на чем хрущев летал в америку
«Огромный самолет Хрущева прибыл в США»
15 ноября 1957 года совершил свой первый полет межконтинентальный пассажирский самолет Ту-114 с экипажем Алексея Якимова. Первый отечественный турбовинтовой дальнемагистральный пассажирский самолет был спроектирован в СССР в 1955 году на основе бомбардировщика Ту-95. Всего был построен 31 экземпляр серийных самолетов.
Самолет Ту-114 представлял собой четырехмоторный турбовинтовой низкоплан со стреловидным крылом, однокилевым оперением и управляемым стабилизатором. Лайнер был оснащен четырьмя турбовинтовыми двигателями НК-12МВ с двумя соосными противовращающимися воздушными винтами АВ-60 на каждом. Суммарная мощность двигателей на взлетном режиме составляла 60 тыс. л.с., при часовом расходе топлива 7,2 тыс. кг в первый час полета и 5-5,5 тыс. кг/час в крейсерском полете.
О Ту-114 можно без всякого преувеличения сказать, что он самый-самый: самый большой, самый скоростной и единственный в мире турбовинтовой пассажирский самолет со стреловидным крылом, с самыми мощными ТВД и с наибольшей суммарной мощностью всех ТВД, установленных на одном самолете.
Советский самолет класса «люкс»
Фюзеляж Ту-114 имел две палубы, соединенные лестницей, на нижней из которых располагались два багажных отсека, комната отдыха экипажа и кухня, а на верхней — пассажирский салон. Кухня была снабжена подъемником для подачи блюд в салон, первоначально в состав экипажа входил повар.
Для пассажиров Ту-114 было предусмотрено три салона и четыре купе. В первом салоне было 41 кресло, во втором — 48, установленных лицом к лицу со столами между ними, затем за буфетом и лестницей на нижнюю палубу располагались четыре купе на 24 дневных или 12 спальных места. В третьем салоне могло разместиться еще 54 пассажира.
При перевозке официальных делегаций второй салон использовался как ресторан для посменного питания пассажиров. Кроме того, для пассажиров с детьми были предусмотрены люльки.
Самолет был не лишен некоторых недостатков: для обслуживания требовался трап большей высоты, чем для других самолетов; в салоне от работы и вибраций винтов мощных двигателей уровень шума достигал 108-112 дБ;
специалистами отмечается несовершенная конструкция крыла 1955 года с мягкими топливными баками вместо кессон-баков; при максимальной загрузке топливом (для сверхдальних перелетов) не обеспечивалась достаточная безопасность взлета при отказе одного из двигателей.
Одной из главных задач Ту-114 была перевозка первых лиц государства в ходе их официальных визитов. Но к назначенному Никитой Хрущевым сроку первая машина могла быть и не готова. В результате на свет появился «злой брат-близнец» Ту-116. Эти машины были специально переоборудованы из бомбардировщиков Ту-95 для дальних полетов руководства СССР. Тем не менее, по прямому предназначению (перевозки первых лиц) Ту-116 так и не использовался. По некоторым сведениям, сам Хрущев отказался летать на этом самолете (в это время планировался визит первого секретаря ЦК КПСС в США). При этом он якобы сказал следующее: «Меня будет встречать американский президент и представители американских СМИ. Я должен приветствовать их стоя высоко, во весь рост, от двери, а не вылезать из задницы самолета».
Первый демонстрационный полет в Нью-Йорк на самолете Ту-114 с бортовым номером Л5611 был выполнен летом 1959 года. Самолет приземлился в аэропорту Айделуайлд, позднее названный именем Джона Кеннеди. Лайнер привез правительственную делегацию (там же был и Андрей Туполев) во главе с заместителем председателя Совета министров СССР Фролом Козловым на «Выставку достижений советской науки, техники и культуры», которая открылась в Нью-Йорке в рамках советско-американского договора о культурном сотрудничестве. Самолет сам стал экспонатом выставки в аэропорту.
Второй межконтинентальный перелет в Америку был совершен 15 сентября 1959 года тем же бортом Л5611. В этот раз на нем с официальным визитом в США прибыл Хрущев.
Самолет приземлился на авиабазе «Эндрюс» (традиционно используемой для встречи иностранных делегаций), где советского лидера приветствовал тогдашний президент США Дуайт Эйзенхауэр.
Вот слова корреспондента американского издания «Christian Science Monitor», присутствовавшего во время посадки Ту-114 на авиабазе Эндрюс:
«Огромный серебристо-белый турбовинтовой самолет Хрущева прибыл на американскую посадочную площадку 15 сентября. Сам самолет был свидетельством мощи. Это самый крупный воздушный лайнер в мире, настолько широкий, что не может поместиться на обычной рулежной дорожке, настолько высокий, что требует специального алюминиевого трапа, настолько большой, что его нельзя развернуть на главной взлетной дорожке аэродрома Эндрюс».
А так об этом написал ТАСС: «Затаив дыхание, американцы наблюдают, как огромная сереброкрылая птица идет на посадку… Советские летчики с исключительным мастерством приземляют громадную машину…»
Этот перелет не имеет аналога в истории мировой авиации: на самолете, эксплуатационные испытания которого еще не были закончены, перевезли правительство во главе с лидером страны.
19 мая 1959 года выполнен некоммерческий перелет из Москвы (Внуково) в Хабаровск и обратно с пассажирами на борту, в основном авиационными специалистами. Первый регулярный рейс в Хабаровск выполнен 24 апреля 1961 года. Затем начались перелеты на других направлениях, в том числе за рубеж.
Прекращение эксплуатации на гражданских авиалиниях Ту-114 произошло через десять лет после окончания серийного производства. 2 декабря 1976 года свой последний рейс по маршруту Домодедово-Хабаровск-Домодедово совершил борт СССР-76485, завершив таким образом историю пассажирской эксплуатации самолетов Ту-114. Большинство машин к этому времени налетали по 15 тыс. часов, появились трещины в силовых панелях двигателей. Доработками и ремонтом решили не заниматься, так как к тому времени турбовинтовые машины уже морально устарели и нишу дальнемагистральных перевозок занял гораздо более современный Ил-62. Списали самолеты Ту-114 к лету 1977 года, и тогда был порезан на металлолом сразу 21 самолет.
Катастрофы
Единственная катастрофа с Ту-114 произошла 17 февраля 1966 года в Шереметьеве, и то, по сути, на земле. Самолет в тот раз выполнял рейс SU065 (Москва — Конакри — Аккра — Браззавиль).
Так как перелет предполагался долгим, то на борту самолета находились два экипажа. На момент катастрофы авиалайнер имел лишь 93 часа налета и 19 посадок, то есть был новее нового.
14 февраля 1966 года в Москве был сильный снегопад (выпало 35,5 мм осадков), поэтому аэродром Шереметьево завалило снегом, для борьбы с которым была задействована вся снегоуборочная техника. А уже в ночь на 17 февраля началось таяние снега.
Минимальная видимость для взлета в аэропорту Шереметьево составляла 1 тыс. метров, поэтому руководитель полетов лично съездил на ВПП, после чего вернулся и доложил, что видимость, по его оценке, достаточна, но полоса очищена недостаточно — на ее обочинах продолжал лежать снег.
В 01.15 17 февраля экипаж получил разрешение следовать по рулежным дорожкам к предварительному старту, а в 01.27 было дано разрешение занять исполнительный старт. В 01.37, находясь на исполнительном старте, командир экипажа запросил у диспетчера разрешения на взлет, на что диспетчер затребовал от него сперва вслух посчитать видимые огни на ВПП, что позволяло определить видимость. Командир корабля насчитал 11, из чего диспетчер решил, что видимость составляет 1,1 тыс. м, то есть выше минимального порога, и разрешил взлет.
Такой вывод он сделал из расчета, что расстояние между огнями составляло 100 м, тогда как на самом деле оно было вдвое меньше — 50 м, то есть фактическая видимость на самом деле была около 550 м, что гораздо меньше допустимого.
Авиалайнер с включенными фарами начал осуществлять взлет. Из-за ограничения времени на проведение снегоуборочных работ персонал аэропорта не очистил как следует ВПП — снег закрывал огни, были видны только вертикальные лучи. Из-за их недостаточной видимости экипаж не мог знать, что самолет на самом деле разгонялся по полосе с отклонением от ее оси вправо на 1 градус.
Ту-114 промчался 1050 м, когда экипаж заметил это. В таких условиях вообще стоило прекращать взлет, но вместо этого пилоты отвернули самолет влево, продолжив разгоняться. Из-за недостаточной видимости они не смогли правильно выровнять авиалайнер, ушедший влево под углом около четырех градусов. С момента начала взлета самолет разгонялся уже 1 400 метров, и на скорости 255-260 км/ч экипаж поднял переднюю стойку шасси. Спустя еще 450 м на скорости 275 км/ч левая тележка шасси, а следом и правая врезались в сугроб высотой 60 см, лежащий на полосе в десятке метров от левого края.
Самолет несколько развернуло влево, а его скорость снизилась, но пилоты потянули штурвалы на себя и оторвали самолет от полосы. В этот самый момент левая тележка врезалась в один из огней ВПП. Скорость резко упала, и самолет опустился на правую тележку. Пролетев таким образом около 300 м в течение 3-4 секунд, Ту-114 коснулся правой консолью, а затем и двигателем бетона полосы. От удара консоль крыла с винтами оторвало, после чего лайнер развернуло вправо, и он перевернулся. У фюзеляжа оторвало хвостовую часть, которая осталась лежать на полосе, тогда как остальная часть вылетела в снег и загорелась.
В катастрофе погибли 13 членов экипажа и восемь пассажиров. Оставшиеся в живых шесть членов экипажа, три бортпроводника и инженер, а также 12 пассажиров были ранены. Еще 27 пассажиров получили незначительные травмы в виде ушибов.
Кроме этого борта, за время эксплуатации был потерян еще только один самолет — в августе 1962 года во Внуково при обслуживании лайнера из-за ошибки техника сложилась носовая стойка шасси.
На чем хрущев летал в америку
.
самый большой, самый скоростной и единственный в мире турбовинтовой пассажирский самолет со стреловидным крылом, с самыми мощными ТВД и с наибольшей суммарной мощностью всех ТВД, установленных на одном самолете.
.
Советский самолет класса «люкс»
Фюзеляж Ту-114 имел две палубы, соединенные лестницей, на нижней из которых располагались два багажных отсека, комната отдыха экипажа и кухня, а на верхней — пассажирский салон. Кухня была снабжена подъемником для подачи блюд в салон, первоначально в состав экипажа входил повар.
Для пассажиров Ту-114 было предусмотрено три салона и четыре купе. В первом салоне было 41 кресло, во втором — 48, установленных лицом к лицу со столами между ними, затем за буфетом и лестницей на нижнюю палубу располагались четыре купе на 24 дневных или 12 спальных места. В третьем салоне могло разместиться еще 54 пассажира.
При перевозке официальных делегаций второй салон использовался как ресторан для посменного питания пассажиров. Кроме того, для пассажиров с детьми были предусмотрены люльки.
.
Самолет был не лишен некоторых недостатков: для обслуживания требовался трап большей высоты, чем для других самолетов; в салоне от работы и вибраций винтов мощных двигателей уровень шума достигал 108-112 дБ;
.
Вот слова корреспондента американского издания «Christian Science Monitor», присутствовавшего во время посадки Ту-114 на авиабазе Эндрюс:
«Огромный серебристо-белый турбовинтовой самолет Хрущева прибыл на американскую посадочную площадку 15 сентября. Сам самолет был свидетельством мощи. Это самый крупный воздушный лайнер в мире, настолько широкий, что не может поместиться на обычной рулежной дорожке, настолько высокий, что требует специального алюминиевого трапа, настолько большой, что его нельзя развернуть на главной взлетной дорожке аэродрома Эндрюс».
60 лет назад начался исторический визит Никиты Хрущева в США
Никита Хрущев во время визита в США, 1959 год
«Огромный серебристо-белый турбовинтовой самолет Хрущева прибыл на американскую посадочную площадку 15 сентября. Сам самолет был свидетельством мощи. Это самый крупный воздушный лайнер в мире, настолько широкий, что не может поместиться на обычной рулежной дорожке, настолько высокий, что требует специального алюминиевого трапа, настолько большой, что его нельзя развернуть на главной взлетной дорожке аэродрома Эндрюс», — писал корреспондент The Christian Science Monitor, присутствовавший во время посадки Ту-114 советского лидера.
Красавец Ту-114 должен был, по мысли Хрущева, поразить воображение американцев и встречавшего его на аэродроме президента США Дуайта Эйзенхауэра.
Двухнедельная поездка Хрущева стала сенсацией: это был первый визит советского руководителя в США в истории.
Визит был ответным. В июле 1959 года СССР посетил тогдашний вице-президент США Ричард Никсон, который открыл знаменитую американскую выставку в Сокольниках. Там Хрущев впервые попробовал «Пепси», а между ним и Никсоном состоялись ставшие впоследствии знаменитыми «кухонные дебаты». Их назвали так потому, что происходили они в павильоне, где были продемонстрированы американские кухни.
В США рассчитывали удивить председателя совмина на своей земле различными техническими достижениями, чтобы показать преимущества капитализма над советской системой.
Первые часы пребывания, правда, не принесли Хрущеву большой радости. Как пишет автор биографии советского лидера, американский историк Уильям Таубман, люди, которых он увидел по дороге из своего открытого лимузина, совсем не улыбались и не махали руками.
В окружении Хрущева даже стали ходить слухи, что американцам якобы запретили аплодировать советскому лидеру. Однако так продолжалось недолго: открытость Хрущева, его простоватая внешность мужика со среднего Запада и даже грубоватые шутки понравились американцам.
В отличие от «дяди Джо» — Иосифа Сталина, который откровенно пугал, — Хрущев производил совершенно противоположное впечатление: «Дело в том, что американцам не мог не нравиться Хрущев. Я говорю о простых людях, у которых Хрущев каждый день появлялся дома на телевизионном экране, людях, не разбирающихся в тонкостях дипломатической игры и сложных рассуждениях о мировых проблемах. Но зато они очень хорошо воспринимали прямой, обращенный к ним разговор, если угодно — уговор, какую-то непосредственную, очень простецкую, доходчивую аргументацию», — писал в своих мемуарах переводчик советского лидера Виктор Суходрев.
Приятное впечатление на американцев произвела и супруга Хрущева Нина Петровна. Несмотря на ее провинциальный вид, американская пресса оценила ее неплохое знание английского.
Канкан, вертолеты и кукуруза
Хрущев изо всех сил старался держаться демократично. Выступая на встрече с журналистами в национальном пресс-клубе, он даже попросил их поправить его, если он вдруг оговорится, так как, по его словам, он не хотел, чтобы неправильно сказанные слова вошли в противоречие с его идеями. Журналисты это оценили: редкий политик признается, что делает речевые ошибки.
Однако первый же вопрос о его собственной роли в сталинском терроре заставил его побагроветь. Он тут же накинулся на автора, что не позволит себя унижать, а «хорошо смеется тот, кто смеется последним».
В США очень старались поразить советского лидера. В Лос-Анджелесе в его честь был дан обед на студии «Двадцатый век Фокс», который почтили присутствием все ведущие голливудские знаменитости. Здесь были Кирк Дуглас, Гарри Купер, Фрэнк Синатра и Элизабет Тейлор. Как писала пресса, Мэрилин Монро надела свое самое сексуальное платье и признавалась позже, что Хрущев уделил ей повышенное внимание. В Голливуде советского лидера привезли и на площадку, где в то время снимался фильм «Канкан».
Несмотря на то что Хрущев, как отмечают свидетели, не без интереса посмотрел на танцовщиц в довольно фривольных одеждах, он держал свое реноме. После просмотра он сделал недовольное лицо, заявив, что «зря хороших девушек заставляют делать плохие вещи на потеху пресыщенной, развращенной публике». «В Советском Союзе мы привыкли любоваться лицами актеров, а не их задницами», — сказал Хрущев.
Правда, по-настоящему его омрачила лишь женщина с плакатом «Смерть Хрущеву — палачу Венгрии», которую он увидел на пути следования кортежа в Лос-Анджелесе. Это был намек на участие СССР в подавлении Венгерского восстания 1956 года.
Однако, несмотря на подобные моменты, Хрущев обращал больше внимания на позитивные стороны жизни в США, которые он планировал перенять. Так, советский лидер был впечатлен вертолетом Sikorsky S-58 и даже приказал приобрести два для СССР. Увидев интерес лидера страны к американским винтокрылым машинам, советский авиаконструктор Михаил Миль после возвращения Хрущева из США убедил его дать зеленый свет проекту производства вертолета Ми-8. Этот вертолет впоследствии стал одним из самых надежных в мире.
Но больше всего Хрущева интересовало сельское хозяйство, программу специально сделали с упором на этот сектор из-за пожеланий советской стороны. «Перегнать» Америку по мясу и молоку стало для Хрущева идеей фикс, было ясно — СССР переходит от жесткого антагонизма к более прагматичным отношениям.
Во время поездки в Айову Хрущев посетил кукурузную ферму Росуэлла Гарста, которого уже знали в СССР. Председатель совмина с большим интересом осматривал кукурузную ферму, и вскоре они с Гарстом практически стали близкими друзьями. Крупный громогласный Гарст даже чем-то напоминал Хрущева, и многие репортеры пытались запечатлеть их вместе. Однако сам фермер был в бешенстве — журналисты вытаптывали ему поля, и он под одобрительный смех Хрущева начал бросать в них початки кукурузы. Фото Хрущева, держащего в руке огромный початок, было опубликовано впоследствии в журнале Life и считается каноническим фото того времени.
Хрущев не скрывал, что получал удовольствие от общения с американцами, однако случались и досадные инциденты.
Когда мэр Лос-Анджелеса Норрис Поулсон напомнил Хрущеву о сказанной им фразе «мы вас похороним» (Хрущев имел в виду не физические похороны, а победу одной из систем), которую он произнес в ноябре 1956 года на приеме в посольстве Польши в Москве, Хрущев тут же парировал: «Хочу спросить — зачем вы об этом упомянули? Здесь, в США, я уже все прояснил насчет «похороним». Я думал, даже мэры читают газеты. В нашей стране председателя горсовета, не читающего прессу, могут не переизбрать на новый срок».
Несмотря на хорошее личное впечатление, которое произвел Хрущев на многих американцев, и беседы с Эйзенхауэром, политических прорывов визит не принес. Однако главная цель была достигнута.
avro_live
avro_liveЖурнал avro
Об авиации и не только
Сюжет про визит Хрущева в США в гости к Эйзенхауэру, президенту США. 1959 год. Туда и обратно из Москвы в Нью-Йорк на Ту-114 и его пиар от Хрущева. Полет внутри США на Боинге 707 (и его антипиар от советских писателей), на вертолетах в Кэмп-Дэвид. И роль 1 мая 1960 года в отношениях двух держав.
В июле аналогичная американская выставка была в Сокольниках. В Москву под это мероприятие приехал вице-президент Никсон. В ходе визита, кстати, побывал и в Новосибирске (Толмачево).
12 сентября 1959 года СССР запустил «Луну-2» (итог см. дальше).
15 сентября Ту-114 с делегацией во главе с Хрущевым вылетел в США.
Фото выше: наш лайнер на авиабазе ВВС США под Вашингтоном.
02. Картинка по случаю.
03. Полетели, из Внуково.
04. Тогда, видимо, было модно телеграммы с борта слать.
05. Прилетели в Вашингтон.
06. Фото с места встречи двух первых лиц.
07. на встрече с президентом США была упомянута та самая «Луна-2». Она очень вовремя оказалась тогда на нашем естественном спутнике.
08. Никита Сергеевич в той поездке. (не касаясь роли его личности в истории)
09. Пиар самолета Туполева и советского ГВФ.
10. Вот эта официальная книга.
11. Два раза переснимал, оба снимка вышло нерезко. Ну как есть. Отзывы советских журналистов про Боинг 707.
12. Была группа самолетов. На тот момент Боинг 707 регулярно летал почти год. Первый рейс PanAm на нем сделала в октябре 1958-го.
14. Видимо, Лос-Анджелес.
16. Встреча с журналистами.
17. Еще до визита Хрущева в США Эйзенхауэру было сделано официально приглашение в СССР. Договорились на май-июнь 1960-года. Но тут случился полет У-2 над Уралом и все порушилось. К слову, осенью 1960 года выборы президента выиграл молодой Кеннеди, выиграл, кстати, у Никсона.
18. На стоянке в Вашингтоне.
19. Вид с другого рейса Ту-114 (в Хабаровск), но красивый.
Полет «кукурузника»: что подарил стране и миру Никита Хрущев
Ровно 125 лет назад в селе Калиновке Курской губернии в крестьянской семье родился будущий глава одной из двух мировых сверхдержав, герой патетических живописных полотен и анекдотов, один из ближайших соратников Сталина, посмертно разоблачивший своего патрона. Подробности — в материале «Известий».
На Новодевичьем кладбище есть странный памятник, от него трудно отвести взгляд. Это надгробие отставного лидера великой державы. Голова Хрущева — портретное сходство здесь очевидно — вырастает из каменных глыб. Это белый мрамор и черный гранит.
Здесь всё символично. И то, что автор монумента — Эрнст Неизвестный — в свое время дерзнул спорить с Хрущевым, а Никита Сергеевич кричал на него: «Ваше искусство похоже вот на что: вот если бы человек забрался в уборную, залез бы внутрь стульчака и оттуда, из стульчака, взирал бы на то, что над ним, ежели на стульчак кто-то сядет!». И то, что все противоречия личности и эпохи Хрущева скульптор выразил простой черно-белой метафорой. И то, что дети Никиты Сергеевича согласились на такой спорный, но талантливый памятник. Тот, кто слыл эксцентриком при жизни, остался таковым и после смерти.
Рабочий класс
Он всегда гордился своей принадлежностью к пролетариату. Это, по мнению самого Никиты Сергеевича, выгодно отличало его от других коммунистических вождей — и от Сталина, и от Тито, и от Мао, и — страшно сказать — от Ленина, которому, впрочем, Хрущев поклонялся безоговорочно.
Во время своих американских гастролей он втолковывал иноземной аудитории: «Вы хотите знать, кто я такой? Я стал трудиться, как только начал ходить. До 15 лет я пас телят, я пас овец, потом пас коров у помещиков. Потом работал на заводе, хозяевами которого были немцы, потом работал на шахтах, принадлежавших французам; работал на химических заводах, принадлежавших бельгийцам, и вот теперь я премьер-министр великого Советского государства».
Он вообще любил вспоминать о своих корнях: «Детство и юность я провел на шахтах. Если Горький прошел школу народных университетов, то я воспитывался в шахтерском «университете». Это был для рабочего человека тоже своего рода Кембридж, «университет» обездоленных людей России». Молва ответила на такие откровения анекдотом: «Геологоразведка получила задание найти ту шахту, на которой работал Хрущев, а контрразведка — найти тех геологов, которые ищут эту шахту».
Его другом и наставником стал шахтер Пантелей Махиня — марксист и книгочей, сочинявший стихи:
Люблю за книгою правдивой
Огни эмоций зажигать,
Чтоб в жизни нашей суетливой
Гореть, гореть и не сгорать.
Чтоб был порыв, чтоб были силы
Сердца людские зажигать.
Бороться с тьмою до могилы,
Чтоб жизнь напрасно не проспать…
Эти наивные, но искренние строки Хрущев снова и снова вспоминал всю жизнь, в известной степени руководствовался ими. Именно Махиня пробудил в недавнем пастушке если не царские, то генеральские амбиции. И революция помогла ему отличиться.
Никита Сергеевич Хрущев (в центре) с делегацией слета стахановцев Пролетарского района Москвы, 1930 год
Партийную карьеру Хрущев начал в Красной армии в Гражданскую войну. А в 1929-м поступил в московскую Промышленную академию. Там он не только возглавлял партком, но и учился в одной группе со Светланой Аллилуевой — женой товарища Сталина. С 1934 года энергичный молодой большевик занимал ключевые посты в партийных организациях Москвы и Украины. В последние годы жизни Сталина входил в пятерку самых влиятельных политиков страны, а сразу после смерти вождя возглавил ЦК КПСС.
Примерно год потребовался Хрущеву, чтобы оттеснить на второй план других претендентов на сталинское наследство. Началось «хрущевское десятилетие» нашей истории.
Больше социализма!
После ХХ съезда у нас даже спортивные комментаторы, когда хоккеист в первом периоде промажет, а во втором забросит шайбу, говорили: «Харламов реабилитировался!». Дело даже не в том, что Хрущев выпустил на свободу сотни тысяч политзаключенных и вернул им доброе имя. Возвращение репрессированных началось в первые недели после смерти Сталина по инициативе Лаврентия Берии и Георгия Маленкова, здесь нет исключительной заслуги Хрущева. Но за 10 хрущевских лет атмосфера в стране поменялась, и после расстрела «банды Берии» крупных политических процессов в СССР не было.
Хрущев мог с витиеватой бранью обрушиться на политического противника или неугодного писателя, но дальше исключения из рядов КПСС дело не шло. Система стала человечнее. Несколько десятилетий — от войны до войны и от разрухи до разрухи — страна существовала в чрезвычайном режиме. Хрущев ослабил репрессивный пресс — и оказалось, что можно «жить, учиться и работать» и не под угрозой ареста. И даже бесплатный хлеб в столовых появился — как первая ласточка коммунизма.
Решение важных вопросов на общем собрании колхозников. Колхоз им. Н.С. Хрущева. Черкасский район, Украина, 1953 год
Хрущев не без гордости вспоминал, что Сталин еще в 1930-е называл его «народником». И через 10 лет после окончания войны Никита Сергеевич стал стремиться к социалистическому равенству в социальном обеспечении граждан. При Сталине СССР был «страной контрастов». У одних — апартаменты в доме, мрамор и гранит, прислуга, автомобиль с водителем, у других — кушетка в бараке.
Власть вынуждена была высоко оценивать труд «уникальных специалистов». Стране не хватало инженеров, летчиков, мастеров культуры, ученых, офицеров — и платили им щедро. При этом по-нищенски жила деревня — в особенности вечно горемычное Нечерноземье. В Москву в те времена ездили не за колбасой и ветчиной, а за баранками. Любая столичная семья могла нанять прислугу из периферии. Вполне трудоспособные женщины готовы были спать на сундуке в коридоре коммуналки, получать «двести старыми» в месяц, чтобы только выбраться из деревни в город.
При Хрущеве ситуация изменилась. Богатые стали несколько беднее, а бедные — богаче. Инженерная профессия стала массовой — в соответствии с требованиями времени и менее престижной. Были ограничены сверхдоходы творческой интеллигенции и рабочей аристократии.
Подготовка к посевной. Токарная и слесарная мастерские колхоза «Красный Октябрь» Вожгальского района Кировской области, 1955 год
Летом 1956 года были приняты постановления «О государственных пенсиях» и «Об отмене платы за обучение в старших классах средних школ, в средних специальных и высших учебных заведениях СССР». Именно тогда социализм в нашей стране стал реальностью. Конечно, дело тут не в Хрущеве. Такова была логика развития советского общества после перенапряжения предвоенных и фронтовых лет, после преодоления разрухи. Но и забывать об этом, вспоминая о Хрущеве, грешно.
Веселый переговорщик
Контактный, легкий на подъем Хрущев выглядел абсолютным антиподом Сталина, который предпочитал переговоры за закрытыми дверями и редко покидал пределы своих резиденций. Хрущев был готов встречаться с зарубежными коллегами и на крымском пляже, и на охоте, и в штаб-квартире ООН.
Потери чередовались с приобретениями. Что перевешивало? Безусловно, самым болезненным ударом для советской внешней политики стал разрыв с Китаем. Дружить с Мао Цзэдуном и впрямь было непросто: он слишком многого требовал от Советского Союза, а собственные уступки продавал втридорога. В итоге КНР, а вслед за ней и Албания с товарищем Энвером Ходжей покинули шеренгу стран «советского блока». Зато туда вернулась Югославия, с которой смертельно рассорился Сталин. Сохранять гегемонию в широком кругу союзников было непросто. В Венгрии в 1956-м дело дошло до кровопролития. И все-таки «восточный блок» устоял, не распался.
Никита Хрущев и премьер-министр Индии Джавахарлал Неру на встрече в Нью-Йорке, 1960 год
Себе в заслугу Хрущев мог поставить и налаженные отношения с такими соседями, как Финляндия и Индия. Еще более громкий резонанс получило сотрудничество с Египтом, который в годы правления Гамаля Абделя Насера стремился к лидерской роли в арабском мире. СССР вооружал арабов, подкармливал их, но главное — помог Египту создать энергосистему. Ее основой стала Асуанская гидроэлектростанция, построенная советскими специалистами. Хрущев так дорожил дружбой с импозантным египтянином, что в 1964 году даже наградил его звездой Героя Советского Союза. Эта щедрость не повысила акции Никиты Сергеевича на родине.
Общее мнение выразил молодой Владимир Высоцкий:
Потеряли истинную веру —
Больно мне за наш СССР:
Отберите орден у Насера —
Не подходит к ордену Насер!
Можно даже крыть с трибуны матом,
Раздавать подарки вкривь и вкось,
Называть Насера нашим братом,
Но давать Героя — это брось!
Бесспорным триумфом Советского Союза в те годы стала Куба. И не только потому, что у Москвы появился верный и воинственный союзник под боком у Соединенных Штатов. Барбудос с острова Свободы казались (да и были) искренними революционными романтиками. Их появление возрождало, укрепляло веру в краснознаменные идеалы.
Никита Хрущев и Фидель Кастро на центральной трибуне Мавзолея Ленина, 1963 год
Тем временем Хрущев не боялся предстать «лицом к лицу с Америкой». В 1955 году в Женеве он впервые встретился с президентом США Дуайтом Эйзенхауэром. А в 1959-м прилетел в Америку на две недели. В подарок американскому президенту он привез копию вымпела, который советская ракета оставила на Луне.
В США он вел себя как рекламный агент советского строя. Умело импровизировал, парировал, эпатировал. Размашисто нарушал нормы приличия. По-видимому, почувствовал, что пробить стену американского равнодушия можно только громкими выходками — и расстарался вовсю. Когда американцы в ответ на его скептическую оценку кока-колы спросили едко: «Наверное, вам нравится водка?», Хрущев немедленно ответил: «Если бы нам водка нравилась, мы бы вас никогда не обогнали по темпам экономического роста!». Когда перед Хрущевым американские «герлс» исполнили слишком откровенный, провоцирующий канкан, он изрек: «В Советском Союзе мы привыкли любоваться лицами актеров, а не их задницами».
Многим известен снимок: дипломатический раут, Нина Петровна Хрущева рядом с Жаклин Кеннеди. Два мира, две женщины. У одной — хищная улыбка, густой макияж и тщательно подобранные перчатки. Другая — как будто только что отошла от плиты и поглядывает на разряженную публику со спокойным ощущением «собственной гордости».
Встреча Жаклин Кеннеди (слева) и Нины Хрущевой, 1961 год
Хрущев выглядел задиристо и самобытно. Для американцев этот весельчак оказался неудобным переговорщиком, сдавать позиции он не собирался и не сомневался, что «мы их похороним». В 1962 году две сверхдержавы оказались на грани войны, но Хрущеву и президенту Кеннеди все-таки удалось найти компромисс. Кеннеди по сравнению с кремлевским пастухом выглядел мальчишкой, но убили его еще до отставки Хрущева.
И все-таки стать полноценным вождем мирового революционного движения он не мог. Почитать его за коммунистического гуру мог только тот, кто не имел счастья его видеть и слышать.
Евгений Евтушенко — самый плодовитый комментатор эпохи — нашел такого почитателя Никиты Сергеевича где-то в дебрях Латинской Америки:
Но, чтоб не путал я века
И мне потом не каяться,
Здесь на стене у рыбака
Хрущев, Христос и Кастро.
Образы «оттепели»
Хрущевское десятилетие — это Спутник, Белка и Стрелка, Гагарин и Терешкова. Отстранить Хрущева от наших космических достижений так же трудно, как задрапировать Сталина, отмечая День Победы или вспоминая о Потсдамской конференции. Конечно, не «наш дорогой Никита Сергеевич лично» всё это спроектировал. Но его энергия сыграла немалую роль в том, что миллионы людей и в Советском Союзе, и за его пределами стали воспринимать космические полеты как нечто первостепенное.
Это каннский триумф кинофильма «Летят журавли» и улыбчивая прядильщица Валентина Гаганова, выводившая отстающие бригады в передовые.
Это фестиваль молодежи 1957 года — когда казалось, что на московских улицах собрались «парни всей Земли». Это «Ваня» Клиберн, наигрывающий «Подмосковный вечера» перед восторженной советской публикой. Это первые балеты Юрия Григоровича, которые казались прорывом в будущее, — как и шахматные победы Михаила Таля, как и голос Муслима Магомаева, и стихотворный напор Евгения Евтушенко.
Открытие VI Всемирного фестиваля молодежи и студентов на стадионе «Лужники» 28 июля 1957 года
Да, нечто похожее происходило и в середине 1930-х, когда мир узнал о советских летчиках, скрипачах, пианистах и кинематографистах. Но в первое десятилетие холодной войны железный занавес оставался почти непроницаемым.
Сергея Есенина — народного любимца — признали классиком русской литературы тоже в начале хрущевского десятилетия.
Конкурс Чайковского, международный московский кинофестиваль — всё это начинания хрущевского времени. Как и прорыв советских спортсменов на мировую арену. Трудно забыть яркие «общекомандные» победы на летних олимпиадах в Мельбурне и Риме и на зимней в Кортина д’Ампеццо, «космические» рекорды прыгуна в высоту Валерия Брумеля и штангиста-тяжеловеса Юрия Власова.
Реактивный пассажирский самолет Ту-104
На зимней Олимпиаде в Инсбруке в 1964 году «уральская молния» Лидия Скобликова выиграла все четыре конькобежные дистанции — и тут же написала заявление о приеме в КПСС. Хрущев широким жестом принял ее в ряды без кандидатского срока. Всё это — важные краски эпохи. Недооценка социальной роли массовой культуры, будь то большой спорт или шоу-бизнес, в ХХ веке обходится дорого.
Это узнаваемая и обаятельная оттепельная нота в поэзии, музыке и кино. Нормальный летний дождь на московских улицах. В начале 1950-х в нашем искусстве царили патетика и академизм — а после 1953-го лицо советского искусства стало искреннее и моложе.
Наконец, это поставленные на поток неприхотливые пятиэтажки с малогабаритными квартирами, быстро получившими кличку «хрущобы». Туда переезжали из коммуналок и подвалов, из бараков и покосившихся избушек. А лучший образец архитектуры хрущевского времени — Центральный дом пионеров на Ленинских горах. Легкие конструкции, изящно вписанные в пейзаж.
Устаревшая модель
На ХХII съезде КПСС Хрущев довел критику Сталина до иррациональных тонов. Это уже была война с прошлым, от которой трещала система. Назойливое отрицание предшественника не может быть надежной идеологической опорой.
Много лет спустя, в 1984 году, на заседании Политбюро два ветерана большой политики неожиданно подвели итог хрущевской десталинизации:
УСТИНОВ: «В оценке деятельности Хрущева я, как говорится, стою насмерть. Он нам очень навредил. Подумайте только, что он сделал с нашей историей, со Сталиным».
ГРОМЫКО: «По положительному образу Советского Союза в глазах внешнего мира он нанес непоправимый удар».
УСТИНОВ: «Не секрет, что западники нас никогда не любили. Но Хрущев им дал в руки такие аргументы, такой материал, который нас опорочил на долгие годы».
В последние годы Хрущев всё чаще становился рабом собственной самоуверенности и впадал в авантюризм. Об этом рассуждал Дмитрий Шепилов — один из политиков, которых Хрущев «задвинул»: «Бессистемный поток самых невероятных, смешных, неграмотных инициатив и указаний Хрущева уже к весне 1957 года сделал для всех очевидным: Хрущева надо убирать, пока он не наломал дров».
Н.С. Хрущеву в одном из украинских колхозов вручают венок из кукурузы, 1963 год
Оборотная сторона «оттепели» — это борьба с приусадебными хозяйствами, отмена выплат по облигациям, ожесточенная атака на религию. Да и «кукурузные» художества не добавили ему народной любви.
Пока Хрущев обещал, что нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме, в стране наметился продовольственный кризис.
Отставка Хрущева осенью 1964 года не была блажью аппаратчиков. Она объективно назрела. Брежнев и Косыгин в большей степени соответствовали общественным представлениям о современном политическом лидере. Другое время, что в наше время вошел в моду агрессивный нигилизм по отношению к Хрущеву, к его наследию. «Царя Никиту» превращают в козла отпущения. Любой нигилизм такого рода бесполезен: вместе с Хрущевым ниспровергатели неизбежно перечеркивают целое десятилетие нашей истории. А это труды, надежды, победы миллионов людей. Тут многое переплелось, как черное с белым на знаменитом надгробии.
Автор — заместитель главного редактора журнала «Историк»