Декарт аргумент сна означает
Декарт аргумент сна означает
Андрей Сурис запись закреплена
Аргумент сна Декарта. Вы точно сейчас не спите?
Сейчас Вы сидите напротив компьютера. Или держите в руках смартфон. И читаете этот текст. Вам кажется, что все это происходит на самом деле. Но можете ли Вы быть в этом уверены на сто процентов? Можете ли Вы каким-либо образом доказать, что все это происходит не во сне? Большинство из людей скажут, что все ощущения говорят о том, что мы не спим. Но можем ли мы безоговорочно доверять нашим чувствам? Могут ли они обмануть нас?
Один из величайших философов всех времен, Рене Декарт, однажды высказал одну интересную мысль. Он заявил что информация, которую мы получаем от своих органов чувств, не обязательно должна быть правдой. Эта идея получила называние аргумент сна Декарта. И в нем говорится о том, не существует явных признаков, позволяющих отличить сон от бодрствования.
Рене Декарт (1596-1650) родился в городе Турень, Франция. Он являлся в свое время весьма очень влиятельным философом, математиком и ученым. Иногда его даже называют отцом современной западной философии. И нет никаких сомнений в том, что он был великим научным мыслителем.
Многие из его идей заставляют людей посмотреть по другому на собственное существование. И даже усомниться в самой природе нашей реальности.
Аргумент сна Декарта
Гипотезу Декарта о невозможности отличить сон от реальности поддерживают многие ученые.
Философ пишет пишет в своей знаменитой работе «Размышления о первой философии» следующее:
По словам Декарта выходит так, что люди, которые спят и видят сны, никогда не осознают, что они спят. Ну разве только если не видят осознанное сновидение. Это некое гибридное состояние между сном и бодрствованием. Во время осознанных сновидений Вы можете иногда контролировать свои сны. И даже выполнять какие-то осмысленные действия. Но в этот момент человек вполне понимает, что он спит.
Итак, если у нас так много разных чувств, возможно ли, что все они обманывают нас? Некоторые ученые предположили, что аргумент сна Декарта, возможно, был более убедителен для людей прошлого. Когда считалось, что чувств всего пять. Существует и еще одна интересная теория. Она гласит, что мы видим проблески реальности только потому, что живем в некоей концептуальной тюрьме.
Декарт противоречил сам себе?
Одним из самых известных заявлений Декарта является фраза:
Некоторые философы пытались опровергнуть аргумент сна Декарта. Они заявляли, что человек не может испытывать боль во сне. Тем не менее научные исследования показывают, что боль может возникнуть и во сне. Эрнест Соса, американский философ, однажды сказал, что «во сне мы на самом деле не верим что спим. Мы только притворяемся». Те, кто не согласен с утверждением Соса, говорят что мы не можем определить, являются ли наши убеждения о бодрствовании истинными убеждениями, а не воображением, как во сне. Мы все еще не можем определить, проснулись ли мы. Или все еще спим.
По прошествии стольких лет становится ясно, что аргумент сна Декарта все еще открыт для толкования и дебатов.
И вот этот вопрос так пока и остается без ответа. Откуда мы знаем, что в данный момент не спим?
Аргумент сна Декарта. Вы точно сейчас не спите?
Сейчас Вы сидите напротив компьютера. Или держите в руках смартфон. И читаете этот текст. Вам кажется, что все это происходит на самом деле. Но можете ли Вы быть в этом уверены на сто процентов? Можете ли Вы каким-либо образом доказать, что все это происходит не во сне? Большинство из людей скажут, что все ощущения говорят о том, что мы не спим. Но можем ли мы безоговорочно доверять нашим чувствам? Могут ли они обмануть нас?
Один из величайших философов всех времен, Рене Декарт, однажды высказал одну интересную мысль. Он заявил что информация, которую мы получаем от своих органов чувств, не обязательно должна быть правдой. Эта идея получила называние аргумент сна Декарта. И в нем говорится о том, что не существует явных признаков, позволяющих отличить сон от бодрствования.
Рене Декарт (1596-1650) родился в городе Турень, Франция. Он являлся в свое время весьма очень влиятельным философом, математиком и ученым. Иногда его даже называют отцом современной западной философии. И нет никаких сомнений в том, что он был великим научным мыслителем.
Многие из его идей заставляют людей посмотреть по другому на собственное существование. И даже усомниться в самой природе нашей реальности.
Аргумент сна Декарта
Гипотезу Декарта о невозможности отличить сон от реальности поддерживают многие ученые.
«Все, что я принимал до сих пор как истинное знание, пришло ко мне через мои чувства. Но иногда я обнаруживаю, что чувства обманывают меня. И поэтому я считаю, что неразумно полностью доверять тому, кто обманул тебя хотя бы один раз», — сказал однажды Декарт.
Философ пишет пишет в своей знаменитой работе «Размышления о первой философии» следующее:
«…я один из тех людей, что спят по ночам. И я постоянно испытываю во сне те же самые ощущения, которые испытывают сумасшедшие люди, когда бодрствуют. Иногда со мной во сне происходят совершенно невероятные события. И в подобные моменты я просто убежден, что действительно сижу у камина голым и подкидываю в него огненно-рыжую сушеную рыбу без глаз. А дым от камина, который вдруг стал движущимся вокруг меня костром в лесу, пахнет маринованными опятами вперемешку с кошачьим пометом. Но на самом-то деле в этот момент я лежу в своей постели! Вот сейчас я смотрю на лежащий передо мной листок бумаги. И просто уверен, что я не сплю. Я качаю головой, и понимаю, что все в порядке — она не спит. Я трогаю свою руку, и делаю это сознательно. И знаю, зачем я это делаю.
Кажется, что все это не происходило бы с такой отчетливостью, если бы я спал. Но на самом деле все не так! Я помню множество других случаев, когда меня обманывали точно такие же мысли во время сна! Размышляя об этом более глубоко, я прихожу к выводу, что не существует никаких явных признаков, используя которые бодрствование можно отличить от сна. В результате подобного вывода я начинаю чувствовать себя ошеломленным. И это чувство только усиливается, как только я подумаю о том, что в данный момент я на самом деле, возможно, сплю».
По словам Декарта выходит так, что люди, которые спят и видят сны, никогда не осознают, что они спят. Ну разве только если не видят осознанное сновидение. Это некое гибридное состояние между сном и бодрствованием. Во время осознанных сновидений Вы можете иногда контролировать свои сны. И даже выполнять какие-то осмысленные действия. Но в этот момент человек вполне понимает, что он спит.
Вопрос о сновидениях занимал умы многих философов. Таких, например, как Платон и Аристотель. Они задавались иногда очень интересными вопросами. Например: может быть на самом деле мы постоянно спим, а не находимся в реальности и бодрствуем? Может быть, вся наша жизнь — это лишь сон?
Как мы получаем знания?
Итак, если у нас так много разных чувств, возможно ли, что все они обманывают нас? Некоторые ученые предположили, что аргумент сна Декарта, возможно, был более убедителен для людей прошлого. Когда считалось, что чувств всего пять. Существует и еще одна интересная теория. Она гласит, что мы видим проблески реальности только потому, что живем в некоей концептуальной тюрьме.
Есть и еще один широко обсуждаемый философский вопрос — как именно мы получаем знания? Некоторые философы утверждают, что знания приобретаются с помощью наших чувств. Но Декарт, который не доверял информации, получаемой с помощью чувств, полагал, что знания приобретаются благодаря работе чистого разума.
Декарт противоречил сам себе?
Одним из самых известных заявлений Декарта является фраза:
Cogito ergo sum — «Я мыслю, следовательно я существую».
Согласно этому выражению Декарта, акт мышления является доказательством индивидуального человеческого существования. У всякой мысли должен быть источник. И поэтому должно быть «я», которое существует, чтобы мыслить.
И в тоже время согласно идеям Декарта, мы не можем отличить бодрствование от сна. Но если наши мысли определяют наше существование, то это явное противоречие. Потому что согласно этому убеждению человек либо думает, что он бодрствует, и поэтому бодрствует просто потому, что считает себя бодрствующим, или наоборот — спит. Потому что он верит, что спит.
Некоторые философы пытались опровергнуть аргумент сна Декарта. Они заявляли, что человек не может испытывать боль во сне. Тем не менее научные исследования показывают, что боль может возникнуть и во сне. Эрнест Соса, американский философ, однажды сказал, что «во сне мы на самом деле не верим что спим. Мы только притворяемся». Те, кто не согласен с утверждением Соса, говорят что мы не можем определить, являются ли наши убеждения о бодрствовании истинными убеждениями, а не воображением, как во сне. Мы все еще не можем определить, проснулись ли мы. Или все еще спим.
По прошествии стольких лет становится ясно, что аргумент сна Декарта все еще открыт для толкования и дебатов.
И вот этот вопрос так пока и остается без ответа. Откуда мы знаем, что в данный момент не спим?
Аргумент мечты
Содержание
Сводка [ править ]
В восточной философии этот тип аргументов иногда называют « парадоксом Чжуанцзы »:
Йогачар философ Васубандх (четвёртый в 5 веке н.э.) ссылается аргумент в его «стихах Двадцать только на внешнем виде.»
Смоделированная реальность [ править ]
Сновидения служат трамплином для тех, кто сомневается, может ли наша собственная реальность быть иллюзией. Способность разума обманом заставить поверить в то, что мысленно созданный мир является «реальным миром», означает, что по крайней мере одна разновидность симулируемой реальности является обычным, даже ночным событием. [4]
Все, что я до сих пор принимал как самое истинное, пришло ко мне через мои чувства. Но иногда я обнаруживал, что они обманули меня, и неразумно полностью доверять тем, кто обманул нас хоть раз.
Критическое обсуждение [ править ]
Многие современные философы пытались детально опровергнуть скептицизм сновидений (см., Например, Stone (1984)). [9] Эрнест Соса (2007) посвятил этой теме главу монографии, в которой он представил новую теорию сновидений и утверждал, что его теория поднимает новый аргумент в пользу скептицизма, который он попытался опровергнуть. В своей книге «Эпистемология добродетели: подходящая вера и рефлексивное знание» он утверждает: « Во сне мы на самом деле не верим; мы только воображаем». [10] Джонатан Итикава (2008 г.), Натан Баллантайн и Ян Эванс (2010 г.) подвергли критике предлагаемое Сосой решение. Итикава утверждал, что, поскольку мы не можем сказать, являются ли наши убеждения в бодрствующей жизни истинными убеждениями, а не воображениями, как во сне, мы все еще не можем определить, бодрствуем мы или спим.
Аргумент сновидения в литературе [ править ]
См. Также [ править ]
Примечания [ править ]
Ссылки [ править ]
Малкольм, Н. (1959) Лондон сновидений: Рутледж и Кеган Пол, 2-е впечатление, 1962.
Глава 7. Сновидения Декарта
Сны
Сновидения Декарта.
Затянувшаяся осада Бреды дала Декарту возможность полностью посвятить себя философским изысканиям. Также в Голландии в 1618 году Декарт познакомился с выдающимся физиком и натурфилософом Исааком Бекманом, оказавшим значительное влияние на его формирование как учёного. В 1619 году Декарт отправился во Франкфурт, чтоб лицезреть коронацию австрийского Эрцгерцога Фердининда IIого. Здесь он провёл зиму остановившись в небольшом доме расположенном неподалёку от Ульма. В это время его постигло озарение, которое способствовало открытию Декартом основ аналитической геометрии. На тот момент ему было двадцать два года, и он, вероятно, уже имел счастье познакомиться Иоганном Фухабером являвшимся членом ордена розенкрейцеров, и наверняка был впечатлён величием этого движения. Сам Декарт членом ордена, по всей видимости, не был никогда. В своих «Рассуждениях о методе» он упоминает, что ознакомился с достаточным числом трудов алхимиков и магов, для того чтобы не вступить в их ряды. Среди этих работ несомненно были «Великое искусство» Раймонда Луллия, «De Magnete» Атанасиуса Кирхера, «Magia Naturalis» Иоанна Баптиста и, конечно же, труды Агриппы Неттесгеймского. Ещё пребывая в Ла Флэш Декарт читает работы Галилея, который только немногим позже был обвинён в ереси. Идеи Луллия и некоторые вопросы астрологии занимают Декарта ещё долгое время. После длительных бесцельных скитаний, после сражения на Белой Горе, в котором Фридрих V получивший прозвище «зимний король», потерпел поражение, Декарт вернулся в Париж. Через некоторое время (в 1623 году) он отправился в паломничество к гробнице Девы Марии в Лоретто в Италии. Непрекращающийся конфликт между свободными мыслителями и церковью делал жизнь во Франции невозможной для Декарта. Рассказывают, что однажды он присутствовал на приеме у папского нунция, где некто Шанду завел беседу о «новой философии». Декарт вступил в разговор и стал разъяснять положения новой философии, прибегнув к точным математическим формулировкам. Шанду пришлось замолчать. Пораженный блестящей аргументацией Декарта, кардинал де Берюлль отвел его в сторону и настоятельно посоветовал посвятить свою жизнь философии.
Декарт открывает изложение своего сновидения следующей фразой: «10 ноября 1619 года я был исполнен энтузиазма, поскольку стоял на пороге открытия оснований новой науки». На полях с краю мы можем прочитать: «11 ноября 1620 года я начал понимать, на чём основывалось это поразительнейшее открытие». Очевидно, здесь идёт речь об инсайте, озарении берущем своё начало в глубинах бессознательного. Не прошло и года, как Декарт получил возможность подойти к нему с сознательной позиции и найти соответствующее применение. В тот момент, когда он увидел свои сновидения, Декарт пребывал в состоянии психологического истощения, кризиса, вызванного непрерывным поиском и стремлением избавиться от всех возможных предубеждений, стоящих на пути разума, чтобы привести последний к абсолютно чистому состоянию («intellectus purus») и тем самым получить возможность встретиться лицом к лицу с истиной. Так он описывает свой опыт в «Рассуждении о методе», отмечая, что его внимание на тот момент было полностью собрано внутри: «После того как я употребил несколько лет на такое изучение книги мира и попытался приобрести некоторый запас опыта, я принял в один день решение изучить самого себя и употребить все силы ума, чтобы выбрать пути, которым я должен следовать. Это, кажется, удалось мне в большей степени, чем если бы я никогда не удалялся из моего отечества и от моих книг».
Действительно, зачастую долгие бесплодные усилия вкладываемые сознанием в решение определённых вопросов активизируют работу бессознательного, деятельность которого проявляется на сцене сознания как особого рода озарение.
«Вообще, среди несознаваемых явлений привилегированными, то есть способными стать осознаваемыми, оказываются те, которые прямо или косвенно оказывают наибольшее воздействие на нашу способность к восприятию. Может показаться странным, что по поводу математических доказательств, имеющих, по-видимому, дело лишь с мышлением, я заговорил о восприятии. Но считать это странным значило бы забыть о чувстве прекрасного в математике, о гармонии чисел и форм, о геометрическом изяществе. Всем истинным математикам знакомо настоящее эстетическое чувство. Но ведь здесь мы уже в области чувственного восприятия. гармония одновременно удовлетворяет нашим эстетическим потребностям и служит подспорьем для ума, который она поддерживает и которым руководит. И в то же время, давая нам зрелище правильно расположенного целого, она вызывает в нас предчувствие математического закона. А ведь мы видели, что единственными математическими фактами, достойными нашего внимания и могущими оказаться полезными, являются как раз те, которые могут привести нас к открытию нового математического закона».
Интерпретация первого сновидения.
Далее: когда Декарт выслушивает поручение мужчины в отношении дыни, он обращает внимание на то, что неспособен твёрдо держаться на ногах, в отличие от людей стоящих поблизости, несмотря на то, что ветер почти утих. Как уже ранее было замечено, он один из избранных ведомых Духом времени, потому ему и поручено передать «круглый предмет», он должен обратиться внутрь устремив внимание к процессу формирования подлинной идентичности, даже если в этом он совершенно одинок.
Интерпретация второго сновидения.
Среди многочисленных искр сияющих в своей бесчисленности во тьме бессознательного авторы алхимических работ особенно выделяют один источник света, имеющий исключительное значение. Кунрат определяет его как Солнце или Монаду, Герхард Дорн как «невидимое солнце». Можно привести великое множество подобных примеров ссылаясь на гностические и алхимические источники. В заключении главы Юнг пишет следующее: «Поскольку сознание всегда описывалось в терминах, производных от характеристик света, вполне допустимо предположить, что это множественное свечение соответствует тончайшим феноменам сознания. Если свечение проявляется в монадной форме, как нечто единичное — звезда, солнце или глаз, оно легко принимает форму мандалы и, следовательно, должно быть истолковано как Самость. Это не имеет ничего общего с «двойственным сознанием», поскольку ничто не указывает на диссоциацию личности. Напротив, символы Самости имеют характер «объединяющих».
Интерпретация третьего сновидения.
Некритичное принятие христианской концепции «privatio boni» и видение проявлений божественного лишь в том, что имеет ясную логическую последовательность, рациональный характер, причинно-следственные связи фактически нарушило адекватность исследований, проводимых им в области естественных наук, и сделало невозможным для него принять существование акаузальной взаимосвязанности явлений. По этой причине в сновидениях Декарта имеющих явно компенсаторный характер к его сознательной позиции появляются образы призраков и иррациональные явления.
У самого Декарта словарь вызывает ассоциации с суммой всех наук (чей базовый принцип, как он, считал можно описать языком математических формул), сборник поэм он истолковывает как мудрость, божественное вдохновение. Однако такое толкование может показаться удовлетворительным лишь на первый взгляд, в действительности же римский поэт Авсоний писал в риторическом стиле, который вряд ли можно назвать «вдохновенным». Интересно, что две поэтические строфы, фигурирующие в сновидении, близки по духу Weltanschauung (мироощущению) скептика уставшего от жизни и находящегося на распутье. Взгляд Декарта падает на XVый раздел, где он видит произведение под названием «Ex graeco. Pyrhagoricon de ambigvitate eligandae vitae» начинающееся со слов:
«Quod vitae sectabor iter si plena tumultu
sunt fora, si curis domus anxia, si peregrinos
Второй этап методического сомнения: аргумент относительно сновидения
На втором этапе методического сомнения в центре внимания Декарта оказывается вопрос о том, существуют ли физические объ — екты независимо от ощущений мыслящего субъекта. Для ответа на этот вопрос Декарт использует так называемый аргумент относитель-
Суть аргумента относительно сновидения не имеет ничего об- щего с вопросом относительно надежности человеческой памяти. Даже если бы я никогда не вспоминал о том, что пребывал в состоя — нии сна, я тем не менее мог бы уразуметь возможность того, что вся — кий раз, когда я был твердо убежден, что бодрствую, я в действитель — ности бы спал. Этим предположением объясняется то, почему Де — карт не исследовал тщательно гипотезу о том, что он мог бы быть безумным. Дело в том, что гипотеза, согласно которой он мог бы по — стоянно спать, является более общей по своему, если можно так вы — разиться, скептическому потенциалу. Ведь безумец мог бы иметь до — стоверные чувственные восприятия в состоянии бодрствования. Од- нако если ни один человек ни в один из моментов своей жизни не может быть уверенным в том, что он не спит, то вне зависимости от того, болен он психически или здоров, он в принципе не в состоянии доверять суждениям, которые он выносит на основании имеющихся
ему снится, что какое-то лицо – он сам или кто-либо другой – совер-
шает какие-то определенные поступки или находится в каком-то оп — ределенном месте в тот момент времени, когда он видит соответству — ющий сон, тогда как в действительности в этот момент времени ни — чего подобного не происходит. Наконец, в-третьих, в тот самый момент, в который человек ошибается, то есть в то время, когда он
спит и видит сон, в его распоряжении отсутствует надежный крите — рий, который позволил бы ему понять, спит он или бодрствует. В ре-
Нетрудно заметить, что, осуществляя процедуру сомнения, Де- карт все время движется по пути радикализации универсальных при — тязаний своего сомнения. Решающий шаг он делает тогда, когда пе — реходит от случайных ошибок чувств к аргументу относительно сно — видения. Действительно, выше было показано, что ошибки, связанные с определением размера, формы или цвета наблюдаемого предмета, как, например, в случае с далеко отстоящей от нас башней, логически не подразумевают, что я буду ошибаться всякий раз, когда
сительно сновидения привлекает Декарта именно универсальностью
своей направленности. Всякий раз, когда я воспринимаю материаль — ный объект, я на самом деле могу находиться в состоянии сновиде- ния; следовательно, относительно каждого своего ощущения я могу сомневаться, находится ли оно в зависимости от материальных объ — ектов, воздействие которых могло бы служить, как полагает Декарт, причинами появления в уме мыслящего субъекта соответствующих ощущений.
Выдвинутое Декартом утверждение, что «нет никаких надежных критериев, при помощи которых состояние сна можно отличить от состояния бодрствования», позволяет ему сделать предположение, что вся сознательная психическая жизнь человека, состоящая из мыслей, чувств, суждений и ощущений, является только частью непрерывно — го сна. Это означает, что все специфические переживания нашего мышления, имеющие место в нашей душевной жизни, могут оказаться не чем иным, как сновидениями, или же, что то же самое, такими
душевными переживаниями, которые мы испытываем во сне. Отли- чительной чертой сновидения как особого рода ментального состоя-
ния является то, что в актах сновидения мы обладаем определенны — ми ощущениями и мыслями, которые не сопровождаются убежден — ностью в существовании внешних объектов, соответствующих этим ощущениям. Таким образом, в состоянии сновидения, неотличимом от состояния бодрствования, те ощущения, которыми обладает спя — щий человек, либо вообще не отсылают к каким-либо реальным объ — ектам, существующим во внешнем мире, либо ему только кажется, что подобного рода соотнесенность ощущений с реальными объек — тами, существующими в пространстве и во времени, имеет место в действительности. Поэтому хотя в подобных ситуациях ощущения спящего человека обладают определенным содержанием (как в Де — картовом примере из «Первого размышления», в котором он пишет:
«Мне случалось ночью видеть во сне, что я нахожусь вот в этом мес — те, перед огнем, одетый» (АТ, 9, 14)), но при этом им не соответству- ют какие-либо физические объекты или события. В этом случае те объекты переживаний нашего мышления, которые мы считаем «дей — ствительными», будут только содержанием наших ощущений, не со — отнесенных с соответствующими физическими объектами. Иными словами, в состоянии сновидения у нас отсутствует критерий, позво — ляющий нам отличить действительно существующие во внешнем
мире материальные предметы, данные нам благодаря определенным ощущениям цвета, твердости, формы и других чувственных качеств, от интенционально, то есть только в мышлении существующих пред — метов, данных нам в сновидении или воображении.
Выдвижение аргумента относительно сновидения знаменует со- бой переход ко второму этапу методического сомнения. Исходя из отсутствия в его распоряжении надежного критерия, который позво — лил бы ему отличить состояние сна от состояния бодрствования, Де — карт приходит к заключению, что все те «особенности» (particularia), в реальности которых мы убеждены и под которыми он понимает дей — ствия, производимые человеческим телом – открывание глаз, дви — жение головой, протягивание рук, – на самом деле не являются ис — тинно сущими вещами, и к тому же у нас может вовсе не быть ни этих рук, ни этого тела. В то же самое время он не видит особых основа — ний для того, чтобы придавать этому утверждению универсальное скептическое звучание. «Однако требуется признать, – пишет Де — карт, – что наши сновидения суть образы, которые воображение мо — жет создать только по подобию реально существующих вещей; а по — тому все эти общие вещи (generalia) – глаза, голова, руки, тело вооб-
Правда, Декарт тотчас же оставляет этот аргумент и выдвигает вместо него другой, который представляется ему, по-видимому, бо — лее убедительным. «Ведь в самом деле, и художники, даже тогда, ког — да стремятся изобразить Сирен и Сатиров в самом необычном виде и способны придавать им совершенно новые в любом частном от — ношении свойства, в основном перемешивают части тел различных животных, и даже если они изобретут что-то настолько новое, что никто никогда не видел ничего подобного, – то есть что-то предель — но искусственное и нереальное, – все же они должны по крайней мере использовать реальные цвета, из которых они составят это» (АТ,
ображаемый объект, составные элементы которого не встречались бы нам прежде в чувственном опыте. Соответственно знание, получае- мое при помощи чувств, является непосредственным, знание же, по — лученное при помощи способности воображения, – опосредованным. Образы воображения сходны с различными видами чувственного вос — приятия в том, что они, во-первых, имеют чувственную природу и, во-вторых, направлены на постижение телесных вещей, но в то же самое время принципиально отличны от чувственного восприятия тем, что в образе воображения предмет полагается как несуществую — щий. Иными словами, воображение создает образы несуществующих предметов. Это второе соображение, на котором основывается аргу — мент Декарта относительно сновидения. Однако он отнюдь не огра — ничивается простым указанием на ирреальность воображаемых пред — метов. Не менее важной задачей для него становится определение характера отношений, имеющих место между чувственными воспри — ятиями и чувственно-наглядными представлениями, которыми опе — рирует воображение. По его мнению, это отношение заключается в том, что всякое чувственно-наглядное представление, утверждающее нереальность своего предмета, в действительности представляет со-
Это означает, что образы воображения являются сложными ком- плексами, состоящими из частей, представляющих собой чувствен — но-наглядные образы реальных объектов. Более того, Декарт утверж — дает, что нельзя быть знакомым с воображаемым комплексом, не бу — дучи предварительно знакомым с его составными частями. В частности, для того, чтобы знать воображаемый объект «кентавр», требуется располагать знакомством с такими физическими объекта — ми, как человек и лошадь, входящими в класс реальных вещей, обо-
значаемых понятиями «человек» и «лошадь». Напротив, относитель — но человеческого знания внешних объектов требование о предвари- тельном знании частей сложного представления или образа, отображающего соответствующий физический объект, до того, как мы окажемся в состоянии знать чувственно данный объект в целом, не является обязательным. Даже если непосредственный чувствен — ный образ или представление (например, образ философа Декарта, беседующего с королевой Христиной), который отображает реальный физический объект, находящийся во внешнем мире (а именно тело философа Декарта), является сложным и содержит части, связанные пространственными отношениями, нет никаких оснований считать, что невозможно – в принципе – знать комплекс, не будучи знако — мым с его составными частями.
Говоря о деятельности человеческого воображения, Декарт не вдается в подробности; однако из его не слишком обстоятельных и прозрачных для понимания замечаний следует, что способность ума создавать чувственно-наглядные образы воображения осуществляется по образцу восприятий, полученных от воздействия внешних объек — тов на наши органы чувств. Идеи воображения создаются умом пу-
тем произвольной комбинации восприятий и их составных частей. Такие чувственные образы воображения Декарт в «Третьем размыш — лении» называет идеями, «созданными (a me ipso factae)» или «выду — манными мною самим (a me ipso finguntur)» (АТ, 7, 38). Идеи, создан — ные мною самим, отличаются двумя характерными чертами. Прежде всего, по своей функции они не имеют прямого отношения ни к по — знанию внешнего мира, – роль посредника между мыслящим субъ — ектом и объектами внешнего мира выполняют в этом случае идеи, которые Декарт называет «пришедшими извне (adventitiae)» (АТ, 7,
38), – ни к знанию мыслящего субъекта о самом себе, которое осно — вывается на врожденных идеях. Кроме того, идеи, созданные и выду — манные мною самим, находятся в подчиненном положении к идеям, пришедшим извне, т. е. к идеям, при помощи которых человек по — знает объекты внешнего мира и их отдельные аспекты, поскольку чувственно-наглядные образы воображения создаются по образцу восприятий внешних объектов путем произвольной комбинации их составных частей; при этом чувственно-наглядные образы вообра — жения относятся к идеям, пришедшим извне, как копии к оригиналу. Наконец, если речь идет об отношении между «врожденными идея — ми» и «идеями, созданными и выдуманными» самим мыслящим субъ — ектом, то первый класс идей обладает бóльшим когнитивным потен — циалом; именно при посредстве врожденных идей познаются два при — вилегированных объекта метафизики Декарта – существование и свойства конечного мыслящего Я и бесконечного Бога. Более того, многие идеи чувственных качеств, в частности протяженность, Де — карт также считает врожденными. Вывод, сделанный Декартом, не оставляет места для двусмысленной интерпретации: роль, которую чувственно-наглядные образы воображения («идеи, созданные и из- мышленные мною самим») играют в достоверном познании внешне — го мира, мыслящего Я и Бога, ничтожно мала. «Идеи, созданные мною самим», оказываются, согласно Декарту, менее достоверными, чем врожденные идеи, как в силу своей зависимости от идей (ощущений, впечатлений), репрезентирующих внешние объекты и их аспекты (здесь всегда существует опасность принять «кажущееся» за «дейст — вительное»), так и потому, что о точности репрезентации чувствен — но-наглядными образами воображения каких-либо объектов можно говорить только в переносном смысле.
«По этой же самой причине, – указывает Декарт в «Первом раз- мышлении», – даже если эти общие вещи (generalia), – глаза, голова, руки и тому подобное, – могут быть лишь воображаемыми, с необхо — димостью следует признать, что по крайней мере некоторые иные бо-
Таким образом получается, что воображаемые объекты не имеют
прямой референции к реальному миру. Однако косвенная референция к объектам или частям объектов реального мира у воображаемых объ — ектов все же имеется. Она, согласно Декарту, состоит в том, что со — ставными частями воображаемых объектов, данных нам в сновиде — нии, являются реальные объекты или их части, данные нам в воспри — ятии. В этом смысле, отмечает Декарт, существование мира реальных объектов является необходимым условием конституирования нами образов воображаемых объектов. Для того чтобы вообразить себе или испытать в сновидении что-то нереальное, нам требовалось бы пред — варительно в наличном восприятии обнаружить что-то реальное. Поэтому аргумент относительно сновидения не может служить для нас убедительным доказательством нереальности объектов внешне — го мира в целом.
Существует по крайней мере две концепции в понимании облас- ти действия аргумента относительно сновидения. Сторонники пер — вой концепции, к числу которых можно отнести, в частности, Джор — джа Эдварда Мура, Ричарда Поупкина, Гарри Франкфурта и Витто — рио Хесле, считают, что аргумент от сновидения служит для Декарта необходимым и достаточным основанием для того, чтобы подверг-
То обстоятельство, что методическое сомнение, направленное на простые телесные природы, опирается не на аргумент от сновидения, а на аргумент о существовании всемогущего Бога-обманщика, дуб — лируемый аргументом о существовании злого демона, в известной степени подтверждается, на мой взгляд, и «Началами философии», в параграфе 5 которых Декарт пишет: «Будем сомневаться и во всем остальном, что до сих пор считали наиболее достоверным, – даже в математических доказательствах и тех основоположениях, которые
до сих пор считали само собою разумеющимися, – прежде всего по — тому, что мы наблюдаем, как некоторые люди заблуждаются в подоб-
Здесь аргумент относительно сновидения вообще не фигурирует в качестве основания для сомнения в наиболее достоверных вещах, а наибольшую метафизическую нагрузку в пользу сомнения в этих по — ложениях несет на себе аргумент относительно существования зло — намеренного Бога-обманщика. Поэтому можно согласиться только с тем, что аргумент относительно сновидения может заставить нас усом — ниться в действительном существовании только сложных, или состав — ных объектов и имеющих дело с их исследованием наук; что же каса — ется наук, исследующих «простейшие и всеобщие вещи» (в «Прави — лах для руководства ума» Декарт называет их «простыми природами») при помощи одного только чистого мышления, то сомневаться в них, даже не имея надежного критерия для отличения сна от яви, нет, как представляется, никакой возможности. Выше мы уже видели, что к
«простым и всеобщим вещам» Декарт относит прежде всего априор-
Можно выделить несколько соображений, позволяющих Декар-
ту – на данном этапе методического сомнения – быть убежденным в достоверности нашего знания абстрактных математических объектов. Во-первых, абстрактные объекты арифметики и геометрии являются простыми и далее неразложимыми на составные элементы «приро — дами», в отличие от сложных объектов физики, астрономии и прочих наук. Во-вторых, исследователей абстрактных объектов арифметики и геометрии «мало заботит, существуют ли они в природе вещей (utrum eae sint in rerum natura necne, parum curant)» (АТ, 7, 20). Декарт в дан — ном случае предполагает, что заключения математики сохраняют свою силу, даже не имея применения к физическому миру. Наконец, в-тре — тьих, в силу вышеуказанных обстоятельств, науки об этих идеальных
объектах «содержат в себе нечто достоверное и не подлежащее со — мнению (aliquid certi & atque indubitati continere)» (AT, 7, 20).
Главная цель аргумента относительно сновидения заключает-
ся в том, чтобы заронить у человека сомнение в том, что психиче — ские представления, ощущения, переживания, с которыми ему приходится иметь дело в бодрствующем состоянии, появляются в его психической жизни благодаря тому, что внешние объекты, от — личные от этих представлений, ощущений и переживаний, при — чинно воздействуют на его органы чувств. Вопрос о существова-
нии внешних материальных предметов, не зависящих от мысля- щего субъекта и благодаря причинному воздействию на его органы чувств обусловливающих появление в его уме определенных ощу — щений, играет на втором этапе методического сомнения централь — ную роль. Если, как это явствует из аргумента относительно сно — видения, у мыслящего субъекта нет и не может быть уверенности в независимом от мыслящего Я существовании материальных объ — ектов, то он не вправе верить и в существование других сознаний, поскольку наше убеждение в существовании чужих сознаний опи — рается на знание о существовании других физических тел. Иными словами, при помощи аргумента от сновидения Декарт выражает сомнение в существовании не зависящих от мыслящего субъекта физических объектов и других сознаний; вся сознательная психи — ческая жизнь человека превращается в этом случае в своего рода непрерывное состояние сна, в котором только он сам, то есть мыс — лящий субъект, обладающий определенными ощущениями, суще — ствует. Декарт специально подчеркивает это обстоятельство в «Ше — стом размышлении», когда пишет: «Я никогда не считал, будто во время бодрствования я ощущаю то, чего не ощущаю иногда по-
том, когда сплю; а так как то, что я, как мне кажется, ощущаю во сне, не представляется мне исходящим от вещей, находящихся вне
Однако аргумент относительно сновидения не представляет со- бой конечного этапа методического сомнения; даже находясь в со — стоянии сна, человек располагает психическими переживаниями, знание о существовании которых в принципе выдерживает проверку радикальным сомнением. В состоянии сновидения, неотличимом от состояния бодрствования, человек обладает определенными ощуще- ниями, равно как и иными психическими переживаниями; они со — ставляют непосредственное содержание его мышления. «Теперь, что касается идей, – пишет Декарт в «Третьем размышлении», – если их рассматривать только сами по себе, без отнесения к какой-либо дру — гой вещи, то они, собственно говоря, не могут быть ложными. Ибо воображаю я себе козу или химеру, будет одинаково истинным, что я воображаю и ту и другую» (AT, 7, 37). Однако из-за отсутствия в рас — поряжении мыслящего субъекта надежного критерия он в то же са — мое время не в состоянии определить, существуют ли независимые от его ощущений физические объекты. Поэтому, будучи не в состоя — нии отличить состояние сна от состояния бодрствования, он вправе сомневаться в существовании объектов внешнего мира, однако од-
новременно не вправе сомневаться в существовании определенных представлений, ощущений, образов, составляющих непосредствен — ное содержание его сознания.
Материал взят из: Проблема методического сомнения в философии Рене Декарта – ДмитриевТ. А.