Что такое зеленый разворот
Почему России нужен «Зелёный поворот»
О чём этот доклад
«Что может произойти, если не менять климатическую политику страны?», — главный вопрос, который выносит доклад на высший политический уровень, где до сих пор идёт борьба идей вокруг необходимости реагирования на новую климатическую реальность.
Климатический кризис уже давно перестал быть темой исключительно научной повестки, так как он влияет на все сферы жизни общества и требует пристального внимания не только климатологов, но и политиков.
По этой причине в докладе климатический кризис представлен не только как ключевой вызов для безопасности нашей страны и всего мира, но также как уникальная возможность для технологической трансформации России и обеспечения соблюдения экологических прав граждан. Пример такой трансформации — недавнее постановление правительства разрешить лесовыращивание на землях, непригодных для ведения сельского хозяйства (территория, превышающая по размерам Францию и Германию). Леса на заброшенных территориях будут поглощать углекислый газ, сдерживать изменение климата, а ещё могут дать около 100 тысяч новых рабочих мест.
«Помимо прямых потерь в виде здоровья населения и жизней, климатический кризис несёт значительные риски, связанные с трансформацией традиционных глобальных энергетических рынков, от которых зависит российская экономика, — комментирует Владимир Чупров, проектный директор Greenpeace и один из соавторов доклада. — В отсутствие действий со стороны России по сокращению выбросов парниковых газов, это может привести к глубокому экономическому кризису в нашей стране».
А другие страны уже начинают действовать.
Углеродная нейтральность к 2050?
Cтраны — экономические партнёры России уже заявляют о переходе к низкоуглеродной модели экономики. Для многих это означает углеродную нейтральность (достижение нулевых чистых выбросов парниковых газов) и реализацию программ зелёного курса. Это вызовет беспрецедентную трансформацию глобальной экономической системы и поставит в центр этой системы зелёный сектор, а также возобновляемые источники энергии. В числе только недавних заявлений:
В то же самое время российское правительство принимает решение о наращивании экспортного потенциала угля для его продажи на азиатских рынках.
Доклад призывает ещё раз оценить риски, которые несёт такая энергетическая политика, и начать продумывать стратегию спасения угольных регионов и городов в условиях падения мировых угольных рынков.
В докладе также обозначены риски, связанные с климатическими беженцами, в том числе из стран Центральной Азии, и упомянуто социальное напряжение, которое может усиливаться за счёт ухудшения качества воздуха в результате природных пожаров на фоне пандемий.
Что дальше
Россия не должна оставаться в стороне от глобального тренда на зелёное развитие. И мы знаем, что делать: в ранее представленной Greenpeace программе «Зелёного курса» предложены 12 целей для секторов экономики, отвечающих за основной объём выбросов парниковых газов, а также 100 мер, которые позволят достигнуть в России углеродной нейтральности. За Зелёный курс выступили уже более 200 тысяч человек.
«Зеленый» разворот: опасна ли политика Байдена для нефтегазового бизнеса
Первые решения Джо Байдена в роли президента США вызвали огромный интерес, в том числе у энергетиков всего мира. В предвыборной программе Байден предлагал масштабный план развития «зеленых технологий» и обещал ужесточить экологические требования к традиционной энергетике, вплоть до запрета технологии гидроразрыва пласта — ключевой составляющей сланцевой добычи нефти и газа. Такой поворот в энергополитике важен для интересов России: развитие «зеленых технологий» в США повышает долгосрочные риски снижения мирового спроса на нефть, с другой стороны, ужесточение регулирования сланцевой отрасли может в ближайшие годы стать дополнительным преимуществом для стран ОПЕК+ и российских производителей нефти и газа. Но для более точных оценок надо понять, насколько радикальными будут действия Байдена.
Нефть не в моде
Для нефтегазовой отрасли важнейшими решениями новой администрации стали прекращение строительства нефтепровода Keystone XL (во многом по экологическим соображениям) и введенный 27 января временный запрет на выдачу новых лицензий на бурение и добычу на землях и водах, находящихся в федеральной собственности. Регуляторам необходимо время, чтобы рассчитать размер дополнительных экологических издержек, которые будут включены в стоимость аренды новых участков. По сути, будет введен «углеродный налог» на нефтегазовые компании.
Сланцевые операторы и инвесторы опасаются, что их ждет последовательное увеличение налоговой нагрузки и ужесточение экологических требований. Акции нефтегазовых компаний падают. С 14 по 26 января фондовый индекс независимых производителей США (S&P Oil & Gas E&P Index) сократился на 7,9%, индекс компаний нефтяного сектора в целом (S&P Global Oil Index) — на 6,5%, в то время как индекс S&P 500 вырос за эти дни на 1,4%. Особенно заметным стал спад котировок американских компаний Devon (-17% с 14 по 26 января), EOG (-14%) и Occidental (-16%), которых введенные Байденом ограничения могут затронут сильнее прочих.
Среди сланцевых производителей наиболее уязвимыми к новым ограничениям являются компании в штате Нью-Мексико. Здесь у большинства операторов доля федеральных земель в общем объеме арендованных участков составляет в среднем 60-65%.
Запас прочности
Однако при внимательном анализе становится ясно, что администрация Байдена действует достаточно осторожно и предпринимаемые меры вряд ли окажут в ближайшие годы серьезное влияние на нефтегазовую отрасль США, а значит, и на мировой рынок.
Например, прекращение строительства нефтепровода Keystone XL из Канады на юг США создает потенциальные проблемы для производства канадской тяжелой нефти. Однако в условиях снижения спроса и добычи из-за пандемии и ввода других нефтепроводных мощностей канадские нефтяники могут увеличивать добычу и экспорт даже без этой трубы — по крайней мере до 2025 года.
Наиболее страшное для сланцевой отрасли предложение — запретить гидроразрыв — всерьез уже не звучит. Игроков из Нью-Мексико тоже рано списывать со счетов — они неплохо подготовились к новой политике. Во-первых, последние годы сланцевые компании очень активно оформляли разрешения на бурение на территории федеральных земель и сделали запас лицензий, позволяющий им поддерживать текущий уровень активности в течение трех лет. Во-вторых, значительное число высокопроизводительных участков принадлежит штату и частным владельцам. В других же ключевых регионах сланцевой добычи федеральные земли — лишь малая доля арендованных для добычи площадей.
По оценкам Rystad Energy, сильнее всего новые ограничения повлияют на добычу в Мексиканском заливе. При этом из общей добычи нефти в США в 11 млн баррелей в сутки к 2030 году в зоне риска (запрета или повышения стоимости аренды) окажется лишь около 250 000 баррелей в сутки. На федеральных землях эффект проявится еще позже, после 2030 года, в виде сокращения возможностей для геологоразведки. Весьма вероятно, что ужесточение экологических требований и повышение налоговой нагрузки будут стимулировать консолидацию отрасли, так как крупные производители справятся с ростом издержек, а интерес малых игроков к нефтегазовой отрасли вынужденно снизится.
Текущая ситуация на мировом рынке нефти не позволяет государству слишком сильно давить на нефтегазовый бизнес. Упавшая из-за пандемии добыча восстановится в США, по прогнозам, лишь в 2023-2024 годах. Сланцевые операторы уже в 2019 году начали менять свою бизнес-модель, сокращая заимствования и урезая инвестиции. Кризис лишь ускорил эти тенденции и сейчас компании больше ориентированы на сокращение долга, чем на быстрый рост добычи.
Примерно с 2014 года гибкость сланцевой добычи — быстрый рост производства в ответ на дорожающую нефть — стала важным сдерживающим фактором для мировых цен. Сейчас дополнительное давление на сланцевых операторов может усилить позиции стран ОПЕК+ и снова подстегнуть цены. А резкие шаги по сокращению использования нефти и газа в самих США могут обернуться ростом цен на топливо и увеличением инфляционного давления на экономику. При всей любви к «зеленой повестке» команда Байдена явно учитывает эти риски.
Мнение автора может не совпадать с точкой зрения редакции
Заявление Путина по климату: «потемкинские деревни» или реальный «зеленый» разворот России?
Есть два основных способа уменьшить объем парниковых газов в атмосфере: сокращать прямые выбросы и захватывать углекислый газ с помощью технологий, например, улавливателей СО2, или поглощать при помощи природных экосистем (в первую очередь лесов).
Сейчас в Госдуме рассматривается законопроект об ограничении выбросов парниковых газов. Он уже прошел первое чтение. Депутаты торопятся его принять, чтобы наши компании не платили Евросоюзу пограничный углеродный налог, который собираются ввести в ближайшие годы. Однако есть большая вероятность, что этот закон не поможет добиться отмены трансграничного налога.
По проекту закона предполагается внедрить систему торговли углеродными единицами. Создается специальный реестр, который дает возможность компаниям накапливать углеродные единицы при реализации климатических проектов, а потом при желании передавать их другим компаниям. Углеродные единицы организаций будут учитываться при оценке целевых показателей ограничения парниковых газов, то есть засчитываться в качестве уменьшения углеродного следа.
Однако есть нюанс — углеродные единицы, полученные за сокращение выбросов, будут равны углеродным единицам за поглощение выбросов. По сути компаниям будет выгоднее платить за лесопосадки, а не улучшать свои технологии, чтобы непосредственно снизить выбросы. Причем проконтролировать качество этих посадок, их реальную судьбу, фактически будет невозможно.
Если приравнивать поглощающую способность природных экосистем к сокращению прямых выбросов, то Россия за счет своих лесов вырвется в мировые лидеры в достижении целей Парижского соглашения, которое предполагает не допустить к концу века рост глобальной температуры более чем на 2 градуса. Но нельзя смешивать эти два принципа.
Поглощающая способность лесов не дает того эффекта, который мы получаем от прямого сокращения выбросов. Потенциал природных экосистем ограничен, природа не способна переварить всю ту эмиссию парниковых газов, которую мы производим. Более того, способность наших лесов поглощать СО2 снижается: идут массовые вырубки, леса горят и стареют. По эффективности мы не можем ставить равенство между лесопосадками и прямым сокращением выбросов.
Если мы хотим перегнать европейские страны, то в первую очередь необходимо сокращать выбросы, и только там, где это уже невозможно сделать, заниматься их компенсацией. Последнее должно стать бонусом к сокращению выбросов. Для снижения прямой эмиссии парниковых газов у нас есть технологический потенциал.
На данный момент законопроект об ограничении выбросов парниковых газов разработан в угоду нашим промышленным корпорациям, которые не хотят вкладывать средства в технологии и платить за свои выбросы. Проект закона должен быть пересмотрен и изменен ко второму чтению. Если мы хотим реально лидировать в мире по климатической повестке, то необходимо сокращать прямые выбросы парниковых газов, бороться за новые технологии по захвату СО2 и сохранять леса, а не придумывать мнимые способы обойти эти задачи.
Что такое зеленый разворот
Прогнозы новой климатической реальности были сделаны советской научной школой ещё во второй половине XX века: расчёты великого советского учёного М. И. Будыко, сделанные в 1970-х годах, находят подтверждение спустя 50 лет. По данным мониторинга, концентрация углекислого газа в атмосфере Земли неуклонно растёт. В 2019 году она достигла очередного максимума, который в 2020 году наверняка будет превышен. При этом деградация вечной мерзлоты может привести к выбросам дополнительных объёмов метана — второго по важности парникового газа, — что ускорит процессы изменения климата, к которым наша цивилизация совершенно не готова и без «зелёного поворота» не будет готова.
Новая климатическая политика государства является необходимым условием для технологической трансформации российской экономики. Россия предпринимает важные шаги в области охраны климата. В сентябре 2019 года Российская Федерация присоединилась к Парижскому соглашению. Для его реализации подготовлен проект Стратегии долгосрочного развития экономики Российской Федерации с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года (далее — Стратегия). Проект Стратегии и другие документы стратегического планирования не учитывают значительного потенциала Российской Федерации в снижении выбросов парниковых газов и не позволяют внести необходимый вклад в удержание повышения температуры Земли в пределах 1,5–2 и даже 2,5 градуса (существующие обязательства стран ведут к повышению на 3–3,5 градуса к 2100 г.). Более того, в настоящее время в России наблюдаются попытки ослабления экологического законодательства.
Для достижения целей Парижского соглашения необходима климатическая политика, создающая условия для технологической трансформации. Основой этой политики должно стать принятие радикально более амбициозной, чем принятая накануне, национальной цели до 2030 г., определяющей вклады Парижского соглашения на национальном уровне (ОНУВ), которая позволит прийти к углеродной нейтральности к середине столетия. Условиями выполнения ОНУВ является введение системы учёта и целевого сокращения парниковых эмиссий. Критерием успеха этой системы должно стать кардинальное снижение энергоёмкости ВВП и приоритетное развитие возобновляемой энергетики.
Условием технологической трансформации на основе климатически и экологически дружественных технологий является общественный запрос. Решение задачи трансформации невозможно без качественного информирования общества, обеспечения взаимодействия политиков и учёных, что само по себе может оказаться непростой задачей.
Тем не менее со стороны российского общества уже существует серьёзный запрос на технологическую трансформацию на основе экологически дружественных технологий и активную климатическую повестку со стороны государства. Опросы ВЦИОМ и Фонда национальной энергетической безопасности показывают: 43% опрошенных полагают, что с климатическими изменениями должно бороться именно государство, создавая необходимую для этого законодательную базу и обеспечивая контроль за использованием природных ресурсов.
К сожалению, формирование общественного запроса на экологическую модернизацию сталкивается с рядом проблем, вызванных в том числе несовершенством государственной климатической и экологической политики, пропагандой загрязнителей. Часто общественные организации и активисты, работающие в области климата и охраны окружающей среды и формирующие запрос на технологическую модернизацию, подвергаются преследованиям. С 2012 года закон об иностранных агентах привёл к ликвидации 22 из 32 экологических НКО, объявленных иноагентами. Одновременно с этим наблюдается рост конфликтов, вызванных экологическими проблемами, вплоть до уличных протестов и прямых столкновений местных жителей со строителями и частными охранными предприятиями (разд. 5.2). При этом нужно понимать, что даже такие общественные кампании, как сохранение зелёных насаждений в городах и борьба с природными пожарами, — это часть политики по адаптации к глобальному изменению климата.
В системе образования тема изменения климата пока не находит должного внимания. В процессе подготовки доклада выяснилось, что лишь очень ограниченный круг людей в России обладает компетенциями, достаточными для понимания ситуации с климатом, и еще меньше специалистов, способных построить коммуникацию на эту тему. Чтобы исключить худшие сценарии развития ситуации и адаптироваться к неизбежным последствиям изменения климата, нам необходимо избежать паники (как та, что возникла в случае с пандемией) и обеспечить доступ всех к проверенной научной информации. Чтобы решить эту проблему для России, необходимо наладить международное сотрудничество и перенять компетенции и навыки, которые пока могут предложить только американские университеты.
В области науки и образования необходимо всеми силами стимулировать программы академического обмена, образовательные программы за рубежом и совместные программы (МГУ — SUNY и др.) для подготовки кадров и управления коммуникациями в контексте реализации мер по предотвращению наихудших климатических сценариев и внедрению новой климатической политики в целом. Рекомендуется поддержка следующих направлений:
— приоритет климатической повестки в развитии науки и технологий, разработка технологий контроля климата через сбор парниковых газов и поддержки биоразнообразия, расширения предметов и проблематики исследований, в том числе с использованием механизма открытых конкурсов;
— агрегация исследований и данных в открытом доступе, налаживание мониторинга парниковых газов, оледенения и осадков; максимального расширения доступа к знаниям и публикации открытых данных по климатической проблематике. Климатические технологии — вне санкций;
— обеспечение качественной коммуникации — внутри научного сообщества, между исследователями и практиками и с обществом в целом для максимально эффективного взаимодействия разных акторов, что позволит сделать ситуацию понятной для населения, исключить возможность распространения ложной информации и введения граждан в заблуждение, предтовратит панику;
— поддержка создания и запуска новых научных медиа, в том числе работающих на основе совмещения принципов функционирования традиционных академических журналов и социальных медиа, а также открытые конкурсы с публикацией работ, что поможет быстрее локализовать знания.
Важной частью новой климатической политики должны стать масштабные научные исследования выхода метана в зонах распространения вечной мерзлоты и с шельфа Мирового океана. Предлагается поддержка исследований в области снижения или предотвращения масштабных выбросов метана в случае деградации вечной мерзлоты и дестабилизации океанских метангидратов. Эта задача беспрецедентна, требует международного научного и технологического сотрудничества. В международной климатической повестке контроль за выходом метана с арктического шельфа и из вечной мерзлоты является, безусловно, во многом зоной ответственности России, как и обеспечение условий для выживания арктических экосистем и предотвращение исчезновения многих видов животных. Необходимо быстро и решительно заниматься развитием технологий сбора и поглощения метана.
В международной политике Россия может стать лидером как в определённых технологиях (например, производстве «зелёного» водорода), так и в сфере формирования международных отношений нового типа, направленного на преодоление национального эгоизма в вопросе спасения климата. В ходе подготовки доклада мы обнаружили действующее с точки зрения правовой механики соглашение США-СССР за подписями Никсона и Подгорного по формированию межправительственной комиссии с двусторонними рабочими группами, включая восьмую рабочую группу по климату, которую возглавляли сначала академик Михаил Будыко, затем академик Юрий Израэль. Мы предлагаем начать с восстановления рабочей группы по климату, назначив руководителем российской делегации Анну Романовскую, директора института Глобального климата и экологии им. Израэля, что подчеркнет преемственность. Секретарем рабочей группы могла бы стать редактор доклада Ангелина Давыдова.
Россия может расширить спектр реализуемых в стране климатически дружественных проектов как с развитыми, так и с развивающимися странами, для чего необходимо перейти от реализуемой на современном этапе стратегии откладывания конкретных мер, нацеленных на результат, и тактики ситуационного реагирования к последовательной проактивной климатической политике, соответствующей статусу России в рамках международного климатического режима и реальному положению дел в экономике. Направлением международной политики могло бы быть создание российской системы торговли парниковыми газами и ее объединение с другими международными системами.
Время для «зелёного поворота» пришло и может стать эпохой нового политического консенсуса. Пропустить этот поворот тоже можно, однако в данном случае ценой этого решения будет недолговечность России как государства в эпоху глобальной климатической катастрофы и невозможность обеспечить какие-либо права человека уже в ближайшем будущем.
В России скорость климатических изменений выше, чем в среднем по миру: рост среднегодовой температуры воздуха на территории России в 1976–2019 гг. составил 0.47 °С / 10 лет, что в два с половиной раза выше скорости роста глобальной температуры (разд. 1.1). Примерами объектов природного и культурного наследия нашей страны, которые находятся в опасности, служат экосистема озера Байкал и Санкт-Петербург (разд. 1.3).
Для Санкт-Петербурга в зоне риска, прежде всего, оказываются побережье, объекты гидросети и процессы карстообразования, из-за их особенной чувствительности к прогнозируемому росту уровня моря, возрастанию количества и интенсивности осадков, увеличению доли жидких осадков. Острой является проблема наводнений и разрушений берегов для прибрежных территорий Курортного района Санкт-Петербурга. Согласно модельным оценкам, при закрытых створах защитной дамбы максимальные уровни воды при наводнениях в Курортном районе увеличиваются примерно на 5–10%. Стратегия адаптации города будет разработана в рамках следующего доклада СПЧ по климату и, вероятно, станет модельной для других регионов.
Среди важных последствий изменения климата, которые несут прямые экономические потери для экономики России, — рост количества метеорологических опасных явлений. Ущерб от климатических явлений за последние годы увеличился почти в 3 раза, в 2014-18 гг. он составил
Необходимо отметить, что изменение климата несёт и экономические выгоды, но эти выгоды необходимо рассматривать в комплексе с другими факторами. Например, несмотря на повышение вегетативного периода в сельском хозяйстве и, как следствие, рост биоклиматического потенциала в определённых периодах, при наихудшем сценарии в целом по России «продуктивность зерновых культур снизится на 17.6 % к концу столетия по сравнению с базовым периодом 1981–2000 гг.». Сокращение отопительного сезона и, как результат, сокращение потребления ископаемого топлива компенсируется дополнительным использованием электрической энергии для охлаждения во время волн жары, которые становятся всё продолжительнее. Например, для Южного федерального округа индекс энергопотребления к 2060 году в холодный сезон снизится примерно на 700 °С⋅сут, а индекс энергопотребления в тёплые сезоны вырастет на 300 °С⋅сут.
Изменение климата влияет на все без исключения сферы жизни каждого человека и представляет угрозу для полноценного осуществления прав человека. Последствия изменения климата уже приводят или могут приводить к нарушению прав граждан на жизнь, благоприятную окружающую среду, выбор места проживания и доступ к продуктам питания и чистой воде.
Изменение климата, которое ведёт к ухудшению качества жизни, означает дополнительные вызовы для общественно-политической системы. Как показывает мировой опыт, ухудшение климатических условий может вести к дополнительной миграции и обострению социальных конфликтов в результате слишком быстрого с точки зрения исторического времени смешения различных субкультур, этносов в результате вынужденной миграции. Дальнейшее неизбежное ухудшение состояния окружающей среды приведёт к усилению миграционных потоков из стран Центральной Азии, при этом основное их направление — Россия.
Помимо прямых потерь вследствие изменения климата есть значительные риски, связанные с трансформацией глобальных энергетических рынков, от которых зависит экономика страны. Многие экономические партнёры Российской Федерации заявляют о переходе к низкоуглеродной модели экономики, в том числе используя сложившуюся ситуацию с эпидемией коронавируса COVID-19. Выполнение странами добровольных обязательств в рамках Парижского соглашения уже к 2030 г. ведет к снижению российского энергетического экспорта (в материальном объеме) на 20%, к 2050 г. — на 25% по сравнению с базовым сценарием, не учитывающим Парижское соглашение.
Как результат, источником политических рисков является появление экономически депрессивных регионов и моногородов из-за изменения конъюнктуры глобальных рынков в связи со снижением потребления или отказом от ископаемого топлива. Например, из-за ухудшения ценовой конъюнктуры и падения мирового спроса, Кузнецкий угольный бассейн повторит судьбу таких угольных моногородов, как Инта и Воркута.
Технологическая трансформация — одно из ключевых решений для управления экономическими и политическими рисками. Текущая ситуация с изменением климата, а также планы других стран требуют кардинальной трансформации социально-экономического развития России и выстраивания новых отношений с зарубежными партнёрами на основе диалога по вопросам климата и технологической модернизации. Низкоуглеродная трансформация экономики в средне- и долгосрочной перспективе позволит избежать экономических кризисов и политических рисков в будущем либо минимизировать их. И самое главное — защитить права граждан на благоприятную окружающую среду и другие права, работать с реальными, а не привычными и воображаемыми угрозами безопасности страны.
Доклад опубликован полностью на сайте Наукаоклимате. рф / Climatescience. ru, созданном специально для подготовки серии докладов экологической комиссии по климату. Благодаря поддержке Clarivate Analytics, владеющей научной базой Web of science, в кратчайшие сроки был создан крупнейший в мире открытый репозиторий высококачественных научных публикаций. Значительная часть разделов доклада сначала публиковалась в расширенном виде в «журнальном» разделе сайта, проходила рецензирование при публикации и в ходе сокращения для доклада.
В докладе два приложения — статья об академике Будыко и его прогнозе потепления, сбывающемся уже 50 лет подряд, которая написана его учеником Андреем Лапенисом, а также текст соглашения Никсона-Подгорного, который, в силу сложной правовой механики его прекращения и статуса РФ как государства-правопреемника СССР, является действующим и требует исполнения, причём сами по себе такие требования, особенно в сочетании с роуд-шоу доклада и его публикацией, в т. ч. на английском и немецком языках, вероятно, могут быть лучшим способом наладить взаимодействие с новой американской администрацией, полностью меняющей политику США в отношении изменения климата, и с новой администрацией Германии.