Что такое казус кукоцкого определение
Казус Кукоцкого
Содержание
Структура романа
Роман состоит из четырёх частей. В первой части описывается жизнь до 1960 года членов семьи Кукоцких: жены Елены, приёмной дочери Татьяны, взятой под опеку Таниной одноклассницы Томы и бывшей монахини Василисы Гавриловны, с давних пор живущей в семье Елены. Вторая часть — сон Елены о промежуточном состоянии между жизнью и смертью. Третья часть охватывает жизнь семьи после 1960 года вплоть до Таниной смерти. Четвертая часть, самая небольшая по объёму, выступает в роли эпилога и описывает несколько эпизодов из жизни Таниной дочери Жени.
Сюжет
События книги описывают судьбу потомственного медика, профессора-гинеколога Павла Алексеевича Кукоцкого. Талантом диагноста он был обязан особому дару, «внутривидению», благодаря которому Павел Алексеевич «видел» поражённые внутренние органы пациентов. В 1942 году в небольшом сибирском городке он спас от смерти свою будущую жену Елену Георгиевну, у которой ему пришлось удалить матку. После выздоровления Павел Алексеевич увёз Елену к себе вместе с двухлетней дочерью Таней и бывшей монахиней Василисой Гавриловной.
Первые послевоенные годы были удачными и в профессиональном плане, и в личной жизни. Супруги вместе растили горячо любимую дочь, Павел Алексеевич лечил пациенток, занимался наукой и даже, обладая государственным умом, писал проекты по организации здравоохранения, стремясь, в том числе, добиться легализации абортов.
Елена выросла в толстовской общине, на курсах чертёжников познакомилась с первым мужем (он был преподавателем) и искренне полюбила выбранную профессию. Временами ей снились странные чертёжные сны, в которых возникали невыразимые словами связи между вещами.
После школы Таня, обожавшая отца, поступила на вечернее отделение биофака, а также устроилась в лабораторию по изучению развития мозга, где на удивление быстро освоила методы приготовления гистологических препаратов. А спустя несколько лет, летом 1960 года, произошло событие, навсегда отвратившее Таню от науки: она поймала себя на готовности сделать препарат из живого ребёнка… Не дождавшись нужных слов от отца, Таня ушла с работы и начала вести богемный образ жизни. А болезнь Елены, до сих пор умело скрываемая, привела к длительной потере памяти.
В этот момент и приснился ей длинный сон о промежуточном мире, с персонажами из прошлого и из будущего, о глубинной сути людей и связях между ними…
Не встретив настоящей любви, Таня выходит замуж за одного из братьев Гольдбергов, сыновей единомышленника и друга Павла Алексеевича. Забеременев, она уезжает на юг, где встречает талантливого саксофониста Сергея. Оба быстро понимают, что созданы друг для друга и после окончания южных гастролей Таня уезжает в Ленинград, где и появляется на свет дочь Евгения. Некоторое время они живут счастливой жизнью, наполненной музыкой и взаимным согласием. Счастье её омрачает только непонятная болезнь матери и осознание своей ответственности за стареющих членов семьи. Вторая, желанная, беременность Тани оканчивается трагически: она погибает в одесской больнице из-за не оказанной вовремя медицинской помощи. Елена так никогда и не узнала о смерти дочери…
В эпилоге выясняется, что Елена, лишь на короткое время выходящая из состояния беспамятства, пережила своего мужа и живёт вместе с семьёй Томы. Её регулярно навещает внучка Женя.
Почти все герои романа встречаются в промежуточном мире. В том числе и те, о которых Елена не знала.
Что такое казус кукоцкого определение
«МИРОВОЙ КОМПОТ», ИЛИ КАЗУС КУКОЦКОГО
Булгаков сказал, что рукописи не горят. Но скоро, по некоторым прогнозам, рукописи все же исчезнут: набранные на компьютере тексты неизбежно вытесняют всё, написанное рукой. На рубеже столетий (тысячелетий!) мы прощаемся со многим. Попрощаемся же и с рукописью!
Это грустное, как любое расставание, явление не могло не взволновать чутких художников, вечных доверенных свидетелей всего явного и тайного. Поэтому сам факт открытия в Галерее “Манеж” выставки под названием “Работа с текстом” лично меня не удивил — обрадовал угаданностью предмета.
Идея плавно кружила в воздухе нашего времени — вот ее и приручили, воплотив в жизнь, два талантливых, близких друг другу человека — писательница Людмила Улицкая и ее муж, скульптор Андрей Красулин.
 |
Этот литературно-художественный проект представляет собой целую серию необычных работ — офортов, основой которым послужили рукописные листы последнего романа Людмилы Улицкой “Казус Кукоцкого”. На протяжении десяти лет, отданных написанию этой книги, ее автор совершала постепенный переход от многовекового рукописного способа увековечивания творческой мысли — к сравнительно новому, компьютерному. Это, на первый взгляд, чисто техническое обстоятельство стало, по-видимому, и некоторым нравственным потрясением. “Рукопись ушла навсегда. Мы это свидетельствуем” — примерно так звучит главная мысль этой весьма философичной выставки.
Должна признаться, что при всем интересе и уважении к необычному проекту, я шла на эту выставку в надежде прежде всего пообщаться с автором романа, книги, взбудоражившей мое воображение. Читала талантливую прозу Улицкой и раньше: романы “Медея и ее дети”, “Веселые похороны”, “Сонечка”, замечательные рассказы. Эти вещи довольно известны, переведены на многие европейские языки, а их автор была дважды номинирована на премию Букера.
Но последний роман Людмилы Улицкой “Казус Кукоцкого”, на мой взгляд, стал в ее творчестве новой и весьма крутой (в традиционном, “старорусском”, значении этого слова) ступенькой. Эта книга насыщена духом времени и одновременно далеко-далеко выходит за временные пределы. В ней живут и умирают, любят и ненавидят герои живые, узнаваемые. Но звучат и вечные вопросы о смысле бытия. Пусть, как во веки веков, без ответа — гораздо важнее, что автор не боится подойти к самому краю. И в этом рискованном положении старается убедить читателя в том, что ставить ребром главный земной вопрос — не только право, но и обязанность человека — на пути исследования и сотворчества — стать в конце концов тем самым искомым ответом! Я закрыла книгу и подумала: “Нужно научиться смотреть в бездну так светло и отважно!”
 |
. И вот этот смелый человек, автор романа Людмила Улицкая стоит рядом со мной в выставочном зале и отвечает на вопросы — только на некоторые из очень многих, возникших у меня после прочтения романа.
— Через полчаса будет открыта эта любопытная выставка, навеянная вашим творчеством. Как вы оцениваете все то, что представлено сейчас в этих залах?
— Дело в том, что все это в каком-то смысле — наше совместное дело! Хотя мой муж — художник, а я писатель, и язык, на котором каждый из нас говорит с миром — разный. Но когда люди столько лет вместе — читают одни и те же книжки, вместе смотрят в одну и ту же сторону, общаются с одними и теми же людьми, переживают одни и те же житейские ситуации, — естественно, что в их творчестве возникает очень много общего. Но этому общему нет адекватной формы выражения, понимаете? Это удивительная ситуация, когда мы говорим об одном и том же, но каждый — своим языком. В этих работах Андрея на моих черновиках возникает некая символическая точка общего зрения.
Конечно, мы понимаем, что наш творческий язык все равно никогда не будет единым. Но сейчас, когда в этих работах, может быть, некоторым образом искусственно, мы наконец объединились, это обстоятельство доставило нам обоим огромное удовольствие. Я очень радуюсь его работам!
Конечно, моя дешифровка будет отличаться от видения этих картинок и объектов другими людьми, потому что я лучше знаю, что происходит в рукописи в данный момент. Но любой зритель или читатель вполне способен понять главное: ему представлен текст, с которым идет некая работа (или игра). Например, когда художник использует прием увеличения: вот фраза, вот слово, а вот слово уже теряет свое смысловое значение — и остается только пластическое содержание. Перестаешь слышать это слово — как смысл, но зато начинаешь видеть его — как образ. Мне дороги такие моменты.
— Мои впечатления от прочитанного романа девственно свежи, и потому его образы меня до сих пор не отпускают. Интересно, насколько автобиографичен ваш роман? Есть ли у ваших героев реальные прототипы?
— Это вопрос — из тех, на которые с равным основанием можно ответить и “да”, и “нет”. “Да” — в том смысле, что ничто не рождается из ничего: конечно, были в моей жизни похожие люди, судьбы, ситуации. У самого Кукоцкого нет цельного прототипа, хотя за его спиной незримо присутствуют несколько реальных персонажей, которых нет уже на свете. Скажем, отец моей подруги, акушер-гинеколог (кстати, многие профессиональные истории Кукоцкого в романе — это его истории). Звали его Павлом Алексеевичем, так же, как и моего героя. Но все же это разные личности. Я из медицинской семьи, и потому у нас было огромное количество знакомых врачей, людей совершенно особой породы. Многое в романе — от общения с ними.
— Ваши собственные глубокие познания в вопросах медицины, генетики, философии (а это следует из текста) вызывают уважение.
— Во-первых, по своему первому образованию я биолог, а по специальности — генетик. Конечно, я не занималась естественными науками всю свою жизнь, но все же этому, очень любимому мной занятию было отдано много лет. С естествознанием у меня был роман по любви, а вовсе не брак по расчету. Кроме того, мне необходимо было рассчитаться с вещами, которые много лет меня тревожили. С собственными кризисами. Ведь история Тани, которая режет крыс и в конце концов понимает, что это не есть правильное занятие для человека — в каком-то смысле — моя история.
Так что в романе, безусловно, есть очень личные вещи, есть моменты, связанные с жизнью окружавших меня людей и есть вещи выдуманные. Одни придуманы хорошо, другие — похуже. Меня всегда забавляет, когда мне говорят: “Вот это — до того здорово, такого не выдумаешь!” Обычно так говорят про то, что выдумано мной от начала и до конца. Ведь когда выдумываешь, то чувствуешь себя гораздо более свободным, а реальное, прожитое — оно связывает и заставляет идти по проторенной и жесткой дороге. Воображение дает нам больше свободы — и степень воздействия на читателя усиливается.
Кроме того, есть и такой забавный момент. Существует конкретный жизненный опыт и реальные истории. Потом я пишу рассказ, в котором что-то из этого жизненного багажа используется, остальное — придумывается. И вот тогда, странная вещь (!) — я никогда и никакими силами не могу вспомнить, как все было на самом деле. То, что я написала, оказывается более реальным, чем сама реальность! Выходит, своим воображением я немножко меняю прошлое.
— В ваших произведениях, и в этом романе тоже, очень часто все главные события происходят в один и тот же временной отрезок — на излете сталинской эпохи. Почему?
— В биологии есть такое понятие “импринтинг” — первое острое впечатление живого существа. Например, если только что вылупившемуся цыпленку показать валенок, то он будет считать этот валенок своим родителем. И в жизни человека есть периоды, когда он очень чувствителен. Прежде всего — время детства, когда всё укрупнено, усилено, имеет дополнительные краски, как будто существует еще один спектр цветов, звуков.
Эту детскую свежесть чувств я помню до сих пор. Время, о котором вы спросили, для меня — именно такой период, яркий, как никакие другие. Семидесятые, восьмидесятые — годы, казалось бы, гораздо более близкие — так в моей памяти не запечатлелись, они просто сжались в один комок. Стереоскопическое зрение ребенка срабатывает до сих пор: меня так и не отпускают мои детские воспоминания.
— Мне больше всего понравилась (а лучше сказать, она меня просто потрясла) вторая, “запредельная” часть романа, где вы описываете мир Перехода в другое состояние, в другую жизнь. Моя интуиция, смутное чувствование подсказывает мне, что вами многое угадано. Откуда это такое убедительное чувствование-знание? А может быть, вы просто дали волю фантазии?
— Вы знаете, существует и другая точка зрения. Среди моих читателей есть такие люди (в том числе профессиональные литераторы), которые меня за эту часть книги укоряют: я-де заигрываю с модными темами и так далее. Но без второй части моего романа просто не существует. Реальная жизнь героев меня, конечно, интересовала, но еще больше — ее второй (или третий, какой угодно!) план.
Об этом говорит и название “Путешествие в седьмую сторону света”, которое я, правда, в конце концов, отменила из-за необходимости объяснять, что же это такое. Я поняла, что подобное название — не ответ, а еще один вопрос.
Дело в том, что жизнь каждого человека, как я себе представляю, существует на пересечении реальности “реальной” и реальности иной, которую мы прозреваем, предчувствуем, осознаем минутами — во сне, в каких-то проблесках интуиции. Я вообще сновид. У меня потрясающие сны. Правда, в последние годы они становятся редкими, но были периоды, когда этих удивительных снов было много. И я в этом понимаю!
Кое-что из того, что знаю я о “запредельном”, в книге названо, кое-что нет. Это очень трудная для высказывания тема, тут надо пройти по острию бритвы — и некоторые считают, что я очень плохо по нему прошла.
— Очень страшно. Ведь “там” есть и некоторые опасные глубины, и я о них тоже упоминаю. Но думаю все же, что страх — это большой грех. Он очень мешает жить. Человек должен быть бесстрашным! Мы должны в течение жизни научиться преодолевать свои страхи, и я стараюсь отважно смотреть на многие неизбежные ситуации — потери памяти, старения, выхода из молодости, красоты и здоровья в пространство совсем иное и очень горькое порой.
Хочу сказать одну существенную вещь. Я написала эту книжку для того, чтобы человек, прочитав ее, сказал: “Ну да, я все это знаю!”, чтобы он открыл в своей собственной жизни то, что я открываю ему в жизни моих героев. Ведь я не отвечаю ни на один вопрос, а лишь пытаюсь сказать, как вижу я этот процесс, в котором мы все находимся — процесс, казалось бы, конечный — и все же безусловно бесконечный.
— Людмила Евгеньевна, а в чем же все-таки “казус Кукоцкого”.
— Казус — это случай. Я рассказала о случае Кукоцкого — о человеке и его судьбе. Этот казус кажется мне казусом каждого из нас. Любой человек — это конкретный случай в руке Господа Бога, в мировом компоте, в котором мы все плаваем. В данном случае это Кукоцкий. Но он может быть казусом каждого, кто внимательно наблюдает жизнь, бесстрашно и честно смотрит на мир.
Казус Кукоцкого: что нам подают под видом «русской классики»..
Других объяснений я просто не вижу. Падки читательницы на премии. Им кажется, что если они читают премиальную книгу, то они как бы доросли до «умного» уровня, до почти Достоевского. При этом они даже не подозревают, что пошли в противоположном направлении.
При этом герои романа возмущаются тем, что Сталин уничтожил российскую интеллигенцию, и теперь от генофонда ничего не осталось.
Приводится пример с лисами, которых выращивали на ферме и приручали – вскоре лисы стали рождаться с плохой шерстью и лаяли, как собаки. Таким образом, проводится параллель с человечеством – если оставлять только покорных и политически удобных, а остальных уничтожать, то вскоре умные и стоящие будут вырождаться.
Так показано, как выродилась семья Кукоцких – дочка Таня не пошла по стопам отца, не ушла в науку, медицину, стала вести распущенный образ жизни, постоянно меняла мужчин, потом вышла замуж за одного, родила от другого, сошлась совсем с сто пятым, профессию не получила, жила в бедности.
Идея не просто спорная, а манипулятивная. Если оценить масштаб того хорошего, что произошло с обществом после установления советской власти, а главное, прихода к власти Сталина. Благодаря Сталину, 95% безграмотных людей сократилось почти до 0%. Все знают о вечерних школах, где даже древних старичков учили азбуке. Любой человек при желании мог получить высшее образование, построить карьеру с самых низов.
Вообще, Сталин был известен своей целью взращивать «советскую интеллигенцию», выходцев из простых рабочих и крестьян. Урон генофонду нации, который он нанес, несопоставим с теми широчайшими возможностями, которые открылись для народа благодаря введенному им повсеместному образованию.
Легко рассуждать и осуждать, живя в 21 веке и имея возможность использовать несколько видов контрацепции одновременно…
Подробнее о минусах романа:
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Казус Кукоцкого (телесериал)
«Казус Кукоцкого» — российский двенадцатисерийный телевизионный сериал 2005-го года режиссёра Юрия Грымова, экранизация одноименного бестселлера Людмилы Улицкой, лауреата премии «Русский Букер» (2001).
Содержание
Сюжет
Середина ХХ века. В Союзе уничтожена генетика как наука, царит «лысенковщина», похороны Сталина, оттепель Хрущева…
На фоне всех этих событий — жизнь талантиливого гинеколога, потомственного хирурга Павла Алексеевича Кукоцкого, одарённого от природы даром видеть человека и диагностировать его проблемы в организме. Однако, дар существенно ослабевает или вовсе пропадает после употребления плотной еды или сексуального контакта. Единственной женщиной, от которой внутреннее зрение остаётся в порядке, оказывается его пациентка Елена, попавшая к нему на операционный стол в очень тяжёлом состоянии. После чудесного спасения Елена переселяется к нему с дочкой Таней и няней Василисой.
Список эпизодов
Волшебный дар
Детский интерес Павла Кукоцкого к устройству всего живого приводит его в медицинский институт. Проходя практику Кукоцкий обнаруживает свой дар «внутривидения». Во время эвакуации из Москвы в 40-х годах в сибирский городок. Во время операции он буквально чудом спасает очень сложную пациентку.
Статистика женских смертей
Москва, 1945 год. Кукоцкий ратует за легализацию медицинских абортов, пишет соответствующее письмо в Центральный Комитет КПСС.
Счастливое детство
Близкий друг Кукоцкого, Гольдберг, вступается за женскую честь, попадает в очередной раз в лагерь по уголовной статье незадолго до начала борьбы с космополитизмом. Его жена с маленькими сыновьями переезжают к Кукоцким.
Сёстры
Дворничиха, забеременевшая в очередной раз и совершив аборт, теряет слишком много крови. Её дочь Тома, одноклассница приёмной дочери Кукоцкого Танечки, приводит Павла Алексеевича в сторожку, но её мать уже мертва. Семья Кукоцких берёт Тому на воспитание.
Новая реальность
Жена Гольдберга, дождавшись мужа из лагеря, умирает от сердечной недостаточности. У Кукоцкого с женой отношения всё более охлаждаются.
Девочки выросли
Прошли годы. На дворе 1958 год. Таня поступила в институт, Тоня учится на озеленителя. Жена Кукоцкого Лена теряет ориентацию во времени.
Живой или мертвый
Кукоцкий возглавляет институт, ведёт деятельность по проблеме женского бесплодия. Дочь Таня занимается наукой, но узнав об экспериментах над человеческими эмбрионами, принимает решение больше этим никогда не заниматься.
Сумасшедший дом
Таня круто меняет свою жизнь: бросает работу, учёбу, уходит из дома и живёт у подруги, ювелирных дел мастера Козы, ведя богемный образ жизни.
Братья Гольдберги
Гольдберг занят работой о генофонде России, которую арестовывают ещё до публикации. Таня узнаёт о смерти своего биологического отца, скончавшегося за границей. Так же сообщает Кукоцкому о своей беременности.
Музыка жизни
После свадьбы с Гольдбергом Таня одна едет в свадебное путешествие в Крым, где знакомится с ленинградскими музыкантами, влюбляется в саксофониста Сергея. Вскоре у неё рождается дочь.
Счастье
Татьяна счастлива. Она навещает родителей в Москве в канун Нового года, туда же приезжает за ней возлюбленный Сергей. Через некоторое время у Тани наступает вторая долгожданная беременность.
Смерти нет
Дочь главного гинеколога страны в родильном отделении, в котором ни одного врача из-за выходных. Её состояние ухудшается. Павел Кукоцкий не успевает спасти дочь.
В ролях
Съёмочная группа
Создание
Я и не думала об экранизации, но Юрий Грымов рассказал мне, как он видит эту историю в кино, и мне показалось это очень интересным. Кроме того, он обладает, как мне кажется, не только очень выразительным, зрелым и ярким киноязыком, он вообще умеет разговаривать на языке массовой культуры, и это представляется мне чрезвычайно важным.
Я в каждом кадре пытался создать ощущение того, что серп и молот давят в окно. Я хотел передать страх, который витает в воздухе, даже когда очевидных репрессий нет, хотел донести до зрителя мысль о деградации генофонда, о победе серой массы над людьми с большой буквы.
Презентация фильма прошла в московском мультиплексе «Октябрь». Специально для этого фойе кинотеатра декорировали гинекологическими креслами и столами с инструментарием в эмалированных лотках. В гардеробе выдавали белые халаты. [4]
В своём обращении на презентации фильма Юрий Грымов отметил:
Я два года ждал, чтобы сказать актерам, какие они прекрасные. До этого я такого им не говорил. Извините, что так долго».
Режиссёр утверждает, что создал не сериал, а фильм длиною в 8 часов. [3] Премьерный показ проходил в двух залах: полная версия — в одном; авторский вариант, продолжительностью два с половиной часа — в другом. [4] После нескольких переносов телевизионная пермьера состоялась весной 2006 года в дневном эфире телеканала НТВ. [6]
Казус Кукоцкого. В процессе постижения
А в конце погибла всё же Таня. Погибла из-за того, что выпила из лужицы водицы в своих безалаберных похождениях, заразилась гепатитом; всё это в Крыму. Вовремя помощь не оказали, и дочь медика-академика умирает в провинциальной больнице. Остаются из всех персонажей Женя, дочь Тани то ли от Виталика, то ли от Гены; Тома, которая пишет диссертацию и вышла замуж, хотя на дух «секса» не переносила из-за памяти о матери-дворничихи, таскающей к себе мужиков; да Елена, Танина мать, так и живущая в своих то ли снах, то ли мечтах, в которых она всех действующих (и не действующих) лиц, (вплоть до эпизодического маньяка, покушавшегося на жизнь Сергея-тробмониста, Таниного любимого мужа) видит как бы после смерти.
Недавно прочла «роман-загадку» Бахыта Кенжиева «Обрезание пасынков». Там тоже – такие страсти в последней части! Друзья-соперники, бывший диссидент, поэт, отказавшийся от своего дара, сидящий в психушке за убийство друга. А во второй – в Переделкино, на даче (подразумевается арестованного Мандельштама) три пролетарских писателя сочиняют сценарий процесса над поэтом, находя оправдания своей деятельности в идее светлого будущего, а на самом деле – во вкусной еде, комфортном жилище, беспечном времяпрепровождении. В конце, правда, их всех запирают в доме с перекрытой печной вьюшкой – «Мавр может уйти» …
Вот современные писатели так изощряются: такие выверты, такие коллизии. Читаешь классиков, всё понятно, можно допускать или не допускать сюжеты, но всё последовательно и логично, и на сюжетах и характерах строится мировоззрение писателя, которое он нам хочет передать.
Что хотят передать своими повестями и романами современные мастера слова? Что жизнь многообразна, и что не придумывай, это тоже может быть?
Но вот мировоззрения-то нет.
Таня выписана с симпатией, любовью даже, да все почти персонажи – с приятием. Даже озабоченный Танин начальник, нанизывающий на свой член всех приблизившихся к нему подчинённых женского полу – и тот выписан без возмущения и гадливости. Пьющий Павел Алексеевич, Тома – тупая и самодовльная. – ко всем с авторской любовью, всех оправдывает Улицкая. А мировоззрения – нет как нет. И не поймёшь – она, Улицкая то есть, «твоя писатель» или нет? Хочешь ты её читать и дальше или ладно, нечего время терять?
Вот Чехова хочется, Толстого – тоже, а нынешних – ни за кем не хочется гоняться по книжным лавкам и выписывать журналы, которые их публикуют.
Почему так?