не отрекаются любя о чем стихотворение
Не отрекаются, любя…Эти слова написала врач в далеком 1944! Дежурство в госпитале длилось 3 суток. После утомительных дней врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги «Не отрекаются, любя…» И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-й.
«Не отрекаются, любя» — история создания
Стихотворение «Не отрекаются, любя» вошло в сборник стихов Вероники Тушновой «Сто часов счастья» (1965), изданный в год смерти поэтессы. Книгу Тушнова посвятила поэту Александру Яшину — последнему любимому мужчине в своей жизни. Не удивительно, что из-за посвящения на сборнике многие считают, что «Не отрекаются, любя» имеет непосредственное отношение к Яшину.
На самом деле стихотворение было написано ещё до знакомства с женатым поэтом — в суровый 1944 год, когда Тушнова работала в госпитале.
По этой же причине оно не могло быть посвящено Юрию Тимофееву — второму супругу поэтессы (есть в Интернете и такая версия). Хотя развод с Тимофеевым, действительно, был очень болезненным. Вот только познакомилась эта пара в начале 1950-х — т. е. опять-таки до стихотворения…
На самом деле горьким вдохновителем строчки «Не отрекаются любя» стал первый муж Тушновой и отец её дочери Натальи — Юрий Розинский. Случилось так, что Розинский отправился на фронт, но в семью возвращаться не захотел. Спустя время, будучи сильно больным (и, видимо, никому ненужным), он всё-таки пришёл к Тушновой, чтобы… снова её покинуть.
Романс «Не отрекаются, любя…» на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-м со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Тушнова его уже не услышала.
Двумя годами позже Алла Пугачева, отредактировав, превратила этот романс в одну из своих самых знаменитых песен. Но сначала было слово….
И вот как звучало стихотворение в первозданном варианте.
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам.
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
Личная жизнь Вероники не складывалась. Дважды была замужем, оба брака распались. Последние годы жизни Вероника была влюблена в поэта Александра Яшина, что оказало сильное влияние на её лирику. По свидетельствам, первые читатели этих стихов не могли избавиться от ощущения, что у них на ладони лежит «пульсирующее и окровавленное сердце, нежное, трепещет в руке и своим теплом пытается согреть ладони».
История любви этих двух замечательных творческих людей трогает и восхищает по сей день. Он — красивый и сильный, уже состоявшийся, как поэт и прозаик. Она — «восточная красавица» и умница с выразительным лицом и глазами необыкновенной глубины, тонко чувствующая, прекрасная поэтесса в жанре любовной лирики.
У них много общего, даже день рождения у них был в один день — 27 марта. И ушли они в один и тот же месяц с разницей в 3 года: она — 7 июля, он — 11-го.
1935 год. Тушнова на этюдах
Их историей, рассказанной в стихах, зачитывалась вся страна. Влюблённые советские женщины переписывали их от руки в тетрадки, потому что достать сборники стихов Тушновой было невозможно. Их заучивали наизусть, их хранили в памяти и сердце. Их пели. Они стали лирическим дневником любви и разлуки не только Вероники Тушновой, но и миллионов влюблённых женщин.
Где и когда познакомились два поэта неизвестно. Но вспыхнувшие чувства были яркими, сильными, глубокими и самое главное — взаимными. Он разрывался между внезапно открывшимся сильным чувством к другой женщине, и долгом и обязательствами перед семьей. Она — любила и ждала, по-женски надеялась, что вместе они смогут что-то придумать, чтобы быть навсегда вместе. Но в то же время, знала, что он никогда не оставит свою семью.
Поначалу, как и все подобные истории — их отношения были тайными. Редкие встречи, мучительные ожидания, гостиницы, другие города, общие командировки. Но сохранить отношения в тайне не получилось. Друзья осуждают его, в семье настоящая трагедия. Разрыв с Вероникой Тушновой был предопределён и неизбежен.
Что делать, если любовь пришла на излете молодости? Что делать, если жизнь уже сложилась, как сложилась? Что делать, если любимый человек не свободен? Запретить себе любить? Невозможно. Расстаться – равносильно смерти. Но они расстались. Так решил он. А ей ничего не оставалось, как подчиниться.
Началась черная полоса в её жизни, полоса отчаяния и боли. Не отрекаются любя… А он, красивый, сильный, страстно любимый, отрёкся. Он метался между чувством долга и любовью. Чувство долга победило…
Весной 1965 года Вероника Михайловна тяжело заболела и оказалась в больнице. Ушла очень быстро, сгорела за несколько месяцев. 7 июля 1965 года, в возрасте 54 лет скончалась в Москве, от рака.
В последние дни жизни поэтессы Александр Яшин, конечно, навещал её.
Марк Соболь, долгие годы друживший с Тушновой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений. «Я, придя к ней в палату, постарался ее развеселить. Она возмутилась: не надо! Ей давали антибиотики, от которых стягивало губы, ей было больно улыбаться. Выглядела она предельно худо. Неузнаваемо. А потом пришел – он! Вероника скомандовала нам отвернуться к стене, пока она оденется. Вскоре тихо окликнула: «Мальчики…» Я обернулся – и обомлел. Перед нами стояла красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица. И тут я с особой силой ощутил, что все, написанное ею, – правда. Абсолютная и неопровержимая правда. Наверное, именно это называется поэзией…»
После его ухода она кричала от боли, рвала зубами подушку, съедала губы. И стонала: «Какое несчастье случилось со мной — я жизнь прожила без тебя».
Книгу «Сто часов счастья» ей принесли в палату. Она погладила страницы. Хорошо. Часть тиража разворовали в типографии — так запали в душу печатникам ее стихи.
Сто часов счастья… Разве этого мало?
Я его, как песок золотой, намывала,
Собирала любовно, неутомимо,
По крупице, по капле, по искре, по блёстке,
Создавала его из тумана и дыма,
Принимала в подарок от каждой звезды и берёзки…
Сколько дней проводила за счастьем в погоне
На продрогшем перроне, в гремящем вагоне,
В час отлёта его настигала на аэродроме,
Обнимала его, согревала в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала…
что из горького горя я счастье своё добывала.
Это зря говорится, что надо счастливой родиться.
Нужно только, чтоб сердце
не стыдилось над счастьем трудиться,
чтобы не было сердце лениво, спесиво,
чтоб за малую малость оно говорило «спасибо».
Сто часов счастья, чистейшего, без обмана…
Сто часов счастья! Разве этого мало?
Жена Яшина — Злата Константиновна ответила своими стихами — горько:
Сто часов только — взяла да украла,
И напоказ всему свету,
Сто часов только, никто не осудит.
Ах оно счастье, глупое счастье —
Двери, и окна, и души настежь,
Детские слезы, улыбки —
Глупое, глупое счастье какое!
Быть недоверчивым — что ему стоило,
Что ему стоило быть осторожным —
Оберегать семью свято,
Вор оказался настырный, умелый:
Сто часов только от глыбы от целой…
Словно задел самолет за вершину
Или вода размыла плотину —
И раскололось, разбилось на части,
Рухнуло оземь глупое счастье.
В последние дни перед смертью Вероника Михайловна запретила пускать к себе в палату Александра Яковлевича. Она хотела, чтобы любимый запомнил ее красивой и веселой.
А на прощанье написала:
Я стою у открытой двери, я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю, – все равно напиши, прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью, от которой спасенья нет,
Напиши мне письмо, пожалуйста, вперед на тысячу лет.
Не на будущее, так за прошлое, за упокой души,
Напиши обо мне хорошее. Я уже умерла. Напиши!
Александр Яшин был потрясен смертью любимой женщины. Он напечатал в «Литературной газете» некролог – не побоялся – и сочинил стихи: «Вот теперь-то мне и любить»
Ты теперь от меня никуда,
И никто над душой не властен,
До того устойчиво счастье,
Что любая беда — не беда.
Никаких перемен не жду,
Что бы впредь со мной ни случилось:
Будет все, как в первом году,
Как в последнем было году,—
Время наше остановилось.
И размолвкам уже не быть:
Нынче встречи наши спокойны,
Только липы шумят да клены…
Вот теперь-то мне и любить!
«Мы с тобой теперь не подсудны»
Мы с тобой теперь не подсудны,
Дело наше прекращено,
Никому из-за нас не трудно,
Да и нам уже все равно.
След запутать не хлопочу,
Не затаиваю дыханье —
Прихожу к тебе на свиданье
Яшин понял, что любовь никуда не делась, не сбежала из сердца по приказу. Любовь только затаилась, а после смерти Вероники вспыхнула с новой силой, но уже в ином качестве. Обернулась тоской, мучительной, горькой, неистребимой. Не стало родной души, по-настоящему родной, преданной…
Вспоминаются пророческие строки Тушновой:
Только жизнь у меня короткая,
только твердо и горько верю:
не любил ты свою находку –
Рыжей глиной засыплешь,
Домой воротишься – пусто,
из дому выйдешь – пусто,
в сердце заглянешь – пусто,
на веки веков – пусто!
Наверное, в эти дни он до конца, с пугающей ясностью понял горестный смысл вековой народной мудрости: что имеем, то не ценим, потерявши – горько плачем.
Друзья Яшина вспоминали, что после смерти Вероники он ходил, как потерянный. Большой, сильный, красивый человек, он как-то сразу сдал, словно погас внутри огонек, освещавший его путь. Он умер через три года от той же неизлечимой болезни, что и Вероника.
Незадолго до смерти Яшин написал свою «Отходную»:
О, как мне будет трудно умирать,
На полном вдохе оборвать дыханье!
Боюсь не встреч возможных —
Несжатым клином жизнь лежит у ног.
Мне никогда земля не будет пухом:
Ничьей любви до срока не сберег
И на страданья отзывался глухо.
От желчи сожалений и упреков?
О, как мне будет трудно умирать!
И никаких нельзя извлечь уроков.
Говорят, от любви не умирают. Ну, разве что в 14 лет, как Ромео и Джульетта. Это не правда. Умирают. И в пятьдесят умирают. Если любовь настоящая. Миллионы людей бездумно повторяют формулу любви, не осознавая ее великую трагическую силу: я тебя люблю, я не могу без тебя жить… И спокойно живут дальше. А Вероника Тушнова — не смогла. Не смогла жить. И умерла. От рака? А может, от любви?
Благодаря Алле Пугачёвой и композитору Марку Минкову, это трогательное стихотворение о любви и верности стало хорошо известно миллионам слушателей.
А. Пугачёва: «…я иногда пою как бы кому-то, говорю ему — „не отрекаются любя“, приходи, не забывай меня, как же ты так можешь? Или наоборот себе, как бы убеждая себя, что не отрекаются любя, надо все вытерпеть, выждать какое-то время, и всё получится… то есть это как бы молитва… себе. Молитва, для того, чтобы остаться сильной в любви. Как Вам сказать? Если у Вас такая ситуация, если Вы эту ситуацию вытерпеть не можете, и жизнь Ваша не складывается хорошо, то уж лучше просто разорвать эти путы, оставаясь любящим человеком. Ведь её — же эту любовь можно носить в сердце при любых жизненных обстоятельствах. Вот это для меня и значит — „не отрекаются любя“».
«Не отрекаются, любя…»: история одного из самых известных стихотворений Вероники Тушновой
Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.
Вероника Тушнова родилась в Казани. Её отец был преподавателем микробиологии, а позже и действительным членом Всесоюзной сельскохозяйственной академии им. Ленина. Будущая поэтесса прекрасно говорила по-французски и по-английски, а после окончания школы поступила на медицинский факультет Казанского университета. Так хотел отец, мечтая, что дочь продолжит его дело. Заканчивала образование Вероника Михайловна уже в Петербурге, куда переехала её семья. Там она занялась живописью и начала писать стихи.
В 1938 году Вероника вышла замуж, родила дочь. Перед войной она поступила в Литературный институт, только учиться там её не пришлось, началась война. А вслед за неё – эвакуация и работа в госпитале.
В Москву Вероника Тушнова вернулась через два года после войны. Она рассталась с мужем и выпустила первый сборник стихов. В тот же год поэтесса стала участницей I Совещания молодых писателей и вернулась в Литинститут, правда, уже не студенткой, а руководителем творческого семинара.
В начале 1950-х Вероника Тушнова выходит замуж за литератора (а в последствии главного редактора издательства «Детский мир») Юрия Тимофеева. Они прожили вместе около 10 лет. Но Вероника Михайловна, как человек творческий и импульсивный не смогла дать своему муже того, что он искал: ему хотелось борщей и домашнего уюта, а она практически ничего не успевала по хозяйству. Расставание с мужем Тушнова переживала очень тяжело, и именно в те дни у неё и родились проникновенные строки, на которые в последствии написал музыку популярный композитор-песенник Марк Минков.
Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно,
Не отрекаются, любя.
А ты придёшь когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга,
Да, ты придёшь когда темно.
И так захочешь теплоты
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь ты
Трёх человек у автомата,
Вот как захочешь теплоты.
За это можно всё отдать,
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать
Весь день, не отходя от двери,
За это можно всё отдать.
Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно,
Не отрекаются, любя.
Критики отмечают, что практически все стихи Вероники Тушновой – это любовная лирика. Но вряд ли её поэзия выдержала бы испытание временем, если бы речь в её стихах шла о треволнениях двух любовников. В стихах Тушновой речь о том, что такое счастье. Простое человеческое счастье.
Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:
Великие истории любви. Вероника Тушнова «Не отрекаются, любя…»
27 марта в 1911 году родилась Вероника Михайловна Тушнова – поэтесса, на стихи которой написаны такие популярные песни, как «Сто часов счастья», «А знаешь, всё ещё будет. », «Не отрекаются, любя».
Сборники её стихов не стояли на библиотечных полках и на прилавках книжных магазинов. Дело в том, что щемящая откровенность и исповедальность её поэзии были несозвучны времени коллективного энтузиазма.
И даже после перестройки стихи Тушновой не очень жаловали российские издательства. Зато ими пестрели девчоночьи дневники. Эти стихи переписывали, запоминали, они западали в душу, чтобы остаться там навсегда.
В ряде биографических статей и автобиографий годом рождения Тушновой указан 1915 год. Даты 1915—1965 выгравированы на памятнике на могиле Вероники Михайловны на Ваганьковском кладбище, так пожелала незадолго до кончины сама поэтесса. Однако в материалах Казанского литературного музея им. М. Горького и вышедшем в 2012 году в «Золотой серии поэзии» сборнике Тушновой «За это можно всё отдать», составителем которого являлась дочь поэтессы Наталья Розинская, утверждается, что Вероника Михайловна родилась 27 марта 1911 года.
Родилась Вероника в семье учёного, профессора медицины Казанского университета Михаила Павловича Тушнова (ум. в 1935). Мать — Александра Георгиевна Постникова, выпускница Высших женских Бестужевских курсов в Москве. 
В Казани семья жила в доме на Большой Казанской улице (ныне — Большая Красная), затем на улице Миславского. Летом — на Волге, в Шеланге. Память о родных волжских просторах всю жизнь питала творчество Вероники. Увлечения её детства и юности — животные и цветы.
В 1928 году окончила в Казани одну из лучших школ города — № 14 им. А. Н. Радищева с углублённым изучением иностранных языков, хорошо говорила по-английски и по-французски. Первым заметил литературную одарённость Тушновой её школьный учитель литературы Борис Николаевич Скворцов, нередко читавший её сочинения вслух как образцовые. После школы, по настоянию отца, видевшего в ней будущего врача, поступила на медицинский факультет Казанского университета. Биографы особо отмечают властный и деспотичный характер отца Вероники, в семье всё подчинялось его желаниям и воле, вплоть до распорядка дня, подачи на стол обеда или ужина.
В 1931 году в связи с переводом отца во Всесоюзный институт экспериментальной медицины (ВИЭМ) семья переехала из Казани в Ленинград, где Тушнова продолжила учиться в мединституте. Вскоре семья переезжает в Москву, где отец, как известный учёный, получает квартиру на Новинском бульваре. Поступила в аспирантуру при кафедре гистологии ВИЭМ. В столице занялась живописью, тогда же началось серьёзное увлечение поэзией. В 1938 вышла замуж за врача-психиатра Юрия Розинского. В этом же году были опубликованы первые стихи.
Дебютным сборником стихов и поэм стала «Первая книга» (1945), вышедшая в издательстве «Молодая гвардия». Творчеством Тушновой был очарован знаменитый актёр Василий Качалов, который, по словам его биографа В. В. Виленкина, «зачитывал» домашних и гостей стихами Вероники.
В 1947 году поэтесса стала участницей I Совещания молодых писателей и вернулась в Литинститут, правда, уже не студенткой, а руководителем творческого семинара.
По окончании войны Вероника второй раз вышла замуж. Второй муж Тушновой — физик Юрий Тимофеев. Подробности семейной жизни Вероники Тушновой неизвестны — многое не сохранилось, потерялось, родственники тоже хранят молчание.
Зато последняя её любовь, пришедшая в зрелом возрасте, «стихов не считала».
Расставание с первым мужем Тушнова переживала очень тяжело, и именно в те дни у неё и родились проникновенные строки, на которые в последствии написал музыку популярный композитор-песенник Марк Минков.
Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно,
Не отрекаются, любя.
А ты придёшь когда темно,
Когда в окно ударит вьюга,
Когда припомнишь, как давно
Не согревали мы друг друга,
Да, ты придёшь когда темно.
И так захочешь теплоты
Не полюбившейся когда-то,
Что переждать не сможешь ты
Трёх человек у автомата,
Вот как захочешь теплоты.
За это можно всё отдать,
И до того я в это верю,
Что трудно мне тебя не ждать
Весь день, не отходя от двери,
За это можно всё отдать.
Не отрекаются, любя,
Ведь жизнь кончается не завтра,
Я перестану ждать тебя,
А ты придёшь совсем внезапно,
Не отрекаются, любя.
Добрыми отношениями с Яшиным дорожили Пришвин, Чуковский, Симонов, Тендряков… Как родного отца любил Яшина бывший детдомовец НИКОЛАЙ РУБЦОВ. Вероника Тушнова-Александр Яшин-судьба-на большую любовь и на разрыв. Самая красивая женщина русской поэзии ХХ века- Вероника Тушнова. Красавица с выразительным лицом, глазами необыкновенной глубины. Умница. По воспоминаниям друзей, она была очень светлым и теплым человеком. Умела дружить. Умела ЛЮБИТЬ. Старая, как мир история. История любви двух немолодых, людей. Счастливая и трагическая. Светлая и грустная. Рассказанная в стихах. Вся страна зачитывалась этими стихами. Влюблённые советские женщины переписывали их от руки в тетрадки, потому что достать сборники ее стихов было невозможно. Их заучивали наизусть, их хранили в памяти и сердце. Их пели. Они стали лирическим дневником любви и разлуки не только Вероники Тушновой, но и миллионов влюблённых женщин. Последняя, вышедшая при жизни Тушновой книжка «Сто часов счастья» — вся о об этой огромной, сжигающей любви.
Хмурую землю стужа сковала,
небо по солнцу затосковало.
Утром темно, и в полдень темно,
а мне всё равно, мне всё равно!
А у меня есть любимый, любимый,
с повадкой орлиной, с душой голубиной,
с усмешкою дерзкой, с улыбкою детской,
на всём белом свете один-единый.
Он мне и воздух, он мне и небо,
всё без него бездыханно и немо…
А он ничего про это не знает,
своими делами и мыслями занят,
пройдёт и не взглянет, и не оглянется,
и мне улыбнуться не догадается.
Лежат между нами на веки вечные
не дальние дали — года быстротечные,
стоит между нами не море большое
— горькое горе, сердце чужое.
Вовеки нам встретиться не суждено…
А мне всё равно, мне всё равно,
а у меня есть любимый, любимый!
Казалось бы, всё было у Яшина до встречи с Тушновой, но чего-то не хватало:
С кем-то поссориться?
С чем-то расстаться?
О, если б влюбиться!
Как в школе когда-то,
В самые лучшие Стихотворения.
И случилось. В жизнь ворвалась любовь. Его любит удивительная женщина, талантливая, красивая, тонко чувствующая… Длительные, очень неровные, бурные отношения любящих друг друга людей, к тому же поэтов, выплёскивались на страницы поэтических сборников. «И превратятся мои откровения в самые лучшие стихотворения», — писал Яшин в 1961-м году. Воистину это так, потому что в последние годы жизни его буквально прорвало, и я просто советую найти, прочитать и сравнить ранние и поздние его стихи.
Только б не бесследно
Трав густым настоем
Только бы простоев
— То же, что в грядущее
Скрытно жить, в немилости.
Пахло б морем — море,
Буду жить, как птица,
Только б не лишиться
Как-нибудь и с этою
Ни на что не сетую,
Впрочем, что ж охотно
Любовь была тайной. Любовь была грешной. Вероника, видимо, не позволила себе разрушить его семью, потому что, как мудрая женщина, понимала: на чужом несчастье счастья не построишь.Вероника Михайловна даже и не помышляла о том, чтобы увести любимого из семьи. Она бы никогда не смогла быть счастлива, сделав несчастными других:
Небо желтой зарей окрашено,
недалеко до темноты.
Как тревожно, милый, как страшно,
как боюсь твоей немоты.
Ты ведь где-то живешь и дышишь,
улыбаешься, ешь и пьешь.
Неужели совсем не слышишь?
Не окликнешь? Не позовешь?
Я покорной и верной буду,
не заплачу, не укорю.
И за праздники, и за будни,
и за все я благодарю.
А всего-то и есть: крылечко,
да сквозной дымок над трубой,
да серебряное колечко,
Да на дне коробка картонного
два засохших с весны стебля,
да еще вот — сердце,
которое мертвым было бы без тебя.
Я одна тебя любить умею,
да на это права не имею,
будто на любовь бывает право,
будто может правдой стать неправда.
Не горит очаг твой, а дымится,
Задыхаясь, по грозе томится,
ливня молит, дождика боится.
Всё ты знаешь, всё ты понимаешь,
Всё я знаю, всё я понимаю,
боль твою качаю, унимаю.
В 1961 году Яшин написал стихотворение «Речка Вертушинка» (легко догадаться, что Вертушинка – ласковый образ Вероники Тушновой):
Над тобой не одна осинка
Колдовством твоим, Вертушинка,
Вся душа до краев полна.
Закружила меня чуть свет.
Что ж ты делаешь, вражья сила?-
И зимой избавленья нет.
С увлеченьем, с ожесточеньем,
Изворачиваясь и дразня,
Обнажаешь мои коренья,
Словно хочешь свалить меня.
Не весеннее наше дело:
Я не тот, и ты обмелела,
Так застынь же, угомонись!
Вероника ему ответила не менее талантливо, хлёстко и нежно:
Хороша, говоришь, красива?
Что ж клянешь ты ее с тоской?
Не кори, а скажи спасибо
быстрине ее колдовской.
И в погоду, и в непогоду
над речонкою склонена,
пьет осинка живую воду,
через то и жива она.
Вертушинке ли не струиться?
Нет иных у нее примет…
Если речка угомонится,
значит, речки на свете нет.
То мелеет, то прибывает, —
Реки старыми не бывают,
им не надобно молодеть.
Не страшись ее круговерти,
не беги от воды хмельной,
успокоится после смерти,
Нету вечных рек под луной.
Вдвоём им приходилось бывать не часто. Яшин тщательно скрывал возлюбленную от друзей и знакомых. Встречи были редкими. И вся жизнь влюблённой женщины превратилась в мучительное ожидание этих горько-счастливых встреч. Он был порядочным человеком, Александр Яковлевич Яшин. И чувство долга возобладало. Но сердцу-то невозможно приказать. И разрывалось сердце между долгом и любовью. А возлюбленная то покорно ждала, то ревниво терзалась, то упрекала, но чаще смиренно принимала выпавшую ей судьбу:
Ты всё еще тревожишься — что будет?
А ничего. Все будет так, как есть.
Поговорят, осудят, позабудут,—
у каждого свои заботы есть.
Не будет ничего. А что нам нужно?
Уж нам ли не отпущено богатств:
то мрак, то свет, то зелено, то вьюжно,
вот в лес весной отправимся, бог даст.
Нет, не уляжется, не перебродит!
Не то, что лечат с помощью разлук,
не та болезнь, которая проходит,
не в наши годы. Так-то, милый друг!
И только ночью боль порой разбудит,
Подушку закушу и плачу, плачу, ничего не будет!
А я живу, хожу, смеюсь, дышу.
Читаешь её стихи и понимаешь: чувство было настоящим, мучительным, страстным. Не легкая интрижка, а любовь, которая становится смыслом жизни, самой жизнью. Любовь, о которой втайне мечтает каждый из нас. Правда, и платить за такое горение чувств приходится дорого. Порой, жизнью. Вероника растворилась в своей любви и сгорела на ее костре. Но остались стихи, искренние и взволнованные.
Гонит ветер туч лохматых клочья,
снова наступили холода.
И опять мы расстаёмся молча,
так, как расстаются навсегда.
Ты стоишь и не глядишь вдогонку.
Я перехожу через мосток.
Ты жесток жестокостью ребёнка —
от непонимания жесток.
Может, на день, может, на год целый
эта боль мне жизнь укоротит.
Если б знал ты подлинную цену
всех твоих молчаний и обид!
Ты бы позабыл про всё другое,
ты схватил бы на руки меня,
поднял бы и вынес бы из горя,
как людей выносят из огня.
Что делать, если любовь пришла на излете молодости? Что делать, если жизнь уже сложилась, как сложилась? Что делать, если любимый человек несвободен? Запретить себе любить? Невозможно. Расстаться – равносильно смерти. Но они расстались. Так решил он. А ей ничего не оставалось, как подчиниться. В 1965 году она, красивая черноволосая женщина с печальными глазами (за характерную и непривычную среднерусскому глазу красоту ее иногда называли «восточной красавицей»), с мягким характером, любившая дарить подарки не только близким, но и просто друзьям, вынуждена была лечь в больницу с диагнозом «рак». Александр Яшин, конечно, навещал её.
Марк Соболь, долгие годы друживший с Тушновой, стал невольным свидетелем одного из таких посещений.
Я обернулся — и обомлел. Перед нами стояла — красавица! Не побоюсь этого слова, ибо сказано точно. Улыбающаяся, с пылающими щеками, никаких хворей вовеки не знавшая молодая красавица.
В последние дни перед смертью Вероника Михайловна запретила пускать к себе в палату Александра Яковлевича. Она хотела, чтобы любимый запомнил ее красивой и веселой. А на прощанье написала:
Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю, –
все равно напиши, прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет.
Не на будущее, так за прошлое,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!
Умирала знаменитая поэтесса в тяжелых мучениях. Не только от страшной болезни, но и от тоски по любимому человеку На 51-м году жизни – 7 июля 1965 года – Вероники Михайловны Тушновой не стало. После нее остались рукописи в столе: недописанные листки поэмы и нового циклаЯшин понял, что любовь никуда не делась, не сбежала из сердца по приказу. Любовь только затаилась, а после смерти Вероники вспыхнула с новой силой, но уже в ином качестве. Обернулась тоской, мучительной, горькой, неистребимой. Не стало родной души, по-настоящему родной, преданной… Вспоминаются пророческие строки Тушновой:
Только жизнь у меня короткая,
только твердо и горько верю:
не любил ты свою находку –
Рыжей глиной засыплешь,
Домой воротишься – пусто,
из дому выйдешь – пусто,
в сердце заглянешь – пусто,
на веки веков – пусто!
Наверное, в эти дни он до конца, с пугающей ясностью понял горестный смысл вековой народной мудрости: что имеем, то не ценим, потерявши – горько плачем. Всё, что почувствовал Яшин после ухода Вероники, он вместил в стихотворение.