений наших, Христе Боже. Ибо добровольно благоволил Ты взойти плотью на Крест, чтобы избавить созданных Тобою от рабства врагу. Потому мы благодарно взываем Тебе: «Радостью Ты наполнил все, Спаситель наш, пришедший спасти мир!»
Этот день в истории: 787 год — в Никее начался Седьмой Вселенский собор
24 сентября 787 года в византийском городе Никея (ныне Изник, Турция) начал свою работу Второй Никейский собор (известный также как Седьмой Вселенский собор). На этот церковный форум прибыли около 360 епископов (представлявших в основном восточную часть христианской церкви) и легаты папы римского.
Собор был созван по инициативе византийской императрицы Ирины — вдовы императора Льва Хозара. Она призвала церковных иерархов выступить против иконоборчества.
Данное течение в христианстве возникло в начале VIII века, а его активным проводником был византийский император Лев III Исавр. Он пытался устранить препятствия к мирному соседству с мусульманами, для чего считал необходимым упразднить почитание икон.
Это течение продолжало существовать и при сыне его Константине Копрониме и внуке Льве Хозаре. Однако попытка отказа восточных христиан от святых образов никак не повлияла на экспансионистскую политику арабских халифов, поэтому в Византии все больше людей стали требовать возвращения икон.
Для этого императрица Ирина и решила созвать Собор, открытие которого было назначено в Константинополе на 7 августа 786 года. Однако у иконоборчества оказалось много сторонников — приехавшие в Царьград епископы-иконоборцы ещё до его открытия начали вести агитацию в гарнизоне. А накануне форума, 6 августа, перед храмом Святой Софии прошёл митинг с требованием не допустить открытия Собора.
Несмотря на это, Ирина не стала изменять назначенной даты, и 7 августа в храме Святых Апостолов Собор был открыт. Но когда начали зачитывать святые писания, в храм ворвались вооружённые воины — сторонники иконоборцев. К счастью, кровь не пролилась, но мероприятие было сорвано. Епископам, поддерживающим Ирину, ничего не оставалось, как разойтись.
Однако после этого императрица не стала опускать руки. Пережив неудачу, Ирина приступила к подготовке созыва нового Собора, для чего разработала многоходовую комбинацию. Под предлогом войны с арабами императорский двор был эвакуирован во Фракию, а верный иконоборцам гарнизон отправлен вглубь Малой Азии (якобы навстречу арабам). Там ветеранам дали отставку и выплатили щедрое жалование.
Оставшийся без гарнизона Константинополь был передан под охрану новой гвардии, сформированной из жителей Фракии и Вифинии, где взгляды иконоборцев не получили распространения.
Установив военный контроль над собственной столицей и всей Малой Азией, в мае 787 года Ирина вновь разослала приглашения иерархам. Однако она все же не решилась вновь проводить Собор в столице, а выбрала для этой цели отдалённую Никею в Малой Азии, в которой в 325 году состоялся Первый Вселенский собор.
24 сентября Второй Никейский собор был открыт, его работа продолжалась около месяца. Состав делегаций практически не изменился. От Рима были те же легаты; трёх восточных патриархов, не имевших возможности приехать из-за войн с арабами, представляли их синкелы Иоанн и Фома. Всего, по различным оценкам, на Соборе присутствовало 350—368 иерархов, но число подписавших его деяние составило 308 человек.
Императрица Ирина лично не присутствовала в Никее, хотя Собор фактически проходил под ее контролем. На церковном форуме ее представляли военные — комит Петрона и начальник штаба Иоанн. Под их бдительным присмотром Собор провел семь заседаний.
Все шло как надо — форум начал свою работу с принятия решения в отношении епископов-иконоборцев, многих из которых разрешили допустить к участию в работе Собора, приняв их публичное раскаяние. А на пятом заседании по предложению папских легатов в храм, где заседал Собор, была принесена икона.
Последнее (восьмое) заседание состоялось 23 октября 787 года в Константинополе в присутствии Ирины и императора Константина VI, её сына. На нем были подведены итоги этого церковного форума.
Самым главным его результатом стал догмат об иконопочитании, изложенный в оросе Собора. В этом документе восстанавливалось почитание икон и разрешалось употреблять в церквах и домах иконы Господа Иисуса Христа, Божией Матери, ангелов и святых, чествуя их «почитательным поклонением».
Опираясь на это постановление, императрица тут же приказала изготовить и поместить над воротами Халкопратии образ Иисуса Христа взамен уничтоженного 60 лет назад при императоре Льве Исавре. К образу была сделана надпись:
«То, что некогда низверг повелитель Лев, вновь установила здесь Ирина».
Второй Никейский собор стал важнейшим этапом в процессе борьбы с иконоборчеством, хотя и не смог полностью остановить это движение. Окончательно это было сделано только на Константинопольском соборе 843 года при императоре Михаиле III.
В ознаменование окончательной победы над иконоборцами и всеми еретиками был установлен праздник Торжества православия, который положено праздновать в первое воскресенье Великого поста и который празднуется до сих пор в православной церкви.
VII Вселенский Собор
История Европы дохристианской и христианской
1. Подготовка Собора
Важнейшим делом жизни святой Ирины и ее главным христианским подвигом было восстановление иконопочитания, совершенное на VII Вселенском Соборе. Подготовка его созыва началась с тех пор, как 31 августа 784 г. Патриарх Павел, вопреки собственным убеждениям, подписывавший иконоборческие акты и в глазах православных запятнавший свое имя, по собственному почину оставил Первосвятительский престол. Объясняя причину своего ухода с патриаршей кафедры в монастырь, он сказал посетившим его правителям империи Ирине и Константину:
Патриарх Павел подсказал, перед последовавшей вскоре кончиной, путь к преодолению ереси — созыв Вселенского Собора. В свои преемники он предложил поставить высокопоставленного сановника Тарасия, известного своей приверженностью почитанию икон.
Ирина беседовала с ним о предполагаемом его назначении. На собрании епископов и вельмож в Мангаврском дворце Тарасий поставил условием принятия на себя патриаршего сана созыв Вселенского Собора:
В праздник Рождества Спасителя, 25 декабря 784 г., состоялась интронизация Тарасия на патриарший престол, которой, поскольку он был мирянин, предшествовало посвящение последовательно в диакона и пресвитера — епископская хиротония была соединена с интронизацией. Выбор святого Тарасия мотивирован был как тем, что он был известен как приверженец иконопочитания, что, будучи сановником высокого ранга, он обладал незаурядными административными способностями, так и специфической ситуацией в среде духовенства: на своих кафедрах оставались тогда только те епископы, кто ранее, при Константине Копрониме и даже при Льве Хазаре, по убеждению или против совести, подписывали иконоборческие акты или по меньшей мере имели литургическое общение с еретиками, в любом случае скрывали свои действительные богословские взгляды, если они расходились с официальными. Православным мирянам, даже высокопоставленным, не приходилось столь очевидным образом идти на компромисс со своей религиозной совестью и вовлекаться в вероотступнические деяния.
Православным мирянам не приходилось столь очевидным образом идти на компромисс со своей религиозной совестью
Сразу после поставления святитель Тарасий направил известительные послания Папе Адриану и восточным Патриархам, престолы которых находились в пределах халифата — заключенный в 782-м г. мир с халифатом открыл возможность для письменных сношений с Патриархами Александрийским, Антиохийским и Иерусалимским и для взаимных визитов. Но ко времени поставления Патриарха Тарасия каноническое общение и с Римом, и с восточными Первоиерархами было разорвано из-за иконоборческой ереси Константинополя.
Вместе с посланиями Тарасия Первоиерархам направлено было от лица Константина и Ирины приглашение явиться в столицу империи на Вселенский Собор. В своих ответных посланиях Патриарху и носителям верховной власти Папа Адриан выразил удовлетворение ревностью адресатов о восстановлении иконопочитания и, признав Православие Тарасия, объявил о вступлении с ним в каноническое общение. При этом он, однако, не одобрил предложения о созыве Собора, полагая, что почитание икон очевидным образом составляет часть Священного Предания, и поэтому эта тема не требует соборного исследования, тем более что почитание икон неукоснительно хранит первенствующая Римская Церковь, с которой и должны сообразовываться все другие церкви. Папа призывал Ирину подражать святым Константину и его матери Елене, которые возвысили свою мать — святую Римскую Церковь — и, как и прочие императоры, почитали ее главой всех Церквей. В связи со столь притязательным отождествлением Святой Церкви с Церковью Римской Папа обрушивается с традиционной для римских понтификов язвительной критикой титула Константинопольских Патриархов, употребляемого со времен Иоанна Постника, — «вселенский»:
Если Патриарх Тарасий
Между тем Патриархи Константинопольские, вопреки той логике, которая представлялась в Риме неизбежной, пользуясь титулом «вселенский», не претендовали на первенство в диптихе, уступая его Римской кафедре, хотя, разумеется, не признавали за Папами тех фантастических властных прав, которые «недостойные заместители» апостола Петра себе усваивали и которые признавались лишь западными Церквами, и то не всеми. В Риме не хотели или не умели отличать словесную пышность титулов от реальных полномочий, не выводимых из высокопарных титулов.
В контексте давней полемики по поводу «вселенскости» Папа Адриан выставляет и вполне прагматические требования к Константинополю, оставшиеся неудовлетворенными, а именно — о возвращении под юрисдикцию Рима Иллирика, южной Италии и Сицилии, переподчиненных при Константине Копрониме Константинопольскому патриаршему престолу, и о передаче понтифику «патримоний апостола Петра», отнятых у Римского Церкви Львом Исавром. В своем послании Папа, хотя и признает святителя Тарасия Патриархом, но находит достойным сожаления то обстоятельство, что до своего избрания и поставления на патриаршую кафедру он был мирянином:
За три столетия в Константинополе привыкли к высокомерному менторскому тону папских посланий и, хотя считали его неуместным, не принимали его всерьез, игнорируя претензии и упреки понтификов и не давая себе труда протестовать и опровергать их.
Как и его предшественники, Папа Адриан лично на Собор ехать не намеревался, но направил в Константинополь двух своих представителей, обоих с именем Петра, что, возможно, было случайностью, а возможно, и нет: пресвитера и игумена греческого монастыря Святого Саввы в Риме.
На Восток, в пределы халифата, направлены были из Константинополя посланцы с грамотой Патриарха Тарасия, адресованной восточным Патриархам, в которой они приглашались вместе с епископами своих Церквей на Вселенский Собор. Они нашли пристанище в одном из монастырей Палестины, братия которого удержала их от вручения грамоты Патриарху Иерусалимскому Феодору,
Встречи посланцев ни с Феодором Иерусалимским, ни с другими Патриархами — Александрийским Политианом и Антиохийским Феодоритом — не состоялось, но через братию палестинской обители посланцам были переданы ответное послание «восточных архиереев» Патриарху Тарасию с объяснением обстоятельств, которые воспрепятствовали их приезду на Собор в Константинополь, и соборное послание Патриарха Иерусалимского Феодора, которое, когда оно было оглашено на Соборе, воспринято было как исповедание веры всех Восточных Патриархов и возглавляемых ими Церквей. В нем, вслед за изложением догматов, утвержденных на шести Вселенских Соборах, представлено было учение о почитании не только икон, но и святых мощей:
На 7 августа 786 г. назначено было открытие Собора. Епископы, искренне придерживавшиеся иконоборчества, а также те, кто запятнали себя демонстративной приверженностью ереси и теперь опасались за свою участь, агитировали против почитания икон и против созыва Собора в войсках, где в офицерском корпусе по-прежнему преобладали ветераны победоносных войн, в которых они участвовали под командованием Константина Копронима, чьи религиозные воззрения они принимали без критики. И эта их агитация возымела действие: 7 августа, после открытия соборных деяний, в храм Двенадцати апостолов, где находились участники Собора, ворвались солдаты с обнаженными мечами, требуя распустить Собор, в противном случае угрожая расправиться с Патриархом, епископами, архимандритами и игуменами, которые также были приглашены участвовать в этом Соборе. Епископы-иконоборцы ликовали и рукоплескали, громко крича:
«Мы победили, мы победили!» [7 ]
В храм Двенадцати апостолов ворвались солдаты с обнаженными мечами, требуя распустить Собор
Ирина вынуждена была приказать участникам Собора разойтись. Разошлись и взбунтовавшиеся солдаты, к которым присоединились епископы-иконоборцы, которые «вышли вон и кричали своим: ‟Мы победили!”» [8]
Мятеж провалился. Святая Ирина пережила смертельную опасность, но не отступила от своего намерения созвать Собор. Только теперь она поняла, что Собору должна предшествовать политическая подготовка.
И все же Ирина и Тарасий не рискнули вновь созвать Собор в столице, где всегда в короткий срок могла собраться мятежная толпа. Он был проведен в городе I Вселенского Собора.
2. Состав Собора
Имена пресвитеров и диаконов, представлявших своих отсутствующих на Соборе епископов, их «местоблюстителей», помещены в списке участников Собора в соответствии с местом этих Церквей в диптихе. Епископы, поименованные в списке первыми вслед за представителями Восточных Патриархов, носили титулы архиепископов и митрополитов, но в «Деяниях» они именуются наравне с прочими архиереями только «епископами». Традиционно VII Вселенский Собор именуется «Собором 350 отцов».
Традиционно VII Вселенский Собор именуется «Собором 350 отцов»
3. Ход Собора
VII Вселенский Собор открылся в Софийском храме Никеи 24 сентября 787 г. Открывая Собор, его секретарь Леонтий огласил сакру — высочайшую грамоту «Константина и Ирины, правоверных императоров Римских, святейшим епископам, собравшимся на соборе в Никее». В этой грамоте коротко излагались события, предшествовавшие созыву Собора (Деяния, т. 4, с. 343).
В самом начале первого заседания встал вопрос о присутствии на нем епископов, по-разному скомпрометировавших себя участием в иконоборческих акциях, в особенности тех, которые вместе с солдатами, коих они подстрекали на бунт, сорвали открытие Собора годом раньше. Первыми были введены епископы Анкирский Василий, Мир Ликийских Феодор и Амморийский Феодосий. Они, вероятно, менее других были вовлечены в иконоборческую ересь и не участвовали в акциях, направленных на срыв Собора. Василий обратился к отцам Собора с покаянным словом, а затем «по тетрадке» (либеллос) зачитал заранее заготовленное исповедание веры, в котором излагались православные догматы в соответствии с учением предшествовавших Соборов; относительно почитания икон в «тетрадке» значилось:
Выслушав кающегося епископа, святой Тарасий сказал: «Весь этот священный Собор воссылает славу и благодарение Богу за это твое исповедание, которое ты представил кафолической Церкви» (Деяния, т. 4, с. 347).
Подобным же образом и епископ Мир Ликийских Феодор принес покаяние и прочитал по такой же «тетрадке» исповедание православной веры с анафематствованием иконоборческого собора и всех вообще иконоборцев и их лжеучения. Затем очередь дошла до епископа Амморийского Феодосия, который представился как «меньший из христиан» и затем зачитал составленное им исповедание с анафематствованием иконоборцев. Резюмируя произошедшее, Патриарх Тарасий сказал:
На его обращенный к участникам Собора вопрос «Согласны ли вы снова возвратить им их кафедры?» [17] возражений не последовало.
Затем приведены были другие лица, а именно
Покаяние принесли и другие приведенные на Собор епископы.
Никто из отцов Вселенского Собора не сомневался в том, что раскаявшихся в заблуждениях следует принимать в церковное общение, но встал вопрос о том, допустимо или нет принимать их в епископском сане, в особенности тех из них, которые хиротонисаны были, пребывая в ереси, и следует ли возвращать им кафедры, которые они фактически занимали, но хотя в соборных деяниях они именуются епископами с упоминанием их титулов, канонически, пребывая в ереси, они считались отторженными от православных престолов. Для того, чтобы в рассуждении на эту тему иметь твердую опору, на Соборе были зачитаны каноны (53 Апостольское правило, 8 правило I Вселенского Собора, 3 правило Ефесского Собора, 1 правило Василия Великого) и другие авторитетные тексты. Патриарх Тарасий нашел уместным применить по отношению к покаявшимся в приверженности иконоборческой ереси епископам 8-е правило Никейского Собора, согласно которому присоединяемые к Кафолической Церкви из «кафаров принимались в сущем сане», но епископ Катанский Феодор возразил, сказав, что «прочитанное правило не имеет никакого отношения» к иконоборческой ереси, потому что, как это было обозначено по ходу дискуссии на эту тему, новациане, или кафары, были не еретиками, а раскольниками, но святитель Тарасий находил, что этот канон можно применить и по отношению к тем еретическим епископам, которые не были ересиархами. Его поддержал местоблюститель Папы Адриана пресвитер Петр, сказав:
Обнаружившиеся в ходе дискуссии разногласия по вопросу о принятии епископов, ранее приверженных иконоборческой ереси, а также и тех из них, кто был рукоположен иконоборцами, явились отчасти следствием эволюции, которое претерпело к тому времени слово «ересь». В 1-м правиле Василия Великого еретиками названы гностики разных направлений, монтанисты, савеллиане, последователи Павла Самосатского, у которых не только хиротония, но даже и Крещение действительными не признаются, и поэтому приниматься в Православную Церковь они должны по первому чину, чрез Крещение; прочих отступников от Кафолической Церкви Василий Великий называет уже раскольниками, среди которых он упоминает и ариан, и самочинниками, предусматривая для их присоединения второй и третий чин — Миропомазание или только покаяние. Но со временем слово ‟ересь” стало прилагаться ко всякому отступлению в вероучении, а не только в его основах, как у святого Василия. При этом Церковь сохранила градацию отступнических сообществ, как она обозначена была у Василия Великого, по существу. Парадоксальным образом это выразилось уже в тексте 95 правила Трулльского Собора, в котором несторианство названо ересью, но при этом присоединяемые из несториан принимались по третьему чину — через покаяние, а следовательно, несторианские священнослужители в случае их присоединения принимались, как они и ныне принимаются, в сущем сане.
Отцы VII Вселенского Собора в своих рассуждениях о способе принятия иконоборческих епископов испытывали некоторую неуверенность по причине главным образом терминологической, но в конце концов они согласились с позицией святителя Тарасия, суть которой заключалась в том, что ересь иконоборческая не более чужда Православию, чем ересь несториан, и не может рассматриваться наравне с гностическими ересями, и в завершении дискуссии отцы Собора решили принять покаявшихся епископов в сущем сане, с возвращением им их кафедр.
На втором соборном заседании, состоявшемся 26 сентября, рассматривалось дело епископа Григория Неокесарийского. Он, в отличие от воссоединенных с Кафолической Церковью бывших иконоборцев, не пришел на Собор по собственной воле, но был приведен по распоряжению высочайшей власти. Григорий в свое время был одним из самых видных участников иконоборческого собора 754 г. и, как он сам признал, ко времени открытия Собора в Никее не пришел еще к убеждению в правоте учения о почитании икон: обращаясь к председательствовавшему святителю Тарасию, он сказал, что он до последнего момента не знал, в чем истина, и что, только уже оказавшись среди отцов Собора, он убедился в том, что исповедуемое ими учение о почитании икон и есть истина. Окончательное рассмотрение дела епископа Григория было перенесено на следующее заседание Собора.
Третье заседание Вселенского Собора состоялось 28 сентября. В самом его начале исполнявший должность соборного секретаря скевофилакс столичного Софийского собора диакон Димитрий сказал:
Собор единодушно позволил им войти.
Затем отцы Собора вернулись к рассмотрению дела епископа Неокесарийского Григория, начатому на предыдущем заседании и прерванном оглашением посланий Папы. Григорий, по требованию председателя, зачитал составленную им «тетрадку», содержавшую исповедание православного учения о почитании икон, аналогичное тем, которые представлены были ранее другими приносившими покаяние епископами. На вопрос Патриарха Тарасия: «Ты от чистого сердца исповедуешь это?» Григорий сказал:
Патриарх Тарасий напомнил о том, что во время гонений на иконы некоторые из еретических епископов дерзали поднимать руку на православных, добавив к сказанному, что, согласно апостольским правилам,
Григорий в свое оправдание поспешил сказать:
Большинство участников Собора удовлетворились этим объяснением и согласно изрекли:
Но тут слово взял игумен Студийского монастыря преподобный Савва:
Ему возразил епископ Констанции Кипрской Константин:
Состоявшаяся вслед затем полемика вновь обнаружила наличие разных позиций участников Собора по вопросу о принятии в сущем сане епископов, в прошлом отличившихся своей особой приверженностью к иконоборческой ереси, причем тут уже дело было не в терминологических расхождениях об интерпретации канонов, какие имели место при обсуждении участи тех иконоборцев, которые оказались в лагере еретиков по инерции. Одну точку зрения, которую можно обозначить как икономическую, представляли по преимуществу епископы, другую, проникнутую духом акривии, — архимандриты, игумены, монахи. Наиболее последовательным образом икономию по отношению к кающимся обнаруживал сам председатель Собора святитель Тарасий. Характеризуя мотивы его снисходительности к падшим, В. В. Болотов писал:
Голос епископата имел решающее значение для принятия соборных решений, поэтому и вопрос о епископах, принесших покаяние в отступничестве, включая и Григория Неокесарийского, был решен в духе икономии.
В тот же день были оглашены послания Патриарха Тарасия «архиереям и священникам Антиохии, Александрии и Святого Града» [32] и ответные послания восточных архиереев и отдельно Патриарха Иерусалимского Феодора, адресованные Патриарху Тарасию. Участники Собора выразили согласие с богословием этих документов, с содержащимся в них православным учением о почитании икон.
На 4-м заседании, состоявшемся 1 октября, были зачитаны библейские и святоотеческие тексты, на которых основано учение о почитании святых икон, в частности, соответствующие места из Исхода (24, 17–22), Чисел (7, 88–89), Иезекииля (41, 1, 15, 19), Послания к Евреям (9, 1–5), а также отрывки из творений святых Афанасия Великого, Василия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Григория Нисского, Кирилла Александрийского, Нила Синайского и других отцов, отрывок из жития Марии Египетской, цитаты из повествований о подвигах мучеников и мучениц, оглашено было и 82 правило Трулльского Собора, очевидным образом свидетельствующее о церковном почитании икон.
Следующее, 5-е заседание, созванное 4 октября, посвящено было чтению исторических свидетельств об иконах и разоблачению иконоборческих фальсификаций авторитетных текстов, содержащих упоминания о почитании икон.
На 6-м заседании, состоявшемся 5 октября, было зачитано определение еретического собора 754 г., положениям которого тут же давалось опровержение. Текст иконоборческого определения оглашал воссоединенный с Кафолической Церковью епископ Неокесарийский Григорий, один из деятельных участников собора иконокластов, а опровержения, заранее составленные, читал диакон Епифаний.
4. Соборный орос и заключительное заседание Собора
Важнейшее, 7-е, заседание Собора состоялось 13 октября. На нем был зачитан проект догматического ороса о почитании икон, в котором вслед за символом веры в редакции II Вселенского Собора и кратким изложением учения предыдущих Соборов говорится:
Поклоняющийся иконе поклоняется ипостаси изображенного на ней
Согласно сложившейся традиции, за изложением православного учения следовало определение о санкциях противящимся ему:
Затем провозглашены были персональные анафемы:
«Святая Троица низложила учение трех. Анастасию, Константину и Никите, преемственно занимавшим Константинопольскую кафедру, как бы новым Арию, Несторию и Диоскору, анафема!»
8-е и последнее заседание Собора состоялось 23 октября, и не в Никее, но в столице, в Мангварском дворце, в присутствии императоров Константина и Ирины, придворных, правительственных и военных чинов. После того как был оглашен принятый накануне догматический орос, императоры обратились к отцам Собора с вопросом:
«Пусть скажет святый и вселенский Собор, по общему ли вашему согласию провозглашено прочитанное определение».
В ответ епископы воскликнули:
5. Каноны VII Вселенского Собора
VII Вселенский Собор издал 22 правила. В составленных «деяниях» Собора время и ход работы над ними не отражены. Они помещены в готовом виде, вслед за кратким изложением заключительного торжественного заседания в императорском дворце. Этими правилами Собор восполнил к тому времени уже сложившийся в своей основе канонический корпус. Западная Церковь приняла их не сразу, но столетие спустя, в конце IX века, когда они вместе с деяниями Собора были переведены на латинский язык библиотекарем Папы Иоанна VIII Анастасием.
В 1 каноне Собора содержится требование, чтобы все, кто принял «священническое достоинство», знали и свято хранили прежде изданные правила, которые ниже обозначены следующим образом:
«Всецелое и непоколебимое содержим постановление сих правил, изложенных от всехвальных апостол, святых труб Духа, и от шести Святых Вселенских Соборов, и поместно собиравшихся для издания таковых заповедей, и от святых отец наших».
Здесь особую важность имеет упоминание шести Вселенских Соборов, поскольку таким образом признается за Трулльским Собором статус Вселенского Собора, ибо VI Вселенский Собор на первой своей сессии, состоявшейся в 680-м г., канонов не издавал, но они составлены были на Трулльском Соборе. В нем Православная Церковь, в соответствии с 1 правилом VII Вселенского Собора, видит продолжение VI Вселенского Собора, в то время как Западная церковь считает его всего лишь одним из Поместных Соборов Восточной Церкви. Утверждаемое в 1 каноне преемство с предыдущими Соборами имеет значение, выходящее за рамки только канонической области Предания, но выражает общий принцип хранения Церковью всего Священного Предания, которое дано ей в Божественном Откровении.
Ряд правил VII Вселенского Собора относится к поставлению епископов и клириков. Так, во 2 каноне установлен образовательный ценз для кандидатов во епископы. Правило требует от них твердого знания Псалтыри, а также хороший навык в чтении Священного Писания и канонов. Требования относительно богословских познаний епископов, выраженные в этом правиле, невысоки. Вальсамон объяснял это трудными обстоятельствами, в которых жила Православная Церковь в иконоборческую эпоху, предшествовавшую созыву VII Вселенского Собора. Отцы Собора в 3 правиле, подтверждая прежние каноны, постановили считать недействительным всякое избрание клириков, совершаемое «мирскими начальниками». В 3 правиле также воспроизводится указание на порядок поставления епископа собором области во главе с митрополитом, который установлен 4 правилом I Вселенского Собора и рядом других канонов.
4, 5 и 19 правила содержат указания на прещения, которым подлежат виновные в грехе симонии, причем в 19 каноне в одном ряду с симонией поставляется и пострижение монахов за мзду. В 5 правиле речь идет не о поставлении за мзду в собственном смысле слова, а о более тонком грехе, суть которого так излагает епископ Никодим (Милаш) в своем толковании этого правила:
Резюмируя санкцию, предусмотренную этим правилом, епископ Никодим писал:
Темой нескольких канонов VII Вселенского Собора является образ жизни клириков. В соответствии с 10 правилом, клирик обязан устраняться от мирских занятий:
«Аще же кто обрящется, занимающий мирскую должность у глаголемых вельмож: или да оставит оную, или да будет извержен».
Нуждающимся в средствах клирикам, которые имеют недостаточный доход от приходского служения, канон рекомендует:
«Лучше же да идет учити отроков и домочадцев, читая им Божественное Писание, ибо для сего и священство получил».
В 15 правиле клирикам воспрещается совершать ради дополнительного дохода служение в двух церквах, «ибо сие свойственно торговле и низкому своекорыстию, и чуждо церковнаго обычая». Если приход не в силах содержать клирика, ему указывается в правиле на возможность добывать средства к существованию иным образом, но, разумеется, не теми профессиями, которые несовместимы со священством:
«Ибо что для низкия корысти в церковных делах бывает, то становится чуждым Бога. Для потребностей же сея жизни есть различныя занятия: и сими, аще кто пожелает, да приобретает потребное для тела. Ибо апостол рек: требованию моему, и сущим со мною, послужисте руце мои сии (Деян. 20, 34)».
В порядке исключения 15 правило дозволяет служение в двух церквах, но только там, где причина этого не в корысти клирика, «а по недостатку в людях». Согласно 16-му правилу, клирикам возбраняется щегольство и пышность в одежде. 22 канон Собора гласит:
«Священническое житие избравшим, не совсем позволительно ясти наедине с женами, а разве купно с некоторыми богобоязненными и благоговейными мужами и женами, дабы и сие общение трапезы вело к назиданию духовному».
Несколько правил VII Вселенского Собора относятся к тематике, связанной с монашествующими и монастырями.
В 17 правиле монахам воспрещается, «оставив свои монастыри», «созидати молитвенные дома, не имея потребнаго к совершению оных». Тем же, которые располагают для такого строительства достаточными средствами, правило предписывает доводить начатое строительство до завершения.
В 18 правиле, во избежание могущего возникнуть соблазна, строго запрещено держать в архиерейских домах («епископиях») и в монастырях (подразумеваются мужские обители) женщин. Более того, в этом каноне содержится также запрет встречаться епископам и игуменам с женщинами, когда во время путешествия они остановятся в каком-либо доме, где находятся женщины. В этом случае женщине предписано: «да пребудет особо на ином месте, доколе последует отшествие епископа, или игумена, да не будет нарекания».
Исходя из тех же соображений предотвращения соблазна, отцы Собора в 20 правиле воспретили существование так называемых двойных монастырей, когда при одном храме устраивалось две обители – мужская и женская, в этом же каноне запрещается монахам и монахиням беседовать наедине. Перечисляя далее другие случаи, которые могут послужить соблазном, отцы Собора изрекли:
«Да не спит монах в женском монастыре, и да не яст монахиня вместе с монахом наедине. И когда вещи, потребные для жизни, со стороны мужеской приносятся к монахиням: за вратами оныя да приемлет женскаго монастыря игумениа с некоею старою монахинею. Аще же случится, что монах пожелает видети некую родственницу: то в присутствии игумении с нею да беседует, не многими и краткими словами, и вскоре от нея да отходит».
Право поставлять клириков на священнослужительские и церковнослужительские степени принадлежит епископу, но в монастырях хиротесию могут совершать и их настоятели: «аще сам игумен получил рукоположение от епископа в начальство игуменское, без сомнения, уже будучи пресвитером» (14 правило). В этом каноне говорится также о том, что только посвященным лицам дозволяется читать с амвона.
12 и 13 правила воспрещают отчуждать церковное имущество. Церковных вещей, согласно этому правилу, нельзя ни продавать, ни дарить, ни отдавать в заклад. Для надлежащего хранения церковного имущества во всех епархиях, в соответствии с 11 каноном VII Вселенского Собора, должны быть экономы. Эту должность предусматривало уже ранее изданное 26 правило Халкидонского Собора.
6 канон предусматривает ежегодно созывать собор епископов в каждой церковной области, которые в ту пору возглавлялись митрополитами. В случае, если бы местные гражданские начальники воспрепятствовали епископу явиться на собор, то, согласно этому правилу, они подлежали за таковые деяния отлучению.
7 правило предусматривает, чтобы во всех храмах полагались святые мощи:
«Аще которые честные храмы освящены без святых мощей мученических, определяем: да будет совершено в них положение мощей с обычною молитвою».
Это правило явилось реакцией на кощунственные деяния иконоборцев, которые выбрасывали из церквей мощи мучеников. В древности, а так же, как это видно из данного канона, еще и во времена VII Вселенского Собора, при освящении храмов полагали мощи исключительно мучеников, но впоследствии стали употреблять для этого и мощи святых иных ликов: святителей, преподобных.
В 8 правиле Отцы Собора повелевают отлучать от церковного общения лиц «еврейскаго вероисповедания», которые «возмнили ругатися Христу Богу нашему, притворно делаяся христианами, втайне же отвергаяся Его», но «кто из них с искреннею верою обратится, и исповедует оную от всего сердца», надлежит «сего принимати и крещати детей его, и утверждати их в отвержении еврейских умышлений». Одной из причин притворного принятия христианства было, как пишет епископ Никодим (Милаш), то обстоятельство, что
Как известно, сочинения еретиков после издания Миланского эдикта истреблялись государственной властью, когда носители ее были православными и защищали Церковь, но VII Вселенский Собор своим 9 правилом постановил, чтобы сочинения иконоборцев впредь не сжигались, а вместе с остальными еретическими книгами хранились в патриаршей библиотеке.
Собор, созванный в Никее в 787-м г., оказался последним в ряду Соборов, признанных Вселенскими Православной Церковью. Таким образом, история Церкви знает семь Вселенских Соборов. В церковном народе бытует мнение, согласно которому Соборов не может быть более семи, значит, с одной стороны, нельзя впредь признать вселенским еще один из прежде состоявшихся Соборов, а с другой — в будущем невозможен созыв нового Вселенского Собора. В православной богословской литературе нашего времени почти невозможно встретить точку зрения, догматизирующую седмеричное число Вселенских Соборов. И все же уязвимая спекулятивно мысль о невозможности быть восьмому Собору не была опровергнута более чем тысячелетней историей Церкви.