Что такое объективное знание

Объективность — что это такое, примеры, отличия от субъективности

Что такое объективность?

Объективность — это независимость взглядов, мнений, утверждений и т.п. от интересов, вкусов и предпочтений субъекта (человека), умение беспристрастно и открыто вникать в суть дела или проблемы, представлять объект в не зависимости от субъекта.

Термин объективность пришел к нам из латинского языка от слова objectum и дословно переводится как «предмет».

В Большом психологическом словаре описаны следующие параметры объективности:

Например, когда мы ведем рассуждения о таких категориях как — интересы, предпочтения, красота, вкус, стиль — мы неосознанно применяем прием личного оценивания или опираемся на приобретенный опыт. Соответственно, мы рассуждаем субъективно. Когда мы ведем речь о точных измерениях или научно доказанных фактах мы высказываем объективное мнение, так как за основу берутся уже утвержденные данные.

Противоположным объективности понятием является субъективность.

Отличия объективности от субъективности

Антонимичная черта — субъективность. Человек, рассуждающий субъективно, высказывает мысли и суждения, которые зависят от взглядов и мнений субъекта. Субъектом может выступать не только конкретная личность, но и коллектив, общество, нация или даже все человечество.

Например, субъективность характеризовала веру в существование загробного мира, в вечную жизнь души человека и т.д. Субъективным когда-то было убеждение в возможности создания в ближайшем будущем общества, где отсутствует частная собственность, тяжелая работа и социальное неравенство.

Можно определить несколько ступеней субъективности:

Объективность отличается от субъективности тем, что объективные взгляды не опираются на чувства и эмоции, они являются утвержденными фактами. Субъективные взгляды – это суждения, которые опираются на оценки, чувства, эмоции. Субъективно мыслящий человек относится к ситуации со своей точки зрения, опираясь на свой личный опыт.

Примеры объективности

Возьмём несколько примеров из жизни. В частности, хороший пример объективности — преподаватель, который оценивает ученика исключительно по его знаниям, а не руководствуется личными предпочтениями и не завышает оценку «любимчикам». В жизни часто бывает иначе — преподаватель может завысить оценку ученику, который ему симпатичен, даже если тот не дотягивает, но это уже не будет объективной оценкой его знаний. Объективность = полная беспристрастность.

Рассмотрим и другой пример — из футбола. Случается так, что главный судья во время матча в спорных моментах может принять решение в пользу команды, которая ему больше нравится (возможно, он лично знаком с кем-то из игроков, или с тренером, и хочет помочь этой команде). Если судья в спорных моментах руководствуется симпатией — это уже субъективность. Но если он может полностью абстрагироваться от личных предпочтений и принять беспристрастное решение (пусть даже не в пользу любимой команды), значит это решение объективно.

Объективность в науке

Наука – сфера самого эффективного преодоления субъективности. Идеальным результатом научного познания является факт, полностью свободный от «точки зрения», с которой ведет свое наблюдение ученый. Мир в науке должен описываться «с ничьей точки зрения», такое определение дал немецкий философ Э. Кассирер. Данный идеал труднодостижим, но является необходимым условием развития и прогресса в науке.

Объективность – одно из ключевых требований, предъявляемых к методам науки. Необходимо полностью исключить субъективное толкование. В особенность научного метода положен принцип научной объективности, в соответствии с которым ученые должны:

То есть, объективность – требование, приближающее научный подход к истине, но не делающее его полностью истинным, так как невозможно достичь абсолютной объективности не в одной научной сфере. Объективность напрямую зависит от истории, убеждения, которые были объективны в одном столетии, могут стать субъективными в другом. Например, специалисты в области астрономии более двух тысячелетий геоцентрическую картину мира (Земля в центре) называли объективной. Только спустя века великие ученые и философские деятели, такие как Николай Коперник, Галилео Галилей, Джордано Бруно, доказали, что истинной является гелиоцентрическая система мира (Солнце в центре).

Трансформацию объективности в субъективность можно проследить во время перехода от устаревшей теории к новоизобретенной. По статистическим данным, подобные изменения происходят резко или случаются позднее, уже после смерти разработчиков нового учения. Теория Коперника приобрела немного последователей в течение века после ухода ученого из жизни и была признана объективной гораздо позже. «Математические начала натуральной философии» Исаака Ньютона более полувека не были признаны в мире, в особенности в странах центральной Европы.

Объективность в философских учениях

С точки зрения философской мысли, реальность как единство фактов, предметов, действий, несомненно, объективна, но только в каждый конкретный период времени. Но реальность постоянно изменяется, и ее почти всегда оценивает субъект, этим объясняется ее субъективность.

Объективность в философских учениях – это:

В эпистемологических учениях 17—18 столетий преобладало мнение, что объективность и научность фактов обязательно должны быть истинными, а утверждения, которые допускают разночтений в понятиях истинности и лжи, не могут называться объективными и научно доказанными. Данная версия была спровоцирована тем, что в сферу науки входили только естественнонаучные дисциплины. Социальные и гуманитарные области были только преднауками, которые значительно отставали в своей сформированности от природных наук.

Объективность, обоснованность взглядов и научность сводились к версии, что истинные знания, которые зависят только от устройства вселенной и не имеют последовательных ступеней, являются вечными и незыблемыми, поэтому могут быть устойчивой основой для учений и поступков. Там, где отсутствует истина, нет места объективности, поэтому все является субъективным и изменчивым. Формы отражения реального устройства мира объяснялись через понятия истины, причем это касалось не только научных истин, но и истин морали, культуры, литературы и т.д. Добродетель и красота были практическими видами истины. Связь объективности с истиной повлияла на то, что различные употребления языка свелись к описанию, так как только оно может быть достоверным и надежным. Такие языковые способы, как оценивание, норма, обещание, декларирование, экспрессия и другие считались скрытыми описаниями и считались случайными, субъективными и недостоверными.

В последнем десятилетии 19 века представители позитивизма соединили различные неописательные утверждения, стали называть их «оценками» и потребовали не использовать их в языке науки. Вместе с этим сторонники философии жизни, не разделявшие взгляды позитивистов, стали говорить о важности подобных «оценок» для развития человечества. Они настаивали на том, чтобы их не устраняли из языка общественных наук. Данная полемика актуальна и в наше время. Но, если в социальных и гуманитарных учениях не будут содержаться различные советы относительно действий и поступков человека, они попросту будут нецелесообразны. Экономика, социология, политология, языкознание, психология и другие научные отрасли, выстроенные по примеру физики, в которой отсутствуют субъективные суждения, не принесут пользы человечеству.

Заключение

Объективность и субъективность – это две антонимичные формы восприятия действительности. Субъективность – индивидуальные взгляды человека. Объективность – факты, основанные на достоверных источниках информации и научно доказанные.

Источник

Субъективное и объективное знание в теориях познания

/Корнилова Т.В., Смирнов С.Д. Методологические основы психологии. С._Пб., Питер, 2006, с.35-40/.

Раскрытие законов развития научного знания и выработка критериев различения объективного и субъективного в результатах познания — важнейшие направления методологии науки в XX столетии. Научное знание — как объективно установленные факты или надындивидуаль­ные схемы познания и теоретизирования, стоящие за их получением, — является опосредствованным.

Субъективное знание— это система представлений субъекта о не­посредственно знаемом, т. е. получаемом в результате непосредствен­ного наблюдения за внешним миром или во внутреннем плане движе­ния мысли.

Хотя объективное знание невозможно вне или безотносительно к субъективному, логика и рост его не могут описываться психологи­ческими концепциями.

Психологизм— это введение в теорию познания таких представле­ний о роли субъективного знания, которые оправдывают смешение субъективного и объективного в знании. На этапе, когда психология еще не выделилась из философии, это было также путем преодоления схоластики и метафизического взгляда на мир.

С «психологизмом» Д. Юма (1711-1776) боролся И. Кант (1724-1804), а в новейшее время его критиковал К. Поппер, отстаивавший возмож­ность построения объективного знания. Опираясь на идеи Дж. Локка и Дж. Беркли, Юм пытался встать над борьбой материализма и идеа­лизма. Позже (в главе 3) он будет представлен как сторонник ассоцианизма, потому что в отличие от Локка считал ассоциацию преобладаю­щим механизмом работы сознания. Будучи сенсуалистом и агностиком, он отдавал первенство опыту и с презрением говорил о гипотезах (о нем мы будем говорить в главе 8, когда речь пойдет об описатель­ной психологии В. Дильтея).

В теории познания Д. Юма была заложена двойственность в отно­шении к процессу и результатам научного знания. С одной стороны, все, что потом представлено в научном знании, первоначально пред­ставлено как знание субъективное. С другой стороны, законы индук­ции позволяют строить человеку обобщение, предвосхищая то, что будет происходить при тех же условиях в будущем, т. е. в качестве ло­гических законов они позволяют человеку раскрывать объективное знание.

Позже Кант ввел понятие антиномий, учитывая неразрешимость проблемы переноса субъективно воспроизводимого знания на объек­тивное положение вещей в мире.

Антиномии — это противоречащие друг другу, но одинаково дока­зуемые суждения, выступающие возможными ответами на вопросы, которые ставила рациональная космология, в частности:

• о конечности или бесконечности мира во времени и пространстве;

• о законе причинности или свободе причинности.

М. К. Мамардащвили (1930-1990) считал, что на самом деле пробле­му причинной детерминации поставил еще Декарт, а Кант, который не­посредственно не опирался на Декарта, «воспроизвел картезианскую революцию в самоопределении мысли», переформулировав проблему следующим образом: «. существует ли причинная связь между А и Б

в общем виде?» [Мамардашвили, 1992, с. 100-101 ]. Это возвращало к по­ставленной Декартом проблеме: если временные моменты дискретны, то из предыдущего не может ничего вытекать в последующем. То, что имеет место сегодня (будь то восход солнца или состояние добродушия на данный момент), не может быть причиной того, что будет завтра, а то, что есть сегодня, не является следствием того, что было вчера.

Обоснование Декартом теории непрерывного творения мира стави­ло под вопрос само понимание причинности и возможности познания этого мира.

Кант вписал в нее недостающее звено — «врожденные идеи».

К. Поппер (1902-1994), прошедший путь от психолога (с защитой работы по творческому мышлению у К. Бюлера) до крупнейшего ме­тодолога науки и эпистемиолога, наиболее четко выразил позицию, согласно которой нельзя смешивать законы индивидуального позна­ния и законы развития науки как познания, ведущего к объективному знанию. Он, рассматривая основные этапы становления проблемы воз­можности объективного знания, показал следующее. Необходимо четко различать логическую и психологическую трактовки законов индук­ции. Д. Юм считал именно логическую постановку проблемы индук­ции неразрешимой. Действительно, каким образом можно оправдать прорыв в обобщении, который делает человек, выводя общее при ана­лизе последовательности частных явлений? Логически именно сам этот прорыв не поддается доказательству как схема правильного, или до­стоверного вывода в мышления. Многократное эмпирическое подтверж­дение того или иного факта (или многократное наступление одного и того же события) позволяет выводить лишь эмпирические, т. е. наблю­даемые, закономерности.

Законосообразность — это уже другой аспект рассмотрения повторя­емых событий: интерпретация их с точки зрения какого-либо закона. Законы же в науке представляют собой дедуктивные конструкции (к этому мы вернемся в главе 4). И объяснение эмпирических законо­мерностей строилось в науке всегда иным путем — от общего к частному.

Индуктивно законы не выводятся, потому что никакая повторяемость сама по себе не делает событие необходимым. Эта необходимость рас­крывается в ином контексте — представленности сущностного в единич­ном. Индукция— обобщение от частного к общему — ничего не говорит о сущностном, т. е. не может раскрывать закон. Другой вопрос, что ин­дуктивно выявленные закономерности могут учитываться в процессе построения научных гипотез. Сама же гипотеза будет означать наступ­ление догадки о том сущностном, что лежит в основе повторяемости. Психологическая трактовка законов индукции означает следующее. Чувство уверенности, или вера, — вот то основание, согласно которо­му человек делает индуктивные выводы. Он верит, что если событие многократно наступало, то при тех же обстоятельствах следует ожи­дать его наступления и в дальнейшем. Потребность человека в законо­мерностях, их ожидание — другая предпосылка, толкающая человека в направлении индуктивного построения научного знания. Таким об­разом, проблему индукции можно трактовать как психологическую проблему возникновения прагматической веры в нечто, тесно связан­ное с действием и с выбором между возможными альтернативами.

В логическую постановку проблемы индукции критерий веры не входит. И то событие, в наступление которого человек не верит, т. е. не рассматривает в качестве серьезной альтернативы, не включается им в схему вывода (как не соответствующее прагматической вере). К. Поппер демонстрирует это на примере известного индуктивного вывода, связанного с ожиданием любого человека, что завтра вновь взойдет солнце. Солнце может завтра все-таки не взойти. например, потому что солнце может взорваться, так что никакого завтра не будет. Конеч­но, такую возможность не следует рассматривать «серьезно», т. е. праг­матически, потому что она не предполагает никаких действий с нашей стороны: мы просто ничего не можем тут поделать [Поппер, 2002].

Итак, остановимся на том, что объективное знаниене сводится к эмпирически выверенным закономерностям. При этом возникают две проблемы. Первая — проблема объективного наблюдателя. В неклас­сический период развития науки она стала обсуждаться как проблема искажения знания в процессе познания его субъектом, как зависимость научного знания от используемого метода. Вторая — проблема истин­ности научного знания. И здесь в методологии обсуждению подлежа-. ли разные аспекты проблемы истинности.

С одной стороны, это проблема существования законов (в кото­рых и представлено объективное знание) именно как субъективно формулируемых, т. е. не существующих вне зависимости от познаю­щего субъекта. Законы устанавливаются человеком вне акта позна­ния, т. е. «в природе» они не существуют («объективно» означает здесь — вне акта их установления). С другой стороны, это проблема включенности критериев объективного (как надындивидуального и сущностного знания) уже в процесс субъективного, или психологи­ческого, познания.

В связи с последней постановкой проблемы вернемся к классиче­ской стадии представления научного знания. При этом мы увидим, что проблема объективного знания так или иначе оказывается связанной с пониманием того, что такое рациональность (в познании).

В истории Нового времени декартовское kogito («мыслю» из мыс­ли-бытия — «мыслю, значит, существую») превратилось в идею гармо­нии, названной рациональностью. Латинское ratio означает «пропор­ция», «мера». Именно духовное усилие претворяет неопределенность в некую гармонию, т. е. мысль вырывает человека из хаоса — хаоса не­знания. М. Мамардашвили обсуждает первый из выделенных аспек­тов — возможность осмысления устройства мира («интеллигибельность», или умопостигаемость), вводя далее представление о роли культуры и науки как механизмов воспроизводства надындивидуаль­ного знания. Такое современное понимание рационализма выводит его за рамки отдельного философского направления.

Рационализм— философское направление, признающее разум ос­новой познания. В этом аспекте рационализм противопоставляется эмпиризму как сенсуализму с его признанием только чувственной дан­ности знания. Но в более широком смысле эмпиризм также выступает как объединительное начало для ряда теорий познания.

Эмпиризмкак направление в теории познания признает чувствен­ный опыт источником всякого знания. От такого понимания эмпириз­ма идет представление об эмпирическом исследовании как дающем фактическую основу для научных обобщений и высказываний.

Эмпирическое и теоретическое знание различным образом соотно­сились в ходе развития науки. Уже на классическом этапе научное по­знание опирается на эмпирический базис, позволяющий оценивать пра­вомерность теоретико-понятийного состава научного знания.

От рационализма следует отличать априоризм,который выводит критерий истинности знания за пределы разума и опыта.

Априоризм предполагает знание предшествующим опыту и незави­симым от него.

Однако сначала рассмотрим те существенные шаги в выработке критериев объективного, не сводимого к субъективному (эмпириче­скому) знания, которые сделала немецкая классическая философия. И. Кант вложил критерии объективности в сами схемы познания че­ловеком окружающего мира. В его идеалистической теории позна­ния измерения (категории) пространства и времени даны человеку априорно. И рациональность познания заключена уже в самом про­цессе получения эмпирических данных. Действовать же с рациональ­но принятыми законами можно и вне контекста индуктивных дока­зательств.

Кант понимал, что отрицательное решение Юмом проблемы индук­ции уничтожает рациональность оснований ньютоновской динамики — основополагающей теории классической науки. И он придал юмовскому закону индукции статус априорно действующего закона. Кант разделил все предложения, в том числе и научные высказывания, во-первых, по критерию их простоты. Далее неразложимые высказывания он назвал аналитическими, а составленные из них — синтетическими. Для оценки истинности высказываний важно, что истинность или ложность про­стых высказываний можно установить в рамках логики, или исчисле­ния высказываний. Во-вторых, он предложил рассматривать любое пред­ложение или высказывание по критерию их притязаний на истинность, или верность, как априорные и апостериорные.

Априорные высказывания — это высказывания, не нуждающиеся в эмпирической проверке, поскольку они изначально принимаются как верные.

Апостериорные высказывания — это эмпирически поддержанные, эмпирически верные высказывания.

Априорные аналитические высказывания являются верными по оп­ределению. Однако неясно, могут ли быть синтетические высказыва­ния верными априорно? Кант ответил, что да, могут. Синтетическими и верными априорно он считал арифметику, геометрию и принцип при­чинности (т. е. значительную часть ньютоновской физики).

При этом он исходил из того, что человеческий интеллект изобре­тает и накладывает свои законы на «чувственную трясину», наводя тем самым порядок в природе. Рациональность задана, таким образом, в априорных структурах познания человека. К. Поппер указывает, что эта дерзкая теория рухнула в тот момент, когда стало ясным, что в но­вой картине мира ньютоновская теория, в свою очередь, оказалась лишь одной из гипотез, а не априорным знанием.

Если согласно теории познания Канта объективное дано в субъек­тивном (посредством априорного знания), то в неклассических пара­дигмах субъективное оказалось включенным в процесс создания объек­тивного.

Источник

LiveInternetLiveInternet

—Приложения

—Цитатник

НУЖНОЕ, ИНТЕРЕСНОЕ И ДЛЯ УМА ПОЛЕЗНОЕ http://innovation-dream.blogspot.com/2018/05/blog-post_40.h.

ЭТО ДИВНОЕ СЛОВО СВОБОДА ЭТО ДИВНОЕ СЛОВО СВОБОДА ВВЕДЕНИЕ. — Однако преж.

Чудо-тесто на кефире (для жарки) Если вы не очень любите готовить дрожжевое тес.

—Музыка

—Метки

—Рубрики

—Новости

—Ссылки

—Видео

—Фотоальбом

—Стена

—Всегда под рукой

Птицы

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Интересы

—Друзья

—Постоянные читатели

—Сообщества

—Трансляции

—Статистика

СУБЪЕКТИВНОЕ И ОБЪЕКТИВНОЕ ЗНАНИЕ

Когда моей дочери было семь лет, я задал ей основной вопрос, занимавший древнегреческих философов: «Из чего сделан мир?» Она сказала, что мир состоит из чувств — радости и печали, страха и гнева. Этот ответ удивил меня не только своей неожиданностью, но и своей точностью.

Как известно, Декарт сказал: «Мыслю — значит существую». А моя дочь сказала: «Чувствую — значит существую». Оба эти утверждения отчасти верны, но определение моей дочери более естественно, так как на высказывание Декарта наложило отпечаток традиционное для европейского сознания предпочтение разума, а ребенок интуитивно объединяет тело, чувство и мысль. Точно так же мы могли бы сказать: «Я дышу — значит существую». Мышление, ощущения и дыхание происходят из одного вселенского источника:

Ответ моей дочери раскрывает одну из сторон познания — субъективное познание. Объективное знание — это знание о том, что нечто существует, а субъективное — знание о том, каково это «нечто». Объективное знание — это, в частности, научные факты, которые можно проверить и подтвердить на практике. Именно такое знание преподают в наших школах.

При таком подходе реальность расчленяется на составные части, каждая из которых изучается отдельно. Мы получаем исчерпывающее знание о каждой такой изолированной частности, но с каждым очередным этапом разделения их становится все труднее собрать воедино. Тем не менее объективное познание весьма эффективно: благодаря ему сложилась западная медицина, был достигнут значительный технический прогресс, человечество научилось управлять природой.

Хороший пример субъективного знания приводит Чжуан-цзы в притче об изготовлении колеса.

Если я работаю без спешки, трудностей у меня не бывает, но колесо получается непрочным. Если я слишком спешу, то мне приходится трудно и колесо не прилаживается. Если же я не спешу, но и не медлю, руки словно сами все делают, а сердце им откликается, я об этом не сумею сказать словами.

Тут есть какой-то секрет, и я не могу передать его даже собственному сыну, да и сын не смог бы перенять его у меня. Вот почему, проработав семь десятков лет и дожив до глубокой старости, я все еще мастерю колеса.

Как колесный мастер владел «секретом» своего ремесла, так и даосские мудрецы искали «секрет» искусства жить. Чтобы почувствовать этот «секрет» телом и разумом, нужно пройти долгий путь. На этом пути приходит понимание, что тело, разум и дух неразрывно и естественно связаны между собой, а человек неразрывно и естественно связан со всей Вселенной. Для даосов нет различия между жизнью отдельного организма и жизнью Вселенной. В их мировосприятии — всеобъемлющем, тонком и глубоком — субъективное и объективное познание объединены в целостное постижение Дао.

Наша культура с трудом воспринимает субъективный опыт, в котором воедино слиты эстетическое и религиозное чувство. Причиной отказа западного человека от субъективного познания зачастую является страх. Мы боимся заглянуть в свой внутренний мир, в подсознание, ибо там зачастую скрываются потаенные страхи, подавленные сексуальные эмоции и желания, агрессия по отношению к окружающему миру. Но не стоит забывать, что подсознание — это источник творчества и созидания.

Ученые, приверженцы объективного подхода к познанию, зачастую отвергают субъективный подход, забывая о том, что он плодотворен не только в сферах художественного творчества и метафизического познания, но и в области научных открытий. В качестве примера можно привести Альберта Эйнштейна. Большинство открытий он сделал интуитивным путем — путем практически неосознаваемого хода мысли, а не при помощи точных расчетов, и только потом проверял свои смутные догадки «объективными способами».

К сожалению, в нашем материалистическом мире господствует объективное знание, а субъективное считается сомнительным и ненадежным. Философский словарь определяет «объективное» как реально существующее — в отличие от субъективного, которому, таким образом, отказано в праве на реальность.

Наша культура считает объективное реальным, а субъективное — мнимым. Но ни мистическое, ни научное познание мира невозможны без субъективного восприятия. Получить совершенно объективную картину мира невозможно, так как любые сведения, которые нам известны, мы узнаем через наблюдения, а это уже субъективный подход. Тем не менее европейское образование неуклонно прививает недоверие к субъективному познанию. И это недоверие к самому себе лежит в основе большинства духовных проблем человека европейской культуры.

Нам необходимо найти баланс между этими методами познания, — баланс, при котором они смогут сосуществовать бок о бок, а мы научимся доверять и объективным научным истинам, и субъективным ощущениям в равной мере. И даосская философия, подчеркивающая значение субъективного, интуитивного познания, может помочь нам обрести подобное равновесие. Чжуан-цзы говорит об интуитивном познании так:

Тот, кто полагается на внешнее восприятие, может лишь воздействовать на вещи. Тот, кто полагается на дух, имеет достоверное знание.

То, что духовное знание имеет преимущество над знанием вещей, признано уже давно. Однако же глупцы полагаются лишь на то, что могут видеть, и считают это общей истиной. Как это прискорбно!

Марк Форстейтер

Источник