Что такое облучке ямщик сидит на облучке

Правильно ли мы понимаем слово «облучок»?

Кому не знаком отрывок из пятой главы поэмы А. С. Пушкина «Евгений Онегин», где есть такие строки:

По сети уже не первый год блуждает история о младших школьниках, которых попросили нарисовать то, о чем говорится в этих стихах. Получившиеся рисунки отчасти напоминали кадры из «Звездных войн», а взрослые пользователи интернета смеялись и одновременно ужасались: получается, дети совершенно не понимают текст…

Насколько правдива эта история, судить не беремся. Но абсолютно верно, что в литературных произведениях XIX века есть много устаревших и малоупотребительных слов. Даже вроде бы известные и распространенные по сей день слова могут употребляться в иных значениях, и такой «подвох» не всякий читатель обнаружит… В общем, в произведениях классической литературы даже взрослые многое поймут неправильно без комментария специалистов и словаря под рукой. Стоит ли тогда смеяться над первоклассниками?

В процитированном выше отрывке из пушкинской поэмы есть слово, по поводу значения которого долгое время заблуждались даже специалисты. И это слово — облучок.

На протяжении десятилетий толковые словари русского языка объясняют существительное облучок как синоним к слову ко́злы ‘сиденье для кучера в повозке’. Однако данное толкование является ошибочным. На это впервые обратил внимание коллег исследователь В. Я. Дерягин в заметке, опубликованной в «Лексикографическом сборнике» 1962 г. Еще подробнее данную тему осветили И. Г. Добродомов и И. А. Пильщиков в книге «Лексика и фразеология “Евгения Онегина”». Лингвисты привели данные словарей XIX века, диалектов, многочисленные примеры из художественной литературы и показали, что облучок козлами никогда не был.

Так на чем же сидел пушкинский ямщик?

Словом о́блук (уменьшительное облучок) в русских говорах именовалась длинная деревянная деталь, жердь, которая обрамляла верхний край саней или телеги и служила верхним скрепляющим элементом, обвязкой всей конструкции. Облук имел изогнутую форму, откуда и его название: корень -лук- в данном случае означает изгиб и присутствует еще в словах лук ‘оружие’, излучина ‘изгиб русла реки’.

Примечание. Корень -лук- с чередованием к//ч, приставка об- и уменьшительный суффикс -ок- выделяются в слове облучок с точки зрения этимологии. Но в современном русском литературном языке отсутствует производящее слово облук, да и со значением ‘кривой, изогнутый’ носители языка облучок уже не связывают. Поэтому при разборе по составу в данном слове теперь следует выделять корень облучок-: основа стала непроизводной.

Также форма облука зависела от конструкции повозки: если у саней или телеги было четыре борта, обвязка тоже шла по всем четырем верхним краям. А вот, например, на санях-розвальнях облук обычно был трехсторонним — только спереди и по бокам.

Все толковые словари русского языка, изданные в XIX веке, описывают облучок не как сиденье, а как длинную жердь по верхнему краю телеги или саней. На ней можно было сидеть, но специально для этого она не была предназначена.

Для наглядности покажем (красными стрелками) облучок на картинах русских художников:

И. М. Прянишников «Порожняки» (1872) И. А. Пелевин «Дети в санях» (1870) Н. Н. Каразин «Кибитка» (1906). Репродукция на почтовой карточке

У русских саней и телег вообще отсутствовали специальные сиденья для кучеров. Поэтому возница обычно сидел или стоял собственно в повозке (на ее днище или на том, чем повозка была нагружена). Можно было сидеть и на облучке — то есть на самом краю, чаще всего боком. В этом случае при быстрой езде или на неровной дороге был риск потерять равновесие и даже упасть.

Ямщик в пятой главе «Евгения Онегина» ехал в кибитке, т. е. в крытых санях (летним вариантом кибитки служила крытая телега). Специального сиденья для него там не предусматривалось; расположившись на краю повозки, возница гнал лошадей так, что они «летели». Как уже говорилось, быстрая езда на облучке была небезопасна. Так что пушкинский ямщик, радуясь выпавшему снегу, не просто лихо прокатился, но и показал всем свою ловкость и удаль.

Косвенно на тот факт, что облучок не был сидением для кучера, указывает и эпизод из второй главы «Капитанской дочки» Пушкина: там на облучке саней разместились одновременно трое — Гринев, Пугачев и Савельич.

В середине XIX века писатель И. Т. Кокорев в книге очерков «Москва сороковых годов» (1858) говорит о кучерах, севших «на козлы и на облучки». Такая формулировка показывает, что автор разделял эти слова по смыслу.

Как же случилось, что спустя полвека слово облучок стало пониматься неправильно?

Одной из причин послужило развитие транспорта в России. Примитивные народные средства передвижения постепенно уходили в прошлое, использовались в основном в сельской местности. Жители городов (а носители литературного языка жили чаще всего в городах) обычно имели лишь общее представление о конструкции крестьянских повозок — во всяком случае, не знали названий всех деталей. И уже к концу XIX века некоторые толковые словари русского языка отразили тенденцию к сближению значений слов облучок и передок ‘передняя часть повозки’. Облучком, по мнению составителей этих словарей, назывался только передний край саней или телеги. Дело усугубилось в ХХ веке, когда в 20-30 годы слово облучок вообще исчезло из широкоупотребительной лексики и при этом получило неправильное толкование ‘сиденье для кучера, ко́злы’. Путанице способствовал тот факт, что сиденья для возниц (если они были предусмотрены) находились у переднего края экипажей. В значении ‘козлы’ слово облучок употреблено даже в некоторых советских учебных пособиях 30-х годов. Эту же ошибку повторил «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова, а за ним и последующие словари ХХ столетия.

Когда в начале 60-х гг. В. Я. Дерягин обнаружил, что облучок и козлы — вовсе не синонимы, его открытие мало кто учел, многие лексикографы не стали перепроверять источники. В результате и в наши дни в большинстве словарей слово облучок толкуется ошибочно. Исключением стал «Толковый словарь русского языка» С. И. Ожегова под редакцией Н. Ю. Шведовой, в переизданиях которого с конца 80-х годов приводится верное определение: ‘толстая деревянная скрепа, идущая по краям телеги, повозки или огибающая верхнюю часть саней’. Хочется верить, что и в других новых словарях старая ошибка будет скоро исправлена.

Добродомов И. Г., Пильщиков И. А. Лексика и фразеология «Евгения Онегина»: Герменевтические очерки. — М., 2008.

Дерягин В. Я. «Облучок» и «козлы» // Лексикографический сборник. — Вып. 5. — М., 1962.

Словарь русских народных говоров. — Вып. 22. — М., 1987.

Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка / Под ред. И. А. Бодуэна де Куртенэ. — Т. 3. — СПб., М., 1907.

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. — М., 2003.

Источник

Пушкин виноват?

Однажды первоклашкам предложили на уроке чтения нарисовать иллюстрацию к стихотворению Пушкина:

«Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке».

И вот, что получилось у детишек.

Начнём с того, что самыми понятными словами этого четверостишья оказались «тулуп» и «кушак». Кибитка была изображена в виде летательного объекта. Почему? Ну как же, русским ведь языком сказано — «летит». Значит, летит.

Причём у некоторых детей аппарат этот имел кубическую форму. Видимо, из-за созвучия слов «кибитка» и «куб». И вот, летит по небу эдакая ки(у)битка и что делает? Правильно — взрывает. Кого? Бразды пушистые.

Что же такое «бразды»? Видимо, если пушистые, значит, звери такие. Однако что за название непонятное «бразды», что за звери? А нормальные такие звери. Инопланетные. Нечто среднее по внешнему виду между бобрами и дроздами.

И вот вполне уже логичная картина получается – летит кубической формы серьёзный такой космический летательный аппарат, из которого на бедных пушистых мутантов сыплются градом снаряды и бомбы, разнося инопланетную живность в клочья.

А рядом, неподалёку от этого безобразия сидит некая загадочная личность и спокойно так за всем этим геноцидом наблюдает. Это ямщик. Причём изображён он, сидя на обруче («облучок» – «обручок», почти одно и то же), в кожухе и с лопатой в руках. Почему с лопатой? Ну, как же – он же ямщик, чем же еще ему ямы копать.

Сидит он на обруче, значит, с лопатой, на краю огромной ямы, которую успел уже благополучно выкопать. Спросите, зачем выкопал?

Понятно зачем – «браздов» хоронить! Логично? Логично.

К чему это я? К тому, что мы все: и родители, и бабушки, и учителя, и воспитатели должны как можно чаще читать детям Пушкина и обязательно объяснять смысл непонятных слов.

Источник

Зима. Крестьянин торжествует

Какие слова нужно объяснить ребенку

Зима. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно.

Этот маленький отрывок из «Евгения Онегина» знают все русские люди. Но чем дальше мы удаляемся от эпохи А.С.Пушкина, тем сложнее маленьким детям учить это стихотворение наизусть. Почему? Потому что на 14 строчек приходится минимум 8 устаревших слов, без понимания которых ребенок не нарисует в своем воображении картинку, запечатленную поэтом. Не почувствует радость и свежесть первого морозного дня, восторга и единения природы и человека.

Дети легко заучивают стихи, когда они им понятны. Поэтому все непонятные слова необходимо объяснить.

Почему же кибитка летит, крестьянин торжествует, а мальчишка смеется? Потому что все рады снегу. Прочтем стихи, предшествующие «Зиме. » и открывающие собой пятую главу поэмы:

В тот год осенняя погода
Стояла долго на дворе,
Зимы ждала, ждала природа.
Снег выпал только в январе
На третье в ночь.
Проснувшись рано,
В окно увидела Татьяна
Поутру побелевший двор,
Куртины, кровли и забор,
На стеклах легкие узоры,
Деревья в зимнем серебре,
Сорок веселых на дворе
И мягко устланные горы
Зимы блистательным ковром.
Все ярко, все бело кругом.

Теперь, когда все незнакомые слова поняты, у ребенка начинают возникать образы. На заднем плане несется быстрая кибитка, ямщик-модник (кушак-то красный!) с удалью гонит лошадей. Вокруг разлетаются снежинки (как в кильватере катера разлетаются брызги). Навстречу кибитке, а может, за ней следом медленно тащится крестьянская тощая лошаденка, она везет крестьянина в лес. Почему не из леса? Потому как крестьянская лошадка обновляет путь, то есть бежит по первому снегу, прокладывая бороздки-колеи, это еще и указание на часть суток. Утро, несомненно, раннее утро. Еще даже не все проснулись.

Хорошо поняв, о чем говорится в стихотворении, и нарисовав в воображении картинку, ребенок с удовольствием запомнит и крестьянина, и кибитку и мальчика с собакой. Воображение включится, вспомнится ощущение морозца и зимнего солнца. Кстати, подобные стихотворения-описания дают неограниченный простор для занятий рисованием.

— «Вот бегает дворовый мальчик. дворовый мальчик, в салазки Жучку посадив. «

— Стало быть, наелся, коли бегает да балуется. А у родителей нет того в уме, чтоб мальчишку за дело усадить. Чем собаку-то возить, лучше бы дрова колол.

— «Ему и больно и смешно, а мать грозит. а мать грозит ему в окно. «

Источник

Зима. Крестьянин, торжествуя (отрывок из романа «Евгений Онегин»)

Зима. Крестьянин, торжествуя,
На дровнях обновляет путь;
Его лошадка, снег почуя,
Плетется рысью как-нибудь;
Бразды пушистые взрывая,
Летит кибитка удалая;
Ямщик сидит на облучке
В тулупе, в красном кушаке.
Вот бегает дворовый мальчик,
В салазки жучку посадив,
Себя в коня преобразив;
Шалун уж заморозил пальчик:
Ему и больно и смешно,
А мать грозит ему в окно…

Статьи раздела литература

Мы используем на портале файлы cookie, чтобы помнить о ваших посещениях. Если файлы cookie удалены, предложение о подписке всплывает повторно. Откройте настройки браузера и убедитесь, что в пункте «Удаление файлов cookie» нет отметки «Удалять при каждом выходе из браузера».

Подпишитесь на нашу рассылку и каждую неделю получайте обзор самых интересных материалов, специальные проекты портала, культурную афишу на выходные, ответы на вопросы о культуре и искусстве и многое другое. Пуш-уведомления оперативно оповестят о новых публикациях на портале, чтобы вы могли прочитать их первыми.

Если вы планируете провести прямую трансляцию экскурсии, лекции или мастер-класса, заполните заявку по нашим рекомендациям. Мы включим ваше мероприятие в афишу раздела «Культурный стриминг», оповестим подписчиков и аудиторию в социальных сетях. Для того чтобы организовать качественную трансляцию, ознакомьтесь с нашими методическими рекомендациями. Подробнее о проекте «Культурный стриминг» можно прочитать в специальном разделе.

Электронная почта проекта: stream@team.culture.ru

Вы можете добавить учреждение на портал с помощью системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши места и мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После проверки модератором информация об учреждении появится на портале «Культура.РФ».

В разделе «Афиша» новые события автоматически выгружаются из системы «Единое информационное пространство в сфере культуры»: all.culture.ru. Присоединяйтесь к ней и добавляйте ваши мероприятия в соответствии с рекомендациями по оформлению. После подтверждения модераторами анонс события появится в разделе «Афиша» на портале «Культура.РФ».

Если вы нашли ошибку в публикации, выделите ее и воспользуйтесь комбинацией клавиш Ctrl+Enter. Также сообщить о неточности можно с помощью формы обратной связи в нижней части каждой страницы. Мы разберемся в ситуации, все исправим и ответим вам письмом.

Источник

Расшифровка Похож ли Пушкин на Ляписа-Трубецкого?

Содержание второй лекции из курса Игоря Пильщикова «Почему мы не понимаем классиков?»

Зачастую нам неизвестно даже буквальное значение слов, давно знакомых из книг. Как писал Лотман:

«Самая легкость стиха, привычность содержания, знакомого с детства читателю и подчеркнуто простого, парадоксально создают добавочные трудности в понимании пушкинского романа в стихах. Иллюзорное пред­ставление о „понятности“ произведения скрывает от сознания совре­менного читателя огромное число непонятных ему слов, выраже­ний, фразеологизмов, имен, намеков, цитат. Задумываться над стихом, который знаешь с детства, представляется ничем не оправданным педантизмом. Однако стоит преодолеть этот наивный оптимизм неис­кушенного читателя, чтобы сделалось очевидно, как далеки мы даже от простого текстуального понимания романа».

Между тем разузнать, что означают те или иные редкие слова и выражения, не просто. В комментариях к художественным произведениям посто­янно встречаются лакуны и неточности, а многие проблемы до сих пор недо­статочно освещены в науке. Вспомним разговор Персицкого и Ляписа-Трубецкого в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев»:

«— Почему в стихотворении „Скачка на приз Буденного“ жокей у вас затягивает на лошади супонь и после этого садится на облучок? Вы ви­дели супонь?

— Ну, скажите, какая она?

— Оставьте меня в покое. Вы псих.

— А облучок видели? На скачках были?
— Не обязательно всюду быть, — кричал Ляпис, — Пушкин писал турецкие стихи и никогда не был в Турции. Пушкин писал по материалам. Он прочел историю пугачевского бунта, а потом написал».

Через несколько абзацев появляется самая феерическая цитата из первого опыта Ляписа в прозе: «Волны перекатывались через мол и падали вниз стремительным домкратом…»

Профессионализмы не являются частью литературного языка, а подлинный или мнимый интерес к индустриальной и крестьянской теме принуждает писателя ими пользоваться. Что такое «домкрат», неудачливый писатель еще не знает. А что такое «супонь» и «облучок», он уже не знает — эти слова устарели.

Что значит «супонь», можно посмотреть в словаре — это ремень для стягива­ния хомута при запряжке лошади, и во многих словарях это объяснено кор­ректно. А вот что такое «облучок», не каждый словарь объяснит верно. Обра­тимся к хрестоматийному пушкинскому контексту — вторая строфа пятой главы «Евгения Онегина» входит в число отрывков, заучиваемых в школе наизусть:

На дровнях обновляет путь;

Его лошадка, снег почуя,

Бразды пушистые взрывая,

Летит кибитка удалая;

Ямщик сидит на облучке

В тулупе, в красном кушаке.

Для хрестоматийного текста здесь поразительно много непонятных современному читателю и тем более школьнику слов — «торжествуя», «дровни», «рысью», «кибитка», «облучок», «кушак». Мы остановимся только на «облуч­ке».

«Словарь языка Пушкина» дает этому слову четкое, но неправильное опреде­ление — «сиденье для кучера в повозке». По всей видимости, оно восходит к словарю под редакцией Ушакова, который составлял тот же коллектив авто­ров, что и «Словарь языка Пушкина». Там написано: облучок — «то же, что козлы», то есть «передок экипажа, на котором сидит кучер». А иллюстратив­ный пример к слову «облучок» взят из «Евгения Онегина»: «Ямщик сидит на облучке». И мы представляем себе экипаж, на нем такое возвы­шенное сиденье спереди, и там сидит ямщик.

Благодаря авторитету ушаковского словаря в позднейшей лексикографии закрепилось отождествление слов «облучок», «козлы» и «передок». А в иллю­стрированных школьных словарях при статьях «козлы» и «облучок» даются одинаковые рисунки козел.

А между тем слова «козлы» и «облучок» означали разные предметы, и поэтому знаток простонародной Москвы Иван Тимофеевич Кокорев, автор книги очер­ков «Москва сороковых годов» — естественно, сороковых годов XIX века (сам Кокорев жил в позапрошлом столетии), — соединяет эти слова сочини­тельным союзом «и». Он пишет:

«Кажется, все экипажи, какие только есть в Москве, все выехали бороз­дить улицу; все лошади, которые еще в силах таскать ноги, призваны к исполнению своей службы; все кучера с бородами и без бород засели на козлы и на облучки; все извозчики бросились выезжать заработки».

«На козлы и на облучки» значит, что облучок — это не то же самое, что козлы. Но что тогда? Козлы — это тип сиденья. А был ли облучок типом сиденья? Нет, не был, и поэтому Гоголь в «Мертвых душах», в самом, наверное, известном фрагменте, так описывает эту часть традиционного русского экипажа:

Здесь персонажи едут не на выписных (то есть импортных) колясках, на ко­торых ездят друзья Пушкина. Гоголь воспевает тех, кто ездит на простых дорожных снарядах, собранных ярославским мужиком. А на этих снарядах и си­деть-то не на чем, и поэтому кучер или ямщик сидит «черт знает на чем» — на об­лучке.

Почему облучок — это «черт знает на чем»? У «облучка» совершенно прозрач­ная этимология. Русское «облук» и его уменьшительная форма «облучок» восходят к соответствующим общеславянским формам, в которых очевидно выделяются морфемы «об» («вокруг», как в «обход», «ободок» и т. п.) и «лук» («кривой», как в «лук», «излучина»).

Владимир Иванович Даль, который был на два года младше Пушкина и последнее пятилетие жизни поэта активно с ним общался (и можно быть уверенным, что их словоупотребление было близким), в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» определяет термин «облук, облучок» как боковой край ящика, кузова на телегах, повозках и санях; как «ободок». Даль поясняет выражение «сидеть на облучке» так: «боком, свесив ноги». То есть на козлах кучер сидит удобно, как на стуле, а на облучке — боком, свесив ноги.

Знал ли это Пушкин? Или он, как Ляпис-Трубецкой, путал облучок и козлы? Несомненно, знал. И всякие сомнения в этом рассеивает текст «Капитанской дочки». Если мы не понимаем, что такое облучок, то наше понимание этого текста будет не то что неполным, а абсурдным. Потому что во второй главе «Капитанской дочки» у Пушкина на облучке едут сразу три человека. это Савельич. Цитирую:

«Старик угрюмо сидел на облучке, отворотясь от меня, и молчал, изредка только покрякивая».

Во-вторых, это ямщик, который сидит спереди — и тоже на облучке:

«„Что же ты не едешь?“ — спросил я ямщика с нетерпением. „Да что ехать? — отвечал он, слезая с облучка, — невесть и так куда заехали: дороги нет, и мгла кругом“».

И наконец, это Пугачев:

«…дорожный сел проворно на облучок и сказал ямщику: „Ну, слава богу, жило недалеко; сворачивай вправо да поезжай“».

Любопытно, что облучок фигурирует и в пушкинских документальных материалах по истории Пугачева — тех самых, о которых смутно помнил Ляпис. Пушкин записал воспоминания поэта Ивана Ивановича Дмитриева о том, как слуга рассказывал тому о важном преступнике — казаке, отосланном в Казань в оковах с двумя солдатами, которые сели на облучки кибитки с обнаженными тесаками. На козлы им так бы сесть не удалось.

В одиннадцатой главе «Капитанской дочки» ситуация несколько меняется. Пугачев и Гринев сидят в кибитке, широкоплечий татарин стоя правит тройкою, а Савельич садится на облучок:

«Татарин затянул унылую песню; Савельич, дремля, качался на облучке. Кибитка летела по гладкому зимнему пути…»

Эта картина ничем не отличается от тех, которые описаны в «Евгении Оне­гине», особенно если мы возьмем не только окончательный текст романа, но и черновики. Мы там найдем такие строки: «Ямщик веселый стоя правит или поет на облучке», «Слуга сидит на облучке», «Дорога зимняя гладка». Таким образом, сидеть в этой телеге не на чем, поэтому можно править либо стоя, либо сидя на облучке, ободке.

Итак, утратив реалии, мы утрачиваем понятия. Из нашей жизни исчез пред­мет, и со словом «облучок» у нас не ассоциируется никакого четкого и кон­кретного понятия. А слово осталось — благодаря хрестоматийным текстам. Мы подменяем четкое конкретное понятие понятием расплывчатым, и в ре­зультате не понимаем классических текстов даже на самом простом, базовом уровне.

Источник