напугали меня православного батюшку и чем
Если обидел священник
Приходилось слышать, что люди порой сталкиваются с какими-то неприятными и даже обидными ситуациями в Церкви. Тяжелее всего, конечно, когда эту обиду наносит священник. Но если разобраться, то не все случаи столь однозначны. Может быть, мы обижаемся на справедливые вещи просто по незнанию? А что, если все-таки приходится терпеть напраслину? Как найти в себе силы переступить порог Церкви вновь? По-христиански ли искать защиты и справедливости у священноначалия? Об этом рассуждает настоятель Петропавловского храма г. Саратова игумен Нектарий (Морозов).
С непривычки или от привычки
Порой люди обижаются на по-настоящему кроткое и деликатное замечание о том, что в следующий раз лучше прийти не в майке, шортах и шлепанцах на босу ногу, или не с накрашенными губами, а иначе. Обижаются, что в самый разгар богослужения священник не может выйти к ним из алтаря или, бросив всех остальных прихожан перед рождественской или пасхальной службой, немедленно отправиться беседовать с нерадивой супругой. Ведь умирает семья, а это то же самое, что пойти к умирающему!«Так вот как у вас здесь к людям относятся?!», — восклицает обиженный. Он настолько сконцентрирован на себе, что совершенно не в состоянии понять: вокруг множество людей, которые тоже нуждаются в помощи, попечении, заботе священника. Нет, он хочет, чтобы немедленно и всецело что-то дали ему.
Невозможно не любить людей
Но порой священники действительно обижают. Почему? Потому что они — тоже люди со всеми присущими человеку несовершенствами. Они могут проявить нетерпение, неделикатность, невнимательность и равнодушие. Однако, хотя священник и является «тоже человеком», но на многие «человеческие» вещи он не имеет права в своей пастырской деятельности. Потому что, каждый, кто пришел в храм, так или иначе сделал шаг навстречу Богу — может быть, не до конца осознанный, неуверенный, с кучей сомнений — и священник ни в коем случае не должен встать на этом пути, оттолкнуть кого-то от Церкви и от Христа своими неосторожными действиями. Ведь люди, еще не знающие Господа, только начинающие путь к Нему, именно по священнослужителю делают заключение о том, каков Бог.
Вторая причина, по которой священник, действительно, кого-то может обидеть — недостаточность пастырского опыта. Есть люди, которые, приняв священный сан, не приняли вместе с этим одну из главных истин пастырского служения — невозможно быть священником и при этом не любить людей. Ведь главное для священника — это забота о тех, кого тебе вверил Господь. Без понимания своей обязанности быть путеводителем к их спасению совершение богослужения или даже социальная работа — напрасны и, наверное, даже вредны.
Каждый приходит в Церковь с чем-то, что болит, что его мучает, выплескивая это на священника. И если у того не будет любви к человеку и к своему служению, то, конечно, он может не выдержать — начнет проявлять нетерпение, срываться.
Если кто-то стал свидетелем злоупотреблений со стороны священника своими полномочиями, или явного небрежениия по отношению к богослужению и своим пастырским обязанностям, других злонамеренных действий, ведущих к вреду для Церкви и людей, то, безусловно, это нужно довести до сведения правящего Архиерея. В таких случаях не нужно бояться, что поступаешь не по-христиански.
Священник — тоже человек
Если человек подготовился к исповеди и Причастию и видит, что священник ведет себя по отношению к прихожанам как-то нетерпеливо или холодно, не стоит пугаться и откладывать исповедь. Пусть душевного расположения к такому пастырю не возникнет, и человеческого участия он не проявит к вам, однако Таинство все равно совершится. А для беседы, в которой хотелось бы что-то для себя прояснить или получить пастырский совет, лучше избрать другого священника. Хорошо бы найти духовника, у которого можно постоянно исповедоваться, потому что ответы на многие вопросы пастырь может дать только тогда, когда он знает вас и ваш духовный путь, особенности вашей церковной жизни. Таким духовником может стать священник, отнюдь не наделенный какими-то особыми дарованиями, но, главное, — ревнующий о спасении своем и своих посомых.
Ну, и опять-таки, когда мы говорим, что священник тоже человек, нужно учитывать массу каких-то факторов чисто даже бытового, житейского характера. К примеру, у этого священника двое-трое и более детей, которые могут болеть, а жена может лежать в больнице на сохранении. И, конечно, если он в какой-то ситуации проявил нетерпение или жесткость, то будет, конечно, виноват, но, с другой стороны, можно ли с него как-то строго спрашивать? Обычное человеческое. Или же, можно допустить, что священник стоит на исповеди, но при этом находится на грани сердечного приступа, или давление у него 200 на 140. И такие случаи бывают.
Ведь часто люди, приходя в храм, совершенно не задумываются о тех, кто там служит или работает, об обстоятельствах их жизни. Хотя, если ты хочешь по отношению к себе участия, внимания, заботы, любви, то, наверное, было бы естественно и уместно быть готовым эти качества со своей стороны тоже проявить.
«Мы в ответе за тех, кого оттолкнули»
О реальной и мнимой грубости церковных работников
Представляем очередную беседу из книги «О Церкви без предубеждения», на страницах которой игумен Нектарий (Морозов) и Елена Балаян рассуждают о проблемах церковной жизни.
 |
— Одна из самых распространенных обид, на которые жалуются люди, впервые переступив порог храма,— холодность, грубость и даже высокомерие церковных сотрудников. Каждый из них почему-то считает своим долгом сделать замечание человеку, который пришел в храм поставить свечку и сделал что-то не так. И звучит это замечание часто не в форме доброго совета, а именно в форме раздраженного упрека. Что это за странная напасть такая, откуда она взялась?
— Вы говорите «любовь охладеет», а человек, приходя в Церковь, об этом ничего не знает и ожидает, что именно в ней он эту любовь найдет, потому что — где же еще? Он ожидает, что любовь эта не будет зависеть от того, насколько он плох или хорош, от того, правильно он одет или не очень. Там, в храме, он ждет безусловного приятия и — не находит его.
— Я скажу вещи, может быть, внешне друг другу противоречащие, но тем не менее одинаково имеющие место. Человек, придя в Церковь, вполне возможно, столкнется в ней и с холодностью, и с равнодушием, и где-то даже с грубостью. А с другой стороны, если проявит немного терпения, обязательно найдет в Церкви и участие, и любовь.
— Да, но до этого счастливого момента дело может ведь и не дойти. Человек решит, что Церковь — это закрытая организация, элитарный клуб, отделенный от всего остального мира высоченным забором…
— И, тем не менее, никому не возбраняется зайти за этот «забор» и оказаться внутри этой «организации». И никто из тех, кто сюда зашел, внутри этого «забора» не родился. Все современные христиане сюда пришли своими собственными ногами, сами сделали этот выбор. И каждый из тех, кто пришел в Церковь, тут же мог убедиться в том, что ничего закрытого здесь нет, что это именно общая жизнь. Другое дело, что многие люди этой жизнью не готовы жить.
— Одну мою подругу очень интересует, почему на все вопросы о том, почему человека в Церкви что-то оттолкнуло или обидело, священники отвечают: «Это вас бес искушает». Не является ли это мистическое объяснение попыткой уйти от ответственности?
— Является, безусловно. Объяснять все действиями бесов, конечно, нельзя. Иначе вообще ни в чем бы не было человеческой вины.
— А еще она жаловалась, что однажды священник ответил на ее вопрос настолько грубо и формально, что она потом долго плакала и в церковь возвращаться не хотела…
— Я согласен с тем, что многие из нас, священников, иногда по немощи, иногда по совершенно неправильному пониманию сущности своего служения, людей от Церкви отталкивают. Да, это есть. И говорить, что этого нет, было бы и неправдой, и большим злом, потому что люди видят, как есть на самом деле, и если мы в каких-то благих целях будем их обманывать, то эта ложь блага не сотворит. Но, наверно, все-таки нужно разграничивать те случаи, когда действительно священник отталкивает человека от Церкви и когда обратившийся к нему просто не готов ничего слышать. Бывает, что человек любое невинное замечание воспринимает с обидой. Поэтому, если учесть степень самолюбия современного человека, то можно сказать, что в некоторых случаях виноваты все-таки не священники, а сами люди.
Понимаете, вот кто-то приходит креститься. Священник говорит, что перед этим необходимо пройти хотя бы небольшой курс огласительных бесед, чтобы понять сущность этого таинства. А человек отвечает: «Мне этого не надо». Священник возражает: «Но без этого я не могу Вас крестить, потому что это будет профанация таинства». И слышит в ответ: «Так Вы меня что, к Богу не пускаете?». Но дело ведь не в том, что мы не хотим кого-то «пускать», и даже не в том, что этот кто-то не соблюдает «наших правил», а просто это лишено смысла. Более того, мы будем за это отвечать — за то, что совершили по формальному признаку то, что должны были совершить осмысленно. И, наверное, соотношение здесь где-то пятьдесят на пятьдесят: в пятидесяти случаях из ста кто-то из нас, священников или церковнослужителей, возможно, человека отталкивает. А в другой половине случаев человек просто не хочет смиряться с тем, что является Церковью, с ее правилами и без чего церковная жизнь невозможна.
— А бывает и так, что человек и рад смириться, и ведет себя очень скромно, а его все равно обижают. Я была свидетелем такого случая: к свечному ящику подошла женщина и робко спросила, как бы ей принять крещение и что для этого нужно. Работница свечного ящика обдала ее таким высокомерным презрением, что я бы на ее месте точно убежала…
— Так, безусловно, тоже бывает. Но если человек, который это услышал со стороны, в той или иной степени церковный, то его долг в этой ситуации подойти к обиженному посетителю и восполнить недостаток усердия и любви работницы свечного ящика. И я считаю, что в данном случае, поскольку Вы были свидетелем этой сцены, Вы и должны были это сделать.
— Нужно было подойти к этой женщине и рассказать ей, как готовиться ко крещению, в чем заключается смысл этого таинства и объяснить, что не нужно по этой работнице церковной лавки, которая ей как-то чересчур сухо ответила, судить о всей Церкви, потому что эта работница лишь один из ее немощных членов, но не вся Церковь в ее полноте.
— Мысль о том, люди, которые приходят работать в храм, неидеальны, вполне понятна. Но они ведь пришли на эту работу не только чтобы деньги получать, но и с определенной целью — помогать людям на их пути к Богу. Между тем градус раздражения, которое люди наблюдают в храме, особенно за свечным ящиком, порой превосходит градус раздражения в общественном транспорте. Люди не понимают, почему так происходит, и это ставит крест на их только что зародившейся симпатии к вере и к Церкви…
— Что касается раздражения… Если бы Вы знали, с чем приходится сталкиваться человеку, который стоит за свечным ящиком в храме! Я сам, будучи послушником в монастыре, год или полтора стоял за свечным ящиком — нес такое послушание. Это очень сложная вещь, намного сложнее, чем торговать в магазине, потому что степень абсурдности вопросов, просьб, требований людей порою превосходит всякую возможную вероятность. И необходимость отвечать на это каждый раз не просто корректно, а со вниманием, теплом и уважением очень сильно человека выматывает.
Я пытаюсь ему объяснить, что на Литургии поминовение людей некрещеных невозможно. А он мне отвечает, что его не интересует никакая «летаргия»: «Я так всегда делал и делать буду». И я понимаю, что наш разговор меньше чем за минуту принимает такой характер, что мне надо отступить назад, чтобы не произошел эксцесс, потому что еще немного, и он мне сделает что-то такое, из-за чего потом тоже будет меня поминать в одной из таких записок либо как тяжело болящего, либо об упокоении.
Тем не менее я потом вышел из-за свечного ящика, пошел с ним говорить. Я не принял у него тех записок, но отнесся к нему с полным пониманием, и все закончилось благополучно. Однако есть одно «но»: он был один в этот момент. А если бы в очереди стояло еще 10–15 человек?
— Да, случай забавный. Но Вы намеренно берете такой крайний пример, чтобы создать яркое впечатление. Можно подумать, персонажи с изломанными ушами и якорными цепями заходят к Вам регулярно…
— Да, все это, видимо, действительно нелегко. Но, наверное, люди, которые идут служить в храм, знают, на что идут. Разве их не предупреждают о возможных трудностях, не настраивают относиться к этому со смирением, как к неизбежному испытанию, данному для духовного укрепления?
— Психика — вещь тонкая, с этим не поспоришь. Но иногда сотрудницы храмов очень некрасиво ведут себя даже в тех случаях, когда вокруг ничего к этому не располагает. Я хочу рассказать о случае, который произошел со мной, когда я только начала интересоваться Церковью. Я поехала в Оптину пустынь, чтобы пожить там несколько дней. И там мне захотелось написать записки о здравии, а как это сделать правильно — не знала, боялась ошибиться. И обратилась к пожилой монахине, будучи полностью уверенной, что она мне с радостью поможет: она ведь монахиня, почему бы ей не помочь? Каково же было мое удивление, когда вместо подсказки я услышала гневную тираду, обличающую мою неграмотность. Она говорила с таким раздражением, с такой злобой, что я на секунду забыла, где нахожусь. По счастью, я сумела это пережить, но вот причины такого поступка до сих пор не понимаю. Он выглядит абсурдным и алогичным. Как человек может так разговаривать с людьми, живя в монастыре?
— Дело в том, что пребывание человека в Церкви или в монастыре, даже в течение очень долгого времени, не является свидетельством того, что в его душе все благополучно. Очевидно, что в душе этой монахини благополучия духовного не было. И трудно сказать, было ли ей так плохо в тот момент, когда Вы к ней обратились, или ей вообще в жизни плохо и поэтому она находится в таком состоянии, но факт остается фактом.
Впрочем, интереснее другое. Почему разные люди в одном и том же храме или монастыре находят для себя столь разные вещи: одни — утешение, обретение веры и укрепление в ней, а другие — то, что, наоборот, от веры и Церкви отталкивает? Почему так бывает, что одному Господь дает одно, а другому — другое? Недавно на сайте нашего храма началась некая дискуссия между людьми, которые ходят в один и тот же храм. И вот одна женщина говорила о том, что ей в храме очень тесно, мешает то, что рядом стоят люди, что она, когда хочет поклониться, на кого-то натыкается, а стоящие за ее спиной натыкаются на нее. А другая говорила о том, что ей в этом же самом храме бывает очень хорошо: чувство, что рядом с тобой люди, создает ощущение удивительного единства. Два разных человека говорят об одном и том же, только для одного это плюс, а для другого — минус.
— Видимо, все дело в нашем внутреннем состоянии. Каждый находит в окружающем мире и в Церкви то, что в какой-то мере уже есть в нем самом. Но как объяснить это моей подруге, которая в Троице-Сергиевой Лавре, средоточии российской духовности, стала свидетелем того, как монах выгнал девушку из храма только за то, что она была без платка. Подругу это шокировало. Она не понимает, почему какой-то внешний атрибут может привести к такому радикальному повороту событий. Недавно она призналась, что до сих пор боится Церкви и что ей легче молиться дома у икон, чем ходить в храм, где она натолкнется на грубость и непонимание. До какого состояния, спрашивается, надо довести людей, чтоб они начали бояться Церкви? Наверное, прав был английский писатель Честертон [3] , сказав, что самым сильным доводом против христианства являются сами христиане…
— Нет никакого оправдания тому, что сделал монах, выгнав эту девушку из храма, потому что фактически он выгнал человека, который пришел не к нему, а к Богу. Бывают ситуации, когда человека необходимо вывести из храма, потому что он просто нехорошо себя ведет или пришел в храм в купальном костюме. Но случай, Вами рассказанный, не из этого разряда.
— Но почему не все монахи и не все церковные сотрудники, живя в самом сердце Церкви, это понимают?
— По той причине, что все мы люди, испорченные грехопадением и находящиеся в состоянии грехопадения. И выход из него, исцеление человека — это процесс очень долгий и очень мучительный. И, с одной стороны, когда кто-то из нас встает на пути человека, который идет к Богу, и отталкивает этого человека,— это преступление, которое не имеет оправдания. А с другой стороны, и на пути каждого из нас — каждого священника, каждого мирянина — в свое время тоже кто-то вставал, кто-то гнал нас, поступал с нами жестко, невежливо. Но что-то подсказывало и моему сердцу, и сердцу многих других людей, которые пришли в Церковь и служат в ней, что настоящее в Церкви — это то, что есть в ней хорошего, доброго, святого, а ненастоящее, чуждое ей является просто чьей-то бедой, а то и трагедией. Естественное чувство, естественное желание человека, который понимает суть этой проблемы,— это прийти в Церковь и вести себя богоугодно — благоговейно, благочестиво, быть любящим, милующим, помогать другим. И это опять-таки единственный способ помочь исправить что-то в Церкви. И поверьте, если человек будет искать в Церкви правильное, нужное, духовное, он это найдет.
— В вашей епархиальной газете «Православная вера» как-то появилась статья под названием «Мы в ответе за тех, кого оттолкнули» [4] , где был приведен вопиющий, но уже не удивительный в контексте нашего разговора эпизод: пожилая «всезнающая» свечница безо всякой деликатности требует от молодой женщины, плачущей перед образом Богоматери, встать с колен, потому что «от Пасхи до Троицы не положено». Так кто все-таки эти «мы», которые ответственны за подобные вещи? Прихожане? Сотрудники храма? Настоятель?
— Тут, с одной стороны, безусловно, первостепенна ответственность настоятеля. И наверное, никто из нас не сможет оправдаться занятостью или другими уважительными причинами, если у нас за свечным ящиком стоят работники, которые людей от Церкви отпугивают. При этом могу сказать, что любой настоятель, как бы занят он ни был, рано или поздно об этом все равно узнаёт и исправляет это положение: сначала напомнит сотруднику, что он был ознакомлен со своими обязанностями, трудностями и особенностями деятельности за свечным ящиком и согласился нести это послушание, которое в Церкви на самом деле является очень ответственным, со вниманием и участием ко всем посетителям, считая делом чести умиротворить каждого, невзирая на его настроение. Если же взаимопонимания добиться не удается и все остается по-прежнему, то с человеком надо без колебаний расставаться и заменять другим.
— А Вам самому приходилось увольнять людей по упомянутым причинам?
— Могу привести совсем свежий пример. У нас рядом со строящимся Петропавловским храмом действует сейчас временный храм, и там, естественно, кто-то постоянно стоит за свечным ящиком. И вот однажды я беседую с директором находящейся по соседству школы, и она рассказывает о том, что и она, и некоторые ее коллеги раньше этот храм посещали, но потом перестали туда ходить, потому что как-то раз она зашла в храм после работы, у нее была с собой папка с какими-то финансовыми документами, и, как это порой бывает с человеком во время молитвы, она настолько обо всем забыла, что оставила там папку и ушла без нее. А потом, вспомнив, отправила за ней своего секретаря. Та пришла, попыталась эту папку забрать и столкнулась примерно с такой реакцией продавца за свечным ящиком: «Зачем ты сюда пришла, с такими ногтями и с такой прической? А вот эта, которая перед тобой приходила, это директор вашей школы? А чего она с такими ногтями и с такой головой сюда ходит? Вам что, делать больше нечего?». И тотчас, выяснив, кто это был, я эту сотрудницу увольняю, причем увольняю показательно, объяснив всем остальным, за что она уволена.
— А как сама женщина объяснила свое поведение?
— Абсолютно неважно, как она будет это объяснять: просто таким людям не место в числе сотрудников церковных структур. Я нашел трех человек, которых она, что называется, отвадила от посещения храма, а о скольких еще мы не знаем? Мы просто не имеем права таких людей оставлять на подобной работе, потому что они будут приносить вред Церкви, людям и, конечно, себе. И сострадание к этому человеку здесь должно проявляться в том, чтобы лишить его возможности губить и свою душу таким образом. К чему я это говорю — к тому, что в Церкви нас всех терпит Господь, и мы должны терпеть друг друга, но непосредственно на ниве церковного служения должны оставаться те люди, которые, по крайней мере, не причиняют вреда приходящим в Церковь.
— А Вас самого, когда Вы входили в церковную жизнь, сильно задевали проявления грубости и холодности или Вы спокойно к этому относились?
Исповедалась другому священнику, чувствую вину. Как быть?
Приблизительное время чтения: 1 мин.
Вопрос читателя:
Здравствуйте. Я начала воцерковляться год назад и часто совершаю ошибки по самомнению или неведению. Хожу регулярно в храм неподалеку. Есть батюшка, которому я исповедовалась чаще, чем другим, он знает меня лучше, чем остальные. Вместе с этим я несколько раз была на исповеди и причастии в других храмах, при монастырях. Чувствую в этом лукавство, потому что, во-первых, отнеслась с некоторым пренебрежением к советам батюшки на последней исповеди. Мне показалось, он не понимает меня. Поэтому я подумала, что священник в монастыре лучше разбирается в вопросах духовной жизни и может дать совет или помочь лучше, чем приходской священник.
Во-вторых, мне было очень стыдно исповедовать какие-то грехи батюшке, которого я знаю, и я пошла к другому. Сейчас мне кажется, что лучше всего для меня вернуться к регулярным исповедям у самого первого батюшки. Чувствую, что мне нужно сказать ему, что исповедовалась у других священников. Нужно ли говорить батюшке те грехи, что я исповедовала у других священников? И нужно ли говорить, что пошла к другому священнику в том числе из-за того, чтобы услышать совет и мнение другого человека? Не обидится ли батюшка, не обвиню и я его в некомпетентности? Извините за такой длинный вопрос.
Отвечает протоиерей Андрей Ефанов:
Вы совершенно правы в том, что лучше окормляться у одного священника. Так оно как-то правильнее. Вы можете, если что, исповедоваться и другим, но духовник пусть один будет, кто в курсе всего контекста Вашей жизни. так Вы сможете получить более правильный совет, не общий, а индивидуальный, личный.
Что касается остального, то вот что. Батюшку Вы не обидите. Если Вас беспокоит, сказать ему нужно. Грехи заново исповедовать смысла никакого нет, но если для какого-то обсуждения нужно обговорить ситуации, о которых Ваш священник не в курсе, конечно, нужно их обговорить с ним. Но это не повторная исповедь.
Дивная подборка церковного юмора
Закончилась служба, все разошлись, осталась одна свечница МарьИванна. Священник направляется к выходу. Влетает в храм очень обеспокоенная женщина и сразу к МарьИванне с вопросом:
— Что от сглаза помогает.
Та быстро выдает ответ:
— БУЛАВКА.
— Спасибо!
Женщина убегает. Священник поднимает челюсть, и с ужасом смотрит на бабушку:
— МарьИванна, ты чё.
— Так ведь, батюшка, правда помогает.
Песнопение вечерни «Да исправится молитва моя, яко кадило пред Тобою. » вызывает иногда удивительную реакцию у некоторых мирян. С ним связан, например, такой анекдот. Будто бы некая женщина восприняла этот стих на покаянный лад: «Да исправится молитва моя, я – крокодила пред Тобою». И будто бы эта прихожанка с сердечным воздыханием прибавила: «Не только крокодила, еще и бегемота».
Во время архиерейской службы на причастии к чаше подходит женщина(бабуля) с младенцем. Диакон спрашивает имя. Женщина(бабуля) говорит:»Василий». Тут все замечают, что вместо младенца у нее завернут кот. Женщина(бабуля):»Причастите, болЕет». Архиерей разворачивается и идет в алтарь. Отцы пытаются спрятаться друг за друга. Архиерей заходит в алтарь и спрашивает:»Отцы, кто исповедовал кота?»
Одна моя знакомая высказаться в теме не решилась, но вспомнила, как в храме возле неё озабоченно металась старушка со свечкой в руках. Кто-то спросил, что она ищет. А старушка эдак в сердцах: «Да черт его знает, какому святому свечку поставить!»
В церковную лавку пришла женщина и стала просить икону «чтобы хорошо кушать». Оказалось, нужна икона «Достойно есть»
Наш настоятель рассказал, как летом зашла одна девушка зашла в храм прям с пляжа в соответствующей пляжу одежде- в купальнике.У нее был платок, и она накинула его на плечи.
Вышел с алтаря батюшка и, наверное, как-то строго посмотрел на нее. девушка медленно, съежившись, натянула платок на голову.
В нашем соборе служат несколько молодых монахов, любим коллекционировать способы обращения к священнику, когда освящается на Пасху снедь, как то : «Молодой человек, побрызгайте нас!», «Мальчики, на нас не попало. «, а в этом году мы долго не могли разогнуться, когда тетка, перекрикивая пасхальный звон, выдала : «ЗАЙКИ МОИ, ЕЩЁ. «.
А в тобольской семинарии в неделю Торжества Православия чин анафематствования обычно проходит настолько красиво и с чувством, что после службы местные бабушки поздравляют друг друга: «С проклятьицем вас!»
В храме на молебне батюшка читает записки и поминает: «О здравии Петра, Ирины, Николая. и всех Православных Христиан, кроме тех, кто крал наш кирпич».
Священник по имени Викентий заходит в храм, где его прямо у дверей встречает старушка-прихожанка. Благочестивая бабушка запамятовала имя и говорит: «Отец Винни-Пух, благословите», а он отвечает: «Сейчас, Пятачок, к иконе вот приложусь и благословлю. «
Приехали как-то в храм конкретные пацаны, машину освещать. Машина, надо понимать, навороченней некуда. Батюшка вышел, начинает святить. «Освящается колесница. » Тут один из пацанов к другому поворачивается и говорит: «Это чё он ее так обозвал? Нормальная же «бэха». »
Пригласили отпевать покойника. Батюшка приехал, приготовился, и начал отпевать. Правда обратил внимание на то, что покойник не в гробу, а на кровати лежит, но что ж, хоть так, а отпевать надо. Дойдя до момента, где надо поминать покойного, обратился он тихонько к родственникам: «Как имя усопшего?» Тут покойник открыл глаза и произнес: «Сергий!» Опомнившись от шока, священник стал стыдить родственников и сказал, что человек хоть и тяжело болен, но еще живой, а посему его нужно соборовать. Родственники сказали, что, мол, они в церковных делах несведущи, как батюшка скажет, пусть так и будет. Священник начал соборование. Через несколько минут, воспользовавшись паузой, одна из родственниц прошептала ему на ухо: «Вы так все хорошо делаете, может за одно его и покрестим?»
На Пасхальной неделе священник дал возглас: «Слава Святей…», после чего хор должен был начать петь «Христос Воскресе», но хористы ошиблись и запели «Слава в вышних Богу…». Отец настоятель из алтаря начал громко их поправлять: «Христос Воскресе!». А народ Божий в храме не растерялся и на его крик ответил: «Воистину Воскресе!». Тут открывается диаконская дверь, из неё высовывается недовольный настоятель и говорит людям: «Это вас не касается!».
В храме идет полиелейное помазание прихожан. После того, как священник помажет лоб человеку освященным маслом, этот человек должен поцеловать руку священника. Одна новоначальная прихожанка этого не сделала по незнанию. Батюшка ей говорит: «А ручку поцеловать?» Она, краснея, протягивает ему руку и говорит: «Ну, нате…»
Бабушка возглашает на клиросе: «Проткни мне глаз третий!» (Прокимен, глас третий). В другой раз сказали: «Противен глаз третий!»
Как-то в компании с верующими, неверующая девушка спрашивает:
— Что такое причастие?
Православные принимаются усердно объяснять о причастие всё, что они знают. После их объяснения девушка, с очень загруженным лицом спрашивает:
— А что же тогда деепричастие?
епархиальное собрание: «Отцы! В тюрьмах остро не хватает священников! Так давайте же наполним тюрьмы священниками!»
После такого призыва даже те, кто дремал на собрании, сразу проснулись.:)
Правда глаза режет
Если вдруг кто не в курсе то этот самый султан проталкивает закон о запрете называть национальность,мол у людей плохое мнение сразу складывается.
Видать правда глаза режет.
Про «национальность, которой нет»
Всем привет. Пишу сюда первый раз. Но сейчас не об этом
Я журналист. И смею заметить, что СМИ не указывают национальность правонарушителя. СМИ пишут «уроженец Дагестана», «житель Оренбурга», «трудовой мигрант из Таджикистана» и т.д. Национальность не указывается. Так что все эти вопли по поводу «а давайте запретим указывать национальность» ни о чем.
Правильная штопка
Бригаду скорой помощи во Владимирской области могут уволить после того, как они спасли жизнь девушке
Два фельдшера и водитель бригады отказались возвращать домой пациентку с коронавирусом в тяжелом состоянии. Они получили выговоры и были лишены премии, рассказала фельдшер Анна Воеводина.
«Катали в машине скорой помощи тяжелую больную с диагнозом СOVID-19. Двусторонняя пневмония, поражение 80%. Кт-4. Именно «катали», так как нигде не брали (ковидные госпитали), даже отказ нам не писали. Написан отказ в одной больнице, в другой на словах, даже не смотрели больную дежурные врачи.
Сатурация 79−82. На кислороде надышали до 94, десять минут — и снова падает (критическая сатурация). Звоним своему главному врачу, а она (через диспетчера) говорит везти домой. Это как?
БРИГАДА СМП, КОТОРАЯ РАДИ СПАСЕНИЯ ПАЦИЕНТКИ ПРИВЕЗЛА ЕЕ К АДМИНИСТРАЦИИ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ, ПОД УГРОЗОЙ УВОЛЬНЕНИЯ
Не перестаю поражаться цинизму, в котором погрязло наше здравоохранение. «Система» нашла стрелочников, виноватых в том, что в больницах Владимирской области не хватает мест для ковидных больных, а бригады скорой помощи часами не могут госпитализировать тяжелых пациентов. Оказывается, это медики ОСМП из г. Радужного.
Вот что написала нам вчера вечером фельдшер Анна Воеводина.
«Здравствуйте. Никогда не жаловалась и не обращалась особо за помощью, но тут не знаю что делать.
17 октября в районе 4-5 часов (утра) катали в машине скорой помощи тяжелую больную с диагнозом СOVID-19. Двусторонняя пневмония, поражение 80%. Кт-4.
Именно «катали», так как нигде не брали (ковидные госпитали), даже отказ нам не писали. Написан отказ в одной больнице, в другой на словах, даже не смотрели больную дежурные врачи.
Звоним своему главному врачу, а она (через диспетчера) говорит везти домой. Это как.
Диспетчер обзвонил все ковидные госпитали области, на тот момент мест не было.
Кислород в машине закончился.
Ну что же, мы поехали к областной администрации город Владимир, постояли там и нам нашли место через 27 минут, точнее, нашей больной.
Итог такой, что теперь главный врач требует от нас объяснительные, хотя сама говорила везти больную домой.
Занялась этим делом прокуратура, которая дала предписание.
А сегодня стало известно, что будут решать, выговор нам или уволят.
Что нам делать? Что посоветуете или подскажете?»
Стали разбираться. Выяснилось, что за приезд к администрации вся бригада (два фельдшерам и водитель), а также диспетчер, уже получили выговоры и были лишены стимулирующих выплат. (Фото приказа прилагаю).
Отмечу, что людей наказали фактически за действия, направленные на спасение жизни пациентки в условиях организационного бардака в областном здравоохранении.
Но этого оказалось недостаточно. Теперь в больницу поступило предписание прокуратуры с требованием привлечения к дисциплинарной ответственности лиц, виновных в возмутительной «акции» у областного правительства, и главврач снова затребовал у всех четырех сотрудников объяснительные.
Лично я считаю, что к ответственности должна быть привлечена главный врач, «рекомендовавшая» бригаде везти пациентку с 80-процентным поражением легких и критической сатурацией обратно домой, а не бригада, добившаяся в итоге ее госпитализации.
Однако у прокуратуры, похоже, другое мнение. С одной стороны, в своем предписании она подтверждает, что бригада получала отказы в госпитализации: «Сотрудникам бригады скорой помощи было принято решение о транспортировке пациента в ГБУЗ ВО «ГБ № 6 г. Владимира», а далее в ГБУЗ ВО «ОКБ». Однако в обоих медицинских учреждениях им было отказано в госпитализации пациента по причине отсутствия койко-мест, после чего они проследовали к администрации Владимирской области».
В то же время, прокуратура заявляет: «Проверкой установлено, что правовых оснований у бригады скорой помощи транспортировки пациента к зданию администрации Владимирской области не имелось, более того, это могло создать угрозу жизни и здоровью ***».
Оказывается, бригада пыталась угробить пациентку, а не спасти ей жизнь, даже ценой риска вызвать гнев высокого начальства. Я понимаю, конечно, что руководству Владимирской области крайне неприятно, что в течение нескольких месяцев это уже третий случай, когда медики именно таким вот образом пытаются ускорить госпитализацию больных, а катастрофическая ситуация с местами в ковидных стационарах региона предается огласке. Но зачем прокуратуре играть в эти игры?
Я, кстати, специально попросил Анну пояснить, как можно рассматривать ожидание койко-места для пациентки именно у администрации области с точки зрения логистики. На что она сообщила, что в условиях неопределенности, куда в конечном счете будет госпитализирована пациентка, дислокация автомобиля СМП у здания областного правительства была наиболее оптимальна. В трёх минутах от него находится городская больница № 2, где тоже на тот момент был ковидный госпиталь.
Кроме того, маршрут по улице рядом со зданием областной администрации более удобен через центр города, где много лежачих «полицейских» и пешеходных переходов. Именно маршрутом через обладминистрацию двигался автомобиль бригады от ГБ № 6 (где делали КТ больной и где, бригаде отказали в госпитализации) в областную больницу (где тоже отказали в госпитализации пациентки).
Все это хорошо видно на карте навигатора (тоже прилагаю)
Юридическая служба профсоюза «Действие» взяла ситуацию под свой контроль. В ходе подготовки объяснительных, кстати, всплыли факты, свидетельствующие, с нашей точки зрения о признаках халатности в действиях (бездействии) должностных лиц администрации горбольницы в г. Радужный.
Уже вынесенные выговоры будут оспорены в судебном порядке.
Но, безусловно, нужна общественная огласка всей этой ситуации. Всех прошу о помощи. Не дадим честных работников скорой помощи в обиду!
Скафандр
Детский взгляд на современные шахматы
Как было на Камино на самом деле
Ответ на пост «Второй преступник тоже «извинился»»
Сейчас сижу себе в полупустом Макдаке, поглощаю вредную пищу и читаю комменты в этом посте.
Заходят два представителя барановых республик.
Вальяжно садятся и нарочито громко разговаривают на своём.
Ну что ж))
У меня динамик на телефоне тоже не тихий.
Включаю это видео, и происходит чудо!
Сладкая Парочка слышит все эти вопросы и ответы на видео, они сбавляют громкость, чтоб, по-видимому, прислушаться.
Ближе к концу видео вообще замолкают, смурнеют и уходят, что-то брякнув на своём (думаю, про дальнейшую судьбу извиняющегося)
Эх….запустить бы это на рекламных щитах по городу. Возможно, и на остальных бы подействовало.
Нужно довести до абсурда. Чтобы на эппл баклажан не мог и провисал
Будьте внимательней покупая в DNS
Решил сделать подарок на день матери, купил в DNS смартфон и наушники. Ну как купил. Сделал заказ на сайте, полностью оплатил и стал ждать поступления в пункт выдачи. В назначенный день пришёл за покупками.
С наушниками было все в порядке, а вот телефон оказался Б/У. Самсунг клеит на коробки пломбы с надписью «Не берите если нарушена». В моем случае пломба была порвана и заклеена поверх прозрачной лентой того же размера.
В ответ на мои вопросы и просьбу дать не вскрытый телефон сотрудники пункта выдачи начали убеждать, что это заводская пломба теперь такая 😱, а другого у них нет.
После показа настоящей пломбы на наушниках в ход пошла версия, что это они проверяли товар на комплектность (хотя я производителю верю в части комплектности больше).
В ходе общения с сотрудниками техподдержки оператор пояснила, что телефон является витринным (что не отражено на сайте и в заказе), предложила вернуть деньги. Витринные телефоны долгое время работали, постоянно были на зарядке, то есть у них не 100% батарея и есть деградация OLED дисплеев.
По итогу, доверившись DNS, я подвёл получателя подарка и вастрял в развлечение из серии «Получи свой товар с неустойками по суду». Характерно, что без телефона наушники (отдельные buds в собственной коробке) мне тоже не отдали.
Будьте бдительны, камрады, проверяйте как должен выглядеть товар на сайте производителя.
Желание
Что хуже?
Русские люди понимают, что есть вещи хуже смерти.
Ответит ли дзюдоист Бадриашвили и его приятель Мигунов за избиение посетителей кафе в Саранске?
36-летний дзюдоист Сергей Бадриашвили и его товарищи, избившие двух женщин и мужчину, хотят «замять дело»! Инцидент произошел в ночь на 30 октября в одном из саранских кафе. Потерпевшие получили сотрясение мозга и другие травмы. Бадриашвили вместе с другом Сергеем Мигуновым провели ночь в отделении полиции. После этого адвокат спортсмена начал «прощупывать почву» для улаживания конфликта «по-хорошему». Но пострадавшие не согласны. Они требуют наказать виновных по всей строгости закона. Продолжение скандальной темы — в материале Светланы Лазаревой.
Бригада скорой помощи отвезла Михаила в больницу. Врачи настаивали на госпитализации, но мужчина отказался из-за угрозы заболеть ковидом. «Три дня не мог ходить, все тело болело, — рассказывает пострадавший. — Ноги и руки в синяках и кровоподтеках. Левый глаз первое время вообще ничего не видел. Самочувствие было плохое, но на работу пришлось выйти. Я тружусь в автосервисе, который обслуживает клиентов со всей России. Меня многие знают и относятся с уважением… Впервые столкнулся с таким зверским поведением людей. Такое ощущение, что вернулись страшные 1990-е! И этим спортсменам родители доверяют своих детей! Да их же в клетках держать надо! Очень удивился, когда узнал, что Бадриашвили и Мигунова не заставили сделать тест на содержание в крови запрещенных веществ. Было ощущение, что они находились под воздействием таких препаратов». Михаил собирается написать жалобу в Министерство спорта РМ. Он не хочет, чтобы Бадриашвили допускали к детям…
Кстати, Ирина успела записать происходящее в кафе на камеру мобильного телефона. На видео слышно, как Сергей Мигунов обзывает женщину и ее мать нецензурными словами. Когда запись выложили в интернет-сообществе «Столицы С», большинство пользователей встали на сторону потерпевших. Советовали не сдаваться и найти хорошего адвоката. Спустя некоторое время появились негативные комментарии. «Компромат» начал писать некий Сергей Веревкин: «Этих двух якобы потерпевших знает весь город. И Москву они покоряли. Людмила — эскорт, Ирина — неоднократно привлекалась к административной ответственности за проституцию…» Молодому человеку, попытавшемуся в комментариях заступиться за женщин, Веревкин ответил, что те «отблагодарят» его «трихомонагой» и «хламидиями». По словам потерпевших, под этим ником скрывается Сергей Мигунов. Им удалось вычислить его фейковый аккаунт. После этого Мигунов удалил свое сообщение.
«За публичные оскорбления и клевету этот человек должен понести наказание, — говорит Ирина. — Если Мигунов думает, что вместе с Бадриашвили выйдет сухим из воды, то сильно ошибается. Они считают себя звездами и хозяевами жизни, а на самом деле — обычные хулиганы, терроризирующие нормальных граждан. Было бы, конечно, здорово, если бы удалось достать записи видеокамер в кафе. Но, думаю, их уже не существует… Кстати, эти спортсмены не только нас оскорбляли, но и на полицейских кидались. Обзывали «мусорами» и «сучарами», постоянно угрожали». Потерпевшие написали заявления в правоохранительные органы и надеются, что обидчики не останутся безнаказанными. По словам Ирины, если этого не произойдет, она обратится за помощью на федеральные телеканалы…