Что такое массовый психоз
Психоз
Введение
Психоз – наивысшая, катастрофическая степень дезорганизации психической деятельности.
В обыденной речи это слово часто звучит как бранное или саркастическое, охотно употребляется также журналистами и политологами («массовый психоз»), однако в психиатрии и патопсихологии термин «психоз» имеет сугубо специальное значение и четко прописанные диагностические критерии.
Многих интересует вопрос о различиях между такими понятиями, как психоз и невроз; нередко эти понятия смешиваются или ошибочно трактуются как синонимы. Чтобы не останавливаться подробно на этом F.A.Q., «часто задаваемом вопросе» (действительно принципиальном), рекомендуем подробный материал «Невроз».
Автором термина «психоз» считают немецкого врача Карла Фридриха Канштатта, употребившего его в одной из своих работ (1841) для обозначения «психологической манифестации мозговой болезни». По другой версии, автором следует считать австрийского энциклопедиста, – хирурга, психиатра, философа, литератора, – Эрнста Марию фон Фейхтерслебена, который чуть позже (1845) ввел в научный лексикон понятие «психоз» на замену явно устаревшим к тому моменту терминам «сумасшествие» и «безумие».
При всем многообразии известных на сегодняшний день психозов (здесь дается лишь общий их обзор), определенном клиническом сходстве с субпсихотическими и пограничными состояниями, в специальной литературе подчеркивается особый характер психозов как патологии качественно иного уровня. Фундаментальное различие состоит в том, что при психозе грубо искажается одна или, чаще, несколько психических функций, обеспечивающих адекватное восприятие реальности и, соответственно, адекватное реагирование на внешние стимулы, – в том числе на попытки вербальной коррекции.
Несмотря на выраженность и, в большинстве случаев, опасность психотических состояний для самого пациента и/или для окружающих, психозы встречаются сравнительно часто. Например, в Соединенных Штатах Америки доля лиц, хотя бы однократно в течение жизни перенесших психотический эпизод, оценивается на уровне 3%. По другим источникам, в пересчете на общемировую популяцию эта доля возрастает до 4-6%.
Причины
Традиционным является дихотомическое деление психозов на эндогенные (вызванные внутренними изменениями и нарушениями в организме) и экзогенные (обусловленные или спровоцированные внешними факторами).
Симптоматика
Клиническая картина психозов может варьировать в значительной степени: в одних случаях доминирует психомоторное возбуждение, в других ступорозное угнетение психической деятельности; одни пациенты впадают в эйфорию, дурашливость, пуэрильность («детскость»), другие ведут себя агрессивно или, испытывая панический страх, стремятся спасти себя, людей, весь мир либо всю Вселенную; одни разговаривают чрезвычайно много, не всегда при этом нуждаясь в материальном собеседнике, с другими речевой контакт невозможен. Однако общим, наиболее универсальным признаком психоза является грубо искаженное, совершенно иррациональное отражение реальности (или какой-то ее части), а также собственной роли в этой реальности, что проявляется в поведенческих и аффективных реакциях, суждениях, эмоциях и т.д. К типичным нарушениям восприятия относятся галлюцинации различной модальности, содержания и направленности: зрительные, тактильные, вкусовые, обонятельные, слуховые; экстра- или интрапроективные (т.е. локализованные где-то во внешнем пространстве или «идущие изнутри», соотв.); угрожающие, величественные, нейтральные, омерзительные, комические, сюжетные, абстрактные, абсурдные и т.д. В большинстве случаев нарушается логико-семантический строй мышления, что проявляется отрывочными бредовыми идеями или формированием генерализованной бредовой системы, тематика которой может быть фактически любой (см., например, «Бред ревности»); к наиболее распространенным вариантам относится бред преследования, особого отношения, бытового ущерба, изобретательства, высокого происхождения, величия или самоуничижения, социального переустройства, «подстроенности» и предопределенности происходящих событий, открытости мыслей и наличия контролирующей чужой воли, борьбы высших сил и мн.др.
Следует повторить, что психотическая симптоматика необычайно вариативна, а механизмы развития нарушений в той или иной психической сфере – очень сложны. К настоящему времени в психиатрии выделено и описано множество синдромов (галлюцинаторно-параноидный, сенесто-ипохондрический, псевдодементный и т.д.), подробное описание которых выходит за рамки данного материала. Пресенильные и сенильные (возрастные) психозы имеют существенные этиопатогенетические, клинические, прогностические отличия от, скажем, послеоперационных и послеродовых психозов; спутанность или «сумеречность» сознания при эпилептическом психозе – от истерических «сумерек», и т.д.
В одних случаях психоз носит характер однократного острого эпизода, – таковы, например, реактивные психозы, которые редуцируются после прекращения или устранения психотравмирующей ситуации. В других – психоз выступает резидуальным, остаточным следствием длительного действия патогенетического фактора, даже если он больше не актуален (напр., алкогольный Корсаковский психоз). Приступообразное течение шизофрении характеризуется тем, что после каждого нового психотического эпизода (так называемого шуба) остаются необратимые специфические эмоционально-волевые и личностные изменения; при прогредиентном течении такие изменения нарастают более или менее постепенно.
Вообще, различают продуктивные и негативные симптомы (на профессиональном жаргоне, соответственно, «плюс-симптоматика» и «минус-симптоматика»). К продуктивным, в частности, относятся галлюцинаторные и бредовые феномены, к негативным – ослабление (вплоть до полного отсутствия) влечений и побуждений, воли, целенаправленности, мотивации (апатико-абулический синдром), деградация личности, оскудение эмоций, прогрессирующее когнитивное снижение (ослабление памяти, внимания, интеллекта).
Диагностика
В большинстве случаев, когда пациент в психотическом состоянии доставляется в стационар специализированной бригадой «Скорой помощи» (которую, в свою очередь, нередко приходится вызывать сотрудникам полиции), диагностика не представляет особого труда – особенно если доступны достоверные анамнестические сведения, архивные данные о предыдущих госпитализациях и т.п. Однако всегда врачом осуществляется клинико-психопатологическое исследование как в остром периоде (насколько это возможно), так и после купирования острой психотической симптоматики. Оценивается речь, уровень и логичность суждений, мимика, эмоциональный фон, отношение к ситуации и многие другие аспекты психического состояния пациента. Беседа с родственниками, коллегами или близкими друзьями иногда проясняет ключевые, решающие моменты, значимые для диагностики (например, характер поведения и высказываний больного в предшествующий период, употребление тех или иных психоактивных веществ, особенности динамики развития психоза и пр.).
Однако нельзя не отметить следующее. Наша психика, возможно, является наиболее сложным из всех известных человеку объектов и феноменов (по крайней мере, одним из сложнейших). Поэтому выявление, квалификация, объективная оценка психических нарушений и расстройств, – в том числе психотического уровня, – нередко требует значительных усилий, определенного времени и высокого профессионализма. Последнее подразумевает не только знания, опыт, эрудицию и постоянное саморазвитие, но и умение признать возникшие затруднения, – которые разрешаются коллегиальным обсуждением случая в отделении, общебольничным клиническим разбором, кафедральным консилиумом. В некоторых случаях необходимую или недостающую информацию приносит инструментальная диагностика (напр., признаки атрофии на МРТ, пароксизмальная готовность на ЭЭГ и пр.) и лабораторные анализы (напр., в случае инфекционных, соматогенных, токсических психозов).
Очень важным и информативным инструментом является психодиагностическое исследование, осуществляемое медицинским психологом с помощью особых вербальных и невербальных техник, проб, опросников и т.д. Заметим, что напрашивающееся в данном контексте слово «тесты» мы не употребляем умышленно: оно полностью дискредитировано и относится больше к салонным играм, журнальным развлечениям и онлайн-увеселениям на уровне гороскопов (вроде «Познай себя» или «Проверь совместимость»), что не имеет абсолютно ничего общего с профессиональной психодиагностикой, – наукой сложной, строгой, холодной, жестко регламентированной на международном уровне и отнюдь не столь романтичной, какой она чаще всего видится со стороны.
Лечение
Столь же жесткие требования и регуляторно-правовые нормы применяются в настоящее время к сфере медицинской этики, деонтологии и биоэтических прав пациента. В отношении лечения психотических больных и, вообще, лиц с психическими расстройствами во всем мире существует ряд трудноразрешимых проблем, которые, однако, постепенно преодолеваются в процессе поиска оптимальных форм оказания медицинской помощи. Так, на законодательном уровне предусмотрены и прописаны ситуации принудительной госпитализации, нормы определения степени вменяемости (это вообще судебная процедура, а не медицинская), установления инвалидности и опекунства, перевода в интернат, сроков, условий и режима стационарного лечения, правил ведения медицинской документации и т.д.
Следует подчеркнуть, что никаких «отделений для буйнопомешанных» (излюбленное место действия многочисленных анекдотов данной тематики) давным-давно не существует. Как правило, современное психиатрическое отделение разделено на санаторную и наблюдательную половину (в некоторых случаях купировать психоз приходится в отделении реанимации). Круглосуточное наблюдение младшим и средним медицинским персоналом осуществляется при наличии выраженного психомоторного возбуждения, суицидальных тенденций и иных психотических нарушений, когда существует реальный риск нанесения пациентом физического ущерба себе и окружающим. Однако и в этом случае психоз, как правило, прерывается достаточно быстро медикаментозными средствами.
Не говоря уже о средневековых цепях или тюремных казематах, но даже смирительные рубашки в настоящее время практически не применяются, – по крайней мере, за четверть века работы в крупной психиатрической клинике автору статьи так и не довелось хотя бы увидеть это средство стеснения (в случае крайней необходимости прибегают к т.н. вязочной рыхлой фиксации на койке).
ИНДУЦИРОВАННЫЙ ПСИХОЗ И МАССОВЫЕ ПСИХОЗЫ
В учебниках психиатрии среди пышного разнообразия психических болезней есть одна, которая занимает особое место. Поскольку болезненные симптомы как бы есть, но сам пациент при этом здоров. Имя этого заболевания — индуцированный психоз.
Через какое-то время в приемный покой городской психбольницы менты привозят человека, взятого в общественном месте за неадекват. Человек бросался на собеседников, спорил, требовал внимания и нес полный бред про духов майя, которые воскресли и пытаются в последний раз поговорить с человечеством.
Нюанс ситуации в том, что этот неадекватный человек — не больной, а его супруг. Просто у него индуцированный психоз, и он высказывает идеи, родившиеся в чужом больном разуме. Задача психиатра непроста. Он должен это определить и разобраться, с каким бредом имеет дело — классическим, либо индуцированным. Для лечения индуцированного бреда супругов будет достаточно разделить и полностью прекратить их взаимодействие. Вскоре здоровый супруг пойдет на поправку, а больной начнет долгий и непростой курс лечения шизофрении.
Индуцированный бред в психиатрии — не ахти какая редкость. Механизм его возникновения прост: если люди достаточно близки или даже родственники, если больной пользуется уважением и авторитетом у здорового, то его энергии убеждения порой вполне достаточно, чтобы затмить своим голосом реальность и здравый смысл — точно так же, как прежде это сделал голос болезни, раздавшийся внутри его головы.
Неужели так просто заставить человека поверить в очевидный бред? Увы, проще простого. Более того — индуцировать бредом можно не одного человека, а нескольких. История знает случаи, когда правитель государства, страдающий паранойей или манией, индуцировал своим бредом целые народы: немцы бежали порабощать мир, поверив Гитлеру в превосходство своей нации, русские бросались расстреливать соседей и сотрудников, поверив Сталину в повсеместное засилие иностранных шпионов. Индуцированный бред, распространившийся на большую толпу, имеет особое название — массовый психоз.
Не надо тешить себя надеждой, будто человеку от природы свойственно критическое восприятие реальности. Оно не свойственно человеку. Человек в своей массе — это всегда продукт веры. Большинство граждан любой страны способно поверить во что угодно. В превосходство своей расы над остальными. В справедливость Октябрьской революции. В необходимость сжигать на костре молодых женщин, подозреваемых в колдовстве. В то, что КНДР — самая счастливая в мире страна, и все люди глобуса нам завидуют. В лечебные свойства магнита. В целебность воды, заряженной позитивными вибрациями экстрасенса. В паломничество к иконе Матрёнушки Московской, исцеляющее от бесплодия и простатита. В то, что сосед слесарь Витя — оказывается, шпион британской разведки. И в великую пролетарскую справедливость, выраженную в расстреле шпиона Вити вместе с его женой Верочкой и детьми. В то, что Сталин самый человечный. И в то, что Гитлер самый человечный. Вопреки логике. Без доказательств. Несмотря на обратное. А если возникнет потребность в логике — человек отыщет себе один подходящий «факт», который неопровержимо докажет, что Гитлер дарил детям конфеты, икона реально излечила сотрудницу, вода умеет запоминать музыку (ученый проверил!), а НЛО однажды сбили военные летчики, показали в телепередаче, инфа 100%.
Примерно 45% населения планеты верят в Бога, хотя это число мне кажется заниженным вдвое. Они верят в сотворение женщины из ребра мужчины. И Всемирный потоп. Хотя доказательств этому — как для тех духов майя, грозивших уничтожить человечество во имя омуля. Остальная половина человечества верит в Теорию Струн и Большого Взрыва. Хотя и здесь доказательств не больше. 100% всех людей мира верят в то, что они верят в Настоящую Истину, а остальные — дураки, зомбаки и неверные.
Вся история человечества — это история искренней веры в очередной бред. Человечество болеет индуцированными психозами как гриппом — в массовом порядке, миллионными толпами и долгими десятилетиями без ремиссии. Стоит ли удивляться, что какой-то там шизофреник заразил свою здоровую супругу шизофренической идеей? Это абсолютно нормальное состояние для большинства людей.
Каждый из нас живет среди больных самым разным индуцированным бредом (опаснее, если одинаковым), и сам тоже болен. Это абсолютно нормально. Лишь далекие потомки сообразят, какие из наших сегодняшних верований и бытовых привычек являлись бредом. И удивятся, как мы верили в эти идеи вопреки логике, здравому смыслу и всей доступной статистике.
Тем не менее, логика и здравый смысл существуют, и некоторые идеи адекватны. Как разобраться, какие именно? Если мы предположим, что в мире, наполненном бредом, все-таки существует адекватное восприятие реальности (или хотя бы какой-то ее части), то как и по каким признакам это отличить от бреда и массового психоза?
Понятно, что основным критерием является внутренняя логика теории и ее непротиворечивость. Если возникают подозрения в наличии массового психоза, есть смысл отказаться от ТВ и прочих средств массового индуцирования, и вместо этого пользоваться принципиально разными источниками, постоянно сравнивая и оценивая достоверность информации. Отдельный полезный навык — постоянное сопоставление теории с данными самой разной статистики. А не с единичным случаем, произошедшим с сотрудницей. Человек, для которого образ двух погибших детей выглядит убедительней, чем все данные мировой статистики, — потенциальная жертва индуцированного бреда и готовый адепт массовой истерики по запрету велосипедистов, балконных лоджий и домашнего консервирования грибов.
Но также есть вспомогательный критерий, который позволяет с неплохой степенью вероятности предположить, что мы имеем дело с индуцированным бредом в форме массового психоза: это статистика его участников. Потому что если мы имеем дело с индуцированным бредом, то он в первую очередь поразит те категории людей, которые склонны к этому более прочих. Даже Википедия с подкупающей откровенностью перечисляет категории лиц, наиболее подверженных массовым психозам: истеричность, внушаемость, низкий интеллект. Если теорию поддерживают в своей массе именно такие персонажи, это веский повод подозревать массовый психоз. Рассмотрим их подробнее.
Истерика и агрессия — ценный диагностический критерий. Всем известно, что к агрессии прибегают, когда физическое подавление несогласных — последний способ доказать свою точку зрения. Если сторонники некой идеи начинают в массовом (не единичном) порядке желать наказания для своих оппонентов — скорее всего, они больны. Если сторонники идеи одобряют заведомые зверства (пытки, казни, репрессии, высылки, концлагеря, длительные тюремные сроки), оправдывая их святыми целями, — они точно больны. Бред когда-нибудь закончится, а потомкам будет стыдно за эпоху.
Внушаемость, суеверность и религиозность — термины схожие, но не одинаковые. В любом случае меньше всего здесь мне хочется противопоставлять религию и атеизм — это настолько сложные вопросы, что я сам не разделяю ни одну из сторон, исповедуя собственную гибридную теорию БогаЯ верю, что Бога в нашей Вселенной нет, но будет. Потому что создать его — конечная задача технического и нравственного прогресса человечества (возможно, самим Богом изначально придуманная и поставленная, например путем использования парадокса в космических законах времени). Из этой теории следует, в частности, что Бог не помогает, но всё видит (все случившиеся события Вселенной доступны Богу, но задним числом он на них не влияет). Что чудес и справедливости на этом этапе ждать не надо, но это не повод бездельничать и быть скотиной. Что молитва в итоге дойдет до адресата, а благие поступки окажутся зачтены. И даже продолжение жизни после смерти эта теория обещает — правда, пополам с риском, что человечество не справится с задачей, оставшись без Всевышнего и всех благ, которыми он мог бы вознаградить тех, кто помогал ему возникнуть, и даже тех, кто мешал (милость и всепрощение — свойство Бога). Поэтому каждый из людей собственными поступками чуть-чуть меняет вероятность успеха миссии, и в этом главный смысл, риск, труд и нравственный выбор: легко не будет, а успех не гарантирован. В любом случае эта теория прекрасно объясняет мироустройство, ставит благородную цель жизни и выводит идею служения Богу на современный уровень, не входя в конфликт ни с традиционными религиями, ни с наукой, ни с атеизмом.
3. Низкий интеллект
Интеллект, уровень образования и род занятий не синонимы, но сильно связаны друг с другом хотя бы просто по статистике. Поэтому если заметную часть сторонников идеи составляют студенты и академики — это вряд ли массовый психоз. И наоборот: если идею подхватывают в основном рабочие и крестьяне, заявляя, что их враги — грамотное офицерское сословие, предприниматели и интеллигенция, то это явный признак бреда (который, впрочем, может затянуться на 70 лет, как показала история СССР). И точно так же можно предположить, что общество поразил массовый психоз, когда на демонстрации выходят в основном служащие, безработные, рабочие и бюджетники, которые противопоставляют себя неопределенному кругу «врагов» с заведомо более высоким уровнем образования и интеллекта: креативный класс, предприниматели, музыканты, художники, литераторы, компьютерщики.
Массовый психоз
Содержание
Массовый истерический психоз
Крайней формой проявления массового психоза является массовая истерия.
Термин «массовая истерия» используют, как правило, для определения того, что пострадавшие ощущают фактически не существующие физические симптомы. [2]
Истории известны такие массовые психические эпидемии истерии, как:
Распространенные феномены массового психоза XXI века
Производная от общечеловеческой игромании, во всей ее неистощимой многоликости.
Мания технического совершенствования, замешанная на многих человеческих чувствах и страстях: тщеславии, зависти, тревожности, собственничестве, страсти к творчеству и т.д.
Весь сложный конгломерат массово неудовлетворяемой потребности в общении и самореализации через общение.
Инфантильно-иждивенческий инстинкт, отчасти охотничий и все то же собственничество.
«Вы не на поле чудес, вы скорее в «стране дураков». Неужели нет повода собрать семью, сказать всем родным, друзьям, соседям пожелания от души в течение года. Службы 03 и 02 внутри подсознательно уже настраиваются в эти дни на активную работу» [11]
Механизм формирования массового психоза
Массовый психоз поражает такой субъект массовых форм внеколлективного поведения, который называется «толпа». Толпой называют:
— публику, под которой понимается большая группа людей, возникающая на основе общих интересов, часто без какой-либо организации, но обязательно при ситуации, которая затрагивает общие интересы и допускает рациональное обсуждение;
— контактную, внешне неорганизованную общность, действующую крайне эмоционально и единодушно;
— совокупность индивидов, составляющих многочисленную аморфную группу и не имеющих в своем большинстве прямых контактов между собой, но связанных каким-либо общим более или менее постоянным интересом. Таковыми оказываются массовые увлечения, массовая истерия, массовые миграции, массовый патриотический или лжепатриотический угар.
Мяукающие монахини и исчезающие пенисы: что такое психические эпидемии и в чем их причина
Мы привыкли считать психическую болезнь драмой, развивающейся в индивидуальном сознании. На самом же деле такие расстройства могут охватывать целые города и быть такими же заразными, как ветряная оспа. История знает немало примеров, когда люди страдали от одинаковых бредовых идей и схожих галлюцинаций. В самых тяжелых случаях коллективная экзальтация охватывает сотни и даже тысячи человек, и массовые психозы приобретают характер эпидемии.
Танцевальная лихорадка в Средние века, массовая истерия в Танганьике и похищения пенисов в Нигерии: Роман Королев — о самых известных эпизодах коллективного помешательства.
Средневековье: танцевальная лихорадка и мяукающие монахини
В XIV–XVII веках континентальную Европу охватило явление, известное как пляска святого Витта или хореомания (от греч. χορεία «вид танца»). Сотни, тысячи и даже десятки тысяч людей одновременно начинали двигаться в такт воображаемой музыке и перемещались так из города в город, пока наконец не падали от изнеможения. Некоторые из них получали во время плясок тяжелые травмы или умирали от разрыва сердца. Самое раннее упоминание о танцевальной эпидемии датировано VII веком, и в дальнейшем вплоть до середины XVII столетия массовая истерия такого рода много раз охватывала разные уголки континентальной Европы.
В одних случаях помешательство длилось несколько часов, в других продолжалось месяцами. При этом пляшущие находились в бессознательном состоянии и не могли себя контролировать.
Некоторые во время танца умудрялись заниматься сексом, другие раздевались догола и делали непристойные жесты или просто прыгали как животные.
Средневековые историки также утверждают, что участники плясок святого Витта болезненно реагировали на красный цвет и могли совершать жестокие поступки при виде алой одежды.
Самая известная вспышка танцевальной лихорадки произошла в июле 1518 года в Страсбурге. Всё началось с того, что некая фрау Троффеа на протяжении нескольких дней выделывала па на центральных улицах. Постепенно к ней стали присоединяться и другие горожане. В течение первой недели их число увеличилось до 34, а затем и до 400 человек. Обеспокоенные странными событиями страсбургские власти решили дать людям танцевать до тех пор, пока они не устанут, и даже наняли музыкантов, чтобы те, не переставая, играли на городской площади. Это привело к настоящей катастрофе: несчастные бились в пароксизмах бесконечной пляски до тех пор, пока не падали замертво от истощения или сердечного приступа. Историк Джон Уоллер утверждает, что никакой современный спортсмен не смог бы вынести изнурительных нагрузок, которым они подвергали себя на протяжении многих дней.
В средневековой медицинской литературе описан еще один типичный сценарий массовой истерии. В одном из источников, например, сообщается о некой французской монахине, которая однажды начала мяукать как кошка.
Такое поведение оказалось очень заразным — вскоре ежедневные приступы мяуканья стали охватывать других сестер и иногда продолжались по несколько часов. Только пригрозив массовыми порками, духовенство смогло прекратить этот кошачий концерт.
В XV веке послушница германского женского монастыря начала кусать своих сестер. Непреодолимая тяга к этому богомерзкому занятию распространилась по всей обители, а затем и по другим монастырям Германии, Голландии и даже Рима.
Некоторые девушки демонстрировали симптомы одержимости демонами (странное поведение и использование обсценной лексики), так что приходилось призывать священника, чтобы провести обряд экзорцизма.
Исследователи обращают внимание на то, что страдавшие от истерии девушки, как правило, отправлялись в монастыри не по своей воле. Поведение, напоминающее одержимость демонами или животными инстинктами, было для их психики единственной возможностью выразить протест против нищеты, тяжелого труда и строжайшего соблюдения церковных канонов.
Нападе на нее бес, учала собакой лаять
Пока Европа постепенно избавляется от танцевальной лихорадки, Российская империя переживает настоящую эпидемию кликушества — истерических припадков, во время которых человек, якобы одержимый бесами, издает страшные и пронзительные крики. Сообщения о подобных происшествиях встречаются еще в Средневековье, но само слово «кликуша» появляется в XVII–XVIII веках, когда и начинается настоящая психическая эпидемия. Умы россиян того времени бродили под влиянием церковного раскола, что и могло спровоцировать рост истерических настроений.
«Нападе на нее бес, учала собакой лаять, и козой блекотать, и кукушкой куковать», — описывал встречу с кликушей протопоп Аввакум в своей автобиографии.
Во время таких истерических припадков люди нередко выкрикивали имя того, кто навел на них порчу и подселил беса, что в условиях сельской общины легко могло закончиться расправой над этим человеком. Еще Петр I подозревал кликуш в притворстве и требовал привлекать их к суду за лжесвидетельство и клевету. Но административными мерами пресечь беснование не удалось, и вплоть до начала ХХ века оно всё еще встречалось в русских селах.
В 1879 году в деревне Врачево Новгородской губернии кликуша обвинила крестьянку в наведении порчи и болезней на людей. Муж одной из «будущих жертв» собрал люд, «ведьму» заперли в избе и подожгли. Трех участников этого самосуда приговорили к церковному покаянию, а остальных признали невиновными.
«Наиболее частая и типическая форма кликушного припадка состоит в том, что кликуша начинает „кричать на голоса“ — симптом, от которого болезнь и получила свое название. Иногда кликуша произносит бессмысленные звуки с различными переливами и интонацией… Крик этот напоминает всхлипывание, голоса животных, собачий лай или кукуканье, очень часто он прерывается громким иканием или рвотными звуками… В других случаях кликуша сразу начинает выкрикивать определенные слова…
Содержание выкрикиваемых слов весьма различно. Чаще всего она кричит: „Ой, лихо мне, ой тяжко, страда-а-аю“ и т. д.
В случаях, бывших под моим наблюдением, кроме описанных явлений, я должен отметить еще особенное кривляние лица во время кликушного припадка. Действительно, наблюдая кликушу во время припадка, можно поражаться иногда теми отвратительными гримасами, которые она проделывает» — так описывает этот феномен знаменитый психиатр Бехтерев в книге «Внушение и его роль в общественной жизни».
ХХ век: кусачие жуки и исчезающие пенисы
Одна из самых известных массовых истерий Новейшего времени охватила в 1962 году жителей Танганьики — небольшого государства в Восточной Африке, которое впоследствии вошло в состав Танзании. Приступы заразительного хохота начались 30 января у трех девочек, а вскоре от них сотрясались уже 95 из 159 воспитанниц миссионерского интерната в деревне Кашаша в возрасте от 12 до 18 лет. Истерические взрывы смеха продолжались от нескольких часов до 16 дней. Хотя со стороны могло показаться, что всем этим детям очень весело, сами они испытывали страдания. Приступы хохота сменялись плачем и криками, сопровождались жалобами на проблемы с дыханием, метеоризмом, обмороками и сыпью.
На учителей эпидемия не распространялась, но они могли только развести руками и констатировать, что в таком состоянии ученицы точно не способны сосредоточиться на уроках. 18 марта школу закрыли.
Обучавшиеся там девочки разъехались по домам, и эпидемия смеха проникла в новые населенные пункты. В апреле и мае 1962 года 217 жителей деревни Ншамба (преимущественно юных) сотрясались от приступов конвульсивного хохота. Охватила истерия и среднюю школу для девочек в Рамашанье, затронув 48 учениц. В результате руководству интерната в Кашаше выставили иск за то, что оно позволило «носителям инфекции» разъехаться по близлежащим населенным пунктам и распространить ее.
Полтора года спустя эпидемия сошла на нет так же внезапно, как и появилась. За это время было закрыто 14 школ и около тысячи человек обратились с жалобами на «попавшую в рот смешинку».
Ученые находили разные объяснения произошедшего в Танганьике. Например, социолог Роберт Бартоломью и психиатр Саймон Уэссели выдвинули гипотезу культурно обусловленной эпидемической истерии. Они обращали внимание на то, что в этой стране обществом в то время правили суровые старейшины, придерживавшиеся крайне консервативных взглядов, а эпидемия охватывала преимущественно учащихся миссионерских школ. Разительный контраст между тем, что они слышали дома и на уроках, мог вызвать такую истерику.
Кристиан Хемпельман, в свою очередь, писал, что в начале 1960-х Танганьика только-только завоевала независимость, и ученики испытывали сильный стресс, связанный с огромными ожиданиями, которые на них возлагали учителя и родители.
По его мнению, массовая истерия для людей с низким социальным статусом оставалась единственным способом заявить, что в обществе что-то пошло не так.
В том же 1962 году загадочная болезнь, сопровождавшаяся сыпью, лихорадкой, головокружением и рвотой, охватила работников текстильной фабрики на юге США. Сотрудница, первой пожаловавшаяся на эти симптомы, уверяла, что ее укусил майский жук. Вскоре от них же начали страдать еще 59 женщин и трое мужчин, многих пришлось госпитализировать. Чтобы справиться с нашествием агрессивных жуков, на завод вызвали энтомологов, но те обнаружили там лишь пару безобидных насекомых, чьих сил и коварства было явно недостаточно, чтобы учинить такие бедствия.
Проведя более детальное исследование и опросив пострадавших, медики пришли к выводу, что имеют дело со случаем массовой истерии. Большинство «укушенных» женщин работали сверхурочно, должны были содержать ребенка или испытывали другие жизненные трудности, но делали вид, что у них всё в порядке. Это, по мнению медиков, снижало их стрессоустойчивость. Свою роль в распространении истерии сыграла и пресса, сообщившая об атаке ядовитых насекомых.
В период с 1973 по 1978 год по крайней мере шесть вспышек массового психоза были зарегистрированы на фабриках Сингапура. Одни работники жаловались на охвативший их без причины холод и страх, другие утверждали, что в них вселился дух или джинн, третьи кричали и вели себя агрессивно. Транквилизаторы этим людям не помогали, а попытки знахарей изгнать демонов только вредили. К счастью, спустя неделю симптомы, как правило, исчезали сами собой.
Нигерийский психиатр Санни Илечукву еще в 1975 году сообщал о нелепом случае из своей практики, когда полицейские привели к нему мужчину, утверждавшего, что у него украли пенис. В 1990-х годах такие жалобы приобрели массовый характер. Воры гениталий, «свирепствовавшие» в то время в нигерийских городах, якобы, дотронувшись до человека, могли похитить у него половой орган. Чтобы наказать незнакомца, случайно задевшего кого-то в общественном месте, зачастую собирались агрессивные толпы, и некоторые такие случаи даже заканчивались линчеванием.
Когда же недоумевавшие врачи справедливо указывали «пострадавшим» на то, что гениталии на месте, «потерпевшие» утверждали, что это не их половой орган, он стал другим, уменьшился в размерах, был заменен духом пениса, вернулся на место только что или что его удалось возвратить, избив похитителя.
Приезжавшие в те годы в Лагос туристы могли наблюдать странную картину: нигерийские мужчины идут по улице, вцепившись рукой в гениталии, а женщины прижимают грудь к телу, чтобы ее тоже не похитил и не уменьшил проклятый колдун.
Психические эпидемии до сих пор продолжают вспыхивать в разных странах при не менее диковинных обстоятельствах. Так, некоторые ученые уверены, что исключительно психогенный характер носили жалобы сотрудников американского посольства на Кубе: они утверждали, что недруги истязают их акустическими атаками. Правительство США, впрочем, предпочло от греха подальше эвакуировать большинство своих дипломатов, а вскоре на загадочные аудионападения стали жаловаться и сотрудники американского посольства в Китае.
В августе 2019 года девочкам, обучавшимся в средней школе малайзийского султаната Келантан, начало являться «лицо чистейшего зла», заставляя их кричать от ужаса. То, что больше похоже на сюжет молодежного хоррора, на самом деле имеет вполне рациональное объяснение. Академик Афик Нур предположил, что вспышку коллективных галлюцинаций вызвали строгие исламские обычаи заведения (Келантан считается одним из самых консервативных штатов страны) и обстановка, в которой находились девочки. Пространство вокруг школы было засажено густыми деревьями, а они в малайзийском фольклоре считаются традиционным местом обитания злых духов и призраков. После того как их вырубили, страшные видения прекратились.
Список таких историй можно продолжать еще долго. В него пришлось бы добавить и «похищения пришельцами», и десятки тысяч обращений к врачам ипохондриков, «обнаруживших» у себя симптомы птичьего гриппа или сибирской язвы. Бредовые идеи могут развиваться как вследствие повышенной внушаемости людей, так и из-за невыносимых условий жизни, когда коллективная одержимость становится единственным способом сбежать от реальных проблем. По всей видимости, до тех пор, пока человек поддается внушению, мы будем узнавать о новых и всё более странных эпизодах массовой истерии.