Что такое лигитивность на выборах
Легитимные выборы: что это значит?
Фото Густаво Зырянова
Центризбирком завершил приём документов от партий, которые намерены участвовать в осенних выборах в парламент. Дальше у него будет много работы, поскольку после заверения списков для партий и кандидатов начинается их регистрация. Казус Грудинина показал, что сюрпризы могут быть и на этом этапе. Но именно эта работа очень важная для того, чтобы в обществе не возникало вопросов относительно легитимности предстоящих выборов.
Всероссийский экспертный клуб провёл в регионах опрос. Экспертам предлагалось ответить на вопрос о том, каковы слагаемые легитимности голосования на предстоящих выборах. Были даны три варианта ответов.
В итоге картина получилась следующая: прозрачность процедуры голосования и подсчёта голосов отметили 47 % участников опроса (политологов, социологов, политконсультантов, общественных деятелей), за конкурентность на выборах проголосовали 33 %, а за соответствие результата выборов ожиданиям избирателей высказались 20 % экспертов.
Вот мнения новосибирских участников опроса Экспертного клуба:
Председатель региональной организации Союза журналистов РФ Андрей Челноков отметил:
«Что касается прозрачности, то самое главное, чтобы было абсолютно достаточно наблюдателей от политических партий как на этапе самого голосования, так и на этапе подсчёта голосов. Не должно быть у участников выборного процесса претензий – это сегодня очень важно». Он привёл очень любопытный пример: «Какое может быть, к примеру, доверие, если в одном из районов не столь уж и давно урну с бюллетенями привезли только на следующий день, а расстояние между населёнными пунктами составляет всего 30 километров?»
Декан факультета политики и международных отношений СИУ РАНХиГС Сергей Козлов подчеркнул: «Если говорить о легитимности голосования на предстоящих думских выборах, то самым важным моментом является то, что проходят они вовремя! Хорошо ли они отработали, плохо ли – важно, что они завершили свою работу в точном соответствии с законом. Процедура – важнейшая вещь для демократии».
А заведующий кафедрой мировой экономики, международных отношений и права НГУЭУ Денис Борисов отмечает ещё одну важную деталь: «Для государства важно следить за «относительной легитимностью», которая во многом базируется на ряде социальных ощущений, которые сознательно или подсознательно характерны для большинства населения. Например, партия власти не может абсолютно доминировать, поскольку у неё нет поддержки более двух третей. Соответственно, пренебрежение этими социальными ощущениями на предстоящих выборах станет серьёзной проверкой легитимности результатов избирательного процесса».
Вообще, что есть легитимность? Термин, который сегодня у нас столь популярен, происходит от латинского слова legitimus, что означает «согласный с законами, законный, правомерный». Иными словами, речь идёт о согласии народа с властью, его добровольном признании права власти принимать обязательные решения, в том числе в таком важном деле, как выборы.
Нынешние выборы имеют ту особенность, что их мало выиграть – нужно ещё сделать это честно, так, чтобы ни у кого не возникло сомнений. А что может быть важнее, чем соблюдение процедуры, которая и есть признак демократии подлинной, а не мнимой.
Опрос как раз и показывает, что прозрачность процедуры голосования и подсчёта голосов является важнейшим признаком легитимности выборов. Если правила соблюдаются и общество это видит, то остальные факторы не являются столь же важными.
Конкурентность на выборах очень важна, но именно основания выборной системы являются фундаментом, а вовсе не наши желания.
Конечно, соответствие результата выборов ожиданиям избирателей для кого-то является важнейшим признаком, но это очень узкий и в чём-то даже примитивный подход.
Выборы – это решение многих, а не только твоё лично. О выборе можно спорить, но в одном мы все должны быть уверены – всё сделано по закону, а это означает, что все должны принять их результаты вне зависимости от симпатий и антипатий.
Хотите видеть больше интересных новостей?
Добавьте наш канал в избранное в Google News и Яндекс Новости:
Легитимность выборов и зеркало общества
Современные выборы отличаются от выборов прошлого столетия тем, что их нужно не только выиграть, но и доказать, что это было сделано честно. Важность первой задачи очевидна. Но политическая практика последнего десятилетия по всему миру доказывает, что недооценка второй задачи порой чревата политической катастрофой. Разнообразные «цветные революции» происходили отнюдь не в связи с тем, что победил, дескать, «не тот» кандидат, а потому, что самим выборам и результатам голосования не доставало веры.
Устойчивая вера подавляющего большинства в то, что результат выборов был получен честно и называется их легитимностью. Легитимация выборов и их результата – это очень серьезная политическая задача, в особенности тогда, когда страна находится на переломе или в ней идет холодная или даже горячая гражданская война, когда общество расколото и в нем царит атмосфера взаимного недоверия.
В странах с длительными традициями демократии легитимность выборов подтверждает сама система. Людям попросту не приходит в голову, что возможны какие-то фальсификации при подсчете голосов или, что, к примеру, предваряющая выборы избирательная кампания могла быть проведена с серьезными нарушениями. Бюллетени могут заполняться простым карандашом, как в Великобритании, но никто не заподозрит хитрые ручки члена комиссии в искусстве владения ластиком. Большие группы цветного населения могут оказаться исключены из процесса голосования, попросту не учтены на участках, как это бывает в некоторых американских штатах, но этот факт не выводит толпы возмущенных граждан на улицы. В конце концов, иногда победу от поражения на выборах отделяет результат сомнительного пересчета голосов в каком-то захолустье, но проигравший в итоге кандидат почему-то не идет маршем на столицу и не пытается там разыграть разноцветный спектакль. Вместо этого он встречается с победившим его врагом, и на глазах у сотен корреспондентов крепко жмет тому руку. Все потому, что вместе с выборами под сомнение будет поставлена система. А система такого не прощает. Особенно столь древняя система нескольких сот лет от роду, как в США и Британии.
В странах, где доверие к демократическим институтам не так укоренено, бремя легитимации выборов берет на себя победитель. Получается, что он должен выигрывать как бы дважды: сначала непосредственно на участках голосования, для чего необходимо выигрывать избирательную кампанию, а затем – в информационном поле, доказывая, что выборы были честными, и у значительного большинства избирателей, как и у наблюдателей, не должно возникать по этому поводу никаких сомнений.
Нынешнее российское общество переживает очень трудный этап взросления. Оно становится сложнее чем раньше, появляются новые запросы новых социальных групп, чувство солидарности, характерное для периода экономического роста, сменяет посткризисный синдром разобщения. В обществе спонтанно нагнетается атмосфера недоверия – одних социальных групп к другим, и выливается в итоге в сокращение доверия к существующим демократическим институтам. Результат парламентских выборов 4 декабря 2011 года свидетельствует именно об этом. Именно в таких условиях вопросы легитимности выборов становятся особенно значимыми.
Предыдущие победы на выборах общество оценивало как безоговорочные. И, соответственно, вопросов к системе учета голосов и качеству избирательного процесса у людей было немного. Но они стали накапливаться в процессе того, как общество буквально на глазах начало «заражаться» политикой. Выборы – это политическое зеркало социума. И общество желает, чтобы зеркало не было ни кривым, ни испачканным. Легитимность выборов и их итогов в такой ситуации становится очень серьезным аргументом в пользу победителей и требованием признания чужой победы от меньшинства, которое должно наглядно убедиться, что оно – меньшинство, а не что иное. Легитимность выборов – это путь к гражданскому миру.
Политическая история знает несколько способов ухода от решения проблемы легитимации выборов. Самый известный – это так называемая кража выборов. Тихая и почти незаметная кампания завершается тем, что одна из сторон в последний момент мобилизует свой электорат и легко побеждает. Причем, победившая сила может отнюдь и не представлять интересы большинства. Просто большинство почему-то оказалось к выборам равнодушно. В атмосфере равнодушия и разочарования политикой дополнительная легитимация выборов не требуется. При этом, сама легитимность итогов «украденных выборов» может быть весьма сомнительной, но поставить об этом вопрос просто некому.
Федеральная кампания по выборам президента России 2012 года не может быть «украденной». Она проходит в атмосфере беспрецедентного за последние 15 лет внимания со стороны СМИ, политических партий и гражданского общества. Сам факт наличия в гражданском обществе и независимых СМИ дискуссии о втором туре, которая продолжается с самого начала кампании, вплоть до последней недели, свидетельствует о том, что результат выборов не предопределен изначально, а интрига сохраняется длительное время, даже несмотря на наличие фаворита гонки. Непредсказуемость результата как правило говорит о том, что люди верят в честность выборов. Доверяют как процедуре, так и итогам.
Притом, что победитель гонки с очень высокой вероятностью известен любому гражданину, на кон выставлен отнюдь не результат, с которым будет одержана победа. Ведь, даже в рядах оппозиции никто не сомневается в справедливости победы лидера гонки. Соперники будущего победителя прекрасно понимают, что по объективным причинам не являются его достойными конкурентами. Так вот, на кону стоит не сама победа, а качество этой победы. То есть, легитимность выборов. Обществу интересно, как проходят выборы, как будут посчитаны голоса, насколько открытой и честной является избирательная кампания. Интересно куда больше, чем имя победителя. Этот интерес – настоящий тест на стрессоусточивость молодой избирательной системы страны. Тема честности выборов – главная тема кампании.
В России накануне декабрьских выборов 2011 года непримиримая оппозиция избрала из общего арсенала делегитимации выборов весьма мягкий сценарий. В какой-то мере она просчиталась: агитация «за любую другую партию, кроме…» все-таки сыграла в плюс существующей политической системе. Повышение явки, а вместе с ним повышение результатов оппозиционных парламентских партий, показали, что граждане страны готовы доверять существующей модели избирательного процесса. Осознав свою ошибку, сразу же после объявления итогов выборов радикальная оппозиция перешла к тактике непризнания результатов.
Но накануне президентских выборов представители радикальной оппозиции не обсуждают тактику делегитимации. Даже объединившись во время зимних протестов, они так и не смогли выставить консенсусную фигуру на роль кандидата в президенты, хотя времени для этого у радикалов хватало. В таких условиях отколовшаяся часть радикалов присоединилась к Геннадию Зюганову, который пообещал в случае победы провести через три года новые выборы президента. А еще одна часть, включая Алексея Навального и Юрия Шевчука, заявили, что готовы признать победу Путина, если она будет достигнута честно. Очевидно, что даже среди несогласных очевиден кризис стратегии делегитимации на фоне самых прозрачных за последние 20 лет выборов.
Впрочем, не стоит думать, что оппозиция, отказавшись от роли активного участника гонки и превратившись в наблюдателя, будет сидеть сложа руки. Что лишний раз свидетельствует о том, как важна легитимация выборов: действия кандидатов, процедура голосования, подсчет голосов – все это будет изучаться самым пристальным образом. И не только доброжелательным взглядом.
Тем временем, в обществе складывается нормальная, цивилизованная, зрелая дискуссия по основным социально-политическим вопросам. Что особенно важно на фоне программных статей Владимира Путина, которые он публикует еженедельно в рамках диалога с нацией в ведущих СМИ. Но и оппозиционеры вполне достойно представлены в масс-медиа. Они допущены к федеральным СМИ, в том числе праймовому вещанию на центральных телеканалах. Нет никаких ограничений в выражении своей политической позиции в медийном пространстве практически ни для каких оппозиционных груп.
Показательно в этом отношении и поведение политических партий, прошедших в парламент. Представители ЛДПР, СР и КПРФ на словах выразили несогласие с итогами парламентских выборов, однако никто из депутатов даже не попробовал сдать свой мандат. Таким образом, де-юре и де-факто результат выборов 4 декабря 2011 года политическими партиями был признан. Но агрессивная риторика партийных спикеров оставила пространство для шантажа власти в перспективе других выборов – уже президентских.
В ходе текущей предвыборной кампании оппозиционные парламентарии и кандидаты в президенты России высказывают претензии в отношении хода кампании, в частности перекоса в освещении на федеральных телеканалах деятельности одного из кандидатов. Однако очевидно, что существенная часть передаваемой информации не является агитацией за Путина, а есть лишь рутинное информирование граждан страны о деятельности премьер-министра. И кандидаты это понимают — никто из них не заявил заранее, что в любом случае не признает итоги голосования, если победителем он не станет. То есть, несмотря на прозвучавшие претензии, кандидаты в целом удовлетворены атмосферой предвыборной гонки и тем, как соблюдаются правила политической борьбы и законность.
Да и саму кампанию Владимира Путина нельзя назвать агрессивной. В масс-медиа он не пользуется какими-либо серьезными преференциями. Агитация за Путина не «перекрывает кислород» другим кандидатам. Кампания Путина ведется весьма скромно. Чего только стоит формальная и незаметная «наружка», на которой даже нет изображения кандидата, а есть лишь фамилия и инициалы.
Так что можно с уверенностью утверждать, что кандидаты пользуются равными правами при освещении своей деятельности в государственных СМИ. Никаких ограничений, не предусмотренных законодательно, на агитацию в пользу кандидатов не налагается. Скандалов, связанных с умышленной порчей агитации, снятием агитации и.т.п., пока нет. Есть, правда, скандалы, связанные с тем, что либеральная общественность выражает недовольство сторонниками Путина. Шельмованию в оппозиционных СМИ подверглись актеры Фоменко и Хаматова, режиссер Калягин и дрессировщик Запашный. Но это — элемент борьбы за повестку. И, несмотря на то, что травля этих людей проводится цинично и довольно грязно — сам по себе факт наличия политической борьбы на этом поле — еще одно свидетельство в копилку легитимности выборов.
Все вышесказанное демонстрирует картину очень интересного выборного процесса, итоги которых общество признает обязательно. А значит, легитимности выборов пока ничто не угрожает. Но необходимо понимать, что «майдан» – не такая уж невозможная перспектива, а общественная напряженность вполне может оформиться в попытку устроить очередную оранжевую бучу. Поэтому работа по обеспечению легитимности выборной процедуры должна неуклонно проводиться и до выборов и в день выборов и, что не менее важно — после выборов.
Павел ДАНИЛИН
Понятие легитимности: значение термина, какие положения характеризует
Что такое легитимность
Легитимность – это добровольное согласие народа на то, что государственная власть имеет право принимать определенные решения, касающиеся всей страны.
Составляющие легитимности:
Легитимность власти, понятие
Легитимная власть – та, которую люди принимают без принуждения, считают авторитетной и справедливой, лучшей для государства.
Осторожно! Если преподаватель обнаружит плагиат в работе, не избежать крупных проблем (вплоть до отчисления). Если нет возможности написать самому, закажите тут.
Структура политической легитимности:
Власть соответствует принятым в социуме правилам.
Эти правила утверждены верой, которую разделяют управляемые и управляющие.
Есть доказательства, что власть и общество согласны друг с другом.
Принцип легитимности
Принцип легитимности актуален только для демократии. В тоталитарном и авторитарном режимах он не может действовать.
Демократия – это власть народа. А значит все решения в таком государстве принимаются с соглашения большинства людей. Прежде чем человек предпринимает какое-либо действие, он думает, как лучше поступить. При этом он руководствуется собственными моральными ценностями. Через ценности, которые разделяет большая часть социума, формируется убеждение граждан в правомерности власти. Это значит, что народ признает действия представителей власти правильными и законно обоснованными.
Чтобы население принимало власть, она должна соблюдать следующие демократические принципы:
Признаки легитимности власти
Немецкий политический экономист и социолог Макс Вебер сформулировал признаки легитимности власти:
Зачем необходима легитимность власти
Легитимная политическая власть – это наиболее совершенная модель социального управления. Она имеет большое значение и выполняет следующие функции:
Георгий Осипов → Выборы, легитимность власти и рациональное поведение
Прошли выборы в Думу и выборы Президента. Ключевым термином при обсуждении их результатов стал термин «легитимность».
Если посмотреть в словарях, то под термином легитимность понимается не только (и не столько) законность режима, но в большей мере согласие большинства населения принять правление данной власти (см. к примеру, Новая философская энциклопедия: в 4 тт. М.: Мысль, под редакцией В. С. Стёпина, 2001). Таким образом, легитимность не столько характеристика качественная, сколько количественная (Википедия по этому поводу: «чем ниже уровень легитимности, тем чаще власть будет опираться на силовое принуждение»). Не в том смысле, что если за власть проголосовало меньшинство – она не легитимна (практически во всех современных демократиях власть избирается относительным большинством, т.е. абсолютным меньшинством), а в том, что большинство признает претензию власти управлять обоснованными и подчиняется ее приказам. При этом, несогласие большинства не обязательно будет выражаться в открытых протестах, но, по большей части, будет заключаться в тихом саботаже (что имело место, к примеру, в 91-м году, когда открыто выступили против ГКЧП всего несколько десятков тысяч человек, остальные просто не выполняли приказы)
В демократических странах легитимность вытекает из признания большинством правильности определения победителей на выборах, даже если большая часть населения в этих выборах не участвовала.
Основная суть протестных выступлений последних месяцев против нарушений на выборах и состояла в попытке обосновать отсутствие легитимности у вновь избранной власти, которая не может сослаться в обоснование своего права на бесспорность результатов голосования.
Наиболее развернутая аргументация приведена в статье Председателя Конституционного Суда г-на Зорькина «Россия: движение к праву или хаосу?» (Российская газета, 26.01.2012). Учитывая его недавнее повторное выдвижение Президентом на пост Председателя КС, можно предположить, что члены правящего тандема в целом согласны с тезисами, предложенными Валерием Дмитриевичем.
Начинается статья с противопоставления так называемого «креативного класса», который протестует против результатов выборов, молчаливому большинству. Причем, противопоставляет, по мнению автора, как раз это меньшинство, которое якобы претендует на эксклюзив в принятии решений о дальнейших судьбах страны. Именует все это автор «апологией неравенства».
Между тем, вопрос, который ставят выступающие против результатов выборов, вполне правомерен.
Ответ на вопрос, полагается ли ЕР большинство мандатов в Думе, зависит от масштаба фальсификаций (то, что они имели место, даже уже не отрицается). Если, исходя из официальных результатов, предположить, что ЕР приписали больше 5,1 % голосов проголосовавших (это при условии, что эти голоса были отданы за партии, не преодолевшие 7 % барьер, если же предполагать, что это голоса думской оппозиции, то вопрос только в 2,6 %), то и большинства ей в Думе не положено.
В СМИ и интернете можно найти не только массу свидетельств фальсификаций (что само по себе о масштабе потасовок ничего не говорит), но и исследования, свидетельствующие об отклонении от стандартного (или «нормального») распределения (то, что называют «гауссово распределение») величины и времени явки, голосующих за разные партии, свойственного в той или иной мере для любого распределения случайных величин, в том числе и для явки на выборах. Оценка отклонения явки на разных участках от нормального распределения, коррелирующее с отклонением в количестве голосов, поданных в пользу ЕР, по разным оценкам составило порядка 15 % (см. www.gazeta.ru/science/2011/12/10_a_3922390.shtml).
Конечно, это не является доказательством фальсификаций именно в этом масштабе. Однако у этого отклонения может быть несколько объяснений, как то: а) это некий социологический феномен (связанный с поведением избирателей ЕР), б) имели место масштабные фальсификации. Разрешить эту коллизию можно только пересчетом голосов (как минимум выборочным пересчетом на участках с аномальными данными, что даст, по крайней мере, наиболее вероятный ответ).
Пока этого не сделано, вторая гипотеза не может считаться опровергнутой, какие бы изощренные социологические объяснения не приводились сторонниками «Единой России».
Следующий тезис статьи г-на Зорькина: «в правовом государстве есть единственное место разрешения таких коллизий — это суд». Требования митингующих, игнорирующих правовые процедуры, по мнению автора, ведут к катастрофически антиправовому подходу. Даже апелляция некоторых лидеров протеста к «праву на восстание», на взгляд автора, не соответствует тем критериям, которые закладывались отцами-основателями США. Далее автор приводит в пример первичные выборы кандидатов-республиканцев в США, в ходе которых были выявлены нарушения, на основании которых в суде были опротестованы, пересчитаны и изменены результаты на 131 участке. После чего автор задается вопросом: «Почему не проводится очевидная контрольная операция — пересчет голосов на основе тех заверенных избирательными комиссиями копий выборных протоколов, которые получили члены комиссий и наблюдатели от оппозиционных партий? Почему после такого пересчета не используется, как в США и других странах, законный механизм судебной защиты своих интересов?». В этом вопросе хочется поддержать автора — действительно, почему?
Портал Pravo.ru отслеживает ситуацию с судами, связанными с оспариванием результатов выборов на отдельных участках. Картина кафкианская. Вот некоторые примеры.
Заявители перечисляют нарушения – бюллетени выдавались лицам, не внесенным в списки избирателей только на основании их заявления (без предоставления открепительных удостоверений), количество бюллетеней в урнах превышает на сотню количество выданных, нехватка 400 бюллетеней. Мосгорсуд посчитал, что доказательств этого не представлено (см. pravo.ru/review/view/68255/).
Не пустили на подсчет голосов членов вышестоящей избирательной комиссии – Мосгорсуд: «они просто не воспользовались своим правом там присутствовать» (см. pravo.ru/review/view/68255/).
Наблюдателя незаконно удалили с участка – нет доказательств, представленная копия протокола с таким решением не является доказательством, ведь это не оригинал документа (http://pravo.ru/story/view/68510/).
Члена избирательной комиссии удалили с участка, хотя имели право лишь отстранить от работы – это всего лишь техническая ошибка (http://pravo.ru/story/view/68510/).
Данные протоколов, выданных на руки наблюдателям, расходятся с данными ЦИК – это были черновые протоколы, наблюдатели не стали дожидаться пересчета, да и вообще у наблюдателя нет права на иск, так как наблюдателем он был не по месту прописки, значит, его это и не касается, его прав не нарушено (http://pravo.ru/story/68510/66481/). И так далее.
Не надо быть высококвалифицированным юристом, чтобы понимать всю абсурдность ситуации. Притом что все претензии заявителей легко проверить – достаточно просто пересчитать бюллетени (на чем настаивает и Председатель КС). Но именно суды упорно отказываются это делать, причем даже в самых вопиющих случаях. Надеяться на вышестоящие суды также не приходится. Верховный Суд даже в Страсбурге не признают в качестве действенного инструмента пересмотра судебных решений (в отличие от того же Высшего Арбитражного Суда). Да и примеров политически правильного поведения высших судов предостаточно.
Взять хотя бы постановление Конституционного суда 13-П за 2005 г. по поводу отмены выборов губернаторов (как оказалось, весьма краткосрочной). Признав отмену выборов конституционной, Суд указал, что норма ст. 55 Конституции, которая запрещает издавать законы, отменяющие ранее предоставленные права, не нарушена (на чем, например, настаивал Генри Резник, когда комментировал это дело), поскольку это право напрямую в Конституции не закреплено, законодатель вправе выбирать наиболее эффективные механизмы организации власти. При этом в этом же постановлении Суд пишет: «законодатель исключил из числа правомочий гражданина … право избирать и быть избранным на эту должность посредством прямых выборов». То есть, черное называем белым – все по Оруэллу.
Далее Суд пытается выкрутиться из неловкой ситуации, связанной с тем, что ранее были признаны неконституционными нормы субъектов, предполагающие избрание губернаторов не прямым голосованием, а местным законодательным собранием (постановление 2-П за 1996 г.). Здесь помогло выяснение конституционно-правовой природы института высшего должностного лица субъекта. Эта «природа» позволяет губернаторам, по мнению Суда, быть выбранным заксобранием по предложению президента, но не позволяет заксобраниям выбирать губернаторов без этого предложения, т.к. такое предложение гарантирует единство исполнительной ветви государственной власти),. Кроме того, Суд сослался на развивающийся социально-исторический контекст, который, как мы видим, оказался не долговечен.
При этом следует понимать, что никакого конституционно-правового смысла (который так часто упоминает КС), отличного от здравого, не существует. Этот эвфемизм обозначает лишь то, что Конституционному Суду в вольной трактовке закона позволено больше, чем всем остальным. Однако, как видим, и эта вольность имеет границы, которые были усвоены, судя по всему, еще в 1993 г.
Вот, в общем-то, и ответ на вопрос: почему недовольные выборами не апеллирует к суду.
Вообще, если рассматривать устройство власти как некую игровую модель, то три ветви власти имеют разные институциональные задачи. Если законодатель устанавливает правила игры путем достижения компромисса между игроками, то исполнительная власть принуждает (силой) к их соблюдению (в своем, конечно, понимании). Что же касается судебной власти, то она выступает в качестве арбитра, который разрешает конфликты. Причем принуждение к исполнению решений арбитра все равно остается задачей исполнителя. Инструмент суда – это авторитет в чистом виде, когда большинство игроков принимает его решения как справедливые и правильные. В отсутствии этого авторитета эта ветвь власти базируется только на насилии, услуги по оказанию которого оказывает исполнительная власть. При таком раскладе, инструментально суд ничем не отличается от подразделения исполнительной ветви.
У меня был опыт, когда эта модель был разыграна как по нотам. Одно время были популярны различные бизнес-тренинги. В рамках одного такого тренинга проводились игры, в которых каждому участнику выделялось разное количество условного ресурса (например, акции условного предприятия, условные деньги и т.п.), и надо было в несколько тактов игры объединить усилия, договориться, заключить сделки с целью получения некоего преимущества. Так вот, на одном из этапов игры была введена позиция судьи. Сначала этот игрок практически ничего не делал, но на определенном такте, под действием уговоров других участников игры, вдруг начал направо и налево выносить решения, принимать запретительные меры и т.п., ничем не ограничивая свою власть. После чего большинство игроков взбунтовалось и напрочь отказалось продолжать игру в таких условиях.
Самое странное в таком поведении наших властей в том, что отстаивая малое (то есть, буквально, желание любой ценой отстоять результаты выборов при самых вопиющих нарушениях), они отказываются от главного – легитимности. При этом, походя еще и «карма» судебной системы испорчена.
Даже полностью объективное судейство по нарушениям на выборах в Думу не гарантирует отмену выборов. Дело в том, что спорные 5 % голосов отнять у ЕР можно только при полной отмене выборов на более чем 7 % участков, если взять за средний процент голосов на этих участках за 70 %. Если процент голосов ЕР – 90 %, то достаточно 5,6 %. Т.е. надо отменить выборы на 6,7 тыс. или 5,3 тыс. участков соответственно, насколько мне известно, в сумме было подано меньше исков. Другими словами, даже если бы их все удовлетворили, риск отмены выборов (или перераспределения мандатов) не так уж и высок. При этом надо учитывать, что пересчет голосов на участке отнимает у ЕР меньше голосов. Например, те же 5 % ЕР потеряет, если вместо 90 % в процессе пересчета будет получено 40 % на 10 % участков (это уже 9,5 тыс. удовлетворенных исков).
Таким образом, честное и объективное рассмотрение нескольких сотен или даже пары тысяч исков ничем не грозит результатам выборов Президента.
Да, с учетом масштаба фальсификаций на выборах в Думу, удовлетворение всех обоснованных исков если и не повлияет на их результаты, то легитимности им не прибавит. Однако всем понятно, что в существующей системе распределения полномочий должность Президента стоит нескольких Дум, и ради ее (должности Президента) легитимности можно пожертвовать несуществующей легитимностью Думы.
Но, складывается впечатление, что после предвыборного угара некоторые уже не способны мыслить рационально. В любом случае, посмотрим что будет происходить в судах при рассмотрении споров по поводу выборов Президента.