Что такое научная обоснованность
научное обоснование
3.3 научное обоснование : Обоснование параметров, характеристик и технологий производства, обеспечивающих безопасность создаваемых объектов гидроэнергетики на основе специальных научных исследований и моделирования процессов, воздействий и нагрузок.
Смотреть что такое «научное обоснование» в других словарях:
научное обоснование — (Отчет Всемирной Ассамблеи по стандартизации электросвязи 2008 г. (ВАСЭ 08)). [http://www.iks media.ru/glossary/index.html?glossid=2400324] Тематики электросвязь, основные понятия EN rationale … Справочник технического переводчика
СТО 70238424.27.140.037-2009: Гидроэлектростанции. Научное обоснование создания гидроэнергетических объектов. Нормы и требования — Терминология СТО 70238424.27.140.037 2009: Гидроэлектростанции. Научное обоснование создания гидроэнергетических объектов. Нормы и требования: 3.1 гидрогенерирующая компания : Компания (организация), в состав объектов собственности (активов)… … Словарь-справочник терминов нормативно-технической документации
Научное мировоззрение — Научная картина мира (НКМ) (одно из основополагающих понятий в естествознании) особая форма систематизации знаний, качественное обобщение и мировоззренческий синтез различных научных теорий. Будучи целостной системой представлений об общих… … Википедия
ОБОСНОВАНИЕ — способ рационального убеждения в надежности или в истинности какого либо высказывания, теории, концепции путем приведения в его пользу каких либо дополнительных аргументов общего или частного характера. Существуют три основных способа обоснования … Философия науки: Словарь основных терминов
НАУЧНОЕ ОТКРЫТИЕ — – раскрытие и научное обоснование существующих закономерностей, сил и связей между явлениями, до этого неизвестных человечеству. Н. о. далеко не всегда обладает элементом, необходимым для изобретения, а именно – промышленной осуществимостью. Если … Советский юридический словарь
ОБОСНОВАНИЕ — мыслительный процесс, основанный на использовании определенных знаний, норм и установок с целью регламентации и эталонизации практической и познавательной деятельности. В ходе О. устанавливается связь между двумя объектами основанием и… … Новейший философский словарь
ОБОСНОВАНИЕ — ОБОСНОВАНИЕ, я, ср. 1. см. обосновать. 2. То, чем что н. обосновано, довод. Глубокое научное о. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
Научное доказательство — Верификация Научный метод совокупность основных способов получения новых знаний и методов решения задач в рамках любой науки. Метод включает в себя способы исследования феноменов, систематизацию, корректировку новых и полученных ранее знаний.… … Википедия
ОБОСНОВАНИЕ — мыслительный процесс, основанный на использовании определенных знаний, норм и установок с целью регламентации и эталонизации практической и познавательной деятельности. В ходе О. устанавливается связь между двумя объектами основанием и… … Социология: Энциклопедия
Медицина — I Медицина Медицина система научных знаний и практической деятельности, целями которой являются укрепление и сохранение здоровья, продление жизни людей, предупреждение и лечение болезней человека. Для выполнения этих задач М. изучает строение и… … Медицинская энциклопедия
Научное обоснование
Важное место в арсенале методов научного познания занимают способы обоснования знания. Среди них особо выделяются способы, непосредственно связанные с опытом, а также научные и регулятивные принципы, использующиеся в качестве критериев приемлемости новых научных утверждений. Достаточно полно и глубоко данный материал изложен в работах А.А.Ивина. (Ивин А.А. Современная философия науки. – М.: Высшая школа, 2005. – 592с.)
Классификация способов обоснования
Выделяют следующие типы научного обоснования:
— теоретическую аргументацию, а именно – логическую аргументацию, системную аргументацию, принципиальную проверяемость, принципиальную опровержимость, условия совместимости, соответствие общим принципам, методологическую аргументацию;
— во-вторых, контекстуальная аргументация, которая включает аргументы к традиции, к авторитету, к интуиции, к вере, к здравому смыслу, к вкусу.
Рассмотрим указанные способы обоснования подробнее.
Эмпирическое обоснование: прямое подтверждение
Основа наук – соответствие теоретических положений эмпирическим данным. Прямое подтверждение – это непосредственное наблюдение явлений, о которых говорится в том или ином утверждении. При косвенном подтверждении речь идет о логической последовательности утверждений, а не о прямом подтверждении самого утверждения.
Тезис о теоретической нагруженности фактов и явлений окружающего мира показывает, что неинтерпретированных наблюдений, то есть наблюдений, не пропитанных теорией, вообще не существует. Более того, только теория решает, что можно наблюдать – утверждал В.Гейзенберг, подводя итог своим размышлениям относительно многочисленных попыток описания траектории электрона в камере Ч.Вильсона. В свое время для измерения заряда электрона Дж.Томсон (1856 – 1940) провел сложнейшие эксперименты с камерой Чарльза Вильсона (1869 – 1935), открыв, что в воздухе, перенасыщенном водяным паром, каждый ион становится центром конденсации пара. При конденсации возникают капельки воды, по которым можно проследить траектории движения заряженных частиц. В.Гейзенберг пришел к выводу о том, что сами по себе эксперименты, наблюдения должны удовлетворять законам квантовой механики.
Следует иметь в виду, что прямое подтверждение возможно лишь в случае утверждений о единичных объектах или ограниченных их совокупностях. Теоретические же положения касаются, как правило, неограниченных множеств вещей и явлений. Факты, используемые при таком подтверждении, далеко не всегда надежны и во многом зависят от общих теоретических соображений. Поэтому нет ничего странного в том, что сфера приложения прямого наблюдения является довольно узкой.
Итак, факты значат много, но далеко не все. В зависимости от того имеется ли в умозаключении связь логического следования между его посылками и заключением, различают два вида умозаключений: дедуктивные и индуктивные.
В дедуктивном, или необходимом, умозаключении связь посылок и заключения опирается на закон логики, в силу чего заключение с логической необходимостью вытекает (логические следует) из посылок. Такое умозаключение всегда ведет от истинных посылок к истинному заключению: все металлы электропроводны, алюминий – металл, следовательно, он проводит ток.
В индуктивном, или правдоподобном, умозаключении посылки и заключение не связаны между собой законом логики и заключение не следует логически из посылок. Достоверность посылок не гарантирует достоверности выводимого из них индуктивного заключения. Оно вытекает из посылок не с необходимостью, а лишь с некоторой вероятностью: алюминий проводит ток, железо проводит ток, медь, железо, алюминий – металлы, вероятно, все металлы проводят ток.
Ядром индуктивных способов рассуждения является косвенное эмпирическое подтверждение, неполная индукция, рассуждение по так называемым «перевернутым законам логики», целевое (телеологическое) обоснование, использование фактов, иллюстраций и образцов в качестве средств обоснования, истолкования и понимания как доводов в поддержку их общих посылок.
Способы индуктивного рассуждения разнообразны, их объединяет то, что принятые посылки говорят только об известной вероятности, или правдоподобности, связываемого с ними заключения, но не о его истинности. Дедукция дает истинное заключение из истинных посылок. Индукция ведет от истинных посылок только к вероятному, или проблематичному, заключению, которое нуждается в проверке. Индуктивные рассуждения играют особую роль в обосновании научных утверждений, поскольку они стремятся объяснить и понять исследуемый фрагмент действительности. Чем большее число следствий нашло подтверждение, тем выше вероятность проверяемого утверждения. Отсюда следует вывод – выводить из выдвигаемых и требующих надежного фундамента положений как можно больше логических следствий с целью их проверки. Однако лишь теоретическое обоснование позволяет нам перейти от многих фактов к науке.
Любая наука опирается на те или иные модели, основу которых составляют четко сформулированные гипотезы, получение из них некоторых следствий, которые могут быть сопоставлены с данными наблюдений. И в этом отношении важную роль выполняет гипотетико-дедуктивный метод как универсальный метод науки и вместе с тем метод косвенного эмпирического подтверждения.
Подавляющее большинство научных теорий не допускают не только аксиоматизацию, но даже построения по «методу принципов» (это относится, прежде всего, к гуманитарным наукам). И в этом случае прибегают к методу объяснения как косвенного подтверждения.
Объяснение – это выведение единичного утверждения из некоторого общего положения. По своей структуре объяснение совпадает с косвенным подтверждением (подтверждением следствий общего положения, которое подлежит процедуре обоснования). Однако при косвенном подтверждении мысль идет от единичного заключения к общей посылке умозаключения: заключение индуктивно поддерживает эту посылку. При объяснении же мысль идет от общего утверждения, входящего в состав посылок, к заключению: общая посылка дедуктивно обосновывает заключение. Таким образом, если выведенное при объяснении следствие подтверждается, тем самым косвенно подтверждается и используемое в объяснении общее положение.
А.А.Ивин приводит такой пример. Возьмем следующее объяснение: во всякой стране с частной собственностью есть тенденция к соблюдению прав человека; в Греция – страна с частной собственностью; следовательно, в Греции есть тенденция к соблюдения прав человека. То, что в Греции имеется такая тенденция, в какой-то мере поддерживает общее положение, что во всякой стране с частной собственностью имеет место указанная тенденция.
Хотя объяснение совпадает по общей структуре с косвенным подтверждением, эти две операции преследуют прямо противоположные цели. Объяснение включает факт в теоретическую конструкцию, делает его теоретически осмысленным и тем самым «утверждает» его как нечто не только эмпирически, но и теоретически несомненное.
Успешные объяснения и предсказания – необходимое условие истинности проверяемой теории. Но они не являются достаточным условием ее истинности. Подобно косвенному подтверждению теории подтвердившиеся объяснения и предсказания повышают правдоподобие теории и способствуют ее утверждению, но не делают ее истинной.
В этой связи, полагает А.А.Ивин, можно вспомнить старую теорию флогистона (огненной материи), которая внесла существенную упорядоченность в большой ряд физических и химических явлений. Эта теории объяснила, почему некоторые тела горят, а другие нет (первые якобы богаты флогистоном, а вторые бедны им) и почему металлы имеют намного больше общих свойств, нежели их руды (металлы полностью состоят из различных элементарных земель, соединенных с флогистоном, а поскольку флогистон содержится во всех металлах, он создает общность их свойств). Кроме того, теория флогистона объяснила ряд реакций получения кислоты при окислении веществ, подобных углероду и сере. Она также объяснила уменьшение объема, когда окисление происходило в ограниченном объеме воздуха – флогистон высвобождался при нагревании, которое «портит» упругость воздуха, абсорбирующего флогистон, точно так же, как огонь «портит» упругость пружины. Теория флогистона оказалась ошибочной, но сыграла свою позитивную роль, когда не было иных объяснений.
Если объяснение опирается на общее описательное положение, то понимание основано на общей оценке. Понимание обосновывает ценности, лежащие в основе теории, а не ее законы или иные общие описания. Ценности не способны иметь эмпирическое подтверждение. В силу этого понимание, предполагающее ценности, не имеет отношения к эмпирическому обоснованию научной теории.
Эмпирическое обоснование в формальных науках, математике и логике, включает два разнородных этапа:
— на первом, критерием истинности утверждения является не соответствие его реальности, а соответствие логической или математической интуиции и принятым принципам;
— на втором этапе происходит включение конкретной математической или логической теории в состав концепции, допускающей прямое или косвенное эмпирическое подтверждение. Только в результате такой проверки теория способна получить опосредованное эмпирическое подтверждение.
Истина в математике понимается первоначально как когеренция, т.е. как согласие нового положения с ранее принятыми утверждениями. Но лишь немногие математические результаты оказываются востребованными научными теориями, допускающими сопоставление с опытом. Эмпирическое подтверждение таких теорий означает, что используемые в них математические построения оказываются истинными не только в смысле когеренции, но и в смысле корреспонденции – согласия не только с математикой в целом, но и с существующей вне ее реальностью.
Математика представляет собой динамическое единство, в котором отдельные разделы и теории существуют только в многообразных и постоянно обновляющихся связях с другими разделами математики. Установление соответствия научной теории опыту означает соответствие опыту и математическому аппарату, хотя их связь с опытом является опосредованной. Об этом убедительно свидетельствуют логические парадоксы, наиболее резкой формой которого является антиномия, рассуждение, доказывающее эквивалентность двух утверждений, одно из которых является отрицанием другого. Именно в форме расхождения логической теории с практикой мышления обнаруживаются эти связи. И пусть косвенно, но парадоксы как раз и указывают на расхождение математической или логической теории с реальностью.
Теоретическое обоснование: логическое доказательство
Еще недавно все науки принято было делить на дедуктивные и индуктивные. Они выступали в роли систем надежно установленных истин. Античные математики и философы настаивали на исключительном использовании дедукции. В Средние века философов и теологов интересовали самые общие истины, касающиеся бога: дедукция также прекрасно подходила в доказательствах существования бога и рассуждениях о том, что человек – подобие бога. Декарт предлагал картину мира, в которой единственными реальностями, помимо бога, являются, с одной стороны, чисто математическая субстанция, не имеющая никаких характеристик, кроме пространственных, и, с другой – чисто мыслительные субстанции, бытие которых заключается в мышлении. Таким образом, мы имеем, с одной стороны, предмет геометрии, с другой стороны – предмет души, способной к геометрическому рассуждению.
Итак, в логике понятию дедукции соответствует понятие доказательства, которое определяется как процедура обоснования истинности некоторого утверждения путем приведения тех истинных утверждений, из которых оно логически следует. Доказать некоторый тезис – значит логически вывести его из других, являющихся истинными. Однако понятия истины и логического следования на деле не являются с очевидностью истинными. Многие утверждения, которыми мы успешно пользуемся, не являются ни истинными, ни ложными, они лежат не категории истины. Таковы оценочные суждения, номинальные определения, конвенции, предостережения. Удачный приказ, совет, соглашение мы характеризуем как эффективный, но отнюдь не истинный. При оперировании с утверждениями, не связанными с истиной, нам необходимо оставаться и логичными, и доказательными. Долгое время таковыми считались математические доказательства, однако и здесь возникли разногласия по поводу того, как далеко может протираться сфера логики. Как быть? И здесь нам следует перейти к следующей теме – к системному обоснованию.
Системное обоснование, считает А.А.Ивин, это обоснование утверждения путем включения его в качестве составного элемента в кажущуюся хорошо обоснованной систему утверждений или теорию. Утверждение, ставшее элементом теории, опирается уже не только на отдельные факты, но и во многом также на широкий круг явлений, объясняемых теорией, на предсказание ею новых, ранее неизвестных эффектов, на связи ее с другими теориями. Важно и другое обстоятельство – надежность оснований системного знания определяется уже не столько самими основаниями, сколько надстроечной целостной теоретической системой. Теория придает входящим в нее положениям определенную силу, и совершенствование теории, укрепление ее эмпирической базы и прояснение ее общих предпосылок является существенным вкладом в обоснование входящих в нее утверждений.
То или иное утверждение в науке должно соответствовать действующим законам, принципам, теориям. Вместе с тем, если требование совместимости понимать абсолютно, возможность интенсивного развития науки исключена.
Новое теоретическое положение должно находиться в согласии не только с действующими теориями, но и с определенными общими принципами, называемыми регулятивными, которые сложились в практике научных исследований: это принципы простоты, привычности, универсальности, красоты.
Согласно принципу простоты, при объяснении изучаемых явлений не должно быть много независимых допущений, а те, что используются, должны быть возможно более простыми: таково было требование И.Ньютона, когда он призывал не излишествовать в причинах при объяснении явлений. Казалось бы, разумно искать самое простое решение, однако это предполагает, что учтено все, что относится к изучаемому кругу явлений. Простота предполагает высокий уровень компетентности.
Согласно принципу привычности, или консерватизма, рекомендуется объяснять новые явления с помощью известных законов насколько это возможно.
Принцип универсальности предполагает проверку выдвинутого положения на применимость его к более широкому классу явлений. Когда в конце 19 века физики столкнулись с проблемой излучения так называемого абсолютно черного тела, т.е. тела, поглощающего все падающие на него излучения и ничего не отражающего, немецкий физик М.План предположил, что энергия излучается отдельными дискретными порциями – квантами. Данное предположение позволило избежать не имеющих физического смысла бесконечных величин излучаемой энергии. За короткое время квантовая гипотеза показала свою применимость к таким явлениям, как, например, фотоэффект.
Согласно принципу красоты, хорошая теория должна отличаться особым эстетическим впечатлением, элегантностью, ясностью. И особую роль в этом играют такие представления о научном объекте, как гармония, динамичность.
Научное обоснование
1) множество (система) процедур научного познания, направленных на определение соответствия различных единиц знания критериям научности знания.
Для единиц эмпирического знания это: 1) потенциально бесконечная воспроизводимость любым исследователем данных наблюдения и эксперимента с целью проверки истинностного содержания высказываний, претендующих на статус «научных фактов» и «феноменологических законов»; 2) подведение новой эмпирической информации под общепринятые в определенном дисциплинарном научном сообществе идеалы и нормы, эмпирические законы и теории; 3) выведение (предсказание) новых фактов из предложенных гипотез и подтверждение их с помощью опытных данных; 4) демонстрация практического (технического и технологического) значения данного эмпирического знания.
Для теоретического знания его научное обоснование заключается: 1) в органическом вписывании в массив общепринятого теоретического знания (это касается частных теоретических законов, теоретических конструктов, общих теоретических законов, аксиом и принципов, целостных теоретических построений); 2) в эмпирической интерпретации теории и ее последующей проверке на опыте; 3) в метатеоретической интерпретации теории и ее проверке на соответствие общенаучному и философскому знанию; 4) в демонстрации полезности той или иной теории для развития научного знания и его практического применения.
Для метатеоретического уровня научного знания его обоснование состоит: 1) во включении в систему общенаучного и философского знания; 2) в показе возможности его использования для интерпретации, обоснования и развития научного знания; 3) в определении его мировоззренческого потенциала и показе его значения для развития философского знания. Научное обоснование включает в себя в качестве своих частных приемов процедуры верификации, интерпретации, объяснения, предсказания, логического и лингвистического анализа, логического доказательства, оценку практической и мировоззренческой значимости обосновываемого научного знания.
Источник: Лебедев С.А. Философия науки: Терминологический словарь. — М.: Академический Проект, 2011. — С. 111-112 (269 с.)
Обоснование научного метода
Суммируя, можно сказать, что научный метод включает три главных компонента: (1) доказательность, (2) логическую обоснованность и (3) практичность. Эти критерии помогают нам определить эффективность наших убеждений в повседневной жизни, где мы используем критический разум. Это касается также другого важного вопроса: оправдания метода. Здесь важны два фундаментальных соображения. Во-первых, применение научного метода соответствует тому, как мы используем критический разум в обычном опыте, и, во-вторых, метод имеет прагматическую пригодность.
Философская и теологическая критика науки вызывает необходимость тотальной защиты науки и научного метода. Однако это трудно сделать там, где наука присутствует имплицитно в обычных способах мышления или в прикладных разработках, уже включенных в практику.
Более того, правила, руководящие нашим обычным повседневным мышлением, не являются культурно релятивными или исключительно привилегией западной цивилизации, как пытаются доказать дзенбуддисты и некоторые другие, утверждая, что понятийный и эмпирический научный метод является исключительной чертой Запада в отличии от «интуитивного» и «мистического» способа познания в азиатских культурах. Как мы можем узнать из анализа антропологических данных, некоторые телеономические способы познания применялись во всех культурах, даже примитивных. Структуралистская теория Клода Леви-Строса обосновывает представление о множестве инвариантных условий, лежащих в основании человеческой ментальности. 1 Даже если примитивный разум подчинен мистической религиозной традиции, это не свидетельствует о его
1 Claude Levi-Straussh, Structural Anthropology (New York: Basic Books, 1963).
неспособности к практическому рациональному рассуждению. Скорее эта рациональная способность дополняет мистическую традицию и всегда представлена как необходимый компонент жизни. Кроме того, отрицание минимального уровня объективного мышления делает невозможной жизнь в каком-либо культурном смысле. Мы не можем отрицать использование здравого смысла и научного метода в определенных сферах жизни как в примитивных, так и в современных культурах. Это значило бы противоречить очевидности. Тем не менее встает вопрос: до каких пределов мы можем распространять этот метод?
Требование обоснования первых принципов, как уже глубоко залегающих и функционирующих в нашей жизненной практике, является незаконным. Это относится прежде всего к обоснованию дедукции и всеобщих правил, извлекаемых во многом из частных оценок, посредством которых мы отрицаем или принимаем дедуктивные выводы из проверки самих всеобщих правил. Аристотель смог формализовать только принципы дедуктивного вывода, которые имплицитно присутствуют как в суждениях обычных людей, так и в софистических навыках аргументации. Правила, как и частные выводы, устанавливаются соглашениями, которые люди заключают между собой. Правило исправляется, если оно приводит к нежелательным последствиям; вывод отрицается, если он нарушает правило, которое мы не хотим изменять. Подобные рассуждения применяются к гипотетико-дедуктивному методу научного вывода. Частные гипотезы принимаются, если они соответствуют правилам научного вывода; в свою очередь эти правила считаются действительными, если они точно систематизируют принятые практики вывода. Таким образом, мы можем перестать мучить себя незаконными требованиями обоснования научного вывода и вместо этого просто их аккуратно использовать. Определение общих правил непосредственно состоит в описании их использования. Эта логическое указание очень важно. Оправдание научной методологии основано но большей части на анализе того, что мы уже выполнили, правил, которые были уже испытаны на практике. Нужно заметить, что это не означает создания метаправил, налагаемых сверху на процесс познания.
Поскольку научный метод является нормативным правилом, его использование на практике не является достаточным, если его надо применить в других областях.
Существует резон в решении этих проблем. Не существует «последних» вопросов, но только предпоследние, и они прилагаются к обоснованию того, что мы уже сделали, процедур, которые мы используем, того, что мы должны делать. Требование обосновать первые принципы выведением их из еще более фундаментальных первых принципов приведет к сведению их к неопределяемым терминам или к монстрообразным предпосылкам или к логическому кругу, т.е. к petitio principi — доказательству принципа способом, который вытекает из него самого. Из этого следует, что не существует «обоснования» первых принципов; можно лишь попытаться сделать их более разумными. Философское обоснование включает рассудочную процедуру, посредством которой мы пытаемся доказать правоту нашу общей позиции. Эта процедура не похожа ни на ту, которая используется в суде для выигрыша дела, ни на дедукцию из первых принципов, но заключается в совместном рассмотрении, использовании и сведении соображений, факторов и аргументов, которые вместе могут сделать защиту убедительной.
Здесь это — основная мысль. Мы никогда не начинаем рассуждение de novo, или с самого начала. Дискуссии об обоснованности принципов основываются на реальных ситуациях и конкретных проблемах. В человеческом опыте не существует ни первых начал, ни последних окончаний. Скорее мы можем говорить о разных уровнях, на которых поднимаются вопросы и даются соответствующие ответы. Например, защита первых принципов научного гуманизма, которая ведется на уровне использования сугубо теоретического научного знания, отличается от практического обоснования множества выбираемых нами процедур в садоводстве, сапожном деле или механике. Сходные процедуры применяются в рассуждениях о моральных правилах или при обосновании других нормативных принципов; они всегда соотносятся с жизненной ситуацией или контекстом. Даже в тех областях, где мы не знаем, как использовать научные методы и процедуры, мы можем обосновать наши предпочтения ссылками на опыт каждодневной жизни.
Центральные доводы подкрепляются эмпирическими результатами: не словами, а делами или плодами дел. То, как принцип работает на практике, является основой для его использования, отбрасывания или изменения. Хотя первые принципы научного натурализма не являются необходимо истинными, они удовлетворяют обычного человека, когда он проверяет результаты их использования; большинство людей оценивают идеи и идеалы по их прагматическим результатам, безотносительно к их философской убедительности. Оценки научного способа познания с точки зрения его практических результатов могут быть следующими: (1) он способствует развитию нового знания, поскольку его контролируемое использование ведет к устойчивому прогрессу; (2) его использование позволяет нам делать уже имеющееся знание более ясным и понятным; и (3) независимо от того, какие у нас желания, цели или ценности, он позволяет нам осуществить их максимально адекватно, являясь наиболее эффективным инструментом, которым мы осваиваем мир.
Когда научный натурализм пытается обосновать свою позицию, он всегда сталкивается с трудностью, на которую Платон указал софисту Протагору: почему мы должны принимать то же, что и обычный человек, кладущий в основу оценки стандарты результативности и эффективности? Научный натуралист начинает с обычного человека и возвращается к нему и здравому смыслу, подтверждающему его позицию; он не останавливается здесь, но рассматривает свои принципы как нормативные пропозиции. Проблема не просто в том, чтобы обосновать существующие индуктивные процедуры, но обосновать их расширение — например, на область религии и морали, где они сейчас не используются, — и сделать их моделью для всякого знания и исследования. Мы спрашиваем, как мы должны оценивать наши пропозиции? Они подразумевают ценностные суждения. Не предполагает ли тем самым научный натурализм более основательные ценностные суждения, чем те, которые поддаются практической проверке?
Здесь приемлем только тот ответ, который давали Милль, Дьюи, Хук и многие другие мыслители: не существует окончательных стандартов оценки для обоснования эпистемологичес-
ких принципов. Единственным аргументом при рассмотрении оценки суждений является сравнительный аргумент — праг-матистский выбор основывается на сбалансированной оценке конфликтующих суждений.
Все позиции сталкиваются с затруднением своего «окончательного» обоснования. В этом обвиняют научного гуманиста, хотя он его частично разрешает. Конкретно, это обвинение научного гуманиста в «загадочности индуктивного метода». Оно несправедливо, поскольку существует также «загадочность интуиции», или «загадочность субъективизма», или «загадочность» всякого другого метода. Интуитивист, мистик или субъективист может обосновать свою позицию, только на основе ее самой, допуская, таким o6paзом, petitio principi. Teм самым они продолжают нести на себе бремя доказательства. Более того, поскольку интуитивист, мистик или субъективист пытаются обосновать свой метод с помощью рациональных аргументов, они уже занимают позицию научного натуралиста. Даже стремление к обоснованию предполагает объективность как идеал. Что означает слово обоснование? В некотором смысле оно равнозначно тем методам и средствам, которые используются в объективном методе познания и в повседневной жизни, когда мы стремимся найти основания верований. Сказать, что обоснование является открытым вопросом, значит открыть путь объективной проверке всего знания, что является ключевым методологическим критерием методологического натурализма. Только нонобъективист отрицает возможность проверки своего метода.
казаиия и заявления со всей тщательностью и предусмотрительностью. Мы призываем к тому, чтобы субъективисты и трансценденталисты ответственно относились к высказываемым ими самими суждениям. Мы должны оставить открытым вопрос об априорных основаниях умозаключений и не отказываться от познания, как это делают радикальные скептики, считающие, что эти основания не могут быть познаны объективными методами. Напротив, все другие методы должны в определенной мере использовать объективные методы в добавление к своим собственным. Другими словами, люди неизбежно должны пользоваться некоторыми объективными методами хотя бы до определенной степени, поскольку они живут и действуют в мире.
Мы не должны поддерживать слепую веру в научную методологию или веру, что распространение ее строгих методов на другие области познания неизбежно приведет к успеху. Мы не должны быть столь наивны, чтобы думать, что все человеческие проблемы могут быть решены и все трудности преодолены. Однако, если мы рассмотрим главные аргументы, которые в прошлом использовались против научного изучения природы и человеческого поведения, то мы можем подвергнуть их сомнению.
Первый принцип научного гуманизма — использование научной методологии — является наиболее надежным подходом для объяснения всех природных процессов и человеческого поведения. Наука до сих пор не отказывается от идеи бремени обоснования самой себя как специальной области познания, хотя более широкое применение этого принципа кажется некоторым сомнительным. К тому же, не очевидно, что оно всякий раз окажется успешным. Однако в свете плодотворных результатов, достигнутых в естественных и поведенческих науках, у нас достаточно причин верить, что научное познание будет расширяться. Мы только должны относиться к этому ожиданию с определенной долей скептицизма, особенно если оно выступает в форме самоуверенного сциентизма.