нет злее мухи чем бабы вековухи
Гороховецкие пословицы (Владимирская губерния)
А ты ешь, ешь досыта, а хлеба-то не бери.
Лес, — он чёрту брат.
Поцелуй ерша с хвоста.
Богатый строится, а бедный в пи*де роется.
Вор ворует — стены оставляет, а пожар по миру пускает.
Говорят, и в бане не ссат, а мой дедушка сирывал, да Бог миловал.
Гриб и огурец — в жопе не жилец.
Деньги — навоз, сегодня нет, а завтра воз.
Дура-голова замучит резвы ноженьки.
Дурак по дуру далеко ходил.
Жизнь прожить — не мутовку облизать.
Загуляли голыши, а богаты не дыши.
Замучили работой: не толки, так мели.
Каждая хохуля себя не хулит.
Каждому своя сопля солона.
Шире жопы не пернёшь.
Калина сама себя хвалила: «Я с мёдом хороша».
Кума, дай ума, жопе — разума.
Милости просим: об стол брюхом чесать.
Молодец для овец, а на коров ты не здоров.
Мышка соломку точет, и то хочет.
Мужик, покажи язык: не ты-ли портянку съел?
На свою ногу топор не уронишь.
На торной тропе и трава не растёт.
Наплёл семь вёрст до небес. (о вранье)
Наше дело — сделать тело, а душу Бог вложит.
Нашлась бабушкина пропажа в дедушкиных штанах.
Не вини зеркало, если рыло косое.
Не вывернется лычко из-под кочедычка.
Не гребень голову чешет, а время.
Не подмигивай косая, не ломай последний глаз.
Недотёпа на ходу спит.
Нет злее осенней мухи, да девки-вековухи.
Ни одна лошадь в хомуте не серет, надо хомут снимать.
Ночь — матка, всё гладко.
Они на одну дырку ходят — их водой не разольёшь.
От сглазу даже дерево сохнет.
Пила — это кормилица, а вот жена — это пила.
По нашему разумишку и этого лишку.
Появился пятак, неси в кабак.
Редька — бздун, горох — пердун.
Рыбак душу не морит: рыбы нет, так хрен варит.
С дурой бабой пиво не сварить.
С паршивой овцы хоть шерсти клок.
Сапоги дорогу знают, — только ноги переставляй.
Сидел-бы ты на печи и мотал сопли на лучину.
Срать да родить нельзя погодить.
Счастье — не хрен, в руки не возьмёшь.
Тайная подружка — одна только подушка.
Таракан — Богова ошибка.
Твоё дело телячье — обмарался и стой.
У меня, как у латыша — только хрен да душа.
У него одна болезнь: на кого-бы залезть.
Хлеб — всему дому голова.
Хрен тебе в сумку, чтоб куски не мялись.
Худая сбруя — не добрый выезд.
Чёрт, а не ребёнок: молоко выпил, а соску на хрен надел.
Чудно: бабино гумно как-то яминой.
Это не нос, а вместо носа хрен прирос.
Это что за щи? Хоть хрен полощи.
Я кум королю, а министру крестник.
Я простыл: слезал с печи, а ветер был встречу.
В доме всё богатство: крест да пуговица, на столе — хрен да луковица, в одном кармане — вошь, в другом — блоха.
Бог создал на свет три зла: бабу, чёрта и козла. Чёрт летает — всех смущает, козёл ходит и воняет, а баба всех из дома выгоняет.
Внимание! Копирование материала запрещено. Возрастные ограничения: 16+
Содержание страницы: пословицы, приговорки, присловья крестьян Гороховецкого края (Владимирская губерния).
_______________________________ Уважаемые посетители, окажите сайту материальную поддержку.
Помогите сайту выжить!
_____________________________
Про старых дев на Руси
Мать дочерю родила,
На белый свет пустила,
Доли навек не дала.
Девушку, которой, как говорили, «на долю не выпало замужество», называли обычно «старой девой», «вековухой», «непетым волосьём», «седой макушкой». Вековухой она объявлялась тогда, когда все ее ровесницы стали замужними женщинами. Ее переставали приглашать на посиделки и гулянья: «Ну этой-то пора покойников мыть, а она все гуляет». Про нее говорили, что она «как сорока на березке – все сидит и сидит». В конце концов девушка-«перестарка» исключалась из молодежного коллектива, но при этом не принималась и в женский, оказывалась одинокой, «как птица, отставшая от лебединой стаи и не взятая с собой другими птицами». Маргинальность ее положения выражалась еще и в том, что старая дева должна была по-девичьи заплетать волосы в одну косу, носить девичью одежду, но только темных, как у старух, цветов, и не пользоваться никакими украшениями.
В русской деревне безбрачие считалось явлением ненормальным, противоречащим природе, а к старой деве относились как к человеку неполноценному, ущербному и даже грешному: она «не познала жизни», не реализовала свой жизненный потенциал, не исполнила свой долг перед Богом и людьми. Ее и жалели, и презирали, подвергая различным насмешкам, напоминая ей при случае, что она «ни то ни се».
Старая дева не могла жить самостоятельно, потому что для крестьянского хозяйства требовались и мужские, и женские руки. Обычно она жила вместе с родителями, а после их смерти переходила в семью брата, выполняя все женские работы: участвовала в сенокосе, жатве, выращивании льна, пряла, ткала, нянчила племянников. Если старая дева была хорошей работницей с твердым характером, то при больной матери или невестке она могла стать большухой, управляя всем хозяйством семьи. В большинстве случаев статус старой девы в семье был весьма невысоким, особенно если она была смиренна, невзрачна на вид, а еще хуже больна.
Люди приписывали старым девам, даже самым трудолюбивым, скромным и добрым, множество отрицательных черт: злая, вредная, завистливая, неуживчивая, сварливая, ленивая, некрасивая, с дурным глазом. «Поповой собаки, отставного солдата да старой девки злее нет», – говорит пословица. Считалось, что старые девы обладают способностью приносить вред своим односельчанам. Например, могут сделать на поле так называемые заломы: прийти в полночь к созревающим хлебам и, сняв рубаху и распустив волосы, надломить часть колосьев или скрутить их в жгут. По поверью, после жатвы зерно перетечет в закрома старой девы, жница, сжавшая залом, погибнет, а люди, съевшие хлеб, испеченный из зерен залома, умрут.
В русских деревнях были также широко распространены представления о том, что старая дева, тоскуя, вступает в любовную связь с бесами и что она может превратиться в ведьму, которая «от коровушек молочко отдаивает, промеж межи полоску прожинывает, от хлебушка спорынью отымывает». Верили, что черт в виде огненного змея прилетает в дом к старой деве через трубу и, обернувшись красивым мужчиной, ложится в ее постель. Вот, например, как об этом рассказывали в Ярославской губернии в конце XIX века: «В Давыдковской волости жили в одном доме две сестры-девицы. Одна из них была пожилая, другая – девушка-невеста. К старшей и прилетал каждую ночь огненный змей. Нередко, подходя к избе, посторонние слышали разговор, причем, кроме голоса хозяйки, явственно слышался и посторонний мужской голос. Войдя в избу, они никого не видели, кроме самой хозяйки. Посещая эту пожилую девицу, змей приносил ей деньги, и она, не получая ниоткуда никаких средств, жила очень богато. Умерла эта девица в ужасных мучениях. Говорят, что умирающую свою сожительницу змей хотел затащить под печку сквозь небольшое окошечко, но она не прошла и умерла тут» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 1799, л. 5 об.).
Люди верили также в связь тосковавшей по любви вековухи с домовым (дворовым) – мифологическим хозяином дома. По поверью, полюбив вековуху, он проявлял заботу о ней, старался, чтоб ее не обижали, и даже мог избить невестку, которая плохо относилась к своей вековухе-золовке. Каждую ночь он приходил к своей избраннице, заплетал ей косу, ложился к ней в постель и был очень ревнив. В старинной быличке, записанной в Кадниковском уезде Вологодской губернии, рассказывалось: «Жила у нас старая девка, незамужняя; звали ее Ольгой. Ну, все и ходил к ней дворовушко спать по ночам, и всякий раз заплетал ей косу и наказывал: „Если ты будешь ее расплетать да чесать, то я тебя задавлю». Так она и жила нечесаной до 35 годов – и не мыла головы, и гребня не держала. Только выдумала она выйти замуж, и когда настал девичник, пошли девки в баню и ее повели с собой, незамужнюю ту, старую девку, невесту ту. В бане стали ее мыть. Начали расплетать косу и долго ее не могли расчесать: так-то круто закрепил ее дворовушко. На другое утро надо было венчаться – пришли к невесте, а она в постели лежит мертвая и вся черная: дворовушка ее и задавил» (Максимов С. В. 1996. С. 27).
Все эти поверья заставляли семью вековухи или деревенских баб, увидев огненный сноп над трубой или просто заподозрив старую деву в сожительстве с нечистой силой, предпринимать меры. Чтобы отвадить огненного змея, избу окуривали ладаном, окропляли святой водой, посыпали пол и постель семенами льна или мака, втыкали в стены и наличники окон ветви рябины, чертополох, надевали на вековуху пояс, сшитый из ризы священника, на постель ей клали уздечку, оставляли на ночь зажженной пасхальную свечу. Рассказывали, что огненный змей, увидев все это, кричит: «А, догадались!» – хлопает в ладоши, хохочет и тут же пропадает. Чтобы отвадить от вековухи домового, надо было или прочитать Молитву, или выбранить его матерными словами. Крестьяне Новгородской губернии верили, что отваживать дворового от вековухи нужно с помощью ременной плети с прикрепленной к ней ниткой из савана мертвеца, обмазанной воском. В полночь надо выйти на двор, поджечь восковую нитку и бить плетью о стены хлева, приговаривая: «Вот тебе, вот тебе!»
Жизнь вековух регламентировалась особыми правилами. Считалось, что они не должны принимать участие в праздничной жизни деревни: ходить в гости, гулять вместе со всеми на улице, петь и плясать, что должны не веселиться, а замаливать грех безбрачия. Старым девам не полагалось также участвовать во всех продуцирующих обрядах. Им, например, нельзя было работать на поле в первый день жатвы, сжинать первый и последний сноп, которые являлись, по мнению крестьян, залогом будущего урожая. Они не могли присутствовать при отеле коровы или окоте овец, так как это угрожало в дальнейшем плодовитости животных. Вековухе запрещалось помогать женщине при родах: верили, что родовые муки от этого удвоятся, потому что старая дева их не испытала. Она не участвовала в приготовлении еды для свадебного пира, чтобы молодые не были бесплодны. Старым девам даже не разрешалось печь хлеб для всей семьи, так как хлеб считался символом семейного благополучия.
Вековухи, независимо от своего возраста, зачастую выполняли функции стариков: обмывали и обряжали умерших, читали молитвы по покойнику. Кроме того, участвовали в обрядах защиты людей и животных от болезней, вызывания дождя во время сильной засухи и др. По народным представлениям, эти обряды могли проводить старухи, вдовы и девушки как не имеющие половых отношений с мужчинами.
Судьба вековухи могла сложиться и более печально. Если ее ближайшие родственники были слишком бедны и относились к ней как к нахлебнице, она могла превратиться в «побируху», «побирашку». Вековуха жила отдельно в худенькой избушке, побираясь зимой, в голодное время, по окрестным деревням. Ее одежда была скудной, «нищему собраться – только подпоясаться». Отправляясь в путь, она брала с собой иконку с образом Божьей Матери или Спасителя, котомку для подаяний и посох. На деревенских храмовых праздниках, кладбищах, папертях церквей раздавался ее жалобный крик: «Милостыньку Христа ради, поминаючи родителей ваших во Царствии Небесном». Вековухи, ставшие профессиональными нищенками, просьбу о подаянии выражали более сложными формулами: «Помяни вас, Господи, во Царствии Небесном, запиши вас, Господи, во кануны светлые, в записи церковные, отвори вам, Господи, двери райские, дай вам, Господи, рай пресветлый» (АР9М, ф. 7, оп. 1, д. 1772, л. 14). Обращение к людям со словами о Христе и милосердии помогало нищенке преодолеть отчуждение, возникавшее в первый миг встречи с ней. Нищим обычно всегда подавали, их воспринимали как людей, угодных Богу: «Нищими свет стоит, через них Господь терпел всему народу грешному, и считается нищий Божьим гостем, которого грешно не накормить и не подать ему» (АРЭМ, ф. 7, оп. 1, д. 470, л. 42). Считалось, что подавшему милостыню Бог снимает часть грехов. Крестьяне подавали хлеб, пироги, блины, муку, яблоки, овощи и очень редко деньги.
П.И.Кутенкова «Великорусская женская сряда»
В главе про понёвы говорится:
*»Вековуха по обычаю не имела права ношения заготовленных ею понёв и других бабьих и девичьих одежд. Это было основано на целесообразности и тысячелетних исконях. В 20-м столетии и сегодня это воспринимается как само собой разумеющееся. Девка, перешедшая в разряд перестарок, вековух, никогда не наденет сряду девицы, потому что она вышла из этого возраста, а бабью не наденет, потому что не стала таковой.»* (с. 65, там же)
Почему старых дев на Руси называли вековухами и обрекали на страдания
Их обзывали вековухами и не очень то жаловали в обществе. И причина такой неприязни — отсутствие мужа. Старые девы на Руси были обречены на страдания и жизнь в изгнании.
В народе говорят, что нет никого злее осенней мухи и бабы-вековухи. Вот так люди не любили женщин, которым не довелось выйти замуж. Это сейчас язык не поворачивается назвать старой девой даже 30-летнюю женщину, а на Руси позорное клеймо присваивали уже в 20 лет. Стародевичество в то время считалось «отклонением» и «моральным уродством».
Вековуха, непетое волосье, старая дева: обидные прозвища незамужних женщин
Самое незавидное положение женщины на Руси было у девушек, которые до 20 лет так и не обзавелись собственной семьей. Не дай бог оставаться в этом возрасте в родительском доме — сразу отправишься в ряды никому не нужных, презираемых и социально изолированных старых дев!
14-15 лет — это идеальное время для брака. Если мужа не было в 18 лет, то уже на девушку поглядывать с опаской, а в 20 лет — просто ставили крест на представительнице женского пола. Замуж уже никто такую «неликвидную старуху» не брал. Окружающие называли старых дев вековухами (коротать век в одиночестве), седыми макушками (нельзя было носить такие головные уборы, как у замужних женщин, поэтому все видели седые волосы), перестарками, браковками (женщина с отклонениями), старыми ведьмами (считали любовницами сатаны), непетым волосьем (не надевали перед свадьбой платок замужней женщины под песни подружек невесты об окончании девичьего века).
Заметим, что 20-летних девушек не брали замуж только лишь потому, что из них уже нельзя было вылепить жену «под себя». Мужчинам было выгодно жениться на 14-15-летней не оформившейся личности, которую можно воспитать по своему вкусу и разумению — покорную, послушную, трудолюбивую.
Как страдали старые девы на Руси
Старые девы были обречены на пожизненные страдания, которыми должны искупить страшный «грех безбрачия», и вечное презрение окружающих.
Старые девы были изгоями — они фактически становились прислугой в доме сначала своих родителей, в после их смерти в семье брата. Им приписывали связь с бесами и колдовство. Люди обходили стороной незамужних женщин — даже слегка побаивались мрачных и печальных старых дев.
Единственный шанс на более-менее комфортную жизнь — трансформироваться из вековухи в большуху. Но такие случаи, к сожалению, были крайне редкими. Большух уважали в обществе, их больше не унижали, не обзывали и не попрекали куском хлеба. Чтобы улучшить свое положение, нужно было возглавить хозяйство и блестяще им управлять. Для этого, конечно, требовалась железная воля, стойкий характер, смекалка. А откуда было взяться этим качествам у затравленных обществом старых дев?! Многие не выдерживали такое отношение и шли в монастырь, подальше от общества, в котором их презирали только лишь на том основании, что ни один мужчина не позвал замуж.
Вековухи: как жилось старым девам на Руси?
«Старой девой», «браковкой» или «прокисшей невестой» называли девушек чуть старше двадцати. После 23 лет шансов выйти замуж почти не оставалось. Такие девушки были в каждой деревне.
Брак на Руси был центральным событием в жизни, так что к нему готовились с самого детства, начиная лет с десяти. Девочки почти всю юность шили себе приданое, ведь без него найти жениха было сложно, отсутствие приданого было большим минусом, а могло и вовсе вычеркнуть девушку из списка невест. Если девушка не выходила замуж в 14-15 лет, родители начинали беспокоиться, ведь времени на то, чтобы жизнь «удалась», оставалось не так уж и много. К 18 годам шансов становилось меньше, а после двадцати вообще никаких. Дальше незамужняя девушка называлась «старой девой» и постепенно переходила в разряд приживалок, так как сидела всю оставшуюся жизнь в родительном доме или доме старшего брата. Становилась по сути бесплатной прислугой: готовила, убирала, стирала.
Прозвища, которыми когда-то наши предки наделяли незамужних женщин, и сейчас кажутся оскорбительными и режут слух, хотя, казалось бы, никакого отношения к нашей сегодняшней действительности не имеют. «Седая макушка» и «непетое волосьё», «однокосая» или «старая ведьма» — как только не называли девушек, которые не успели найти себе мужа. Чтобы девушка могла стать хорошей женой и матерью, замуж предпочитали брать совсем молоденьких и воспитывать «под себя», ведь хорошая жена должна была быть покорной, работящей, не прекословить и во всём подчиняться мужчине. Из 14-15-летних девочек хороших жён лепить было проще.
Чем отличались вековухи от замужних женщин?
Девушкам, которым не удалось выйти замуж до 20 (ладно до 23), нужно было всю жизнь замаливать «грех безбрачия». Молодёжь их в компанию не принимала, считалось, что одиночество вековухи заразно, и от неё нужно держаться подальше.
Одевались вековухи скромно и ходили с непокрытой головой, заплетая волосы в косу, всегда только одну. Никаких ярких тканей, только тёмная одежда, полностью скрывающая фигуру. Не сумела вовремя выйти замуж, зачем тогда вообще наряжаться? Платок или другой головной убор надевать было нельзя, они были только для замужних баб, а вековухи ходили с непокрытой головой, с годами седели, и тогда их называли — седая макушка. Про серьги, бусы и браслеты можно было и не думать. Не стоило привлекать к себе внимание, наоборот, нужно было стараться быть как можно незаметнее.
От «вековухи» до «большухи»: как жили старые девы на Руси
К 20 не вышла замуж — пиши пропало!
Если к 20 не нашлось жениха — ты «браковка» или «прокисшая невеста», если все твои подружки и ровесницы вышли замуж, а ты нет, носи прозвище вековуха. Ну могли еще непетым волосьем называть. Дело в том, что на свадьбе девушке по традиции надевали платок на голову, который она теперь обязана была носить как замужняя. Во время церемонии женщины пели песни о том, что ее девичество закончено и теперь надо готовится к семейной жизни со всеми ее радостями и печалями. Ну а поскольку старые девы оставались без песен и без платка, то называли их непетым волосьем.
Постепенно все старые девы переходили в разряд седых макушек, потому что головные уборы им не были положены по статусу, а волосы со временем начинали седеть.
Брак считался делом богоугодным, по сути обязательным. Родилась женщиной? Выходи замуж, рожай детей, занимайся хозяйством. Вариантов у тебя в принципе не было. И если кому-то не удавалось выполнить свою основную функцию, то они выпадали из привычной картины мира и становились в какой мере отщепенками. То есть все эти обидные прозвища не существовали сами по себе, они нужны были, чтобы отделить непутевых старых дев от нормальных замужних женщин — вербально и физически.
Замуж не напасть? Главное, чтобы не оболгали!
Кстати, старых дев было не так уж и мало, по материалам переписи 1897 года по Владимирской губернии 20 процентов девушек в возрасте 20–29 были одиноки, а в Ярославской — и вовсе 36 процентов! Старой девой редко кто становился по своему желанию, хотя случалось, что девушка решала остаться в доме отца после смерти матери и вести хозяйство, например. В этом случае к ней относились с уважением, ее выбор был оправдан: она помогала растить братьев и сестер. В основном в старых девах засиживались из-за физических недостатков — слепота, глухота, хромота, болезненность. Никто не хотел брать «уродку» в дом, женщина должна была рожать и работать, рожать и работать.
Вторым важным «аргументом» после здоровья было приданое. Никто не желал бедную невесту, которая в дом ничего не принесет.
Но причина могла быть и не в уродстве или бедности, на девушку просто-напросто могли наговорить. По традиции во время сватовства соседские женщины собирались вместе и начинали отговаривать жениха — это была своеобразная проверка, тест на прочность. Тут перечислялись все возможные недостатки невесты — как настоящие, как и выдуманные: слухи, домыслы, фантазии и даже обычные наговоры. Могли сказать, что она уже не девственница, ну или, наоборот, слишком разборчива, уже стольких женихов отвадила. Могли рассказать о другом женихе или о каких-то проблемах в семье.
Как жили старые девы?
Статус старой девы накладывал определенные ограничения. Существовал целый список того, чего не должны или не могли делать старые девы. Это касалось и общего уклада жизни, и поведения, и даже внешнего вида. Например, головные уборы, положенные замужним, были категорически запрещены, если плели косу, то строго одну. Исчезали из их гардероба яркие вещи: никаких ярких платьев, они только для девушек на выданье, как и украшения — ленты для кос, браслеты, бусы, серьги. Старые девы должны были одеваться скромно, неброско, в темную одежду, полностью скрывающую фигуру.
Ограничения эти отражались и на правилах поведения. Засиделась в девках? Значит, веди себя кротко и смирно, ни с кем не спорь, никому не перечь, глаза опустила и пошла мимо. Жили вековухи либо в родительской семье, либо в семье старшего брата. Как и все, они работали — дома и в поле, растили детей родственников. Ну и должны были забыть о любого рода развлечениях — веселье только для девок на выданье и для замужних.
По сути старые девы оказывались в социальной изоляции. Девушки были заняты поиском женихов и не хотели общаться с вековухами из-за того, что верили в проклятья и сглазы, которые могли передаться и им. Замужние тоже игнорировали их, потому что у них был совершенно другой круг интересов: дети, мужья, и старые девы не допускались к обсуждению этих тем, так как ничего в них не понимали. Старых дев не звали на посиделки, не приглашали водить хороводы на праздники или участвовать в застольях.
Сжечь ведьму!
Ну и, конечно, вера в приметы, сглаз и нечистую силу тут тоже играла свою роль. Старым девам не разрешалось заниматься «настоящими женскими» делами — они не могли замешивать тесто, печь хлеб, готовить еду для свадебного стола. Ни в коем случае не могли присутствовать при родах — это касалось и людей, и животных. Беременные тоже старались их избегать. Ну а в день первой жатвы старые девы не могли выходить в поле — считалось, что весь собранный урожай мог испортиться.
Если кого-то и обвиняли в колдовстве, то именно старых дев: а что им еще делать, только колдовать, сидя на печи. Говорили, что они насылают сглаз и порчу, а в некоторых регионах незамужних и вовсе называли невестами сатаны и с ними старались не ссориться, а еще и всячески очищать — могли окурить избу ладаном или насыпать маковых зерен в постель. Были даже случаи, когда на вековуху надевали специальный пояс, сшитый из рясы попа, который вроде как должен был защитить окружающих от ее дурного влияния.
Был ли шанс на нормальную жизнь?
Если коротко, то да, всё же у старых дев был вариант не попасть в изоляцию, а прожить более или менее нормальную жизнь.
Вариант первый — это уехать из деревни. Многие старые девы в XIX–XX веках подавались в город, шли работать и таким образом избегали незавидной судьбы вековухи. К сожалению, в городе их жизнь тоже не всегда складывалась удачно.
У вековухи все же был шанс выйти замуж — для этого надо было найти мужчину себе по статусу. Он мог быть или очень бедным или иметь какой-то явный физический недостаток — в конце концов, не все молодцы были идеальными и далеко не все могли легко найти себе жену. Правда, можно было напороться на совсем нищего или гулящего — гулящие мужики никогда не были в чести. Был еще один вариант — она могла выйти замуж за вдовца, но вдовцам было еще сложнее, чем старым девам, столько с ними было связано предубеждений. Считалось, что они прокляты, раз одна жена умерла, то и другая тоже помрет.
Ну и для самых сильных духом был вариант большухи — хозяйки дома. Звание это вполне могла заслужить старая дева, которая заправляла хозяйством брата или отца, но тут требовались стойкость и сила, ну и хорошее здоровье. Большухам полагалось уважение — и семьи, и односельчан. Их не избегали, напротив, к ним шли за советом и благословением.
Ну и кем бы ты ни была при жизни — ведьмой, вековухой или большухой, замуж тебя всё равно выдадут, правда после смерти. И это не шутка, похороны старых дев оформляли как свадьбы и выбирали им женихов на том свете, чтобы хотя бы там она могли выполнить свое женское предназначение.