Что такое николаевская реакция
что такое Николаевская реакция?
Николай I — классический русский монарх-реакционер.
В истории остался термин “николаевская реакция”. Начав царствование с создания плана реформ, Николай Павлович потом отказался от них. Главное направление его деятельности и деятельности его администрации — опека и детальная регламентация всех проявлений общественной жизни. К двум прежним устоям русской государственности — православию и самодержавию — был прибавлен еще один: народность. Сущность официального представления о “народности” сводилась к тому, что Россия есть совершенно особое государство и особая цивилизация. И именно поэтому отличается и должна отличаться от Европы всеми основными чертами национального и государственного быта. К ней совершенно “неприложимы требования и стремления европейской жизни”.
Николай при этом признавал, например, крепостное право злом, но не решился на его отмену, боясь, что такая отмена станет “злом еще большим”. Для того чтобы “создать наряду с полицией карательной полицию покровительственную”, которая должна была бы “утирать слезы” и стоять на страже справедливости, он сразу по восшествии на престол учредил корпус жандармов и III отделение Собственной Е. И. В. канцелярии. В руководство спецслужбы были назначены очень заслуженные и порядочные люди, герои войны 1812 года. Но в целом результаты работы III отделения вовсе не соответствовали надеждам, которые на него возлагал император.
Во внешней политике, по словам канцлера (министра иностранных дел) гр. Нессельроде, Россия должна была “поддерживать власть везде, где она существует; подкреплять там, где она слабеет; защищать там, где на нее нападают”. Западноевропейские революции 1848—1849 гг. не находили никакого отклика в России. Тем не менее власть постаралась еще сильнее “закрутить гайки”, борясь с химерой революции.
Николаевская реакция
Годы правления Николая I (1825-1855) многие историки называют «николаевской реакцией» и считают самыми неблагополучными в истории России со времён Смуты.
Николай I, вступивший на трон в период зарождения и активизации революционного движения, свою задачу видел в сохранении самодержавия и подавлении инакомыслия.
Положение разных народов и религий в этот период не было одинаковым. Законы разрешали каждому исповедовать любую религию. При этом православная церковь обладала преимуществом. Поощрялся переход в православие последователей других конфессий. Например, «еврейский вопрос» решался путем принудительного обращения евреев в православие.
Кавказская война, продолжавщая почти полвека, началась в результате попытки царского правительства подчинить народы Кавказа российским законам и приобщить местное население русской культуре. Это было столкновение совершенно разных цивилизаций, мировоззрений и образов жизни.
Освободительное движение горцев возглавил Шамиль, провозгласивший себя имамом своеобразного военно-религиозного государства.
Присоединение Кавказа к Российской империи, несомненно, имело прогрессивное значение. С утверждением новой власти сюда пришли более передовые общественные отношения, системы образования и здравоохранения, а позже и способы промышленного производства.
Таким образом, несмотря на далеко нелиберальную национальную политику, при Николае I расширилась многонациональная семья народов России, налаживался цивилизационный обмен, начало формироваться общее российское культурное пространство.
Продолжая линию своих предшественников, Николай I активно участвовал в европейских делах. Основным направлением политики России в Старом свете была борьба с революциями. В 1830-1831 годы он жёстко подавил выступление повстанцев, которые хотели создать в Польше
своё правительство. В 1848 году, когда в Европе начались революции, русская армия была сразу же направлена за границу, чтобы «навести порядок». В 1848 году, по просьбе австрийского монарха, царские войска вторглись в Венгрию, которая находилась под властью Австрии. В течение нескольких недель русская армия разгромила вооружённых венгерских мятежников. Таким образом, Николай I оправдывал прозвище «жандарма Европы», которое Россия получила со времени создания Священного союза.
Николаевская реакция и неоправданное стремление к господству России в Европе
Вспомните:какие контрреволюционные режимы в Европе XIX в. вы знаете? Какое место среди них занимала николаевская Россия?
Идеалы и политика консерватизма.Восстание декабристов привело к открытому противостоянию власти и духовной элиты общества, а его поражение — к возрождению идеи полновластия царя, отказу от сотрудничества самодержавия и общества, характерной для начала царствования Александра I. Вместе с тем впервые с допетровских времен правительство Николая I стремилось открытоопереться на силы традиционализма,на народную поддержку самодержавия. Это было связано с утверждением в Европе после поражения Великой французской революции идеологии романтизма,идеализировавшей народные традиции как основу преемственности исторического процесса, предпосылку стабильности монархического государственного строя.
Идеалу либеральной политики начала прошлого царствования был противопоставлен попечительный и охранительныйидеал надзора власти за общественными силами и заботы царя о народе. Для его проведения в жизнь была использована созданная еще в 1812г. Собственная его императорского величества канцелярия, значительно расширенная в 1826 г. Ей были приданы общегосударственные функции: политической полиции, составления свода законов, управления благотворительными и образовательными учреждениями, а в 1836г. и государственными крестьянами. Особую роль в системе власти играло III отделение этой канцелярии, которое преследовало государственных преступников, следило за всеми подозрительными лицами: иностранцами, раскольниками, фальшивомонетчиками и т. д. В 1827 г. в распоряжение его начальника А. X. Бенкендорфа был передан корпус жандармов. В результате был установлен полный контроль над духовной и политической жизнью страны.
Полностью отказавшись от попыток изменения государственного строя, Николай I сосредоточил свое внимание на укреплении порядка внутри страны. Для этого была проведена огромная работа по сведению воедино всех законов, изданных с 1649 г. В 1830 г. было издано «Полное собрание законов Российской империи». Из него был выделен Свод законов Российской империи, не включавший в себя устаревшие и утратившие силу законы. Тем самым из законодательства бы-
Органы сословного представительства дворянства, отчасти уничтоженные при Павле I, были восстановлены на новой основе. Они стали частью системы государственного управления.
При Николае I получила законченный вид система российской бюрократии.Стремясь управлять жизнью страны единолично, как Петр I, Николай лишь способствовал развитию бесконечной бюрократической переписки и волокиты, создававшей отличные условия для злоупотреблений на местах. В результате оказывалось, что государством правит не император, а «столоначальники», т. е. чиновники ведомств. Стремясь к наведению порядка в стране, Николай I на самом деле разрушал этот порядок. Его правление стало образцом взяточничества и неразберихи в государственном аппарате.
Стремясь оградить народные массы от влияния идей либерального дворянства, Николай I способствовал усилению раскола российского общества. Он укрепил сословный характер образования. Был издан новый школьный устав, который нарушал связь между церковно-приходскими училищами, уездными училищами, гимназиями и университетами. В приходских училищах получали образование лишь крестьяне. В уездных училищах учили детей купцов и ремесленников. В семиклассную гимназию имели право поступать дети дворянства и чиновничества. Только гимназия готовила к поступлению в университет. Обучение за границей лишало права на государственную службу. В начальных и средних школах были введены телесные наказания. Учителей за отступление от «благонамеренных» идей строго наказывали, увольняли.
Новый университетский устав 1835 г. ограничивал университетскую автономию и передавал дело начального и среднего образования в руки попечителей учебных округов, часто назначавшихся из генералов. Была стеснена научная деятельность университетов и уничтожен университетский суд. Особенно сильные притеснения университеты стали испытывать после 1850 г., когда министром просвещения стал реакционер князь П. А. Ширинский-Шихматов, который требовал, чтобы
выводы науки основывались «не на умственных, а на религиозных истинах». Он закрывал кафедры философии и других «вредных» наук, боролся за «единообразие» в преподавании.
В основу просвещения был положен принцип охранительной идеологии,сформулированный С. С. Уваровым: «Православие, самодержавие, народность». Тем самым основой незыблемости самодержавия открыто провозглашался традиционализм.Однако увеличение роли православия не дало большую свободу церкви и веры. Обер-прокурор Синода, бывший генерал Н. А. Протасов, по отзывам священников, «сонмом архиерейским как эскадроном на ученьи командовал». Уклонение от посещения официальной православной церкви, поддерживавшей самодержавие, рассматривалось как выступление против царской власти. Поэтому время правления Николая I было ознаменовано гонениями против старообрядцев. У них отбирали общинное имущество и даже детей, которых сдавали в военные школы. Сектантов, открыто признававших царя антихристом, заключали в крепости, сдавали в солдаты, выселяли в Закавказье.
Николай I опирался только на те народные традиции, которые способствовали упрочению самодержавия. На этом строилась крестьянская политика правительства. Сознавая, что крепостничество есть зло, Николай I не мог решиться на его отмену. Идея «европеизации»после Великой французской революции уже не казалась столь притягательной. Более того, она стала опасной. Отношение к ней резко разделяло либералов и правительство.
«Государственный феодализм» в сельском хозяйстве и промышленности.Из требований крестьян, выдвигавшихся во время участившихся крестьянских выступлений, правительство обращало внимание на те, которые способствовали укреплению тягловой крестьянской общиныкак формы приспособления крестьян к малоземелью и эксплуатации. Правящие сферы понимали, что именно община является хранителем народного идеала «царя-батюшки». Особенно частыми во время выступлений помещичьих крестьян в 1820—1840 гг. были требования восстановления общинного самоуправления. Это было формой протеста против самоуправства вотчинной администрации помещиков на крестьянских землях. Под давлением недовольства крестьян дворяне-землевладельцы все чаще передавали управление имением бурмистрам из крепостных, избиравшимся крестьянским сходом, проводили переделы земли, что поддерживало одинаковый уровень платежеспособности крестьян, препятствовало окончательному разорению бедных хозяйств.
Введение крестьянского общинного самоуправления среди государственных крестьян стало стержнем попечительной реформыП. Д. Киселева, ставшего в 1837 г. министром государст-
венных имуществ. Все губернии делились на округа, а те на волости и сель-
ские общества. Управление государственными крестьянами и их землями в округах было возложено на окружных начальников из дворянства. В волостях и сельских обществах эту задачу выполняло крестьянское самоуправление. Воло-
стной крестьянский сход (1 выборный от 20 дворов) выбирал волостное правле-
ние и суд («судебную расправу»). Сельские сходы (2 выборных от 10 дворов)
выбирали старосту, суд, сборщика податей, смотрителя хлебных магазинов,
Киселеву, и всячески сопротивлялись этой новой форме зависимости. К тому же
губенрнские и окружные учреждения Министерства государственных имуществ
были типично бюрократическими структурами, чуждыми подлинным интересам
крестьянства. В результате попечительная политика Николая I только убедила
Завершалось освоение черноземных степей Новороссии. С начала XVIII в. до середины XIX в. пахотные угодья там выросли втрое. Это дало возможность России за 30 лет почти в 4 раза, с 18 до 69 млн пудов, увеличить свой хлебный вывоз. При этом сбыт хлеба внутри государства в 9 раз превосходил вывоз за границу. На уборке хлеба крепостных крестьян не хватало, так что привлекались вольнонаемные батраки со всей России.
Рост товарности сельскохозяйственного производства вызывал сокращение крестьянских наделов и растущее обезземеливание крестьянства. В мелкопоместных имениях юга России больше половины крепостных жили в барских усадьбах в качестве дворовых и батраков. Однако вместе с тем некоторая часть государственных крестьян все активнее покупала и арендовала землю. К 1858 г. 270 тыс. крестьян успели купить более 1 млн десятин земли. Им запрещалось покупать крепостных, поэтому они вели свое хозяйство при помощи батраков. Правда, крестьянское землепользование было менее производительным, чем помещичье.
Кризис крепостнического хозяйства постепенно охватывал все сферы — от крестьянского двора до государственной казны. Крестьянские повинности не могли расти бесконечно. Обезземеливание крестьян разоряло их хозяйства, что в конце концов приводило к снижению доходов помещиков. Имения становились убыточными, и приходилось закладывать их в банке, чтобы получить деньги на ведение хозяйства. Кредитование убыточных помещичьих хозяйств к середине XIX в. стало главной заботой государственных банков. Всего было заложено 66% крепостных крестьян. В то же время министр финансов Николая I E. Ф. Канкрин был противником организации частных банков, считая их деятельность спекуляцией. В помещичьих хозяйствах банковские ссуды непроизводительно растрачивались, вернуть их было сложно. Это приводило к тому, что у банков систематически не хватало средств на кредитование промышленного строительства.
Это было опасно для экономики страны в период, когда в Европе уже подходил к завершению промышленный переворот — превращение ручного мануфактурного производства в машинное фабричное. С этим процессом была связана реорганизация металлургического и металлообрабатывающего производств — основы оборонной промышленности, многих других отраслей. В России во второй четверти XIX в. промышленный переворот только начинался. В основном он распространялся на отрасли легкой промышленности с вольнонаемным трудом. Только в 40-е гг. ввоз машин из-за границы возрос в 2,5 раза.
Е. Ф. Канкрин опасался последствий крупного фабричного производства (прежде всего роста пролетаризированного насе-
ления) и не считал нужным способствовать его распространению в России. Уральская металлургическая база, созданная в XVIII в., из двигателя экономики России превратилась в ее тормоз. Металла в стране стало не хватать. Вывоз фабричных изделий в Среднюю Азию, Иран, Турцию, продажа их на внутреннем рынке не давали достаточных прибылей для того, чтобы осуществить реорганизацию производства за счет накоплений самих предприятий. В то же время получить государственный кредит на развитие производства было невозможно.
Единственной отраслью промышленности, получавшей государственные субсидии, была военная. В 1842 г. из государственного бюджета, составлявшего 173 млн рублей, армия и флот получили около половины —82 млн рублей. За счет этого развивались металлообрабатывающие предприятия в Петербурге, строились новые боевые корабли — пароходы (хотя флот оставался в основном парусным), совершенствовалась артиллерия. Но потребности обороны страны были неизмеримо большими. В Европе шло полное перевооружение армий, строились железные дороги, служившие средством переброски войск. В России для этого отсутствовала промышленная база. Правда, к 1851 г. была построена железная дорога между Москвой и Петербургом. Началось строительство шоссейных дорог.
Внешнеполитическое противостояние Россиии Европы.Между тем внешнеполитические претензии самодержавия в 30—50-е гг. XIX в. непрерывно возрастали. Николай I все в большей мере чувствовал себя вершителем судеб Европы, спасителем европейских монархов от революции. В 1830 г., во время революций во Франции и Бельгии, он настаивал на посылке для их подавления 60-тысячного русского корпуса. Это вызвало кризис «Священного союза», члены которого боялись столь активных действий. От этих намерений царя заставило отказаться только восстание в Польше. Польская армия перешла на сторону восставших. Сейм объявил о падении власти Романовых и установил временное правительство. Но восстание в Польше было подавлено. В 1831 г. Варшава была взята штурмом. Началась политика русификации Польши и Западной Украины. В 1839 г. под давлением правительства униаты «воссоединились» с православными.
Революционный подъем 1848—1849 гг. и угроза свержения австрийского императора побудили царя послать по просьбе Франца Иосифа I в восставшую Венгрию войска. В результате революция была разгромлена. Николай I заслужил в либеральных кругах прозвище «жандарм Европы». Укрепление внешнеполитического положения России вызывало все большее недовольство на Западе.
Мечтой Николая I было «положить конец восточному делу», т. е. в одиночку добиться полного разгрома Османской империи. Это обострило отношения России с Францией, Англией и Австрией, стремившимися получить на территории бывшей Османской империи рынки сбыта. Успехи России в «восточном вопросе» толкали их на поддержку Турции.
В 20-е гг. совместные действия против турок были еще возможны. В 1827 г. русско-французский флот, добиваясь независимости Греции, нанес турецкому флоту поражение у Наварина. Но уже в 1826 г. Англия спровоцировала русско-иранский конфликт, превратившийся в войну 1826—1828 гг. Только благодаря действиям генерала А. П. Ермолова была предотвращена попытка взятия Тифлиса (Тбилиси) иранскими войсками. Военные действия были перенесены на территорию Азербайджана и Армении. Под угрозой оказалась столица Ирана Тегеран. В 1828 г. был подписан Туркманчайский мирный договор, по которому Россия получала часть Азербайджана и Армении, а также исключительное право держать военный флот на Каспийском море.
В 1828—1829 гг. развернулись боевые действия между Россией и Турцией. Они шли одновременно на Дунае и на Кавказе. Русская армия вошла в Болгарию, захватив Варну, а затем и Адрианополь, оказавшись в 60 км от Стамбула. На восточном фронте русские войска взяли Каре, Эрзерум и продвигались к Трапезунду, в глубь Турции. Османская империя оказалась на краю гибели. По Адрианопольскому мирному договору 1829 г. Россия получила острова в дельте Дуная, часть кавказского побережья Черного моря, свободу плавания в черноморских проливах. Результатом войны было предоставление независимости Греции. Эти события были оценены в Европе как «несчастье». Англия официально опротестовала Адрианопольский договор.
Тем не менее в 1833 г. России удалось добиться еще большего успеха, поддержав турецкого султана в борьбе против его восставшего вассала — египетского паши. Под Стамбулом, в Ункяр-Искелеси, был подписан русско-турецкий договор о военном сотрудничестве, по которому Турция взамен обещания Россией военной помощи гарантировала закрытие Дарда-нелльского пролива для иностранных военных судов. Это закрепляло господство России на Черном море. Ункяр-Искеле-сийский мир являлся высшим успехом политики царизма в восточном вопросе. Никогда Россия не была так близка к осуществлению своих внешнеполитических планов, как в этот
Кавказская война.Закончился провалом и совместный план Англии и Османской империи ослабить Россию на востоке, воспользовавшись восстанием против царизма мусульман-
Главные победы Шамиля в 1834—1850 гг. были связаны с его борьбой против поддерживавших Россию горских феодалов, в глазах простого народа являвшихся эксплуататорами и предателями национальных ценностей. Однако обогащение Шамиля и его окружения вызвало обычный для традиционных обществ отход народа от власти, поправшей национальные обычаи. С этого начались поражения Шамиля. В 1859 г. он был взят в плен. Северный Кавказ и Дагестан были присоединены к России. Тысячи кавказских мусульман бежали в Османскую империю.
Крымская война.Ункяр-Искелесийский мир создавал предпосылки для доминирования России в Европе и на Ближнем Востоке. Но социально и экономически Россия не была
Когда произошел новый конфликт турецкого султана и египетского паши, европейские державы вмешались в него и по Лондонской конвенции 1841 г. поставили Османскую империю под совместный протекторат пяти великих европейских держав: Англии, Франции, Австрии, Пруссии и России.
В начале 50-х гг. возник спор, какой из христианских общин в Палестине владеть ключами от Вифлеемского храма, основанного на месте, где, по преданию, родился Иисус Христос. Николай I отстаивал интересы православной общины. Франция выступила защитницей интересов католиков, которым и были отданы ключи. Тогда Николай I, пытаясь принудить Турцию к повиновению, в 1853 г. оккупировал автономные дунайские княжества. В ответ Турция объявила России войну. В сущности, это была провокация европейских держав
Осенью 1853 г. русская эскадра адмирала П. С. Нахимова уничтожила турецкий флот в Синопской бухте. Вскоре Англия, Франция и Сардиния объявили России войну. Это было полной неожиданностью для Николая I. Враждебный нейтралитет по отношению к России сохраняла даже Австрия, где лишь незадолго до этого власть императора была спасена си-
1 Некоторые из этих племен — адыги, кабардинцы, черкесы — с VI— VII вв. были христианами, но в XV в. были обращены в мусульманство крымскими ханами.
Крымская война продемонстрировала мужество русских солдат и офицеров и одновременно военно-экономическую слабость России. Осада Севастополя продолжалась около года. Сказалось отсутствие необходимых транспортных средств, недостаток современных средств вооружения, хаотическое состояние военного хозяйства, злоупотребления военной и гражданской администрации.
Крымская война стала приговором попыткам России играть роль великой европейской державы без глубокой модернизацииобщественного строя, прежде всего без ликвидации крепостничества и развития промышленности на основе свободного труда и создания буржуазной экономики, т. е. рынка товаров, труда и капитала.
Николай I умер в самый разгар боев за Севастополь, когда уже стало ясно, что война проиграна. По Парижскому мирному договору 1856 г. Россия потеряла острова в дельте Дуная и часть Южной Бессарабии, а главное, ей было запрещено держать военный флот на Черном море. Это вынудило правительство к поиску принципиально новых форм самоопределения страны по отношениюк европейской цивилизации.
Повторим пройденное:1. Какие меры предпринял Николай I для усиления контроля над обществом и культурой? 2. В чем выражались претензии России на господство над Европой? 3. В чем проявлялось экономическое отставание России от западноевропейских стран в первой половине XIX в.?
Подумайте и ответьте:1. Чем отличался консерватизм конца правления Александра I от консервативной политики Николая I? Что такое попечительная политика государства и как она связана с традиционными ценностями российской культуры? 2. Какую роль в реализации попечительной политики играла бюрократия? Почему николаевскую эпоху связывают с завершением формирования российской бюрократии?
3. Каково было отношение бюрократии к государству и обществу?
4. Как были связаны власть бюрократии и слабость правового сознания
в России? 5. Как сочетались внешнеполитические претензии России и по
литическая и экономическая ситуация в стране в середине XIX в.? К че
му это привело?
Текст книги «История России XIX – начала XX вв.»
Автор книги: Николай Цимбаев
Жанр: История, Наука и Образование
Текущая страница: 8 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
В короткое время он создал новую систему управления государственной деревней, которая строилась по вертикали: губерния – округ – волость – сельское общество. Вводилось выборное сельское и волостное самоуправление, создавались сельские и волостные судебные расправы для разбора мелких крестьянских тяжб. Все выборные из крестьян находились под опекой чиновников, для чего в каждой губернии учреждалась Палата государственных имуществ. Сохранялось общинное землепользование и периодические переделы земли. Была проведена реорганизация оброчной повинности, которая стала соотноситься с доходностью крестьянского надела. В деревне создавались кредитные кассы, которые выдавали нуждавшимся крестьянам ссуды на льготных условиях. Обязательной стала общественная запашка, которая должна была способствовать созданию зерновых резервов на случай неурожая. По России было создано свыше 3300 хлебных запасных магазинов.
Часть общественной запашки в обязательном порядке отводилась под посевы картофеля. Впервые эта мера была опробована после неурожая начала 1830‑х гг. и привела к недовольству крестьян, у которых под картофель изымались лучшие земли. За неисполнение указаний властей им грозили телесные наказания и штрафы. В 1834 г. в некоторых губерниях начались волнения, которые были названы картофельными бунтами. Власти объясняли их крестьянским невежеством и незнанием приемов возделывания и уборки картофеля.
В 1840-43 гг. картофельные бунты повторились на Урале и в Поволжье. Особое возмущение крестьян вызывало принудительное изъятие зерна для складирования в хлебных магазинах. Происходили столкновения государственных крестьян с войсками, в Оренбургской губернии по деревням расходились рукописные прокламации с призывами к неповиновению. В столкновениях с войсками крестьяне оказывали вооруженное сопротивление, были убитые и раненые. Тысячи крестьян были подвергнуты телесным наказаниям, многие сосланы в Сибирь. Картофельные бунты, в которых участвовало до полумиллиона крестьян, вынудили власти пойти на уступки. Обязательные посевы картофеля были отменены. Для Киселева это была неудача, которая свидетельствовала о невозможности полной регламентации крестьянской жизни.
С большим успехом решались вопросы народного образования и медицинской помощи в государственной деревне. В течение двадцати лет было заведено свыше 2,4 тыс. сельских приходских училищ, что способствовало повышению уровня крестьянской грамотности. По настоянию Киселева открывались училища для крестьянских девочек. В деревне организовывались медицинские и ветеринарные пункты. Под присмотром чиновников создавались образцовые государственные фермы, где крестьяне могли получить новые агротехнические навыки. П. Д. Киселев как бы воплощал в жизнь рационалистические представления просветителей прошлого века. Он руководствовался такими категориями, как «разум» и «общая польза», пренебрегая экономическими соображениями.
В целом реформа Киселева улучшила положение государственной деревни, внесла позитивные изменения в быт государственных крестьян. Однако она не стала, как на то надеялся ее инициатор, первым шагом к преобразованию крепостной деревни, где помещичьи интересы резко ограничивали возможность бюрократического вмешательства.
Неспособность решить назревший крестьянский вопрос свидетельствовала о кризисе самодержавной инициативы, она предопределила конечную неудачу всей внутренней политики Николая I.
3. Николаевская реакция
Сергей Семенович Уваров. Внутренняя политика Николая I отличалась последовательностью. На протяжении тридцати лет ее содержание оставалось неизменным и сводилось к немногим важнейшим задачам: укреплению прерогатив самодержавной власти, совершенствованию бюрократического аппарата и контролю над всеми сферами общественной, культурной и частной жизни. Такая политика создавала иллюзию стабильности, но в действительности обрекала страну на застой, на экономическое и социальное отставание от передовых европейских государств. Ее проведение требовало возведения «умственных плотин» и создания универсальной идеологической доктрины, которая могла бы противостоять разрушительному «духу времени». Решать эту задачу выпало С. С. Уварову, который долгие годы считался столпом правительственной политики в области просвещения и культуры.
Уваров был умен, европейски образован. В александровское время был попечителем Петербургского учебного округа, в 1818 г. стал президентом Академии наук. Слыл либералом, входил в «Арзамас». В разгар борьбы с Наполеоном он написал несколько брошюр, обращенных к европейскому общественному мнению, где идейно обосновал необходимость противостояния деспотизму. Он выражал надежду, что «цари, народы на могиле Бонапарта совместно принесут в жертву деспотизм и народную анархию». Революция была для него «грудой преступлений и бесполезных несчастий». Убежденный монархист, Уваров полагал, что республиканский строй «неприменим к современной системе великих европейских государств». Общеевропейским идеалом он считал легитимное правление, где «мощные барьеры обеспечивают гражданские свободы личности». Откликаясь на варшавскую речь Александра I, он провозгласил политическую свободу «последним и прекрасным даром Бога».
После 14 декабря либерализм Уварова улетучился. Время высветило низкие стороны его характера, он поступал, по выражению Пушкина, «как ворон, к мертвечине падкий». В 1832 г. Уваров был назначен на пост товарища (заместителя) министра народного просвещения. Его первым шагом стало очищение Петербургского университета, выразившееся в увольнении неугодных профессоров, вторым – ревизия Московского университета, где было раскрыто «дело Сунгурова», приведшее к разгрому студенческого кружка, участники которого обвинялись в сочувствии польским повстанцам. Изучив причины «своевольства» студентов, он пришел к выводу: «Не ученость составляет доброго гражданина, верноподданного своему государю, а нравственность его и добродетели». Благодаря Уварову нравственность и добродетель стали категориями внутренней политики.
Православие, самодержавие и народность. Стержнем уваровского отчета о ревизии Московского университета стала мысль привести всю культурную и общественную жизнь России «к той точке, где сольются твердые и глубокие знания с убеждением и теплою верою в истинно русские хранительные начала православия, самодержавия и народности, составляющие последний якорь нашего спасения и вернейший залог силы и величия нашего отечества». Суть николаевской идеологии была передана исключительно точно. Отчет получил одобрение императора, и С. С. Уваров стал министром народного просвещения. Он принадлежал к тем немногим николаевским сановникам, кто никогда не служил в военной службе, но царь прощал этот изъян, ценя его политический кругозор, умение обращать на пользу самодержавию достижения европейской мысли.
Находясь на этом посту, Уваров окончательно систематизировал те воззрения, что стали основой николаевской идеократии, краеугольный камень которой – доктрина превосходства православной и самодержавной России над «гибнущим Западом». Эта мысль лежала в основе ранних манифестов Сперанского и Блудова, эти начала были изложены в политических сочинениях Карамзина. Доктрина Уварова идеально соответствовала представлениям Николая I о России и ее месте в мире.
Призванный к решению задачи, которая была тесно связана «с самою судьбою Отечества» и заключалась в том, чтобы «найти начала, составляющие отличительный характер России и ей исключительно принадлежащие», Уваров провозгласил национальными началами православие, самодержавие и народность. Он утверждал: «Искренно и глубоко привязанный к церкви отцов своих, русский искони взирал на нее как на залог счастья общественного и семейственного. Без любви к вере предков народ, как и частный человек, должен погибнуть… Самодержавие составляет главное условие политического существования России. Русский колосс упирается на нем, как на краеугольном камне своего величия… Относительно народности все затруднение заключалось в соглашении древних и новых понятий; но народность не заставляет идти назад или останавливаться, она не требует неподвижности в идеях».
Цель доктрины Уваров формулировал четко: «Изгладить противоборство так называемого европейского образования с потребностями нашими; исцелить новейшее поколение от слепого, необдуманного пристрастия к поверхностному и иноземному, распространяя в оных душах радушное уважение к Отечеству».
Уваровская триада стала необходимым и важным компонентом внутренней политики Николая I, она призвана была обеспечить стабильность правительственной системы. Эта доктрина, которую иногда называют «теорией официальной народности», была основана на идее национальной исключительности и имперского превосходства. Внешнеполитические успехи, прочное внутреннее положение Российской империи как бы подчеркивали ее особое место в Европе, служили подтверждением правоты доктрины. Это была теория казенного патриотизма победоносной военной империи. Из нее вовсе не вытекала необходимость политической и экономической изоляции России, но весьма желательной представлялась изоляция идейная.
Доктрина Уварова претендовала на универсальность, она была обращена ко всем сословиям. По распоряжению Николая I в 1833 г. композитор А. Ф. Львов создал народный гимн на слова В. А. Жуковского. Львов вспоминал: «Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, годный для войск, годный для народа – от ученого до невежды». В этих словах удачно выражено стремление николаевской идеократии к всеохватности и общедоступности. Однако проповедь казенного патриотизма, православия и народности, понимаемой в «русском духе», была заведомо неприемлема для значительной части российских подданных, которые не были русскими и принадлежали к иной конфессии. Естественным ответом на нее стал национализм нерусских народов, борьба с которым сделалась постоянной заботой правительства.
Кирилло-Мефодиевское общество. В 1847 г. на Украине было раскрыто тайное Кирилло-Мефодиевское общество, организаторами которого были литераторы и историки Н. И. Костомаров, П. А. Кулиш, Н. И. Гулак, близок к обществу был поэт Т. Г. Шевченко. Правила общества были основаны на идеалах христианской нравственности, они предусматривали отмену крепостного права, равенство граждан и, главное, создание федерации славянских народов с центром в Киеве. Кирилло-Мефодиевское общество продолжало традиции панславизма, которые были присущи декабристскому Обществу соединенных славян. Влияние его идей было незначительно. Однако глава III отделения А. Ф. Орлов потребовал, чтобы цензура с особым вниманием следила за теми учеными и литературными сочинениями, «где дело идет о народности или о языке Малороссии и других подвластных России земель, не давая любви к родине перевеса над любовью к отечеству, империи и изгоняя все, что может вредить последней любви, особенно о мнимых настоящих бедствиях и о прежнем, будто бы необыкновенно счастливом, положении подвластных племен».
Цензура. Цензура была важной частью николаевской идеократии. Именно на цензурные инстанции возлагалась ответственность за состояние дел в литературе и театре, за общее состояние умов и народную нравственность. В 1826 г. император утвердил Цензурный устав, который современники назвали «чугунным». Был учрежден Главный цензурный комитет, который подчинялся министерству народного просвещения. Цензоры обязаны были действовать согласно «политическим обстоятельствам и видам правительства», не пропускать сочинений, порицающих монархический образ правления или содержащих «предположения о преобразованиях каких-либо частей государственного управления». Для Николая I это был естественный ответ на реформаторские настроения прошлого царствования.
Устав 1826 г. требовал от цензоров контролировать не только политическую, но и литературную сторону сочинений, «ибо разврат нравов приуготовляется развратом вкусов». Произвол был столь велик, что два года спустя правительство вынуждено было дать новый Цензурный устав, где цензорам рекомендовалось не придираться к словам и отдельным выражениям. Впрочем, изощренность тех, кто следил за литературным процессом, была такова, что один из цензоров похвалялся умением на законных основаниях запретить молитву «Отче наш». В николаевское время цензурный контроль, помимо Цензурного комитета, осуществляли самые разные ведомства: Синод, Академия наук, министерство императорского двора, университеты. Была цензура театральная, духовная, военная. Верховный надзор был обязанностью III отделения, для которого общественное безмолвие было свидетельством успеха в овладении умами.
В отношении литературы и особенно журналистики Уваров был сторонником твердых мер. По его настоянию в 1834 г. был запрещен журнал Н. А. Полевого «Московский телеграф», который пытался следовать либеральным традициям александровского времени. Уваров докладывал царю: «Революционное направление мысли, которое справедливо можно назвать нравственною заразою, очевидно обнаруживается в сем журнале». Он обвинял Полевого в нелюбви к России и утверждал: «Декабристы не истреблены: Полевой хотел быть органом их». Крайне редко выдавались разрешения на новые периодические издания, в журналистике тон задавали Ф. В. Булгарин и Н. И. Греч, которые следовали указаниям Третьего отделения.
«Мрачное семилетие». Европейские революции 1848 г. стали поводом для усиления цензурного гнета. Уже в феврале был создан секретный комитет, по рекомендациям которого вскоре был учрежден Комитет для высшего надзора за духом и направлением печатаемых в России произведений. По имени председателя комитет получил название Бутурлинского. Его задачей был сплошной просмотр всех печатных изданий, выходивших в России, надзор за цензорами, редакторами и издателями. Деятельность Бутурлинского комитета давала основание современникам говорить о стремлении правительства ввести в России единомыслие. Создание Комитета означало дальнейшее развитие идеократии, и не случайно последние годы царствования Николая I вошли в историю как «мрачное семилетие».
После 1848 г. правительственная реакция оправдала предсказание историка С. М. Соловьева: «Нам, русским ученым, достанется за эту революцию».
Долгие годы Николай I играл роль покровителя науки и высшего образования, хотя и полагал, что университеты являются рассадниками вольнодумства. Он понимал, что для государственной службы требуются подготовленные чиновники. В его царствование были открыты Технологический и Межевой институты, Училище правоведения, Военно-морская академия и другие специальные учебные учреждения.
По университетскому уставу 1835 г. лица, окончившие университет, получали чин 10‑го или 12‑го класса по Табели о рангах. С. С. Уваров наладил систему подготовки отечественной профессуры, способствовал заграничным командировкам молодых ученых, открывал новые кафедры. С началом «мрачного семилетия» он был отправлен в отставку. Новый министр князь П. А. Ширинский-Шихматов ограничил преподавание политической экономии, философии и правовых дисциплин, поощрял занятия богословием, запретил принимать в университеты лиц недворянского происхождения. Резко сократилось число студентов, была повышена плата за обучение. Отлаженная образовательная система оказалась на грани развала. Соловьев констатировал: «Что же было следствием? Все остановилось, заглохло, загнило. Русское просвещение, которое еще надобно было продолжать взращать в теплицах, вынесенное на мороз, свернулось».
Николаевская реакция торжествовала.
ГЛАВА V
Общественная жизнь николаевской России
1. Чаадаев и казенный патриотизм
Дворянское общество после 14 декабря. Царствование Николая I началось картечными выстрелами на Сенатской площади. Первые аресты были сделаны на исходе дня, ознаменованного, как отмечалось в правительственном донесении, «буйством немногих и знаками общего усердия, нелицемерной преданности престолу, и всего более примером царственных доблестей, наследственных в сем августейшем доме, который был предметом безумной злобы мятежников». В столицах и в провинции энергично велось следствие по делу декабристов, быстро расширялся круг арестованных, под подозрение попадали их знакомые и члены семей. По свидетельству современника, в Москве аресты навели «всюду и на всех такой ужас, что почти всякий ожидал быть схваченным и отправленным в Петербург». К примеру, глава Общества любомудрия В. Ф. Одоевский предал огню устав философского общества и протоколы тайных заседаний, запасся медвежьей шубой и ждал ареста.
Среди дворян царили испуг, стремление оправдаться. А. И. Герцен с горечью судил об обществе, которое «при первом ударе грома, разразившегося над его головой после 14 декабря, растеряло слабо усвоенные понятия о чести и достоинстве». После расправы над декабристами в обществе происходили скорые и губительные перемены, оно поистине обезлюдело.
На этом фоне ярче вырисовывались личности, хранившие достоинство и верность принципам. Князь П. А. Вяземский, который когда-то трудился над Уставной грамотой, успел разочароваться в либерально-конституционных начинаниях, не верил он и в успех заговора. В историю он вошел как «декабрист без декабря», полагавший, что «оппозиция у нас – бесплодное и пустое ремесло». Вместе с тем он прозорливо предсказывал, что «ограниченное число заговорщиков ничего не доказывает», единомышленников много, и через десять-пятнадцать лет новое поколение придет им на помощь.
Высокую способность к состраданию и сочувствию проявили женщины. Общественным подвигом стал отъезд жен декабристов в Сибирь, чему резко противилось правительство, но что соответствовало давнему обычаю, согласно которому жена разделяла судьбу мужа. Женщины выступали в роли хранительниц духовных и этических традиций. Хозяйка литературного салона А. П. Елагина благоговейно чтила имя сослуживца ее мужа декабриста Батенькова. Дом Елагиных, «республика у Красных ворот», был средоточием умственной жизни Москвы, в нем царили свободомыслие и терпимость, редкие в николаевское время, когда, по словам современника, «в развитии нашей общественности последовал насильственный перерыв».
По итогам следствия по делу декабристов правительство опубликовало «Донесение Следственной комиссии». Составитель «Донесения» недавний либерал Д. Н. Блудов называл тайные общества «скопищем кровожадных цареубийц», а в планах заговорщиков находил «едва вероятное и смешное невежество». Он тщательно проследил воздействие на декабристов передовой европейской мысли и обвинил их в подражательности. Движение понималось как «зараза извне привнесенная». «Донесение» призвано было убедить общественное мнение в случайности появления тайных обществ, в оторванности декабристов от действительности.
Николай I и его сановники никогда публично не признавали закономерности освободительных идей в России. Между тем нравственно-политические отчеты Третьего отделения отмечали недовольство настоящим порядком вещей, «зародыши якобинства, революционный и реформаторский дух». Особое беспокойство вызывала дворянская молодежь, которая, прикрываясь «маской русского патриотизма», мечтала о конституции, уничтожении рангов и о свободе. Опасным казалось возвращение к «идеям Рылеева» – объединение «в кружки под флагом нравственной философии и теософии».
Такого рода кружок составили члены Общества любомудрия, после 14 декабря прекратившие свои тайные собрания, но объединенные вокруг журнала «Московский вестник». Среди них были живы настроения политического либерализма александровского времени, что давало основания Третьему отделению характеризовать их как «истинно бешеных либералов», чьи суждения отзываются «явным карбонаризмом».
«Европеец». Когда в 1832 г. бывший любомудр И. В. Киреевский начал издавать журнал «Европеец», который уже названием своим утверждал мысль об общности путей русской и европейской культуры, то его программная статья «Девятнадцатый век» обратила на себя внимание Николая I. В статье Киреевский воспевал либеральные ценности, на что император заметил: «Под словом просвещение он понимает свободу, деятельность разума означает у него революцию, а искусно отысканная середина не что иное, как конституция». Журнал был запрещен, однако философские искания, начатые любомудрами, были продолжены.
Кружок Станкевича. Огромное значение в истории русского общества имел кружок Н. В. Станкевича, который возник в Московском университете в 1832 г. Он объединил талантливых представителей последекабристского поколения, из него вышли западники и славянофилы, В. Г. Белинский, М. А. Бакунин, М. Н. Катков. Углубление в системы Шеллинга и Гегеля не было для них самоцелью, смысл обращения к классической немецкой философии объяснял И. В. Киреевский: «Чужие мысли полезны только для развития собственных. Философия немецкая вкорениться у нас не может. Наша философия должна развиваться из нашей жизни, создаться из текущих вопросов, из господствующих интересов нашего народного и частного быта». В философии искали ключ к познанию российской действительности, занятия ею были естественной формой отхода от политической проблематики декабристского времени и ступенью на пути к социальным вопросам, которые занимали «идеалистов сороковых годов».
Серьезным испытанием для николаевского режима стали события 1830–1831 гг. Июльская революция во Франции, революция в Бельгии, волнения в германских и итальянских землях, польское восстание и холерные бунты всколыхнули общественность. Это было время вновь возникшего интереса к политике, мечтаний о перемене правительственного курса. Третье отделение отмечало стремление московских студентов «овладеть общественным мнением, вступить в связь с военной молодежью». Среди недовольных были те, кто ориентировался на опыт Западной Европы, и их оппоненты, мечтавшие о реформах в русском духе. Правительство ответило распространением слухов об угрозе военной интервенции западных держав, о необходимости сохранить целостность империи. Волна национализма и казенного патриотизма захлестнула общество. Высочайшие манифесты писал Блудов, который, по замечанию Вяземского, «получил литературную известность прологами своими к действиям палачей». Взятие Варшавы в августе 1831 г., которое совпало с Бородинской годовщиной, царь и его окружение восприняли как знаменательное совпадение.
Казенный патриотизм. Николаевские идеологи охотно вспоминали национальный подъем 1812 г., патриотический энтузиазм эпохи наполеоновских войн. В действительности казенный патриотизм, возведенный в ранг правительственной политики, был противоположен, прямо враждебен общественным настроениям александровского времени, когда все – и петербургские сановники, и члены московского Английского клуба, и военная молодежь – верили в единство исторических судеб русского и других европейских народов, чуждались идеи русской исключительности.
Заграничные походы русской армии освобождали Европу от наполеоновского владычества.
Высокий патриотизм солдат и офицеров переплетался с сознанием общеевропейского единства. Об этом тонко писал Пушкин: «Между тем война со славою была кончена. Полки наши возвращались из-за границы. Народ бежал им навстречу. Музыка играла завоеванные песни: Vive Henri-Quatre, тирольские вальсы и арии из Жоконда. Офицеры, ушедшие в поход почти отроками, возвращались, возмужав на бранном воздухе, обвешанные крестами. Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские слова. Время незабвенное! Время славы и восторга! Как сильно билось русское сердце при слове «отечество»!»
Уваровская идеология казенного патриотизма довела до предела принципиальное политическое и идейно-культурное противопоставление России и Европы, присущее манифестам Сперанского и Блудова. Она была универсальна и предназначалась разным слоям русского общества. Казенные идеи усердно утверждались журналистами и университетскими профессорами, они излагались в школьных учебниках и звучали на театральной сцене. Герой пьесы знаменитого тогда драматурга Нестора Кукольника восклицал: «Да знает ли ваш пресловутый Запад,// Что если Русь восстанет на войну,// То вам почудится седое море,// Что буря гонит на берег противный!»
В сентябре 1832 г., начиная курс лекций в Московском университет, историк М. П. Погодин, который прочно связал свою ученую карьеру и общественную репутацию с идеями казенного патриотизма, использовал победу над Наполеоном как аргумент, доказывающий превосходство России над Европой: «Отразив победоносно такое нападение, освободив Европу от такого врага, низложив его с такой высоты, обладая такими средствами, не нуждаясь ни в ком и нужная всем, может ли чего-нибудь опасаться Россия? Кто осмелится оспаривать ее первенство, кто помешает ей решать судьбу Европы и судьбу всего человечества, если только она сего пожелает?» Погодин утверждал, что александровским царствованием завершился европейский период русской истории, а Николай I начал ее «своенародный», национальный период.
Воздействие казенного патриотизма, утверждавшего превосходство самодержавной России над Европой, на российское общество было глубоким. Ушло в прошлое привычное для общественного сознания историко-культурное сопоставление российских и европейских порядков. Ему на смену пришло и прочно укоренилось противопоставление российских и европейских политических и социальных институтов, идея особого русского пути. Внедряемая николаевскими идеологами, она была принята и теми, кто не склонен был безоговорочно следовать уваровским восхвалениям православия, самодержавия и народности.
Но в противовес казенному тезису в либеральной среде выдвигается концепция об отсталости России, отсталости изначальной, метафизической. Эта концепция возникла из попыток противостоять официальной идеологии. В известной мере она способствовала осмыслению причин реального отставания крепостной России от буржуазных государств Европы. Споры о российском превосходстве или отсталости составили главное содержание идейной жизни, хотя они, конечно, не исчерпывали духовной картины николаевской эпохи.
В первом «Философическом письме» его автор писал: «Мы живем одним настоящим в самых тесных его пределах, без прошедшего и будущего, среди мертвого застоя… Исторический опыт для нас не существует, поколения и века протекли без пользы для нас. Глядя на нас, можно было бы сказать, что общий закон человечества отменен по отношению к нам. Одинокие в мире, мы ничего не дали миру, ничему не научили его; мы не внесли ни одной идеи в массу идей человеческих, ничем не содействовали прогрессу человеческого разума, и все, что нам досталось от этого прогресса, мы исказили».
Чаадаев называл себя христианским философом, был увлечен идеями католицизма. Причины отсталости России он усматривал во влиянии православия, унаследованного от «жалкой, глубоко презираемой» европейскими народами Византии. В политическом плане его концепция направлена была против самодержавия, он стремился показать ничтожество николаевской России в сравнении со странами Западной Европы. Именно эта сторона чаадаевской статьи привлекла наибольшее внимание, когда она в 1836 г. была напечатана в журнале «Телескоп». По докладу С. С. Уварова Николай I объявил Чаадаева сумасшедшим, редактор журнала Н. И. Надеждин был сослан. Упоминать в печати о статье было запрещено.
Русскому обществу остался неизвестен весь цикл «Философических писем», в одном из которых был сформулирован основной социальный закон современности: «Сколько ужасов заключает в себе одно слово: раб! Вот заколдованный круг, в нем все мы гибнем, бессильные выйти из него, вот проклятая действительность, о нее мы все разбиваемся».
Чаадаев и общество. Петр Яковлевич Чаадаев – ключевая фигура общественной жизни николаевского времени. Более четверти века он был зачинателем идейных споров и их непременным участником, до конца жизни оставаясь, по его словам, противником «разнузданного патриотизма». Прямых последователей у него было мало: немногие принимали безотрадный чаадаевский пессимизм, неверие в творческие силы русского народа, католические симпатии. Однако многие, подобно Чаадаеву, приняли навязанный николаевскими идеологами тезис о противоположности России и Европы, который был достаточно характерен для времени в целом. Трактовали его по-разному, чаще всего следуя за Погодиным. Недавний любомудр В. Ф. Одоевский утверждал: «Осмелимся же выговорить слово, которое, может быть, теперь многим покажется странным и через несколько времени слишком простым: Запад гибнет! Девятнадцатый век принадлежит России».
Эволюционировали взгляды на будущую роль России и самого Чаадаева, который не склонен был считать николаевскую систему неустранимой помехой на пути превращения России в центр европейской цивилизации: «Мы призваны, напротив, обучить Европу бесконечному множеству вещей, которых ей не понять без этого. Не смейтесь: вы знаете, что это мое глубокое убеждение. Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы уже сейчас являемся ее политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущество, опирающееся на материальную силу».
Среди немногих, кто не принимал внеевропейской судьбы России, были А. С. Пушкин, решительно возражавший Чаадаеву, и П. В. Киреевский, которого бесила «проклятая чаадаевщина». Он пытался найти путь, что позволил бы соединить неприятие казенного патриотизма с чувством национальной гордости. Деятельным утверждением идей истинного патриотизма, вкладом Петра Киреевского в сокровищницу национальной памяти стало собирание народных песен, к которому он приступил в начале 1830‑х гг.