на что отоваривались в березке
Еще раз о «Березках»
Магазины «Берёзка» были двух типов. Первый тип – это валютные «Берёзки», в которых отоваривались только иностранцы и очень узкий круг высокопоставленных дипломатов, которым валюту иметь разрешалось. Второй тип – это т.н. чековые «Берёзки», в которых товары продавались не за валюту, а за чеки. Что такое чеки? Попробую объяснить в двух словах.
Советским гражданам запрещалось иметь иностранную валюту. Не знаю точно, какой именно идеологический довод был положен в фундамент этого запрета, но факт есть факт – за владение валютой и, тем более, валютные операции можно было сесть в тюрьму на очень длительный срок, а то и быть приговорённым к расстрелу. Причём оба варианта с полной конфискацией имущества. Короче, владение валютой считалось в СССР очень серьёзным преступлением. Однако, как ни крути, какая-то часть советских граждан – пусть и незначительная часть – всё же время от времени должна была находиться заграницей. Причём некоторые находились заграницей в длительных командировках, даже и по нескольку лет.
Помимо сотрудников посольств и дипломатов, заграницей могли находиться советские специалисты, которые участвовали в какой-нибудь помощи каким-нибудь т.н. братским странам (строители, врачи и т.п.). Как не крутите, а платить советскому гражданину, который находится за рубежом, зарплату советскими рублями – это не совсем верное решение. То есть конечно и безусловно советскому гражданину, оторванному от родины, будет очень приятно подержать в руках эти чудесные фантики, с изображением Кремля и надписью «СССР», но купить на них что-либо в иностранных магазинах будет совершенно невозможно. Вот и приходилось советским гражданам за рубежом платить зарплату в валюте того государства, где он трудился. Также очевидно, что далеко не на всю валюту советский гражданин покупал перед обратной дорогой джинсы и стереосистемы. Какие-то излишки у него оставались.
И получалась несколько абсурдная ситуация – человек возвращался домой, имея некоторое количество законно заработанной валюты, но владеть этой валютой дома он не имел права чуть ли не под страхом расстрела. Как быть? Просто отбирать у него эту валюту? Ну тогда вообще охотников зарабатывать валюту не останется. Стало быть эту валюту при въезде надо на что-то обменять. На что? На картошку? На колбасу? На советские рубли? Не смешите пожалуйста – нельзя же так сразу с порога устраивать человеку такой стресс, обменивая реальную валюту на советские деньги с весьма условной покупательной способностью.
Решение нашлось само собой – при въезде в СССР у советских граждан валюта отбиралась, а взамен выдавались т.н. «Чеки Внешпосылторга». То есть валюта менялась на чеки (по какому курсу – не знаю). Чеки имели рублёвый номинал. То есть формально признавались как бы рублями. Но в обычных советских магазинах на эти чеки ничего нельзя было купить (да никто и не стремился, если честно). Зато в специальных чековых «Берёзках» на эти чеки можно было приобретать любые товары. Я не сравнивал – не было такой возможности – набор товаров в валютных и чековых «Берёзках». Возможно, чековые были малость победнее. Однако по любому они сто очков вперёд давали советским магазинам по количеству и качеству продаваемых там товаров.
Вполне понятно стремление некоторых несознательных советских граждан попасть в «Берёзку» и отовариваться каким-нибудь импортом. Ну в самом деле, подумайте сами – «Берёзки» были почти что такой щёлочкой в капиталистический мир с его изобилием. Попасть в «Берёзку» можно было только имея валюту или чеки. Ну с валютой – это было очень опасно, поскольку в валютных «Берёзках» существовал очень строгий контроль. То есть если сотрудник Комитета государственной безопасности, прикомандированный к «Берёзке», своим намётанным взглядом видел, как гражданин совершенно советского вида протягивал валюту, то его запросто могли взять под белы ручки и устроить допрос на предмет выяснения – с какого такого перепугу в Стране Советов у него имеется валюта? И если оказывалось, что гражданин имел валюту незаконно, дальнейшая его судьба была незавидной.
С чековыми «Берёзками» были немного иначе. Поскольку советских граждан, легально владеющих чеками, было значительно больше, чем тех, кто имел право на валюту, то и проконтролировать их было труднее. То есть если в валютных «Берёзках» отоваривались только иностранцы и очень небольшое количество совграждан характерного вида (дипломата всё же не спутаешь с инженером или водителем шагающего экскаватора), то в чековых «Берёзках» отоваривались исключительно советские граждане, причём разных социальных групп – например, какая-нибудь уборщица в советском посольстве, вернувшись на родину, по своей сути и манерам не переставала быть уборщицей, но при этом имела чеки. Поди – отличи эту уборщицу, от какого-нибудь гнусного негодяя инженерного сословия, который никуда заграницу не уезжал, а купил чеки у спекулянта.
Что? Спекуляция чеками? А вы как думали? Если чеки были суррогатной валютой, на которую можно было купить дефицит, а при этом незаконное владение чеком не было таким ужасным преступлением, как владение валютой, то ничего странного нет, что довольно быстро возник чёрный рынок, на котором за советские рубли можно было купить чеки «Внешпосылторга». Чеки появились в 1964 году. Каким был курс в 70-х – мне неизвестно. Но где-то к середине 80-х один мой знакомый покупал чеки кажется толи по курсу 1:4 или 1:5 (за 1 чек 5 советских рублей).
Да, чуть не забыл – магазины «Берёзка» существовали далеко не во всех советских городах, а только в Москве, Ленинграда и столицах союзных республик (и вроде бы в некоторых портовых городах). Но и этого хватало для того, чтобы слухи про капиталистическое изобилие, расположенное под боком, распространялись в окружающем советском пространстве.
6 интересных фактов о советском магазине «Берёзка», в котором можно было купить всё, но за доллары
В Советском Союзе на прилавках было пустовато, покупать было особо нечего, а за операции с долларами можно было сесть на довольно большой срок, но была одна сеть магазинов, для которой эти законы жизни СССР не работали. В магазинах сети «Берёзка» можно было купить хорошие импортные товары за валюту, но доступна такая роскошь была немногим.
Что за магазин «Берёзка» был в СССР?
Это была сеть магазинов, в которой можно было купить заграничные продукты, одежду, какие-то бытовые мелочи и технику — в общем, всё, что нельзя было достать в обычных магазинах Советского Союза. В «Берёзках» не было очередей, а обслуживание было прекрасным. Был только один нюанс: расплачивались там не рублями, а долларами.
Вот каталоги магазина.
Зачем в СССР нужны были магазины «Берёзка»?
Зачем стране, в которой за операции с валютой можно было сесть на срок от 3 до 10 лет, магазин «Берёзка»? Дело в том, что благодаря «Берёзкам» государство получало необходимую для своих нужд валюту.
Кто закупался в «Берёзках»?
Дипломаты, которым разрешалось иметь валюту на территории СССР, люди, которые работали в дружественных странах и получали зарплату в долларах. Или которым платили валютой в России иностранцы.
Как государство наживалось на гражданах?
Советское государство решило, что валюта не должна находиться в руках обычных граждан. В 1958 году было принято решение: люди, работающие за рубежом, должны были переводить всю свою зарплату на специальный валютный счёт в сформированном банке. Вместо этих денег людям выдавали чеки, за которые можно было купить импортные товары в «Берёзке». Цены в советских «Берёзках» были в разы выше, чем в зарубежных магазинах. То есть государство забирало заработанную валюту у граждан, потом закупало на неё импортные товары – и продавало эти товары гражданам в несколько раз дороже закупочной стоимости.
Чеки, которые выдавали вместо долларов, на покупки в «Берёзке»
Воспоминание о магазине «Берёзка»
Житель города Набережные Челны
Валютный рай СССР: магазины «Березка» были советской мечтой
За что попал в тюрьму Юрий Айзеншпис
В магазине «Березка». 1965 г. Фото: РИА Новости
«Спросом пользуется икра зернистая»
Предтечей «Березок» считается сеть магазинов «Торгсина» (Всесоюзного объединения по торговле с иностранцами), существовавшая в 1931-1936 годах. Принципиальное отличие: «Торгсин» был ориентирован на прием золотовалютных ценностей от самых широких слоев советского населения. За период его работы было принято в оплату за пищевые продукты и товары около 80 млрд золотых рублей – это свыше 95% золотовалютных накоплений граждан за 1930 год (читайте материал «Тайны валюты для Сталина: как Торгсин ограбил Россию»).
Первые «Березки» открылись весной 1961 года по постановлению Совмина СССР – в аэропортах «Внуково» и «Шереметьево», в гостиницах «Украина» и «Ленинградская». До 1965 года они торговали по безналу, только на инвалюту, и обслуживали лишь иностранцев.
Как писал тогда замминистра торговли РСФСР Дмитрий Королев первому зампреду Совмина Анастасу Микояну, «спросом пользуются икра зернистая и лососевая, водка «Столичная» и «Особая», консервы-крабы, хохломские изделия, деревянные матрешки, куклы в национальных костюмах, дымковская игрушка».
Помню, даже в маленьком белорусском городе Горки в конце 1970-х был магазин, где отоваривались иностранные студенты местной Сельхозакадемии. С другой стороны, сами советские люди стали чаще работать за границей, получать там зарплату, которую государство конвертировало в квазивалюту – «переводные рубли» или «чеки».
Власти видели в «Березках» дополнительный способ заработать валюту и заткнуть какие-то дыры в экономике. С начала шестидесятых госрезервы зерна непрерывно сокращались, СССР усиленно закупал его за рубежом, истощая валютные запасы. Ситуация требовала принятия срочных мер. С 1964 года магазины сети торговали уже за сертификаты, а с 1977-го – за чеки.
От «Каштана» до «Чинара»
«Березки» возникли в Москве, Ленинграде, столицах союзных республик, портовых и курортных городах – в Сочи, Севастополе, Ялте, Измаиле, Новороссийске, Выборге, Находке.
В республиках они носили название, связанные с характерной для каждой местности породой дерева или неким символом: в украинской ССР – «Каштан», в Белорусской ССР – «Ивушка», в Азербайджанской ССР – «Чинар», в Эстонской ССР – «Альбатрос», в Латвийской ССР – «Дзинтарс» (янтарь).
Эти деньги они частично получали в стране пребывания – на каждодневные расходы, а основная доля зачислялась на спецсчет во «Внешторгбанке» (ныне «Внешэкономбанк»). А когда люди возвращались в СССР, им вместо валюты выдавали сертификаты Внешполсылторга, позднее – чеки».
Как вспоминает собеседник «МК», в конце 1960-х годов ему довелось служить в армии в Египте во время войны с Израилем (тогда в Египте находилось около 20 тысяч советских военспецов).
На руки военнослужащие получали немного местных фунтов – на карманные расходы, базовая часть жалованья уходила во «Внешторгбанк». Когда Мамонтов вернулся в Советский Союз, где продолжил армейскую службу, ему выдали сертификаты, на которые его мать купила в «Березке» большой ковер.
А в позднесоветский период такими же заменителями валюты снабжали участников масштабных комсомольских строек типа БАМа. По словам Мамонтова, до каких-то пор в «Березках» продавались действительно стоящие товары – катушечные магнитофоны Grundig, французские духи, дефицитные издания Ахматовой, Цветаевой, Мандельштама, Пастернака.
Непрестижные полоски
Чеки, причем унифицированные, появились только в 1976 году. А до этого существовало четыре разновидности сертификатов в виде банкнот, бумажными были даже копейки.
С синей полосой – самые непривлекательные – полагались тем, кто работал в соцстранах. Они позволяли приобрести лишь какую-то часть «березового» ассортимента.
Второй тип, с желтой полосой, охватывал советских командировочных в развивающих государствах, например, в Анголе или Индии. Выбор у них был куда больше.
Бесполосные сертификаты полагались советским людям, которых судьба забросила в капиталистические страны, скажем, в Нидерланды или ФРГ. Они давали право отовариваться без ограничений. Говорят, те же заменители валюты выдавались и сотрудникам советской разведки, независимо от местонахождения.
Валютные чеки Фото: Соцсети
В таком разделении была явная дискриминация: условно, в Монголии инженеры, строители, геологи, врачи и другие квалифицированные специалисты получали сертификаты с синей полосой, а уборщица или грузчик при посольстве СССР в Бонне – бесполосные.
В начале 1980-х техника зачастую продавалась по предварительной записи: коробки с аппаратурой привозили с уже написанной фамилией покупателя.
Черный рынок и криминал
С одной стороны, доступ к «Березкам» имели очень разные группы населения – от высокопоставленных чиновников и дипломатов до опального правозащитника Сахарова, получавшего валютные гонорары за публикацию статей в иностранных изданиях. Вместе с тем, эти «оазисы изобилия» окружал ореол кастовости и засекреченности. А запреты и иерархии, как известно, неотделимы от мира криминала.
Не будучи именными, сертификаты и чеки Внешпосылторга становились предметом оживленной купли-продажи. Так, журнал «Социалистическая законность» в середине восьмидесятых рассказал об аресте некоего посредника, который, купив у владельцев два сертификата по 50 рублей каждый, перепродал их за 800 рублей (для понимания: средняя зарплата в стране в то время была 150-200 рублей в месяц).
Нередки были и случаи прямого мошенничества, когда человеку вместо рублевой наличности в обмен на чеки подсовывали «куклу». Таких умельцев называли «ломщики чеков». Поскольку такой обмен был изначально незаконным, в правоохранительные органы никто не обращался. Да и некоторые из людей в штатском, курировавших «Березки», состояли в «доле» у аферистов.
Торговый зал «Березки». 1974 год Фото: РИА Новости
Курс сертификата к рублю складывался на теневом рынке стихийно и отражал разницу в их покупательной способности: за один бесполосный сертификат давали 8-10 рублей, за чек с желтой полосой – 5-7, за синеполосный – 2-3 рубля. После введения в 1977 году единых чеков «Внешпосылторга» стандартный курс составлял полтора, а затем два рубля за чек. По воспоминаниям посетителей «Березок», возле магазинов всегда дежурили молодые люди, предлагавшие совершить «выгодный обмен».
Закат «Березок» пришелся на 1988 год, когда в ходе кампании «по борьбе с привилегиями» и «за социальную справедливость» правительство отменило систему чеков, и магазины перешли на торговлю по безналичному расчету (как до 1965 года). Иностранцы могли отовариваться за наличную валюту в существовавшей параллельно сети под тем же названием.
В мае 1989-го обе системы «Березок» были объединены и стали торговать только за наличные доллары и другие иностранные дензнаки. В 1991-м, после упразднения двух внешнеторговых организаций – Совинвалютторга и Внешпосылторга, их передали под контроль Министерства внешнеэкономических связей (МВЭС). А граждане получили право легально владеть официально заработанной валютой и рассчитываться ею напрямую в «Березках». В середине 1990-х приватизированная сеть магазинов «Березка» была ликвидирована как нерентабельная.
Безусловно, убежден Масленников, связанное с «Березками» стойкое ощущение кастовости и несправедливости сыграло свою роль в крахе СССР, как и сотая секция ГУМа для членов Политбюро и их родственников. Именно это неравноправие закрепилось в генетической памяти нескольких поколений, а не тот факт, что обладатель чеков на сумму 9,5 тысяч рублей мог без всякой очереди приобрести автомобиль «Волга».
На взгляд Владислава Иноземцева, ничего общего с современными рыночными механизмами у «Березок» нет. Скорее, это антагонисты. Нынешняя система ориентирована на изобилие товаров при недостатке денег у отдельных категорий потребителей, тогда как советская предполагала дефицит при гораздо более равномерном распределении финансовых средств.
Вместе с тем, «Березки» отличались полуподпольной организацией торговли, имели заклеенные витрины, которые скрывали содержание от «посторонних глаз». А в России сейчас процветает именно показушное престижное потребление.
Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР
Магазины «Березка», продававшие за заменители валюты дефицитные товары определенным категориям советских граждан, напоминали закрытые номенклатурные распределители. Для высокопоставленных партийных и государственных чиновников, а также для представителей верхушки науки и культуры в СССР тоже существовала специальная сеть магазинов ограниченного доступа, продававших им дефицитные товары.
Большую долю посетителей «Березок» также составляли государственные начальники — дипломаты, избранные журналисты, работники внешней торговли, то есть люди, приближенные к власти и выполнявшие важные государственные функции. Однако существенным и парадоксальным отличием магазинов «Внешпосылторга» от распределителей было то, что критерием принадлежности к привилегированной группе была не лояльность режиму, а обладание валютой иностранных государств. Тем самым доступ к дефициту получали и обычные рабочие, отправленные для «технической помощи» в страны Азии и Африки и имевшие зарплату в валюте, и люди, имевшие родственников за границей, и даже советские диссиденты, получавшие валютные переводы из-за рубежа. Сделав ставку на интенсивное общение с окружающим миром и на закупки из-за рубежа, государство оказалось в положении, когда имеющие иностранную валюту советские граждане становились новым привилегированным классом. «Березки», таким образом, вводили новый парадоксальный критерий социального расслоения в обществе провозглашаемого равенства.
Это создавало двоякую ситуацию, при которой иностранная валюта становилась залогом доступа к дефицитным благам, но одновременно оставалась символом «вражеского» мира, основанием для подозрений. В результате возникали ситуации, при которых КГБ, отвечавший за государственную безопасность, вмешивался в чисто экономические вопросы, связанные с получением гражданами валютных переводов и покупками в «Березках». Статус государственных валютных магазинов, таким образом, оставался неясным: созданная государством институция порождала идеологически опасные практики.
При том, что «Березки» были оазисом изобилия в атмосфере всеобщего дефицита, у этих магазинов, по воспоминаниям современников, были и сходства с обычной розничной торговлей. Постоянные посетители рассказывают, что в чековых магазинах возникали многие практики, бытовавшие в магазинах рублевых.
Например, особенно востребованные товары бывали в наличии не всегда и когда появлялись, вызывали ажиотаж. Комиссия Совмина РСФСР, проверявшая работу «Березок» в апреле 1971 года, отчитывалась, что «в магазинах, торгующих по операциям в/о “Внешпосылторг”, не удовлетворяется спрос на новые модные товары, особенно по швейным и трикотажным группам, обуви и др.» Информанты из Москвы вспоминают: «Обновление там производилось крайне редко, и нужный размер приходилось ждать долго»; «Бывали слухи среди посетителей: в такую то «Березку» привезли новую обувь»; «Даже в «Березках » был дефицит, и надо было иметь блат даже там, чтобы знать, когда чего особо дефицитное завезут».
О слухах, ходивших в городе, о новых поставках импортных товаров вспоминает и информант из Минска: «В общем, дефицит был и в «Ивушке » (магазины «Внешпосылторга» в Белорусской ССР. — А. И.). Когда, по слухам, должны были завезти «крутую фирмy», кучка людей до открытия собиралась перед магазином». Информант, ходивший в ленинградскую «Березку», рисует еще более плачевную картину: «Чтобы купить стоящие вещи, надо было наведываться туда именно регулярно. На японский телевизор или магнитофон была запись, и коробки с ними привозили с уже написанной фамилией покупателя». Московская информантка тоже рассказывает, что в начале 1980-х в московских «Березках» большая часть техники продавалась по записи.
Другая московская информантка вспоминает, что в «Березках», как и в обычных советских магазинах, бывали очереди и что даже там часто приходилось покупать не тот то вар, который нужен, а тот, который в данный момент имелся в продаже: «Обувь была особенно нарасхват. Помню, один раз очень долго стояла в очереди за сандалетами, а один раз за туфлями-лодочками на плоской подошве из кусочков разноцветной кожи. И очень неравномерные были поставки — чего-то большой выбор, чего-то не найти. Все равно брали, что дают, а не то, что хочется».
Другой информант из Москвы рассказывает, что выбор размеров в «Березках» также был невелик: «Если джинсы малы или велики, все равно ходишь. Люди ходили и на три размера больше — джинсы ведь!» Некоторые подкупали продавщиц в «Березке», чтобы они сообщали о новых поступлениях и откладывали то вар для конкретного покупателя до того, как его раскупят (практика, характерная для обычных советских магазинов): «У подруг была такая схема: они оставляли за чековую денежку свой телефон продавщице магазина, и она звонила им, когда завозят что-то хорошее, чтобы первой встать в очередь. Три-пять чеков стоил такой звонок».
Бывший сотрудник «Внешпосылторга» вспоминает, что продавщицы «Березок» становились тем самым очень нужными людьми: «Конечно, продавцы в «Березке» обрастали связями. Какие у владельцев чеков могли быть просьбы к работникам магазина? Что-то достать, ведь и там был дефицит. Например, если ты коротконогий и тебе ничего не подходит».
Продавщица одной из московских «Березок» говорит, что она оказывала услуги скорее не за деньги, а за встречные услуги: «В то время со мной хотело познакомиться очень много народу. Например, вы пришли в магазин, видите джемперочек, очень он вам нравится, но не ваш размер. Имеет смысл познакомиться с продавцом, чтобы он позвонил, когда будет нужный размер. Мне это тоже удобно: этот человек может оказаться или стоматологом, или работает в каком-нибудь другом нужном магазине, или может достать авиабилеты. Я помню, какой у меня был стресс, когда закрыли «Березки»: на следующий буквально день мы с мужем сидим — и чего-то не то. Поняли, что никто не звонит. Раньше вечер проходил весь на телефоне, а тут все, тишина».
Заменители валюты не были именными, а при покупке продавцы почти никогда не требовали документов, подтверждающих право ими расплачиваться. На входе в магазины иногда стояли охранники, однако они проверяли у входящих обычно только наличие заменителей валюты, а не их происхождение. Таким образом, чтобы приобрести в «Березке» дефицитные товары, нужно было только обладать заветными суррогатами: их происхождение было неважно. Этим «Березки» отличались от номенклатурных распределителей — закрытых магазинов для высокопоставленных чиновников.
Сын работника советского торгпредства в США и внук замминистра СССР говорит о том, что контроль при посещении распределителя был жестче: «Вот я просто брал чеки у родителей и шел в «Березку». А магазин в Доме на набережной был закрытой системой, на входе был список для идентификации, и я сам за заказом пойти не мог — только с бабулей и дедулей». Другой респондент сравнивает «Березку» с двухсотой секцией ГУМа, где покупали дефицитную одежду высокопоставленные чиновники по специальным талонам: «Талончики там никто другим людям не передавал, тем более за деньги. Репутация в ЦК дороже. Оттуда можно было вылететь, даже просто поменяв жену, если она напишет жалобу, так что ввязываться в незаконные махинации никто не хотел».
Если в 1960-х — начале 1970-х покупка сертификатов могла трактоваться как валютное преступление, то с введением единых чеков ситуация изменилась: с 1976 года незаконные операции с заменителями валюты перестали подпадать под валютную статью. За торговлю чеками с рук «при отсутствии признаков спекуляции» или при сделках на сумму до 25 рублей следовало лишь административное взыскание (штраф до 50 рублей). Если же речь шла о чем-то более серьезном, применялась статья о спекуляции — до 2 лет лишения свободы в обычных случаях и до 7 лет в случае особо крупных размеров или промысла.
Конечно, дефицитные вещи можно было просто покупать у спекулянтов и не рисковать, однако у самостоятельного похода в «Березку» были свои преимущества. Респондент, студентом покупавший чеки за рубли в Минске в начале 1980-х годов, вспоминает: «Имея советские рубли, поиметь чеки была не проблема, и получалось дешевле купить чеки, чем переплачивать за дефицит рублями фарцовщикам, к тому же в «Березке» можно было померить вещи перед покупкой». Его слова подтверждаются и респондентом, который еще в 1970-е покупал чеки в Ленинграде: «Если покупать чеки, то по деньгам получалось примерно такая же цена, как покупать товар на черном рынке. Но была гарантия, что это настоящая фирмa. И можно было спокойно в кабинке примерить, не бегая от ментов по кустам». Наконец, в «Березке» можно было найти редкие размеры: «Люди, которые везли из-за границы вещи на продажу, везли только ходовые размеры — чтобы точно разошлось. А в «Березку» закупались все размеры. Ходовые быстро разбирались, а редкие размеры были всегда — это было важно, например, для полных людей».
Курс сертификата/чека к рублю складывался на черном рынке стихийно и отражал разницу в их покупательной способности. Так, курс рубля к сертификатам разных типов различался: 8–10 рублей за один бесполосный чек, 5–7 — за чек с желтой полосой и 2–3 рубля — за синеполосый. После введения единых чеков «Внешпосылторга» стандартный курс составлял полтора, а затем два рубля за один чек (цены в чеках в отличие от цен в сертификатах были без «скидок», поэтому их курс к рублю был ниже).
Покупать чеки можно было у знакомых или у профессионалов-перекупщиков. Все посещавшие «Березку» вспоминают, что около магазинов дежурили молодые люди, предлагавшие продать желающим чеки за рубли или, наоборот, купить чеки у их обладателей. Прокуратура СССР сообщала в Совет министров, что с 1970 по 1975 год «имеет место рост повторных мелких незаконных операций с сертификатами «Внешпосылторга», особенно совершаемых лицами, нигде не работающими и не учащимися». У таких скупщиков чеки обычно стоили дороже, чем у знакомых, к тому же покупать у них было опаснее: они могли обмануть, а также легче было попасться на глаза милиции.
Однако для тех, у кого не было друзей среди законных обладателей чеков, это был выход: «Знакомые продавали по курсу 1:1,5, даже по 1:1,2. Но у меня знакомств не было, поэтому просто подходил к фарце у магазина и говорил: нужно столько-то. Никаких проблем не было». У спекулянтов, покупавших и продававших заменители валюты, было несколько стратегий.
Во-первых, они скупали у людей чеки мелкого номинала, на которые те все равно уже ничего не могли купить, и тем самым собирали более крупные суммы. Один информант вспоминает, что в таких случаях курс обмена мог быть выше: «Человек что-то купил, у него осталось два чека — ни то, ни се. Он этому пацану отдавал за 10 рублей, например. Обоим выгодно».
Во-вторых, они покупали у законных обладателей чеков крупные суммы, если последним требовалось много рублей. Например, те категории граждан, которые не имели права вступления в валютный кооператив, могли обменять чеки на рубли по выгод ному курсу и вступить в обычный, рублевый ЖСК, выстояв общую очередь. Также большая рублевая сумма могла быть нужна для покупки дачи, которую через «Внешпосылторг» купить было нельзя.
Информант из Харькова, занимавшийся в начале 1980-х годов торговлей чеками, рассказывает еще о двух вариантах такого нелегального бизнеса: «Еще лучше — покупать чеки прямо в магазине. К примеру, сказать, что не хватает на товар, попросить продать чеки. В магазине люди продавали охотнее, типа как своему. А еще у меня были пара-тройка человек, которые, приезжая из загранки, сразу сами продавали чеки именно мне по предварительному звонку и согласованию — чтобы на этом заработать».
P.S.: Скопипащено отсюда:
там, кстати, есть пару красивых картинок, увы добавить их к посту никак не выходит, у пикабушечки глюки-с (((