реальная история как врач спас безнадежных пациентов
В День медицинского работника: трогательные истории о том, как врачи спасают жизни людей
Они каждый день борются за жизни миллионов людей, их рабочий день не заканчивается в 6 вечера, а за каждым выздоровевшим пациентом стоит колоссальная работа. Они – медицинские работники: врачи, медсестры и санитары. Вот уже больше года они героически (ну правда!) спасают нашу страну от пандемии коронавируса. И продолжают это делать до сих пор.
Мы говорим им спасибо и поздравляем с Днём медицинского работника (20 июня). По случаю такого важного праздника собрали невероятные истории, произошедшие за последний год, которые еще раз доказывают, что именно врачи и медсестры – герои нашего времени.
Спасение ребенка со 100-процентным поражением легких
Буквально месяц назад кировские врачи спасли девочку со 100-процентным поражением легких после COVID-19. Около месяца она лежала в реанимации на искусственной вентиляции легких, а за ее жизнь боролась бригада медиков. Сейчас девочка жива и здорова и находится на реабилитации.
Работа несмотря на болезнь
В конце марта прошлого года главный врач инфекционной больницы в Коммунарке Денис Проценко заразился COVID-19. Но свою службу он не прекратил, а изолировался в кабинете и продолжил заниматься важными делами.
Операция на открытом сердце во время пожара
В апреле этого года произошла невероятная история в одной из больниц Благовещенска. В клинике кардиохирургии Амурской государственной медакадемии загорелась крыша, из-за чего пришлось эвакуировать всех больных. Однако в этот момент на первом этаже хирурги проводили сложнейшую операцию на открытом сердце, которую нельзя было остановить. Несмотря на опасность для жизни, врачи не покинули пациента и довели дело до конца. Все закончилось благополучно: и медики, и пациент остались живы.
5 клинических смертей за ночь
Лечение для бездомных
Врач-анестезиолог из Санкт-Петербурга Сергей Иевков больше двух лет назад создал проект «Благотворительная больница», в котором объединил медицинских работников города, чтобы помогать бездомным людям. В интервью порталу «Собака.ru» Сергей рассказал, что эта идея пришла ему в голову еще несколько лет назад: «Я стал замечать случаи, когда бездомным людям из-за регламентов не могли оказать медицинскую помощь в государственных учреждениях. У многих из них нет документов, поэтому они не могут попасть на амбулаторный прием». На наш вопрос: «Чем занимается его проект?» Иевков ответил следующее: «Мы осматриваем людей, консультируем их и оказываем помощь в местах, которые изначально для этого не предназначены: на улице, в заброшенных зданиях и приютах. У нас нет помещения или офиса, это больница без стен – такой вот оксюморон… Стараемся дать бездомным людям не только лекарства от боли, но и таблетки для души: хоть каплю внимания, заботы, уважительного отношения».
Редчайшая операция
В прошлом году в Екатеринбурге врачи провели сложнейшую операцию по спасению двух близнецов. Они родились на 32-й неделе, шансов выжить у них практически не было. Дело в том, что их матери на 20-й неделе поставили диагноз, из-за которого плоды развивались в одной амниотической полости и делили одну плаценту на двоих, это привело к неравномерному распределению крови между близнецами. Простыми словами, один ребенок «обкрадывал» другого. Было решено назначить внутриутробное лечение, потому что в случае его отсутствия беременность могла прерваться. В итоге родились двое здоровых мальчиков, а эта операция стала седьмой успешной во всем мире.
Спасение самого маленького пациента
В марте этого года ростовские врачи спасли новорожденного, который весил всего 600 граммов. Из-за тяжелой беременности, медиками было принято решение делать кесарево сечение, хотя женщина находилась всего на 26 неделе. В течение 5 месяцев врачи усердно боролись за жизнь ребенка, все это время он был подключен к аппарату искусственной вентиляции легких. И вот, благодаря работе врачей к весне мальчик смог дышать сам. Его выписали из больницы домой, когда он весил целых 3,8 килограмма.
Как людей вытаскивают из безнадежной комы и спасают от паралича: 7 историй на грани чуда
Паралич, кома, вегетативное состояние. Человек уже шагнул туда, откуда, казалось бы, нет обратной дороги. Врачи-реабилитологи вытаскивают своих пациентов с того света, когда кажется, что и чудо не поможет. Но иногда оно происходит.
Ирина Волкова — врач в четвертом поколении. Есть и пятое — сын и дочь, которые также посвятили свою жизнь медицине. Ирина Геннадьевна возглавляет клинику реабилитации в Екатеринбурге, куда везут пациентов — глубоко травмированных, обездвиженных, без сознания — из самых дальних уголков страны.
Ирина Волкова
Реабилитация
врач-невролог, реабилитолог, руководитель клиники реабилитации после инсульта, травм и ДТП, операций (Екатеринбург)
Разбудить мозг
— Ирина Геннадьевна, расскажите, как вы пришли в эту профессию?
— Я занимаюсь медицинской реабилитацией тяжелых пациентов с 1989 года. До всего доходили сами, на своем опыте, еще и специальной литературы не было, первые серьезные книги появились в 2010 году.
Официально медицинская реабилитация появилась в России только в 2014 году — до этого считалось, что реабилитации у нас в стране нет.
20 лет я работала в госпитале ветеранов войн в Екатеринбурге, он был самый большой в Советском Союзе. Много было раненых из Афганистана, затем из Чечни. И тогда мы понимали, что надо что-то делать с такими пациентами. Однажды моя коллега пошла в кино, и перед фильмом посмотрела тележурнал — что-то из жизни дружеских соцстран. И ее поразило, как немцы инвалиды-колясочники играют в волейбол. У нас такое представить было невозможно. И вы знаете, мы сделали первую спортивную команду, я объехала всех спинальников в городе, собрала человек тридцать. У многих даже колясок не было. Это был 1989 год. Мы увидели совершенно поразительные вещи — многие вернулись к нормальной жизни, даже женились. В начале 90-х мы открыли в госпитале отделение активной реабилитации, когда до общепризнанной реабилитации в стране было больше 20 лет.
В 2006 году сформировался костяк команды, который сейчас работает в клинике реабилитации. Многие доктора, психологи, методисты ЛФК пришли к нам еще студентами, сейчас уже защитились, стали кандидатами медицинских наук. Мы учились постоянно — ездили в Израиль, Австрию, Чехию, Германию. Мы стали первыми на Урале, кто вот так серьезно стал заниматься медицинской реабилитацией. Сейчас к нам везут пациентов со всей страны, из ближнего зарубежья. Работает «сарафанное радио», никакой рекламы мы себе не делаем.
— Вы беретесь за самые сложные, казалось бы, совершенно безнадежные случаи?
К нам девушка поступила после пластики черепа, через 2 месяца после травмы. Мультидисциплинарная бригада работала с ней по 5-6 часов в сутки. Но отклика никакого не было. Я с тяжелым сердцем вспоминаю этот период. Руки опускались, надежда уплывала, ломали головы, обсуждали, искали варианты, хватались за любую соломинку. Что еще сделать, чтобы разбудить нашу спящую красавицу? И работали. Морально выгорали, ведь начинали винить себя, что не можем помочь, хотя это неверная позиция. И вдруг, через 7 месяцев после травмы, «лед тронулся». Появились эмоции, очень робкая улыбка, и слезы. Появилось глотание, любимая и не любимая еда. Появился контакт с помощью жестов. Мы стали общаться. Сейчас девочка проходит до 100 метров по прямой поверхности. Параличей нет. Идет вперед, медленно, но идет.
— Когда вы говорите себе, что надо остановиться, что надежды больше нет?
— У Насти оказался исключительный папа, который бесконечно верил в свою дочь. Мы отказывали, даже уже выписывали Настю, но ее папа нас убедил в том, что надо продолжать реабилитацию. Поэтому в том, что она выжила, огромная его заслуга.
Да, нужно уметь не выгореть в работе, когда длительное время не видим, казалось бы, результата. Так было и здесь, несколько месяцев только крохи сознания. Знаете, порой отчаяние берет, но думаем, ищем, предлагаем, обсуждаем, пробуем, и идем вперед.
Это очень тяжелое состояние. Ну просто очень. Неоткликаемая кома. Работа с такими пациентами — это высший пилотаж. Сколько сил тратится на выхаживание таких пациентов всей мультидисциплинарной бригадой, моральных, физических. Ежедневная глобальная задача — разбудить мозг, сделать это любыми доступными способами. Работаем со всеми органами чувств: зрение, слух, вкус, обоняние, осязание, все виды чувствительности. Мы придумали, создали и пополняем коллекцию запахов. Это аромазарядка. Слушаем музыку, смотрим картинки и картины, качаем на качелях. Шутим, танцуем, играем, все делаем. И это все помимо базовых ежедневных, длительных, последовательных занятий. Мы научили нашу девочку есть самостоятельно еду, глотать, пить. Научили сидеть, стоять, вставать, делать шаги по лестнице.
Российский врач спасает от рака пациентов, которых считают безнадежными, и доказывает, что 4-я стадия — не приговор. Как ему это удается?
Врач из Санкт-Петербурга ежедневно доказывает, что четвертая стадия онкологического заболевания – это не приговор. Он берется за случаи, которые другие медики считают безнадежными.
Евгений Владимирович Левченко – доктор медицинских наук, автор 133 научных работ и 12 патентов. Он заведует торакальным отделением НМИЦ онкологии имени Петрова. Стаж хирурга – 27 лет, а в послужном списке более пяти тысяч операций.
Недавно Евгения Владимировича наградили премией фонда имени академика Перельмана. Он спас девушку, у которой была четвертая стадия рака. Фактически вытащил с того света.
В 2009 году Ирине С. из Псковской области поставили диагноз остеосаркома (рак кости). Химиотерапия результата не дала, и девушке пришлось ампутировать ногу.
«Официально это называется хирургией спасения, – говорит Левченко. – Но я называю это хирургией отчаяния. »
Смысл в том, чтобы удалить больной орган и сохранить жизнь всему остальному организму. Но в случае с Ириной, которую почти все медики признали неизлечимой, это не помогло. Саркома дала метастазы в легкие – около семидесяти очагов. Вырезать их вручную было бесполезно – шанс рецидива составил бы 100 процентов из-за слишком большого количества. Питерские врачи под руководством Евгения Владимировича использовали другой метод – изолированную химическую перфузию.
«Легкое полностью выключается из кровообращения. Орган как бы живет отдельной жизнью, не сообщаясь с организмом, – объясняет хирург. – Мы вводим химиопрепараты, дозы которых завышены в сотни раз, и в 99 процентах случаев они ликвидируют не только метастазы, но и микрометастазы. Зачем нужно «отключать» легкое? Не все органы могут перенести высокодозную «химию», а ткани легкого могут. Но если его не «отключить», то лекарство просочится в костный мозг и желудочно-кишечный тракт. И пациент погибнет».
Ирину прооперировали девять лет назад, и с тех пор ее ничто не беспокоит. Разве что периодически ей приходится приезжать на плановые обследования.
Таких процедур Евгений Левченко провел 168.
«Помню одну девушку из Великого Новгорода с таким же заболеванием, как у Ирины, – рассказывает врач. – Мы сделали ей перфузию одного легкого, но потом больная отправилась в онкологический центр Техасского университета. Хотела выяснить, правильно ли ее лечат на родине.
Доктор Питер Андерсон тогда спросил у нее:
– Где вам сделали перфузию?
– В России, –ответила пациентка.
– Там выполняют такие операции? – изумился врач.
– Тогда возвращайтесь обратно и сделайте перфузию второго легкого!
– Мы сделали. Вот уже шесть с половиной лет девушка живет без рецидивов. Получила образование и занимается графическими дизайном, – делится Евгений Владимирович. – Это ведь очень сложные операции. Их пытаются выполнять в Европе и Москве, но счет идет всего лишь на десятки подобных процедур. Не все верят в их эффективность, однако мы убеждены в обратном».
Левченко уверен, химическая перфузия – настоящее спасение для тех, кому показан этот метод:
«Не должно быть первичной опухоли и должны отсутствовать ее «представительства» – метастазы в печени, желудке, головном мозге. Только в легких! Да и то это для обывателя легкие — это легкие, а для нас есть десять сегментов справа и девять слева. Все непросто. Но всем, кому эта операция поможет, мы ее сделаем. Никакой доплаты за нее не потребуется».
Однажды Евгений Левченко провел за операционным столом 18 с половиной часов – это его личный рекорд. Вместе с профессором Дмитрием Пташниковым он «колдовал» над больным с верхушечным раком легкого.
«Нужно было удалить легкое, часть грудной стенки и три позвонка, плюс выполнить протезирование позвоночного столба. Мы зашли в операционную в 9:00 и вышли в 5:00 на следующий день, – вспоминает хирург. – То я, то мой напарник присаживались на стульчик передохнуть. Не ожидали, что операция будет такой длительной, но выполняли ее миллиметр за миллиметром. Я потом еще долго после нее заснуть не мог! Так переутомился».
Тонкую ювелирную работу доктор любил с детства: занимался резьбой и выжиганием по дереву, даже вышивал.
«Слово «хирургия» переводится с греческого как «рукодействие», – замечает Евгений Владимирович.
По его словам, отечественная онкология находится на высоком уровне развития:
«Недавно я был в Японии на конгрессе по раку легкого. Группа местных онкологов посвятила целый доклад «Пневмонэктомии с резекцией бифуркации трахеи и с протезированием верхней полой вены» у одного пациента. Я еще тогда подумал: «Как?! И для них это событие? Может, мне рассказать им о нескольких более сложных случаях из своей практики?» Но я не стал никого разочаровывать» (смеется).
Однако именитый врач считает, что победить рак человечеству вряд ли удастся.
«Люди должны от чего-то умирать – это естественный ход. В природе все сбалансировано. Не будет рака, тогда активизируется ВИЧ или что-то еще. Звучит парадоксально, но мы сами поддерживаем онкологические заболевания. Еще в начале XX века рак легкого был чем-то из ряда вон выходящим. Студенты всех институтов сбегались посмотреть на легкие, пораженные раком. А сейчас у нас просто пандемия! Почему? Во время Первой мировой войны табак стали использовать в качестве допинга, и началась эпидемия курения. Плюс сильная загазованность. Вот мы и получили».
Тем более опухоли, по словам завотделения, имеют свойство «приспосабливаться». Ученые выявляют и подбирают терапию к одной мутации генов, но через год-два на фоне этой терапии возникает новая.
«С одной стороны – это замкнутый круг, а с другой – возможность продлить жизнь на эти год-два и, может быть, дождаться появления следующего препарата», – говорит доктор.
Несмотря на столь богатый опыт, для Евгения Левченко, как и для других медиков, рак остается загадкой. И ни у кого нет ответа на вопрос, как не заболеть раком. Хотя один совет питерский хирург дает:
«Ночью в организме синтезируется мелатонин – регулятор суточных ритмов, обладающий и противоопухолевым эффектом. Он вырабатывается только в темноте, поэтому ночью нежелательно смотреть на свет. Так что днем нужно бодрствовать, а ночью – спать».
Самые поразительные случаи спасения жизни врачами
Упасть с 47 этажа и выжить
Алкид Морено в центре Фото: eluniverso.com
Когда пуля тебя боится
В 2010 году южноамериканский футболист Сальвадор Кабаньяс Ортега стал жертвой киллера, которому через третьи лица спортсмена заказал некий наркобарон. Звучит как сюжет боевика, но является правдой: Кабаньяс играл за «Хенераль Кабальеро» и в 2007 году был назван лучшим футболистом Южной Америки и Парагвая.
Нападение произошло в одном из баров в Мехико, в туалете ему выстрелили в голову. Состояние футболиста оценивалось как критическое: в черепе образовался опасный сгусток крови. Кровотечение остановили, операция длилась семь часов. Сальвадор Кабаньяс встал на ноги и вернулся в футбол.
Скользские рельсы
Другая поразительная история случилось со стрелочником дорожных путей из США. Находясь на работе Труману Дункану не повезло поскользнуться перед прибывающим поездом и упасть прямо на пути. Состав протащил мужчину на 50 метров, и все это время он находился в сознании. Более того, Дункан сам вызвал по мобильному телефону скорую для себя.
Сейчас он жив, в здравии и работает в офисе.
Карандаш в голове
Молодой человек так и не смог вспомнить, как карандаш мог попасть в столь труднодоступное место, разве что когда еще ребенком, упал и получил сильную травму. Аахенские врачи провели сложную операцию и вытащили карандаш, пациент вскоре полностью вышел на поправку.
Без второй половины
Пересадка черепной крышки
Первая в мире операция по трансплантации черепной крышки успешно прошла в мае 2015 года в Техасе. Пациентом был 55-летний Джим Бойсен, чья черепная коробка практически раскрошилась из-за химиотерапии, которой его лечили от рака.
В какой-то день в черепе мужчины появилась глубокая рана с углублением, которое давило на мозг. Самой большой трудностью стала не 15-часовая операция, а поиск подходящей по размеру черепной крышки.
Верните мне мой скальп
Филигранную работу провели чешские пластические хирурги в феврале 2015 года, которые буквально вернули 28-летней Петре Новотне ее прежнее лицо. Несчастье произошло, когда она помогала с ремонтом мужу и неосторожно взяла работающую дрель. Сверло намотало волосы женщины, заодно сорвав с головы кожу.
На операцию врачи отделения пластической хирургии Университетской клиники Винограды потратили девять часов, пересаживая сосуды и вены длиной от 8 до 10 сантиметров с рук и ног пострадавшей. Через несколько недель после операции мать четверых детей уже смогла улыбаться.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Проект «Воронежской области – 85». Как военный врач спас тысячи жизней в концлагере
Проект «Воронежской области – 85». Как военный врач спас тысячи жизней в концлагере
РИА «Воронеж» продолжает проект, посвященный 85-летию Воронежской области. Журналисты рассказывают об истории региона и его жителях. Очередной выпуск – об уроженце Воронежской губернии и выпускнике Воронежского мединститута Георгии Синякове, который спас тысячи жизней в фашистском концлагере. В Воронеже его имя мало кому известно, зато в Челябинске он человек-легенда. После войны Синяков уехал на Урал, где долгие годы работал в городской больнице и преподавал в Челябинском мединституте. Корреспонденты РИА «Воронеж» позвонили в Челябинск внучке доктора Синякова Ольге Селяниной и расспросили ее о знаменитом дедушке.
Экзамен в лагерном лазарете
– У меня был лучший в мире дедушка, и он никогда не рассказывал мне о войне и плене. Говорил только, что это самое страшное, что только может быть, но надо всегда оставаться человеком. О его подвигах я узнавала на встречах с боевыми товарищами, куда он брал меня с собой, а позже – из переписки, интервью и воспоминаний тех, кого он спас, – сообщила Ольга Селянина.
Встреча с боевыми товарищами
Георгий Синяков родился в 1903 году в селе Петровское Ивановской волости Воронежской губернии. В 1925 году Ивановская волость отошла к Тамбовской губернии, но к тому времени Георгий Синяков уже учился в Воронежском мединституте. Распределение он получил в город Шахты Ростовской области.
На второй день войны военврач второго ранга Синяков был уже на фронте в должности ведущего хирурга медико-санитарного батальона. Осенью 1941 года у деревни Борщевка под Киевом военный госпиталь захватили немцы, и Георгий Синяков попал в плен вместе со своими ранеными. Пройдя лагеря Борисполя и Дарницы, в мае 1942 года стал узником №97625 международного лагеря военнопленных Кюстрин в 90 км от Берлина.
Среди заключенных были французские, английские, югославские врачи, но русский доктор попал в лагерь впервые. Немцы устроили ему испытание: заставили делать одному из заключенных резекцию желудка. Они хотели посмеяться над босым и оборванным узником, который взял в руки скальпель, но Синяков провел операцию блестяще.
Вскоре выяснилось, что это было только начало.
– Дедушку привели к тяжелораненому немецкому офицеру и сделали предложение, которое не предполагало отказа. Если доктор Синяков прооперирует раненого и тот выживет, то ему разрешат лечить больных на территории лагеря. Если офицер умрет после операции, хирурга расстреляют, если откажется оперировать – тоже. Дело в том, что немецкие врачи уже признали пациента безнадежным. Но русский доктор его вылечил – и начал оперировать раненых и больных в лагерном лазарете, – рассказала Ольга Селянина.
Георгий Синяков делал сложнейшие операции, не имея всех необходимых инструментов. Даже лагерные охранники стали приводить на прием к нему своих родственников. Однажды он спас немецкого ребенка, которому в трахею попало инородное тело, и его мать упала перед пленным врачом на колени.
После этого Георгий Федорович стал пользоваться относительной свободой передвижения в лагере и получать усиленный паек, который тоже становился лекарством для его ослабевших пациентов. Сало, которое ему выдавали, он менял на хлеб и картошку – ведь ими можно было накормить большее количество заключенных.
«Летающая ведьма»
Несколько месяцев врач прятал среди раненых более 10 советских летчиков. Сбитому в бою летчику-штурмовику Николаю Майорову он «собрал по частям» челюсть и спас руку с газовой гангреной. Вылечил летчика-истребителя Александра Каширина, попавшего в лагерь с гангреной ступней ног.
В августе 1944 года в Кюстринский концлагерь попала штурмовик Анна Егорова: ее самолет сбили за Вислой во время 277-го вылета. Немцы планировали немного подлечить обгоревшую и израненную летчицу, которую называли «летающей ведьмой», и устроить ей показательную казнь.
«Всех пленных согнали в колонну, и, окруженная озверелыми конвоирами, немецкими овчарками, она потянулась по Кюстринскому лагерю, — писала Анна Егорова-Тимофеева в воспоминаниях. – Меня несли на носилках, как носят покойников на кладбище, товарищи по беде. И вдруг слышу голос одного из несущих носилки: «Держись, сестренка! Русский доктор Синяков воскрешает из мертвых!».
Между тем родственникам летчицы в Тверскую область уже отправили похоронку и подготовили наградной лист о присвоении ей звания Героя Советского Союза посмертно.
Анну, у которой были обожжены лицо и пальцы, поврежден позвоночник, вывихнута рука, бросили в одиночную камеру с цементным полом. Георгий Синяков и профессор Белградского университета Павле Трпинац добились у немцев разрешения лечить заключенную. Шли дни, а ее ужасные раны все никак не заживали.
– Дедушка понимал, что Анна как можно дольше должна оставаться «больной» для фашистов. Он приготовил мазь, от которой раны быстро затянулись. Но на поверхности он их слегка растравливал, чтобы они выглядели свежими. За ней ухаживала русская санитарка Юля Кращенко. Анне удалось выжить в лагере и дождаться освобождения, – добавила Ольга Селянина.
Именно Анна Егорова в 1961 году в очерке «Егорушка», который вышел в «Литературной газете», впервые рассказала о подвиге доктора Синякова.
Тезка писателя
У 18-летнего солдата, попавшего в Кюстринский лагерь, имя и фамилия оказались как у советского писателя Ильи Эренбурга – автора лозунга «Убей немца!». К счастью, пленный назвался Ильей Лебедевым, и немцы даже не догадались о его еврейском происхождении.
До встречи с доктором Синяковым Илье пришлось выдержать медицинские эксперименты, он перенес сыпной и брюшной тиф, а в качестве наказания работал в каменном карьере. За невыполнение нормы в 35 вагонеток следовала порка розгами. В сущности, это была форма казни. Доктор Синяков добился перевода Ильи обратно в лагерь и поместил его в отдельный бокс для больных туберкулезом, куда немцы старались не заходить. В марте 1945 года Эренбургу организовали побег.
– Я видела Илью Зельмановича в 1970-х годах, когда мы с дедушкой приезжали в Москву и заходили к нему в гости. Умер он не так давно, почти столетним, – рассказала внучка Синякова.
Илья Эренбург был не единственным заключенным, которому удалось бежать. Георгий Синяков прятал в инфекционных бараках под номерами умерших тех узников, которые готовились к побегу. Для них достали карту местности, которую каждый перерисовывал для себя, сушили сухари и даже раздобыли компас. Не все побеги были успешными, но фронт уже приближался, и многим удалось добраться до своих.
Немецкий антифашист
Конечно, доктор Синяков не смог бы действовать так успешно без надежных союзников, главным из которых был капрал Гельмут Чахер. В 1931 году Гельмут и его отец приезжали в Советский Союз в качестве специалистов по электросварке. Женой Чахера стала русская женщина Клавдия Осипова. В 1938 году отца и сына арестовал НКВД, но через несколько месяцев всю семью выслали в Германию.
Когда началась война, Чахера не отправили на фронт из-за какого-то хронического заболевания – то ли туберкулеза, то ли язвы желудка. Он стал охранником в концлагере, и при этом не только старался сделать жизнь заключенных хоть сколько-нибудь сносной – именно Чахер принес в лагерь карту и компас, помогал Синякову прятать летчиков, организовывал групповые и одиночные побеги.
В самом конце войны Гельмут Чахер нашел способ перейти на сторону Советской Армии. Умер он в 1959 году, его именем назвали политехническую школу в Котбусе.
Георгий Синяков и Гельмут Чахер поддерживали переписку после войны, но приехать в гости в Германию бывший пленный Синяков не смог.
– Плен сломал жизнь многим. Один летчик, спасенный Синяковым в концлагере, рассказывал на встрече, что его не берут даже сторожем на аэродром. У дедушки и Анны Егоровой тоже были гонения из-за этого, они обсуждали это в письмах, – отметила Ольга Селянина.
Освобождение
Когда фронт приблизился к Кюстрину, немцы увезли из лагеря всех, кто мог держаться на ногах. В лазарете остались ослабленные и больные – по некоторым сведениям, их было до 3 тыс. человек. К ним прислали расстрельную команду, и ей навстречу вышел доктор Синяков. Через переводчика он долго говорил о чем-то с немцами, и они ушли, никого не тронув. Через два часа в Кюстрин вошли советские танки.
Георгий Синяков дошел до Берлина и даже расписался на рейхстаге. Но многие российские города были для бывшего пленного закрыты. Например, он не мог поехать в Подмосковье к сестре, которая тоже была медиком.
С коллегами
Когда Синяков узнал, что в Челябинске живет его коллега по работе в Шахтах Тамара с сыном Сергеем, то переехал на Урал, и они стали его семьей. В Челябинске он работал заведующим хирургическим отделением медсанчасти, преподавал в мединституте.
После очерка, в котором Анна Егорова рассказала о докторе Синякове, в Челябинск полетели письма со всех концов страны и из Европы. Бывшие заключенные, которых он спас, благодарили и звали в гости. Родственники и друзья Георгия Федоровича знали, что этот добрый и скромный человек – гениальный врач, но о его подвигах до этого момента не догадывались.
Встречи боевых товарищей в 1960–1970-х годах проходили в Москве, Ленинграде, Челябинске, на Украине. На челябинском телевидении о Синякове сняли фильм, интервью с ним провела прилетевшая из Москвы Наталья Кончаловская. Но звание Героя Советского Союза ему так и не присвоили, несмотря ни на какие ходатайства: плен считался несмываемым пятном в биографии.
– Дедушка умер в 1978 году. Первый инфаркт у него случился, когда не стало его младшей сестры. У него было два брата, один из которых, летчик, погиб в бою, и две или три сестры. После инфаркта он уже не ездил на последние встречи с товарищами, но переписывался с ними до конца, – вспомнила Ольга Селянина.
В Музее истории медицины Челябинска есть экспозиция, посвященная доктору Синякову, а на здании больницы №8, где он работал, открыли мемориальную доску.
Внучка доктора Синякова врачом не стала из-за нелюбви к латыни. Она выбрала профессию инженера-строителя. В Челябинске живут также правнучка и два праправнука доктора Синякова.