неприязненные отношения это что такое судебная практика

Неприязненные отношения это что такое судебная практика

Об актуальных изменениях в КС узнаете, став участником программы, разработанной совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу выдаются удостоверения установленного образца.

Программа разработана совместно с АО «Сбербанк-АСТ». Слушателям, успешно освоившим программу, выдаются удостоверения установленного образца.

Обзор документа

Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 29 октября 2013 г. N 5-КГ13-93 Суд отменил ранее принятые по делу судебные решения и направил дело о признании ответчика утратившим право пользования жилым помещением и снятии его с регистрационного учета на новое рассмотрение, поскольку не установлен факт неприязненных отношений между истцом и ответчиком и чинения препятствий ответчику в проживании в спорной квартире на момент вынесения обжалуемого решения

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Асташова С.В., судей Пчелинцевой Л.M. и Момотова В.В.

рассмотрела в открытом судебном заседании 29 октября 2013 г. гражданское дело по иску Рубцовой Л.П. к Рубцову Н.В., действующему в своих интересах и в интересах несовершеннолетнего Рубцова М.Н. о признании утратившим право пользования жилым помещением, снятии с регистрационного учета

Заслушав доклад судьи Верховного Суда Российской Федерации Пчелинцевой Л.M., объяснения Рубцовой Л.П. и ее представителя Суханова М.А., поддержавших доводы кассационной жалобы, объяснения Рубцова Н.В., возражавшего против удовлетворения кассационной жалобы, объяснения представителя УФМС по г. Москве Тюленевой В.Г., Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации установила:

Решением Перовского районного суда г. Москвы от 5 декабря 2012 г. в удовлетворении иска Рубцовой Л.П. отказано.

Апелляционным определением судебной коллегии по гражданским делам Московского городского суда от 4 марта 2013 г. решение суда первой инстанции оставлено без изменения.

Проверив материалы дела, обсудив обоснованность доводов кассационной жалобы, Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации находит жалобу подлежащей удовлетворению, поскольку имеются основания для отмены вынесенных судебных постановлений в кассационном порядке.

Основаниями для отмены или изменения судебных постановлений в кассационном порядке являются существенные нарушения норм материального права или норм процессуального права, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав, свобод и законных интересов, а также защита охраняемых законом публичных интересов (ст. 387 ГПК РФ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации приходит к выводу, что в настоящем деле такого характера существенные нарушения норм материального и процессуального права были допущены судами первой и апелляционной инстанций, которые выразились в следующем.

Решением Перовского районного суда г. Москвы от 26 ноября 1996 г. в удовлетворении исковых требований Рубцова Н.В. к Рубцовой Л.П., Савиной Т.С. об изменении договора найма спорного жилого помещения отказано.

Решением Перовского районного суда г. Москвы от 23 декабря 1997 г. на Рубцову Л.П. возложена обязанность не чинить препятствий в проживании Рубцову Н.В. в спорном жилом помещении; в удовлетворении встречного иска Рубцовой Л.П. о выселении Рубцова Н.В. отказано.

На момент рассмотрения дела в суде в спорной квартире зарегистрированы: Рубцова Л.П., Рубцов Н.В., Савина Т.С. и несовершеннолетний Рубцов М.Н.

Решением Перовского районного суда г. Москвы от 4 сентября 2007 г. в удовлетворении заявления Рубцовой Л.П. о признании безвестно отсутствующими Рубцова Н.В. и его несовершеннолетнего сына Рубцова М.Н. было отказано.

Судом также установлено, что Рубцов Н.В. и его несовершеннолетний сын Рубцов М.Н. в квартире не проживают. Указанные обстоятельства не отрицались сторонами в судебном заседании.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении заявленных Рубцовой Л.П. требований, суд исходил из того, что оснований для прекращения жилищных прав Рубцова Н.В. и его несовершеннолетнего сына Рубцова М.Н. на спорное жилое помещение не имеется, поскольку Рубцов Н.В. был вселен в жилое помещение в установленном законом порядке и зарегистрирован в нем по месту жительства, соответственно, приобрел право пользования спорным жилым помещением. Выезд Рубцова Н.В. из жилого помещения, по мнению суда, носил вынужденный характер, поскольку между сторонами сложились конфликтные отношения, Рубцову Н.В. чинились препятствия в проживании в спорном жилом помещении. Рубцов Н.В. предпринимал меры, направленные на сохранение права на жилое помещение, путем предъявления иска об изменении договора найма жилого помещения и о нечинении препятствий в пользовании жилым помещением. При этом суд сослался на то, что решением Перовского районного суда г. Москвы от 23 декабря 1997 г. установлено, что в семье Рубцовой Л.П. и Рубцова Н.В. сложились неприязненные отношения и Рубцова Л.П. чинит Рубцову Н.В. препятствия в проживании в спорной квартире, поэтому данные обстоятельства не доказываются вновь и обязательны для суда, разрешающего спор между теми же сторонами. Суд также указал на то, что в настоящее время между сторонами сохраняются конфликтные отношения, препятствующие проживанию ответчика в спорной квартире.

Отказ в удовлетворении требований Рубцовой Л.П. о признании утратившим право пользования спорным жилым помещением несовершеннолетнего Рубцова М.Н. суд обосновал ссылкой на то, что проживание ребенка и его родителей в другом жилом помещении не может служить основанием для признания его утратившим право пользования жилым помещением, в котором имеет право на жилую площадь один из его родителей (отец Рубцов Н.В.), и фактического вселения ребенка в спорное жилое помещение в данном случае не требуется.

С выводами суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации считает, что выводы суда первой и апелляционной инстанций основаны на неправильном толковании и применении норм материального права к отношениям сторон и сделаны с нарушением норм процессуального права.

Согласно ч. 3 ст. 83 ЖК РФ в случае выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства договор социального найма жилого помещения считается расторгнутым со дня выезда.

Разъяснения по применению ч. 3 ст. 83 ЖК РФ даны в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. № 14 «О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при применении Жилищного кодекса Российской Федерации», где, в частности, разъяснено следующее.

При временном отсутствии нанимателя жилого помещения и (или) членов его семьи, включая бывших членов семьи, за ними сохраняются все права и обязанности по договору социального найма жилого помещения (статья 71 ЖК РФ). Если отсутствие в жилом помещении указанных лиц не носит временного характера, то заинтересованные лица (наймодатель, наниматель, члены семьи нанимателя) вправе потребовать в судебном порядке признания их утратившими право на жилое помещение на основании части 3 статьи 83 ЖК РФ в связи с выездом в другое место жительства и расторжения тем самым договора социального найма.

Разрешая спор о признании нанимателя, члена семьи нанимателя или бывшего члена семьи нанимателя жилого помещения утратившими право пользования жилым помещением по договору социального найма вследствие их постоянного отсутствия в жилом помещении по причине выезда из него, суду надлежит выяснять: по какой причине и как долго ответчик отсутствует в жилом помещении, носит ли его выезд из жилого помещения вынужденный характер (конфликтные отношения в семье, расторжение брака), или добровольный, временный (работа, обучение, лечение и т.п.), или постоянный характер (вывез свои вещи, переехал в другой населенный пункт, вступил в новый брак и проживает с новой семьей в другом жилом помещении и т.п.), не чинились ли ему препятствия в пользовании жилым помещении со стороны других лиц, проживающих в нем, приобрел ли ответчик право пользования другим жилым помещением в новом месте жительства, исполняет ли он обязанности по договору по оплате жилого помещения и коммунальных услуг и др.

При установлении судом обстоятельств, свидетельствующих о добровольном выезде ответчика из жилого помещения в другое место жительства и об отсутствии препятствий в пользовании жилым помещением, а также о его отказе в одностороннем порядке от прав и обязанностей по договору социального найма, иск о признании его утратившим право на жилое помещение подлежит удовлетворению на основании части 3 статьи 83 ЖК РФ в связи с расторжением ответчиком в отношении себя договора социального найма.

Рубцова Л.П. в исковом заявлении и при рассмотрении дела в суде указывала на то, что Рубцов Н.В. добровольно более 15 лет назад выехал из спорной квартиры и, имея реальную возможность пользоваться данным жилым помещением, своим правом не воспользовался, прекратил выполнять обязательства по договору социального найма жилого помещения, сохранив лишь регистрацию в жилом помещении. Каких-либо попыток вселения в спорную квартиру Рубцов Н.В. не предпринимал.

Согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

По данному делу юридически значимым и подлежащим доказыванию являлось, исходя из заявленных Рубцовой Л.П. исковых требований и их обоснования, с учетом норм ч. 2 ст. 56 ГПК РФ и разъяснений, данных в п. 32 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. № 14, выяснение обстоятельств выезда Рубцова Н.В. из спорной квартиры, причин и длительности его отсутствия в данном жилом помещении, а также того, носит ли его выезд из жилого помещения вынужденный характер, или добровольный, временный, или постоянный характер, не чинились ли ему препятствия в пользовании жилым помещении со стороны Рубцовой Л.П., проживающей в нем, приобрел ли ответчик право пользования другим жилым помещением в новом месте жительства, исполняет ли он обязанности по договору по оплате жилого помещения и коммунальных услуг.

От выяснения данных обстоятельств и их надлежащей правовой оценки зависело правильное разрешение судом спора по требованиям Рубцовой Л.П. к Рубцову Н.В. о признании его утратившим право пользования жилым помещением, снятии ответчика с регистрационного учета.

Однако эти обстоятельства применительно к настоящему делу не получили правовой оценки суда при разрешении исковых требований Рубцовой Л.П., что является следствием неприменения судом к отношениям сторон положений ч. 3 ст. 83 ЖК РФ и разъяснений, данных в п. 32 постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 2 июля 2009 г. № 14. Суд, процитировав названные разъяснения в решении, не применил их при разрешении спора.

В обоснование иска Рубцова Л.П. ссылалась на то, что мать несовершеннолетнего Рубцова М.Н. в спорной квартире никогда не проживала, его отец Рубцов Н.В. добровольно в 1996 году из нее выехал, несовершеннолетний Рубцов М.Н. в спорную квартиру никогда не вселялся и в ней не проживал.

Данные доводы истца были оставлены без правовой оценки суда в контексте ст. 10 ГК РФ о пределах осуществления гражданских прав, на что обоснованно указывает заявитель кассационной жалобы.

Суд в обоснование отказа Рубцовой Л.П. в иске ограничился ссылкой на решение Перовского районного суда г. Москвы от 23 декабря 1997 г., которым установлен факт неприязненных отношений между Рубцовой Л.П. и Рубцовым Н.В. и чинения Рубцовой Л.П. препятствий Рубцову Н.В. в проживании в спорной квартире, полагая, что эти обстоятельства в силу ст. 61 ГПК РФ имеют преюдициальное значение для настоящего спора.

Судебная коллегия находит данный вывод суда основанным на неправильном толковании и применении норм ст. 61 ГПК РФ, согласно которой обстоятельства, установленные вступившим в законную силу судебным постановлением по ранее рассмотренному делу, обязательны для суда; указанные обстоятельства не доказываются вновь и не подлежат оспариванию при рассмотрении другого дела, в котором участвуют те же лица.

Между тем факты неприязненных отношений между Рубцовой Л.П. и Рубцовым Н.В. и чинения Рубцовой Л.П. препятствий Рубцову Н.В. в проживании в спорной квартире были установлены судом на момент вынесения решения, то есть на декабрь 1997 года, следовательно, данное решение не может подтверждать наличие этих же фактов в течение последующих 15 лет (до момента вынесения обжалуемого решения) и их наличие или отсутствие подлежало установлению в настоящем деле.

Таким образом, решение суда первой инстанции и определение суда апелляционной инстанции, оставившее его без изменения, нельзя признать законными. Они приняты с существенными нарушениями норм материального и процессуального права, повлиявшими на исход дела, без их устранения невозможна защита нарушенных прав и законных интересов Рубцовой Л.П., что согласно ст. 387 ГПК РФ является основанием для отмены обжалуемых судебных постановлений и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

При новом рассмотрении дела суду следует разрешить спор в соответствии с законом и установленными обстоятельствами.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации, руководствуясь ст. 387, 388, 390 ГПК РФ, определила:

Обзор документа

Гражданка обратилась в суд с иском к своему бывшему супругу.

Она потребовала признать утратившими право пользования квартирой ответчика и его несовершеннолетнего ребенка от другого брака.

Как указала истица, после развода супруг добровольно выехал из спорной квартиры, занимаемой ими по договору соцнайма. При этом он не выписывался из этого жилья.

Спустя 15 лет ответчик зарегистрировал в данной квартире своего ребенка. При этом бывший супруг является собственником иного помещения, в котором проживает вместе с новой семьей.

Суды двух инстанций сочли требования необоснованными.

При этом они исходили из того, что проживание ребенка и его родителей в другой квартире не может служить основанием для признания его утратившим право пользования помещением, в котором имеет право на жилую площадь один из его родителей (ответчик).

Фактически вселять ребенка в спорное жилье в подобном случае не требуется.

СК по гражданским делам ВС РФ признала такой вывод ошибочным. Отправляя дело на новое рассмотрение, она указала следующее.

В силу ЖК РФ в случае выезда нанимателя и членов его семьи в другое место жительства договор соцнайма помещения считается расторгнутым со дня выезда.

Ранее Пленум ВС РФ сформулировал разъяснения, касающиеся в т. ч. споров о выселении из жилья, занимаемого по договору соцнайма.

Было разъяснено, какие именно обстоятельства нужно учитывать в таких случаях. В частности, необходимо выяснить, по какой причине и как долго ответчик отсутствует в помещении, носит ли его выезд из жилья вынужденный характер.

Подобные обстоятельства в данном деле не выяснялись.

Кроме того, нижестоящие инстанции опирались на решение суда (принятое в рамках иного спора), которым были подтверждены факты неприязненных отношений между сторонами, а также чинения истицей препятствий ответчику в проживании в спорной квартире.

Между тем, как указала Коллегия, это решение было вынесено более 15 лет назад. Соответственно, оно не может подтверждать, что такие факты существуют и на момент рассмотрения данного спора.

Источник

ВС объяснил, без каких признаков нельзя осудить за угрозу убийством

Обоюдный конфликт, переросший в драку, вряд ли может трактоваться как угроза убийством, даже если один из дерущихся испугался, так как его противник физически сильнее, разъясняет Верховный суд РФ.

Обязательным признаком угрозы убийством является ее реальность, а оценкой реальности угрозы является субъективный и объективный критерий, напоминает он.

Суть дела

Высшая инстанция изучила дело жителя Курганской области, осуждённого к 360 часам обязательных работ за угрозу убийством. Согласно материалам, подсудимый и потерпевший в ходе обоюдного конфликта избили друг друга, причём травмы получили оба участника драки.

В жалобе адвокат указал, что описание объективной стороны деяния заключается в нанесении побоев и образует состав административного правонарушения, его подзащитный словесных угроз убийством или причинением тяжкого вреда здоровью потерпевшему не высказывал, иных угрожающих действий, дающих потерпевшему основания считать угрозу реальной и опасаться ее осуществления, также не совершал.

Позиция ВС

Статьей 119 УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за угрозу убийством или причинение тяжкого вреда здоровью, если имелись основания опасаться осуществления этой угрозы, напоминает ВС.

Из приговора усматривается, что угроза убийством выражалась в том, что подсудимый в ходе конфликта, имея умысел на создание реальной угрозы жизни и здоровью потерпевшего, умышленно нанес ему удары руками, металлическим предметом и ногами. Эти действия потерпевший воспринял как реальную угрозу своей жизни и здоровью и у него имелись реальные основания опасаться ее осуществления, т.к. обвиняемый был агрессивно настроен и физически сильнее.

Однако в судебном заседании осужденный пояснял, что у него произошел конфликт с потерпевшим, переросший в обоюдную драку, в ходе которой они оба наносили друг другу удары, при этом никаких угроз он не высказывал.

В обоснование вывода о виновности суд сослался в приговоре, в том числе на заключение эксперта, о наличии у потерпевших телесных повреждений на лице, которые образовались от действия тупого предмета (предметов) и не повлекли вреда здоровью потерпевшего.

Вместе с тем суд оставил без внимания заключение эксперта о наличии телесных повреждений и у осужденного в виде двух кровоподтеков в области лица, кровоизлияния в слизистую верхней губы, кровоподтека и посттравматического отека мягких тканей первого пальца правой кисти, которые не влекут вреда здоровью человека, указывает ВС.

Мотивируя вывод о виновности, суд указал, что угроза убийством может быть выражена в любой форме и отсутствие словесных угроз не исключает уголовной ответственности по данной статье.

Оценкой реальности угрозы является субъективный и объективный критерий. Субъективный критерий характеризуется намерением виновного осуществить угрозу и восприятием потерпевшим этой угрозы как опасной для жизни. При этом угроза должна быть очевидной для потерпевшего.

Между тем, согласно установленным судом обстоятельствам, между осужденным и потерпевшим возник конфликт на почве личных неприязненных отношений.

При этом судом не приведены мотивы, на основании которых он пришел к выводу о наличии у осужденного прямого умысла на совершение угрозы убийством, а также о реальности восприятия такой угрозы потерпевшим.

Исследовав вопрос о субъективном восприятии потерпевшим реальности угрозы убийством, суд надлежащим образом не исследовал и не учел все фактические обстоятельства данного дела, поведение осужденного и потерпевшего, личность обвиняемого, характер взаимоотношений потерпевшего и осужденного, обстоятельства произошедшего между ними обоюдного конфликта, считает ВС.

В связи с чем он отменил обвинительный приговор и направил дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.

Источник

Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25.04.2017 N 5-УД17-36

ВЕРХОВНЫЙ СУД РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

СУДА КАССАЦИОННОЙ ИНСТАНЦИИ

от 25 апреля 2017 г. N 5-УД17-36

Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации в составе

председательствующего Земскова Е.Ю.,

судей Зателепина О.К., Эрдыниева Э.Б.

при секретаре Воронине М.А.

рассмотрела в открытом судебном заседании уголовное дело по совместной кассационной жалобе адвоката Багмета М.А. и осужденного Сагайдака А.Ю., дополнительной кассационной жалобе адвоката Багмета М.А. на приговор Кунцевского районного суда г. Москвы от 1 июня 2016 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 августа 2016 года, постановление президиума Московского городского суда от 22 ноября 2016 года и постановление Киреевского районного суда Тульской области от 3 февраля 2017 года.

По приговору Кунцевского районного суда г. Москвы от 1 июня 2016 года

осужден по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ к 2 годам лишения свободы в исправительной колонии общего режима.

Апелляционным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 августа 2016 года приговор оставлен без изменения.

Постановлением президиума Московского городского суда от 22 ноября 2016 года приговор и апелляционное определение в отношении Сагайдака А.Ю. изменены. В соответствии с п. «з» ч. 1 ст. 61 УК РФ в качестве обстоятельства, смягчающего наказание, признано противоправное поведение потерпевшего К. послужившее поводом для совершения Сагайдаком А.Ю. преступления. Постановлено смягчить назначенное осужденному Сагайдаку А.Ю. наказание по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ до 1 года 6 месяцев лишения свободы. На основании ч. 6 ст. 15 УК РФ постановлено изменить категорию преступления, предусмотренного п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ, с тяжкого преступления на преступление средней тяжести и назначить Сагайдаку А.Ю. отбывание наказания в колонии-поселении.

Постановлением Киреевского районного суда Тульской области от 3 февраля 2017 года осужденный Сагайдак А.Ю. освобожден от отбывания наказания условно-досрочно на 5 месяцев 16 дней с возложением на осужденного обязанностей, предусмотренных ч. 5 ст. 73 УК РФ.

Преступление совершено 8 января 2016 года в г. при обстоятельствах, изложенных в приговоре.

В кассационной жалобе адвокат Багмет и осужденный Сагайдак оспаривают законность состоявшихся в отношении Сагайдака судебных решений и просят об их отмене, указывая, что приговор не соответствует требованиям ст. ст. 73, 297, 307 УПК РФ и основан на предположениях, на недопустимых доказательствах; не все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела, были установлены и исследованы судом, в частности, судами не учтены и не описаны предшествующие посягательству события; утверждают, что судами всех инстанций искажены фактические обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения уголовного дела; не были приняты во внимание и должным образом оценены выводы комплексной психолого-психиатрической экспертизы о состоянии осужденного в момент совершения им преступления, хотя установленное экспертами состояние осужденного имеет значение для установления наличия неожиданности посягательства со стороны потерпевшего К. и свидетеля Ж. также суд не принял во внимание время, место, обстановку и поведение потерпевшего, предшествующее совершенным осужденным действиям; обращают внимание на то, что суды первой, апелляционной и кассационной инстанций в отношении стеклянного графина в руках свидетеля Ж. приходят к разным выводам, несмотря на наличие видеозаписи произошедшего, а также обвинительного заключения, в котором указано, что стеклянный графин был в руках Ж., но данный предмет, по мнению следствия, не представлял угрозы для жизни и здоровья Сагайдака, поскольку сделан из тонкого стекла; не дана оценка действиям потерпевшего К. и свидетеля Ж., в связи с этим, как утверждается в жалобе, не доказан судом умысел Сагайдака на причинение К. тяжкого вреда здоровью, а доводы стороны защиты о том, что в данных условиях осужденный защищался от неправомерных действий потерпевшего К. и свидетеля Ж., судом не опровергнуты. По мнению авторов жалобы, Сагайдак находился в состоянии мнимой обороны. В жалобе указывается на то, что суд не оценил должным образом показания свидетелей в части, оправдывающей Сагайдака. Сторона защиты считает, что показания потерпевших, находившихся в состоянии сильного алкогольного опьянения, которые не могут воспроизвести полностью события конфликта ввиду частичной потери памяти, не должны признаваться достоверными доказательствами. Помимо этого, в жалобе обращается внимание на то, что суд первой инстанции установил мотивом совершения преступления внезапно возникшие у Сагайдака личные неприязненные отношения к потерпевшему К., тогда как суд кассационной инстанции указал на противоправное поведение потерпевшего, которое и явилось поводом для совершения Сагайдаком преступления. В жалобе также ставится вопрос о несправедливости приговора ввиду его чрезмерной суровости, адвокат полагает необходимым применить п. «а» ч. 1 ст. 61 УК РФ. Авторы считают возможным в случае признания Сагайдака виновным квалифицировать его действия по ч. 1 ст. 114 или ч. 1 ст. 118 УК РФ и применить при назначении наказания п. «ж» ч. 1 ст. 61 УК РФ.

В дополнении к кассационной жалобе адвокат Багмет указывает, что умысла причинить повреждения кому-либо Сагайдак не имел, он лишь защищался от нападения со стороны К. и Ж. в руках последнего находился графин, при этом защищаясь, Сагайдак отмахнулся кием и попал по голове К.; суды необоснованно не установили состояние необходимой обороны, в ходе которой и был правомерно причинен вред здоровью К. Просит производство по делу прекратить в связи с отсутствием в действиях Сагайдака состава преступления.

В возражении на кассационные жалобы потерпевший М. (согласно свидетельству о перемене имени в 2016 году К. изменил фамилию на М.) выражает несогласие с доводами жалобы, просит отказать в их удовлетворении.

Проверив материалы дела, обсудив доводы кассационной жалобы, Судебная коллегия пришла к следующим выводам.

Производство в суде кассационной инстанции, являясь важной гарантией законности судебных решений по уголовным делам и реализации конституционного права граждан на судебную защиту, предназначено для выявления и устранения допущенных органами предварительного расследования или судом в ходе предшествующего разбирательства дела существенных нарушений уголовного закона (неправильного его применения) и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявших на исход дела, и нарушений, искажающих саму суть правосудия и смысл судебного решения как акта правосудия.

В силу ст. 401.1 УПК РФ при рассмотрении кассационных жалобы, представления суд кассационной инстанции проверяет только законность судебных решений, то есть правильность применения норм уголовного и норм уголовно-процессуального права (вопросы права).

Согласно ч. 1 ст. 401.15 УПК РФ основаниями отмены или изменения приговора, определения или постановления суда при рассмотрении уголовного дела в кассационном порядке являются существенные нарушения уголовного и (или) уголовно-процессуального закона, повлиявшие на исход дела.

При этом, по смыслу закона, круг оснований для отмены или изменения судебного решения в кассационном порядке ввиду существенного нарушения уголовного закона (неправильного его применения) и (или) существенного нарушения уголовно-процессуального закона ограничен лишь такими нарушениями, которые повлияли на исход уголовного дела, то есть на правильность его разрешения по существу. В частности, к ним относятся нарушения уголовно-процессуального закона при исследовании или оценке доказательств, повлиявшие на правильность установления судом фактических обстоятельств дела, на выводы суда.

В соответствии с требованиями ст. 297 УПК РФ приговор суда должен быть законным, обоснованным и справедливым, то есть, постановлен в соответствии с требованиями уголовно-процессуального закона и основан на правильном применении уголовного закона.

Согласно требованиям ст. 307 УПК РФ описательно-мотивировочная часть обвинительного приговора должна содержать, в частности, описание преступного деяния, признанного доказанным, с указанием места, времени, способа его совершения, формы вины, мотивов, целей и последствий преступления; доказательства, на которых основан вывод суда, и мотивы, по которым суд отверг другие доказательства.

Исходя из этого, по смыслу закона, для установления, в частности, мотивов и целей преступления, в приговоре при описании преступного деяния необходимо указывать на обстоятельства, предшествующие совершению преступления.

Исходя из установленных фактических обстоятельств, суд квалифицировал действия Сагайдака по п. «з» ч. 2 ст. 111 УК РФ.

Как видно из приговора, суд при описании преступного деяния не указал при этом, какие события предшествовали нанесению удара Сагайдаком кием, а именно: какие конкретно действия были совершены потерпевшим М. (К.) и свидетелем Ж. свидетелями Б. и Д., а также осужденным Сагайдаком до причинения последним ранения потерпевшему.

Вместе с тем установление указанных обстоятельств при описании преступного деяния имеет важное значение для правильного вывода суда о юридической оценке содеянного Сагайдаком. Кроме того, суд первой инстанции исходил из того, что Сагайдак действовал на почве возникших неприязненных отношений, а президиум Московского городского суда признал, что поводом для совершения преступления в отношении потерпевшего явилось противоправное поведение последнего.

Таким образом, с учетом изложенного выше, в приговоре суд не установил обстоятельств, которые могли существенно повлиять на выводы суда.

В соответствии со ст. ст. 14, 302 УПК РФ обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и постановляется лишь при условии, если в ходе судебного разбирательства виновность подсудимого в совершении преступления доказана. В связи с этим обвинительный приговор должен быть постановлен на достоверных доказательствах, когда по делу исследованы все возникшие версии, а имеющиеся противоречия выяснены и оценены.

Согласно требованиям закона доказывание состоит в собирании, проверке и оценке доказательств в целях установления обстоятельств, предусмотренных ст. 73 УПК РФ.

Каждое из доказательств, представленное стороной обвинения или защиты, в соответствии со ст. 87 УПК РФ должно быть судом проверено путем сопоставления его с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство.

Согласно ст. 17 УПК РФ суд оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся доказательств, руководствуясь при этом законом.

Как следует из приговора, суд, опровергая доводы стороны защиты о том, что осужденный Сагайдак не имел умысла на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, а защищался от действий последнего, указал, что потерпевший и Ж. не совершали в отношении Сагайдака действий, исходя из которых можно было бы говорить о наличии какой-либо угрозы с их стороны или о нападении на Сагайдака. Фактически, как установил суд, со стороны потерпевшего и свидетеля Ж. имело место мелкое хулиганство. Помимо этого, обосновывая свой вывод о наличии у осужденного умысла на причинение потерпевшему тяжкого вреда здоровью, суд также сослался на профессиональную подготовку Сагайдака как игрока в бильярд, а также на акт комплексной психолого-психиатрической экспертизы. С учетом изложенного суд пришел к выводу об отсутствии в действиях осужденного необходимой обороны.

В соответствии с п. 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 года N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» состояние необходимой обороны возникает не только с момента начала общественно опасного посягательства, но и при наличии реальной угрозы такого посягательства, то есть с того момента, когда посягающее лицо готово перейти к совершению соответствующего деяния. Суду необходимо установить, что у обороняющегося имелись основания для вывода о том, что имеет место реальная угроза посягательства.

В п. 4 указанного постановления обращается внимание судов на то, что при выяснении вопроса, являлись ли для обороняющегося лица неожиданными действия посягавшего, вследствие чего оборонявшийся не мог объективно оценить степень и характер опасности нападения, следует принимать во внимание время, место, обстановку и способ посягательства, предшествовавшие посягательству события, а также эмоциональное состояние оборонявшегося лица (состояние страха, испуг, замешательство в момент нападения и т.п.).

Согласно выводам психолога Сагайдак в период инкриминируемого ему деяния находился в состоянии эмоционального напряжения, обусловленного поведением потерпевшего, данное состояние характеризовалось переживаниями страха, опасения за свою безопасность, реакцией растерянности, оно несколько снижало возможность интеллектуального опосредования действий, прогноза возможных последствий, и, тем самым, нашло свое отражение в исследуемой ситуации.

Как видно из приговора, суд первой инстанции пришел к выводу, что предшествующие нанесению удара Сагайдаком кием по голове потерпевшего обстоятельства свидетельствуют «только о переключении внимания потерпевшего на подсудимого Сагайдак А.Ю. в связи со сделанным им замечанием в адрес К. и Ж.». Однако, как следует из содержания записи камер наблюдения в клубе » «, в сторону осужденного направился не только потерпевший, но и свидетель Ж.

При этом суд указал, что к моменту, когда потерпевший обратился в сторону Сагайдака, графин выпал из рук свидетеля Ж. о чем сообщила свидетель К. в ходе следствия.

Вместе с тем свидетель К. в судебном заседании сообщила о графине следующее: помнит, что падал, но когда указать не может; свидетель Б. в судебном заседании показала, что графин, который был в руках у Ж., выпал у него из рук только после завершения конфликта; свидетель Д. пояснил, что, когда потерпевший и свидетель Ж. резко дернулись в сторону Сагайдака после замечания последнего, в руках Ж. был графин, но так как он (Д.) был ближе к Ж., то успел его поймать и задержал его.

Суд кассационной инстанции считает, что выводы суда первой инстанции о том, что показания свидетелей Б., К. Д. принимаются во внимание только в той части, в которой они не противоречат показаниям потерпевшего и свидетеля Ж., поскольку указанные свидетели-очевидцы на момент произошедшего являлись работниками клуба, принадлежащего отцу осужденного Сагайдака, поэтому дали показания в таком виде, чтобы представить осужденного жертвой нападения со стороны потерпевшего и свидетеля Ж. содержат существенные противоречия, которые повлияли или могли повлиять на решение вопроса о виновности или невиновности осужденного.

Как видно из материалов дела, потерпевший и свидетель Ж. в судебном заседании не смогли рассказать суду подробности произошедшего, в том числе о событиях, предшествующих нанесению удара осужденным Сагайдаком, имеющих существенное значение для выводов суда о юридической оценке произошедшего, ввиду нахождения их в момент конфликта в состоянии алкогольного опьянения.

Из исследованных в суде протоколов очных ставок осужденного с потерпевшим и свидетелем Ж. также следует, что потерпевший помнит боль удара по голове кием, до этого момента событий не помнит; свидетель Ж. указывает, что до удара кием по голове потерпевшего ничего не помнит, конфликта не помнит, по поводу графина в его руках ничего пояснить не может, так как не помнит.

Как видно из материалов дела, органы предварительного расследования на основании видеозаписи и фототаблицы с покадровой расшифровкой конфликта пришли к выводу, что в руках Ж. находился графин, выполненный в форме колбы размерами 15 x 10 см из тонкого стекла, однако факт замахивания графином Ж. в сторону Сагайдака на видеозаписи не отражен.

При этом Судебная коллегия с учетом содержания просмотренной записи камер наблюдения в клубе » «, а также фототаблицы с покадровой расшифровкой записи считает, что без применения специальных познаний прийти к однозначному выводу о наличии или об отсутствии в руках Ж. графина невозможно. Кроме того, необходимо также установить происхождение бликующего предмета на полу клуба, на месте конфликта.

По мнению Судебной коллегии, указанные выше обстоятельства, которые могли существенно повлиять на выводы суда о наличии или отсутствии состояния необходимой обороны, не были учтены судами первой, апелляционной и кассационной инстанций, что является существенным нарушением уголовно-процессуального закона, которое повлияло на исход уголовного дела и является основанием для отмены состоявшихся судебных решений и передачи уголовного дела на новое судебное рассмотрение.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 401.1, 401.13, п. 3 ч. 1 ст. 401.14, 401.15 УПК РФ, Судебная коллегия

приговор Кунцевского районного суда г. Москвы от 1 июня 2016 года, апелляционное определение судебной коллегии по уголовным делам Московского городского суда от 16 августа 2016 года, постановление президиума Московского городского суда от 22 ноября 2016 года, постановление Киреевского районного суда Тульской области от 3 февраля 2017 года в отношении Сагайдака А.Ю. отменить, передать уголовное дело на новое судебное рассмотрение в суд, постановивший приговор, иным составом суда.

Источник