на что живут спортсмены если не работают
Привет
Русскоязычный информационно-болтологический форум
На что живут спортсмены?
Moderator: Sw_Lem
На что живут спортсмены?
Post by Vor » Wed Aug 25, 2004 12:48 pm
Re: На что живут спортсмены?
Post by Katyusha2 » Wed Aug 25, 2004 12:56 pm
Bodyguards подрабатывают?
Post by Yvsobol » Wed Aug 25, 2004 2:59 pm
Post by janya » Wed Aug 25, 2004 5:01 pm
Post by Vor » Thu Aug 26, 2004 12:17 am
Post by Igor_norway » Sat Aug 28, 2004 2:23 pm
Everything depends on what type of sport you are
if you are a top-10 100 meters runner you make 1 million a year
if you are a top-10 in hammer throw you get about 60000$ a year +
traveling accomodation, training and equipment is on another budget
Post by Yvsobol » Sat Aug 28, 2004 2:38 pm
Есть контракт: на что живут спортсмены-экстремалы?
«Первых денег хватало только на бензин»
Колесников: «Я учился в колледже, параллельно работал в автосервисе, ездил на клубном мотоцикле в бэушной экипировке. Если честно, даже представить не мог, что мотофристайлом можно зарабатывать. Но время все расставило по своим местам. Быть первопроходцем в своем виде спорта сложно, но есть плюсы. Мне не приходилось добывать партнеров. Я делал что-то новое для России, и это было интересно людям, поэтому спонсоры пришли сами. Меня стали приглашать на выступления за символические суммы – первых денег хватало только на бензин. «Кислород» появился только тогда, когда удалось подписать контракт с крупными партнерами. Это был 2005 год».
Шиков: «Я один из первых российских дрифтеров, который начал работать со спонсорами. Я из обычной семьи, родители помогли с автомобилем – и все. Чтобы выступать, в автоспорте нужны серьезные вложения. Поэтому сразу понял, что нужно подтягивать спонсоров. К тому же мы смотрели на опыт американцев, японцев и понимали, что это реально. Конечно, сначала на нас выходили только небольшие партнеры, которые позволяли держаться на плаву. Но потом я вместе с напарником Евгением Харитоновым заключил полноценный контракт, партнер предоставлял нам шины и техническое обслуживание. Это стало прецедентом для российского дрифта».
Гаращенко: « Кайтсерфинг превратился из хобби в настоящую работу, когда я заключил контракты с первыми спонсорами. Я по-прежнему тренировался в Екатеринбурге, после школы ездил на автобусе на озеро Шарташ и катался весь день до темноты. С годами я научился работать с партнерами, но еще несколько лет назад выезжать на международные соревнования было действительно непросто, так как российские бренды поддерживали только оборудованием. Ситуация изменилась в лучшую сторону, когда я стал райдером международной команды Duotone, это дало мне огромный толчок в развитии. Не могу сказать, что в кайтбординге можно заработать много денег, но средств хватает, чтобы выступать на контестах, путешествовать, создавать собственные ивенты и проекты».
«Думали: наклеим логотип на автомобиль, и спонсор будет доволен»
Гаращенко: «Когда я только начинал карьеру, достаточно было просто круто выступать, чтобы быть потенциально интересным спонсорам. Сейчас ситуация поменялась, найти спонсора стало сложнее. Победа на соревновании – важная часть твоей популярности, но нужно делать много другой работы: проводить собственные кэмпы, делать тонны фото– и видеоконтента, вести свою страницу, быть известным в соцсетях. Для спонсоров более привлекателен атлет с большой базой подписчиков, чем менее популярный конкурент, у которого чуть выше уровень».
Фан-факт. Никита Шиков укрощает Toyota на любых соревнованиях, его любимый трюк – родео-дрифт верхом на двери.
«Выезжаем на соревнования только благодаря спонсорам»
Колесников: «Если у спортсмена есть несколько серьезных партнеров, то он получает отличную финансовую, медийную, имиджевую поддержку. Но мало окружить себя двумя-тремя партнерами. Есть минимум. Если ты получил мотоцикл (а мне нужно два на сезон, если не больше!), экипировку, сетап для тренировок, то можно шагать дальше. Но ведь еще нужно выступать – расходы на логистику никто не отменял. А если я завтра захочу сделать крутой проект на Красной площади? Или в США? Для того чтобы пробовать что-то новое и реализовать уникальный личный проект, деньги и продвижение от брендов, помощь в съемках нужны всегда. Если ты понимаешь, что тебе легко живется, значит, ты себя где-то приземлил и перестал развиваться».
Шиков: «В российском дрифте спонсоры до сих пор не покрывают все расходы. Мы только в начале пути. Но за последнее десятилетие прогресс просто нереальный. В конце нулевых дрифт в России зародился как фановые покатушки. Сейчас РДС выросла до таких масштабов, что дрифтом можно зарабатывать, правда, не супермного. В то же время расходная часть ощутимо выросла: нужно повышать мощность машин, тратить больше покрышек, закладывать больше денег на поездки. Чемпионат РДС стал всероссийским, поэтому можно представить, сколько стоит привезти машину на Дальний Восток для участия в этапе».
Гаращенко: «В наших экстремальных реалиях только благодаря спонсорам можно выступать на российских соревнованиях и выезжать за пределы страны. Поездка на наш ивент стоит 20-30 тысяч рублей – это бюджет на три-пять дней, чтобы прилететь, поселиться в гостинице, оплатить питание и стартовый взнос. Зарубежные соревнования в Европе обойдутся в 50-100 тысяч рублей. За первое место на соревнованиях самого верхнего уровня можно получить порядка трех тысяч евро. Особняком стоит турнир в США, который состоится этим летом, его призовой фонд – 70 тысяч долларов, а победитель получит 12 тысяч долларов. Впрочем, чтобы достичь такого уровня, нужно потратить намного больше денег. Свои первые призовые деньги за последние лет пять я выиграл на чемпионате мира по сноукайтингу. В общем, выступаем не за деньги, а за медальки. Говорю без иронии».
«Партнер должен помогать спортсмену двигаться к спортивным целям»
Колесников: «Отлично, что программы спонсоров все чаще близки нам по духу. Team Toyota Russia – это большая и дружная команда, в которую входят представители самых разных дисциплин – от серфинга до сноубординга. Мы вместе участвуем в различных мероприятиях и проектах бренда, которые просто созданы, чтобы набирать лайки в соцсетях. Помимо этого, Toyota помогает реализовать собственные проекты, и это очень круто! Каждый из нас должен быть мобильным. Поэтому я езжу на Toyota Land Cruiser 200, который перевозит кучу техники для соревнований и тренировок. Автомобиль помогает мне и в повседневной жизни. Во-первых, это имидж: на нем я езжу на деловые встречи. Во-вторых, это безопасность и надежность. А в-третьих, я фанат активного лайфстайла, просто обожаю летние поездки по лесам, на озера. Мой автомобиль заезжает везде, где только можно и нельзя. Партнер должен помогать спортсмену двигаться к спортивным целям. Тут у нас с брендом Toyota – one love (одна любовь). Toyota никогда не останавливается, даже в самых жестких условиях, и очень сильно по характеру мне подходит».
Гаращенко: «Сильным райдерам я бы посоветовал сосредоточиться на нескольких крупных спонсорах. Четыре-пять хороших партнеров из разных сфер – этого достаточно, чтобы выступать на высоком уровне и посещать соревнования. Недавно я стал частью команды Team Toyota Russia и этому очень рад. Теперь, когда есть ветер, загружаю в Toyota C-HR все необходимое оборудование и выдвигаюсь на летние или зимние споты. У этого молодежного купе-кроссовера и кайтбординга есть что-то общее – буквально, куда посмотрел, туда и поехал. Toyota – очень престижный бренд. Когда работаешь с такими брендами, то не только повышаешь свой имидж, но и получаешь возможность для роста и поддержки собственных проектов. Например, на майские праздники я ежегодно организую свой кайт-лагерь Gcamp для тех, кто хочет повысить свой уровень катания во фристайле или только приобщиться к кайтбордингу. В этом году Toyota выступила в роли партнера кэмпа и предоставила подарки для участников и автомобили, благодаря чему нам удалось привезти из Москвы в Благу (Анапский район) все необходимое нам оборудование, организовать логистику, комфортный трансфер на споты и в аэропорт. Как показывает практика, работа со спонсорами позволяет выйти на абсолютно другой уровень в организации собственных ивентов, и восторженные отзывы наших участников это подтверждают».
Обращение Никиты Шикова к молодым спортсменам
«Ничего не будет без результатов! Мне часто пишут ребята: «Я круто дрифтил на симуляторе. Чувствую, могу поехать! Как найти спонсора?» Я отвечаю: «Никак». Нельзя сказать: «Я потенциально крутой, купите мне машину за несколько миллионов рублей, купите мне обмундирование, дайте мне шины, оплатите чемпионат и команду». Чтобы стартануть, нужно вложиться. Я всем молодым говорю: «Учитесь, устраивайтесь на работу, получайте первые деньги, чтобы была возможность купить автомобиль, – и покажите себя!» Сейчас в зимнем дрифте в бюджетном формате проявляют себя молодые пилоты и находят себе команды. Если ты талантливый, можно попасть в большой спорт, не имея денег на старте».
«Пока соглашаешься работать без денег, их никто не даст»
На Олимпиаде в Токио два комплекта медалей разыграют скалолазы. Их вид спорта впервые в истории оказался в программе летних Игр. 3 августа пройдет квалификация у мужчин, через сутки — у женщин. А медали будут разыграны по итогам финалов. Мужской пройдет 5 августа, женский — 6 августа.
Россию в столице Японии представят Алексей Рубцов, Виктория Мешкова и Юлия Каплина. На счету Рубцова звание чемпиона мира 2009 года в одном из подвидов скалолазания боулдеринге и золото прошлогоднего чемпионата Европы в многоборье. Именно в многоборье будут идти соревнования на Олимпиаде. В интервью «Известиям» 33-летний скалолаз рассказал об акклиматизации в Токио, работе со спонсорами, обучении в Московском авиационном институте (МАИ) и любимых скалах.
«В этом возрасте надо заканчивать со спортом, а не начинать»
— Быстро акклиматизировались в Токио?
— Я прилетел вечером, поспал в первую ночь 10 часов. Но перелет был без сна, поэтому 10 часов за два дня — не очень много. Под вечер становится нехорошо, но терплю, не ложусь спать, выравниваю время. Самые сложные при таких перелетах вторая и третья ночь. В любом случае за шесть дней между приездом и началом соревнований должен успеть акклиматизироваться.
— Почему остальные скалолазы летят на пять дней позже вас?
— Они летят в ночь на 1 августа. Старт у них на один день позже моего: у меня 3 августа, у них — 4-го. Я изначально отказался от такого плана и даже настаивал, что мне нужно больше дней на акклиматизацию. На мой взгляд, прилетать за два дня до старта сложно, но девочки, посовещавшись с тренерским штабом, решили так.
— У вас есть возможность возразить и прилететь раньше?
— У нас изначально был выбор. Каждый спортсмен с личным тренером мог обсудить этот план. Две наши девочки решили его принять, они исходят из своего опыта, в Азии у них не первое соревнование. Хотят стартовать через два дня после прилета — имеют право. Меня спросили, как я хочу лететь. Я ответил, что как можно раньше, и выбрал дату 26 июля, поскольку первый день заезда в Олимпийскую деревню был 27-го.
— И Федерация скалолазания России не говорила, что лишние пять дней будут им накладны в финансовом плане?
— Мне кажется, это не тот вопрос, который остро стоял. Девочки полетели позже потому, что они и их тренеры верят: это принесет им результат. Я верю, что семь дней до старта лучше, чем два. И девчонки прилетели бы со мной заранее, если бы захотели. Я сам как-то летал на столь длинное расстояние за день до соревнования и нормально выступил. Но за два — это другое, чувствуешь себя иначе, поскольку наступает как раз самый сложный период акклиматизации. Хотя в целом у каждого организм индивидуальный.
— Как попали в скалолазание? Ожидали, что это приведет вас к участию в Олимпиаде?
— Я вообще не думал об Олимпийских играх. Лазать начинал больше для развлечения, в сознательном возрасте — мне было уже 17 лет. В этом возрасте надо заканчивать со спортом, а не начинать. Начал лазать, когда в институт поступил, пошел в секцию для зачета. И как-то так завертелось, стало получаться. В первые несколько лет не воспринимал это как спорт — просто как активное хобби. Лазал в свое удовольствие. И даже после победы на чемпионате мира не планировал стать профессиональным спортсменом. Я тогда только закончил четвертый курс, учился в МАИ на айтишника, на кафедре информационных технологий факультета системы управления, информатики и электроэнергетики. Думал, закончу пятый курс и пойду работать по специальности. Но, окончив институт, работать не захотел. Подумал, что спортом заниматься легче и интересней. Вот такая у меня спортивная карьера.
А потом скалолазание стало олимпийским видом. И решил, что надо поучаствовать. Хотя изначально окончил школу с медалью и хотел быть программистом. Поступил в несколько институтов. В том числе в МИФИ, но решил, что там будет сложно, и выбрал МАИ. А в МИФИ, кстати, не было секции скалолазания — так что мог и не попасть в этот вид спорта.
— У вас сохранились навыки, полученные в МАИ?
— Умелое пользование ПК. Но это не сильно редкий навык. Просто сохранился склад ума. Технический институт навсегда оставляет в человеке какой-то образ мышления, умение систематизировать свой опыт и структурировать свою жизнь. Опыт МАИ и вообще сложного технического вуза полезен. И в спорте мне он помогает. Я уже очень взрослый спортсмен. И до сих пор живу в спорте. Мне на следующей неделе будет 33 года, в день финала на Олимпиаде. И я до сих пор в деле. Так что хорошее образование тащит. Я бы всем спортсменам рекомендовал отучиться в подобном институте. Другое дело, что это невозможно для профессионала с его тренировочным и соревновательным графиком. Я думаю, что у меня есть преимущество перед спортсменами без образования или со спортивным образованием. Преимущество хотя бы в структурировании своего тренировочного процесса и умения держать выбранную для себя жизненную позицию.
— Что подразумеваете под жизненной позицией?
— Стойкость в своем намерении. Возможность искать и находить правильные решения. У нас молодой и развивающийся спорт, и есть пробелы в методиках. Слабо налажена система непосредственно тренировок «спортсмен–тренер». Нам присылают тренировочные программы, а на тренировках не всегда кто-то есть. Не имея правильного образования и понимания жизни, можно потеряться. Поэтому нужен либо хороший тренер, либо хорошее образование. Во втором случае человек сможет сам лучше видеть для себя тренировочный процесс.
— На Олимпиаде без сопровождения будете?
— Да, я прилетел в Токио один. Меня спросили, смогу ли я полететь один, я сказал федерации, что могу справиться. Но сейчас понял, что так делать было неверно. Много нюансов возникает по ходу на месте. Меня в деревне встретил представитель ОКР и спросил: где остальные, почему летят только 1 августа? Я ответил, что они не захотели лететь раньше, а я пожелал быть в Токио 27 июля. На этом вопрос был исчерпан. Но смотрели на меня очень удивленным взглядом.
— Репутационно это выглядит не очень хорошо?
— Может быть, в команде ко мне такое уважение, что один справлюсь. Но с позиции руководства не отпустил бы в Токио одного спортсмена. Тем более на первую Олимпиаду. Я бы подумал, что лучше бы заранее кто-то из тренеров или федерации приехал, посмотрел всё, изучил. И уже потом летели спортсмены.
— У вас вообще был когда-либо личный тренер?
— Да, но она умерла в июне. От рака. Внезапно. Может быть, Светлана Геннадьевна Чистякова бы прилетела со мной в Токио. Она очень помогала в мотивационных и организационных вопросах. Не в тренировках, но по жизни.
«Я специалист в полутора дисциплинах»
— Как получилось в 2009 году выиграть чемпионат мира, совмещая с учебой в МАИ?
— Тогда я не занимался этим полноценно, просто тренировался после учебы. Но, по существу, это был дворовый спорт. Точнее, не то чтобы дворовый, но сильно проще. Сейчас всё профессиональней и сложнее. А тогда человек пришел с улицы и через три с половиной года выиграл золото ЧМ. Причем на первом курсе я лазал всего два раза в неделю. Вряд ли это можно назвать большим спортом, я зеленым был. И делаю вывод, что спорт этот тогда был дворовым только потому, что после двух с половиной лет более-менее серьезных занятий такой человек, как я, мог стать чемпионом мира. Единственный плюс в том, что я не волновался. На тот чемпионат мира приехал не выигрывать. А просто посмотреть, что это такое. Там еще Рустам Гельманов стал вторым, мой партнер по тренировкам, тоже учившийся в МАИ.
— Дисциплина, в которой вы тогда победили, называется боулдерингом, с короткими подъемами. В прошлом году вы выиграли чемпионат Европы в многоборье, которое представлено на Олимпиаде. Есть шансы на медали?
Алексей Рубцов в полуфинальном раунде соревнований по скалолазанию в дисциплине боулдеринг среди мужчин на чемпионате Европы в Москве
— Скалолазанию МОК дал по одному комплекту медалей мужчинам и женщинам. А дисциплины у нас три (боулдеринг, на трудность и на скорость). Поэтому, чтобы никого не обижать, решили взять их все и объединить в одно. Я специалист только в одной дисциплине. Хотя скорее в полутора. Еще на трудность неплохо лазаю.
— И как в прошлом году выиграли многоборье на ЧЕ?
— Хватило. Хватило полторы дисциплины. Я выиграл свой вид. У нас в многоборье мультипликация — простое умножение результатов. В финале было восемь спортсменов. Я стал первым в боулдеринге, четвертым в трудности и пятым в скорости. Умножаем всё это, получается 20 баллов. Тот, кто занял второе место, стал четвертым в скорости, третьим в боулдеринге и вторым в трудности. Соответственно, набрал 24 балла. Третье место: 30 баллов (второй в скорости, пятый в боулдеринге и третий в трудности). Основная идея в многоборье: выиграть свою дисциплину и не сильно облажаться в двух других. Я это и сделал на ЧЕ.
— Сейчас вид спорта не такой дворовый, как в конце 2000-х годов?
— Сейчас это, конечно, серьезный вид спорта. На Олимпиаде-2024 в Париже вообще будет разыгрываться по два комплекта медалей у мужчин и женщин. А в 2028-м в Лос-Анджелесе не знаю сколько. Может, ни одного, а может, три или пять. В Америке очень развито скалолазание. Думаю, что там может быть даже больше комплектов наград, чем в Париже. Слишком там много успешных спортсменов. И сообщество огромное.
— Кроме американцев кто ваши основные конкуренты?
— В боулдеринге очень сильны японцы. В многоборье три ключевых конкурента — один японец, один австриец, один чех.
«Хочешь денег — иди в футбол или хоккей»
— Скалолазание в зале на стенах имеет сходство с тем, что мы, обыватели, видим в кино или по телевизору, когда люди на природе лазают по реальным скалам?
— Это одно и то же. Я несколько месяцев в году на скалах тренируюсь. Стараюсь больше это делать, но получается максимум два месяца в году.
— Есть любимые места?
— Я очень люблю на скалах лазать в швейцарском Тичино. Скалолазание и скалы — это не то, что высоко в горах, где лежит снег и лазать невозможно. Нужно теплое место, чтобы скала была голая, без снега и сухая. Тичино — это юг Швейцарии. Там много классных районов. Я 10 лет подряд туда ездил. Иногда по два раза в год. Но из-за ковида не езжу уже два года. В Испании тоже люблю лазать. В России езжу в один район в Карелии. И еще знаю, что есть скалы в Крыму.
— На какие средства удается тренироваться и ездить по зарубежным местам?
— Есть два спонсора. Одна швейцарская компания, другая — американская.
— Как их нашли?
— Очень сложно. Трудно найти в России спонсоров. То, что у меня появилось два иностранных, — невероятное стечение благоприятных обстоятельств. Я вообще не знаю, есть ли кроме меня российские скалолазы с хорошими контрактами. У них есть спонсоры, но без зарплаты.
— Которые обеспечивают только тренировочный процесс и перелеты?
— Нет. Это те, которые им обеспечивают снаряжение. А я работаю с зарплатой. Спонсоры помогают мне быть профессиональным спортсменом, а не просто носить на себе какие-то вещи и снаряжение. Как спонсирование в мире построено? Компании платят деньги спортсменам, чтобы они развивали сообщество, продолжали существовать, заниматься своим делом и собой олицетворяли бренд. Как в нашей стране в большинстве случаев построена эта система? Тебе дают три футболки и снаряжение и просят рекламировать бренд. Считаю, это неправильно. Я мало работал с разными компаниями, сейчас у меня их две. Был достаточно успешным спортсменом, но таких спонсоров долго искал. На плохих условиях я не соглашался работать.
— А когда появились ваши иностранные спонсоры?
— Один в 2016 году, другой — в 2021-м. Часто скалолазы соглашаются с условиями наших компаний. Снаряжение, конечно, лучше, чем ничего, но в глобальном плане не очень хорошо для формирования правильной позиции по спонсированию спорта и спортсменов в перспективе. Пока соглашаешься работать без денег, их никто не даст.
— На что они живут? Деньги от национальной федерации и Центра спортивной подготовки Минспорта?
— Да, государство и федерация поддерживают. Без них у нас бы вообще не было скалолазания. Сейчас люди в мире очень профессионально занимаются этим видом спорта. И в некоторых странах имеют большой доход. Бороться с такими, не занимаясь профессионально скалолазанием, то есть без денег и средств к существованию, невозможно. Ты должен идти на работу и после работы тренироваться? Так только я смог, когда в 2009 году выиграл ЧМ. Ну и потом еще раз так же сделал, в 2015 году, когда после травмы два года не тренировался, работал на скалодроме тренером шесть дней в неделю. Потом надоело, вернулся и выиграл Кубок мира. Но так это не всегда работает. Поэтому здорово, что наше государство и федерация поддерживают скалолазов. Без этого не было бы результатов совсем.
— Скалолаз может себя обеспечить?
— Да, Минспорт нормально поддерживает, еще есть ЦСКА и региональные федерации. Поэтому часто все довольствуются снаряжением от спонсоров. Но если попросить немножко больше, может, больше и дадут. Иначе компании останутся вообще без спортсменов, а без спортсменов им тоже не выжить. У меня доход выше, существенно. Не могу раскрыть цифры, но уверенность в завтрашнем дне у меня есть. К тому же в Минспорте скалолазам нужно каждый год подтверждать своими результатами право быть на ставке. Это дополнительный стресс. Провел неудачный сезон — тебя выгоняют из команды. И остаешься без денег, поэтому надо пойти на работу. Меня два раза выгоняли из команды, когда не было результатов. Один раз их не было после травмы, когда оторвался бицепс, это было в 2019 году. И пришлось оставлять меня без обеспечения. А спонсоры не оставляют. Без них пошел бы на работу, так как надо обеспечивать семью. Поэтому спортсменам надо работать на перспективу и просить больше у спонсоров. Я могу понять Минспорт — у них не резиновый бюджет на зарплаты. И если кто-то не дает результат, его приходится выгнать из команды. А со спонсорами ты дольше и спокойней тренируешься.
— Есть обида, что футболисты и хоккеисты в этом плане живут более обеспеченно?
— Хочешь денег — иди в футбол или хоккей. Как я уже говорил, лазать начинал ради собственного удовольствия. А не из-за финансов. Начал в сознательном возрасте, уже почти имея высшее техническое образование и понимание мира. И никогда не занимался скалолазанием ради денег. Просто нравится лазать. А спонсоры мне лишь продлевают карьеру. Но даже после ее завершения не перестану лазать по выходным. Вообще виды спорта, которые добавили в олимпийскую программу, — скалолазание, скейт, серфинг — подразумевают ловлю кайфа, а деньги и награды идут уже бонусом. Некоторые спортсмены в ряде стран хорошо зарабатывают в этих видах, но деньги не основная цель.