рейд баданова на тацинскую мифы и правда
Рейд на Тацинскую. Как танкисты самолёты таранили
Фото © Wikimedia Commons
В декабре 1942 года судьба Великой Отечественной войны висела на волоске. Немецкая 6-я армия генерала Паулюса сидела в окружении в Сталинграде и степях вокруг него. Боеспособность окружённых поддерживали транспортные самолёты, забиравшие раненых и доставлявшие патроны и продовольствие. «Тётушки Ю», транспортники Ю-52, зимой 1941/42 спасли вермахт от коллапса, и теперь немцы собрались повторить тогдашний опыт. Однако в Ставке в Москве не сидели сложа руки.
Ключевой точкой для снабжения окружённой армии Паулюса был аэродром Тацинская — казачья станица и авиабаза в 300 километрах от Сталинграда. Она находилась в глубоком тылу армии «Дон» фельдмаршала Манштейн а и сама по себе была в относительной безопасности. Однако в планах русских эта база присутствовала: немцы могли серьёзно затянуть разгром Сталинградского котла с помощью своего воздушного моста.
Динамичная и кровавая кампания зимы 1942 года находилась в самом разгаре. 12 декабря Манштейн начал прорыв в Сталинград, а 16-го числа пришёл в действие встречный советский план, операция «Сатурн». Целью «Сатурна» был разгром немецких, румынских и итальянских войск на флангах Манштейна. Командующий фронтом Николай Ватутин сделал ставку на скорость, и она полностью оправдалась. Фронт неприятеля развалился, разбитые части перемешались.
Через несколько дней после начала наступления 24-й танковый корпус генерала Василия Баданова получил приказ совершить рейд на Тацинскую для захвата аэродрома и уничтожения базы.
Василий Михайлович Баданов совсем недавно возглавил танковый корпус, но новичком на поле боя вовсе не был. Танковые соединения он возглавлял с лета 41-го и обладал отличным набором качеств командира мобильной ударной группы: самостоятельностью, решительностью, ясным тактическим мышлением. Не менее важным героем намечающейся драмы был начштаба корпуса полковник Алексей Бурдейный. Именно ему принадлежит план налёта на Тацинскую.
Рейд предстояло вести в глухом районе, где тяжело и без всякой войны. Степь была малолюдной даже до начала боевых действий, теперь же в стылых пустошах часто было невозможно найти ориентиры, проводников и пристанище. Тыловые базы находились далеко, и действовать предстояло в условиях дефицита топлива и боеприпасов.
В ночь на 19 декабря корпус перекатился через передовые позиции товарищей и ушёл в тыл вермахта в районе Богучарского плацдарма за Доном. Всего под началом Баданова находилось около 5 тысяч солдат и 144 танка.
Ледяной ужас
Корпус скользил сквозь промороженную степь в темноте: фары не зажигали, чтобы не демаскировать себя. За ночь прошли около 40 километров и вынырнули около немецко-итальянского опорного пункта в станице Маньково-Калитвенской. Внезапная танковая атака, паника, расчёты орудий, не сумевшие добежать до пушек, убиты. Свои проблемы с топливом и транспортом корпус решил на месте: трофейные машины и бензин Баданов отдал собственной мотострелковой бригаде.
Однако главная цель рейда — станица Тацинская — всё ещё маячила впереди. На авиабазе собралось до двух тысяч солдат из наземного персонала, расчётов зениток и строительных частей. Все эти силы подчинялись генералу Мартину Фибигу. На двух аэродромах у Тацинской скопилось до 200 самолётов. Фибиг уже знал, что к его базе идут советские танки.
Вопреки очень стойкому мифу, немцы неплохо представляли себе, где находятся русские. Но Баданов рассчитывал на главный свой козырь — скорость. 23 декабря танки подошли к станице Скосырской — севернее Тацинской. В течение дня немцев выбили из станицы, причём небольшая группа с танками оседлала шоссе южнее и в вечерней тьме устроила избиение отступавших. Танк, не тратя снарядов, просто таранил машины с солдатами вермахта на дороге.
Скосырская была взята ценой большого расхода топлива и боеприпасов, однако теперь корпус Баданова стоял всего в 30 километрах от главной цели. Теперь Баданову предстояло решить: или подождать отставшие части корпуса и дать время ремонтникам, чтобы вернуть в строй повреждённые машины, или же атаковать немедленно. Командир принял рискованное решение — атаковать.
Кровь на снегу
Рано утром 24 декабря, прикрывшись туманом, танки корпуса Баданова подошли к Тацинской. Танки и мотострелки сманеврировали, чтобы атаковать Тацинскую не в лоб. В 07:30 с залпа восьми «катюш» начался штурм.
Он оказался очень удачным, в частности, одна из ракет попала точно в узел связи. Зенитчики люфтваффе оказали отчаянное сопротивление, поэтому русские не ворвались на взлётную полосу сразу же. Однако сопротивление охраны быстро было сломлено. Особенно удачными оказались действия батальона капитана Нечаева. Он обошёл противостоящую ему батарею тяжёлых орудий. Танки с полусотни метров расстреляли батарею — и ворвались на взлётку.
После этого поднялась паника. На обеих ВПП самолёты без малейшего порядка выруливали на взлёт. Самолёты сталкивались, танки таранили взлетающие транспорты и бомбардировщики. Нехватка снарядов не позволила уничтожить большую часть самолётов, но паника и «рукопашная» атака танков сделали своё. Немцы смогли увести 108 самолётов, на земле было уничтожено около 50 пытавшихся взлететь машин, ещё примерно столько же попали в руки русских в небоеготовом виде. Кроме того, на аэродроме немцами были потеряны сотни квалифицированных специалистов — лётчиков, техников, связистов.
Побоище учинили совсем небольшие силы: около двух десятков танков и полсотни пехотинцев, которые первыми и ворвались на взлётку.
Немецкий лётчик, сумевший уйти живым, описывал это избиение:
Советские танки, ведя огонь, внезапно врываются в деревню и на аэродром. Самолёты сразу вспыхивают, как факелы. Всюду бушует пламя. Стартовать в направлении Новочеркасска — вот всё, что успел приказать генерал. Начинается безумие. Со всех сторон выезжают на стартовую площадку и стартуют самолёты. Всё это происходит под огнём и в свете пожаров. Вот один JU-52, не успев подняться, врезается в танк, и оба взрываются со страшным грохотом в огромном облаке пламени. Вот уже в воздухе сталкиваются «Юнкерс» и «Хейнкель» и разлетаются на мелкие куски вместе со своими пассажирами.
Прорыв маленького отряда Баданова к Тацинской повлиял на важные в масштабе всей войны решения. В тот день, когда фюзеляжи «тётушек Ю» трещали под гусеницами танков, Манштейн принял решение свернуть операцию по деблокированию армии Паулюса и предоставить её судьбе. Колонны танков и машин, пробивавшиеся в Сталинград, развернулись на 180 градусов.
Одной из первых к Тацинской устремилась «боевая группа Унрейна», названная по имени своего командира, полковника Мартина Унрейна. Группа Унрейна обладала серьёзной, но не сокрушительной силой, она включала 28 танков и САУ. Однако важен номер её дивизии — 6-я танковая. Именно эта свежая, полнокровная дивизия, недавно прибывшая с Запада, стала тараном, который прокладывал путь немцам к окружённой армии Паулюса. Разворот этой дивизии на Тацинскую означал отказ Манштейна от попыток выручить Паулюса.
Между тем командование советских войск допустило серьёзную ошибку. Баданову было велено остановиться на захваченной авиабазе в ожидании помощи. О корпусе не забывали, фраза «Помните Баданова, не забывайте Баданова, выручайте его во что бы то ни стало» принадлежит лично Сталину. Однако в условиях жёсткого дефицита боеприпасов и топлива 24-й корпус мог продержаться лишь недолгое время.
При этом всё, что корпус мог сделать, фактически уже было сделано. Наиболее разумным вариантом, позволявшим вывести основную массу людей и часть техники, был немедленный прорыв из Тацинской. Именно это предложил Баданов, связавшись по радио с Ватутиным, командующим фронтом. Однако в планирование вмешался лично Сталин. Судя по всему, генсек считал необходимым удержать развалины аэродрома для использования в будущем ВПП, кроме того, корпус Баданова перехватывал железную дорогу.
Если бы другие корпуса смогли быстро прийти на помощь, это решение оказалось бы даже разумным. Однако соотношение сил стремительно менялось. Манштейн перебрасывал к Тацинской части сразу нескольких пехотных и танковых дивизий. Ещё 66 танков подходили из состава 11-й танковой дивизии. Попытка немцев сходу пробиться в Тацинскую потерпела фиаско, но они вытеснили отряд корпуса Баданова из Скосырской, так что теперь рейдовый отряд был окружён.
Другие корпуса, стремившиеся на подмогу к Баданову, увязли в боях. Кольцо вокруг 24-го корпуса сжималось, при этом немцы имели гаубичную артиллерию и достаточно боеприпасов.
26 декабря через неплотное кольцо окружения проскочила небольшая автоколонна с боеприпасами и топливом. Однако это было в лучшем случае временное решение, дававшее лишние часы на принятие мер. Вечером 26 числа из окружения в штаб армии приходит радиограмма:
«Положение тяжёлое. Танков нет. Большие потери личного состава. Прошу разрешение на выход из окружения. Баданов».
Этой же ночью немцы чуть не прорвались на авиабазу, их атаку с великим трудом отбили.
Рывок с неожиданного направления принёс успех: немцы подбили только два танка. Колонна растворилась в морозной вьюжной ночи. После марша остатки рейдовой группы уже без приключений вышли к своим. С Тацинской прорвалось 927 человек. Добровольцы и тяжелораненые, оставшиеся на базе, погибли все.
Рейд на Тацинскую — пример ситуации, когда всего несколько тысяч человек способны повлиять на события в войне многомиллионных армий. Разгром авиабазы, уничтожение десятков самолётов, а главное — сам факт мощного удара по объекту в глубоком немецком тылу оказался последним доводом для Манштейна прекратить попытки прорыва в Сталинград.
Судьба героев этого рейда сложилась по-разному. Комендант базы в Тацинской Мартин Фибиг сдался в 1945 году, был выдан Югославии и казнён по приговору суда.
Звёздный час Бурдейного наступил в 1944 году, когда его корпус первым ворвался в Минск. После войны Бурдейный прожил долгую жизнь и умер в 1987 году.
Генерал Баданов, или рейд повлиявший на ход войны.
Рейд 24-го танкового корпуса генерала Баданова на станицу Тацинскую стал одной из самых славных страниц нашей военной истории. За время рейда корпус уничтожил 11292 солдата и офицера противника, взял в плен 4769 человек, подбил 84 танка и 106 орудий, только в районе Тацинской уничтожил до 10 батарей и около 40 самолётов. Эта реальная история настолько захватывающая, что достойна эпической экранизации, однако остается незаслуженно забытой в учебниках и массовой культуре.
За этот подвиг 26 декабря 1942 года танковый корпус был переименован во 2-й Гвардейский, ему было присвоено наименование «Тацинский», а сам генерал Василий Баданов был награжден орденом Суворова II степени за номером один.
Приближалось немецкое Рождество 1942 года. Войска Манштейна пытались деблокировать окружённую в Сталинграде группировку войск Паулюса. Для этого была организована операция «Винтергевиттер» («Зимняя буря», буквальный перевод «Зимняя гроза») с южного направления, а не с западного, как ожидалось, что стало для советского командования тактической неожиданностью.
Находившиеся в окружении войска армии Паулюса снабжались по воздуху и сдаваться не собирались. Снабжение 6-й армии шло с аэродрома, расположенного в станице Тацинской.
У нашего командования созрел план устроить на Тацинскую танковый рейд с тем чтобы, с одной стороны, уничтожить этот аэродром, а с другой – заставить Манштейна прекратить наступление и бросить силы на борьбу с прорвавшимися в немецкий тыл советскими танками.
Баданов был опытным военачальником. Закончив в 1916 году Чугуевское военное училище, к революции он был уже поручиком и командовал ротой. У началу войны Баданов командовал 55-й танковой дивизией 12-й танковой бригадой, а 2 сентября 1941 года вступил в командование сформированной в Харькове 12-й танковой бригадой, а в марте 1942, уступив бригаду Аврааму Соломоновичу Кирносу, возглавил 24-й танковый корпус.
24-й танковый корпус был сформирован весной 1942 года и был заново сформирован осенью после того, как потерял две трети состава под Харьковом. До ноября 1942 корпус находился в резерве Ставки. К моменту Тацинского рейда в состав корпуса входили три танковых бригады: 4-я гвардейская танковая, 54-я танковая, 130-я танковая, а также 24-я мотострелковая бригада, 658-й зенитно-артиллерийский полк и 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион. К моменту наступления в 24-м танковом корпусе укомплектованность танками составляла 90%, личным составом — 70%, автотранспортом — 50%. Всего в его составе насчитывалось до 91 танка (Т-34 и Т-70).
Первый этап наступления 24-го танкового корпуса прошел успешно. 19 декабря, будучи введенным в бой с Осетровского плацдарма в полосе действия 4-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке фронта, который обороняли итальянские части, танковый корпус Баданова практически не встретил существенного сопротивления с их стороны.
Многие итальянские офицеры срывали знаки различия и пытались скрыться. Танкисты Баданова давили итальянцев, буквально как клопов. По воспоминаниям самих танкистов, они встречали боевые машины, которые буквально потемнели от крови.
Несмотря на то, что немцам стало известно о продвижении танкового корпуса русских, «перехватить» его они не успели. За пять дней стремительного марша танкисты Баданова смогли преодолеть 240 километров.
Вот, что позднее вспоминал немецкий летчик Курт Шрайт о том, как это произошло: «Утро 24 декабря 1942 года. На востоке забрезжил слабый рассвет, освещая еще серый горизонт. В этот момент советские танки, на ходу ведя огонь, внезапно врываются в станицу Тацинскую и на аэродром. Самолеты вспыхивали, как факелы. Всюду бушевало пламя пожаров, рвались снаряды, взлетали на воздух складированные боеприпасы. По взлетному полю метались грузовики, а между ними носились отчаянно кричащие люди. Кто же отдаст приказ, куда направиться пилотам? Взлетать и уходить в направлении Новочеркасска — вот все, что успел приказать генерал Фибиг. Начинается форменное безумие. Со всех сторон на взлетную полосу выезжают и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем противника и в свете разгоревшихся пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней».
Менее чем через 12 часов генерал-майор Василий Баданов докладывал Ватутину по радиосвязи, что задача выполнена. Станица Тацинская и аэродром противника были захвачены. Немцы потеряли до 40 самолетов. Но самым главным итогом было то, что окруженная группировка Паулюса лишилась базы снабжения по воздуху.
Однако немцы не сидели, сложа руки. Еще ночью 23 декабря Манштейн, понимая, что уже не пробьется к Паулюсу, передислоцирует 11-ю танковую дивизию и 6-ю танковую дивизию, против корпуса Баданова. Они движутся форсированным маршем с целью остановить продвижение советского танкового корпуса.
Корпус Баданова оказался в окружении. Генерал Ватутин отправил на помощь Баданову два моторизованных корпуса и две стрелковые дивизии, но генерал Раус со своей 6-й танковой дивизией отразил все атаки.
Части Баданова сопротивлялись отчаянно. Многие сражались до последнего патрона. Горящие в Тацинской силосные башни и зернохранилища освещали ужасающую картину – развороченные танки, искореженные противотанковые орудия, разбитые транспортные колонны снабжения, раненые, обмороженные до смерти люди.
В тяжелом бою морозной ночью 28 декабря 24-й танковый корпус внезапным ударом прорвал фронт противника и вышел из окружения в район Ильинки, переправившись через реку Быстрая. Советское Верховное главнокомандование и Верховный Совет отметили героизм полков Баданова. Их доблестное сопротивление до конца и, главное, их беспримерный танковый рейд в глубокий тыл немцев должны были стать замечательным примером для остальной Красной Армии.
Захват советскими танкистами аэродрома в Тацинской и уничтожение на нём большого количества транспортных самолетов существенно усложнили снабжение немецко-фашистских войск, окруженных под Сталинградом, и ускорили их капитуляцию.
Удар на Тацинскую заставил Ju.52, игравшие главную роль в снабжении армии Паулюса по воздуху, перелететь на сто с лишним километров к западу (ближе бетонных полос не было). Оттуда их не могли сопровождать немецкие истребители — не хватало дальности. С этого момента «юнкерсы» либо пропускали дневное время, либо рисковали столкнуться с советскими истребителями. Да и полет по более длинному пути съедал их время. В итоге снабжение 6-й армии резко упало, и она начала голодать. Все это радикально облегчило ее ликвидацию в январе-феврале 1943 года.
Советское правительство высоко оценило подвиг танкистов корпуса. За проявленные ими воинское мастерство, отвагу и мужество 24-й танковый корпус 26 декабря 1942 года был преобразован во 2-й гвардейский танковый корпус и получил почетное наименование Тацинского, а его командир Василий Михайлович Баданов стал первым в стране кавалером ордена Суворова II степени.
За время своего рейда 24-й танковый корпус отчитался об уничтожении 11292 солдат и офицеров противника, было взято в плен 4769 человек, подбито 84 танка, уничтожено 106 орудий. Только в районе Тацинской было уничтожено до 10 батарей противника и 40 самолетов.
Именно после Тацинского рейда в войсках появилась шутка о том, что лучшим средством для борьбы с немецкой авиацией являются гусеницы танков.
Награды: Орден Ленина; три Ордена Красного Знамени (27.03.1942); Орден Суворова II степени (№ 1); Орден Кутузова II степени (27.08.1943); Орден Отечественной войны II степени; Орден Красной Звезды; Медаль «XX лет РККА», Медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.» (09.08.1945); Иностранные ордена.
Умер в Москве в 1971 году в возрасте 75 лет.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Генерал Баданов, или рейд повлиявший на ход войны
Рейд 24-го танкового корпуса генерала Баданова на станицу Тацинскую стал одной из самых славных страниц нашей военной истории. За время рейда корпус уничтожил 11292 солдата и офицера противника, взял в плен 4769 человек, подбил 84 танка и 106 орудий, только в районе Тацинской уничтожил до 10 батарей и около 40 самолётов. Эта реальная история настолько захватывающая, что достойна эпической экранизации, однако остается незаслуженно забытой в учебниках и массовой культуре.
За этот подвиг 26 декабря 1942 года танковый корпус был переименован во 2-й Гвардейский, ему было присвоено наименование «Тацинский», а сам генерал Василий Баданов был награжден орденом Суворова II степени за номером один.
Приближалось немецкое Рождество 1942 года. Войска Манштейна пытались деблокировать окружённую в Сталинграде группировку войск Паулюса. Для этого была организована операция «Винтергевиттер» («Зимняя буря», буквальный перевод «Зимняя гроза») с южного направления, а не с западного, как ожидалось, что стало для советского командования тактической неожиданностью.
Находившиеся в окружении войска армии Паулюса снабжались по воздуху и сдаваться не собирались. Снабжение 6-й армии шло с аэродрома, расположенного в станице Тацинской.
У нашего командования созрел план устроить на Тацинскую танковый рейд с тем чтобы, с одной стороны, уничтожить этот аэродром, а с другой – заставить Манштейна прекратить наступление и бросить силы на борьбу с прорвавшимися в немецкий тыл советскими танками.
Баданов был опытным военачальником. Закончив в 1916 году Чугуевское военное училище, к революции он был уже поручиком и командовал ротой. У началу войны Баданов командовал 55-й танковой дивизией 12-й танковой бригадой, а 2 сентября 1941 года вступил в командование сформированной в Харькове 12-й танковой бригадой, а в марте 1942, уступив бригаду Аврааму Соломоновичу Кирносу, возглавил 24-й танковый корпус.
24-й танковый корпус был сформирован весной 1942 года и был заново сформирован осенью после того, как потерял две трети состава под Харьковом. До ноября 1942 корпус находился в резерве Ставки. К моменту Тацинского рейда в состав корпуса входили три танковых бригады: 4-я гвардейская танковая, 54-я танковая, 130-я танковая, а также 24-я мотострелковая бригада, 658-й зенитно-артиллерийский полк и 413-й отдельный гвардейский минометный дивизион. К моменту наступления в 24-м танковом корпусе укомплектованность танками составляла 90%, личным составом — 70%, автотранспортом — 50%. Всего в его составе насчитывалось до 91 танка (Т-34 и Т-70).
Первый этап наступления 24-го танкового корпуса прошел успешно. 19 декабря, будучи введенным в бой с Осетровского плацдарма в полосе действия 4-го гвардейского стрелкового корпуса, на участке фронта, который обороняли итальянские части, танковый корпус Баданова практически не встретил существенного сопротивления с их стороны.
Многие итальянские офицеры срывали знаки различия и пытались скрыться. Танкисты Баданова давили итальянцев, буквально как клопов. По воспоминаниям самих танкистов, они встречали боевые машины, которые буквально потемнели от крови.
Однако и этот этап далеко не был легкой прогулкой — изображаемые сегодня карикатурно небоеспособными итальянцы часто огрызались, даже отступая. На северной окраине Расковки 24-й танковый корпус потерял 3 танка подбитыми и 3 сожженными. И хотя противник под нажимом отошел, сам при этом — по «Отчету…» — потерял всего два танка и три орудия.
Вообще, самолетов под Сталинградом у советской стороны было много больше, чем у немцев — но права непосредственно обращаться к ВВС командир корпуса не имел. Не была отработана схема вызова авиации, из-за чего всю операцию бадановцы провели под ударами самолетов противника (у которого схема вызова была отработана), но без поддержки своих. Результаты не замедлили сказаться: уже 20 ноября корпус потерял один Т-34 от удара бомбардировщика противника.
Не упрощало жизнь и то, что советская пехота двигалась далеко не так быстро, как танкисты, оставляя их без поддержки. Нельзя сказать, чтобы дело было в том, что мотопехота танкового корпуса были моторизована, а стрелковые части позади корпуса — нет. 24-я мотострелковая бригада корпуса Баданова была моторизована только в теории. На деле же, констатирует отчет, «из-за отсутствия положенного по штату автотранспорта двигалась пешим строем, совершая в пути форсированные марши до 50 км».
Разница была в тактике, а не в матобеспечении. «Мотострелки»-бадановцы обходили передовыми отрядами отдельные узлы сопротивления противника. А стрелковые части фронта, шедшие за ними, этого не делали, выбивая врага из них в лоб. Так небольшие силы противника даже в отсутствии сплошного фронта сильно замедляли стрелков, усугубляя разрыв между ними и танкистами.
Поэтому корпусу приходилось постоянно распылять свои силы, оставляя гарнизоны в узлах дорожной сети, без которых его грузовики не смогли бы везти горючее. Уже 21 ноября 1942 года два танковых батальона так остались гарнизоном в Дегтево. В те же сутки мотострелковая бригада оставила первую роту пехоты в качестве гарнизона в другой деревне, и так далее.
Того же числа танкисты начали игру с авиацией противника на ее же поле. Во время внезапной атаки бадановцев на посадочной площадке в Криворожье был расстрелян танками пытавшийся взлететь под их огнем Bf.110.
Несмотря на то, что немцам стало известно о продвижении танкового корпуса русских, «перехватить» его они не успели. За пять дней стремительного марша танкисты Баданова смогли преодолеть 240 километров.
Разбитые немецкие самолеты
Вот, что позднее вспоминал немецкий летчик Курт Шрайт о том, как это произошло: «Утро 24 декабря 1942 года. На востоке забрезжил слабый рассвет, освещая еще серый горизонт. В этот момент советские танки, на ходу ведя огонь, внезапно врываются в станицу Тацинскую и на аэродром. Самолеты вспыхивали, как факелы. Всюду бушевало пламя пожаров, рвались снаряды, взлетали на воздух складированные боеприпасы. По взлетному полю метались грузовики, а между ними носились отчаянно кричащие люди. Кто же отдаст приказ, куда направиться пилотам? Взлетать и уходить в направлении Новочеркасска — вот все, что успел приказать генерал Фибиг. Начинается форменное безумие. Со всех сторон на взлетную полосу выезжают и стартуют самолеты. Все это происходит под огнем противника и в свете разгоревшихся пожаров. Небо распростерлось багровым колоколом над тысячами погибающих солдат, лица которых выражали безумие. Вот один транспортный самолет Ю-52, не успев подняться в воздух, врезается в советский танк и взрывается со страшным грохотом. Вот уже в воздухе сталкиваются «Хейнкель» с «Юнкерсом» и разлетаются на мелкие обломки вместе со своими пассажирами. Рев авиамоторов и танковых двигателей смешивается с ревом взрывов, орудийным огнем и пулеметными очередями, формируя чудовищную музыкальную симфонию. Все вместе это создает в глазах зрителя тех событий полную картину разверзшейся преисподней».
Советские танкисты частью сил подавляли огонь немецких зениток, частью — стреляли по срочно взлетающим самолетам. Более чем сотне удалось взлететь, поскольку 130-й танковой бригаде приходилось отвлекаться на борьбу с аэродромными частями. Однако 46 исправных самолетов противника были расстреляны прямо на взлете — и потеряны вместе со своими экипажами.
Последнее было даже более важно. Германия произвела за Вторую мировую много десятков тысяч самолетов, и даже в 1942 году делала их больше одного в час. А вот приличного летчика нельзя сделать ни за час, ни за квартал. В Люфтваффе 1942 года летчик к фронту имел не менее 250 часов налета. То есть на его подготовку ушло от десятка тонн дефицитного горючего и много времени. Поэтому потеря экипажей была намного более чувствительной потерей, чем гибель самолетов.
Менее чем через 12 часов генерал-майор Василий Баданов докладывал Ватутину по радиосвязи, что задача выполнена. Станица Тацинская и аэродром противника были захвачены. Немцы потеряли до 40 самолетов. Но самым главным итогом было то, что окруженная группировка Паулюса лишилась базы снабжения по воздуху.
Однако немцы не сидели, сложа руки. Еще ночью 23 декабря Манштейн, понимая, что уже не пробьется к Паулюсу, передислоцирует 11-ю танковую дивизию и 6-ю танковую дивизию, против корпуса Баданова. Они движутся форсированным маршем с целью остановить продвижение советского танкового корпуса.
Корпус Баданова оказался в окружении. Генерал Ватутин отправил на помощь Баданову два моторизованных корпуса и две стрелковые дивизии, но генерал Раус со своей 6-й танковой дивизией отразил все атаки.
Части Баданова сопротивлялись отчаянно. Многие сражались до последнего патрона. Горящие в Тацинской силосные башни и зернохранилища освещали ужасающую картину – развороченные танки, искореженные противотанковые орудия, разбитые транспортные колонны снабжения, раненые, обмороженные до смерти люди.
Немцы, отсекшие советские клин, предприняли ряд попыток уничтожить прорвавшихся и занять аэродром. На ходу у частей 24-го корпуса в Тацинской осталось 58 танков, но дизельные имели 0,2 заправки — долго так не провоевать. Несколько раз за 26 декабря немцы атаковали части корпуса. Уже 27 декабря интенсивные бои оставили танкистов почти без боеприпасов. Мотострелки стали подбирать трофейные орудия и снаряды и вести огонь по противнику из них. Это решало только часть проблемы — немцы «не позаботились» завезти на Тацинскую советских танковых снарядов. Лишь в 23.00 того же дня корпусу на У-2 сбросили 450 снарядов для танковых орудий. Однако это было лишь по 10 снарядов на танковую пушку.
Хорошо хоть инженер-полковник Орлов, отвечавший за матчасть, нашел способ залить баки Т-34. Для этого под его руководством в определенных пропорциях были смешаны бензин, керосин и масло для немецких самолетов. Смесь оказался вполне пригодной для дизельных танков.