Что такое исповедные ведомости

Исповедные ведомости теперь доступны в онлайн-сервисе Главархива «Моя семья»

Онлайн-сервис Главархива Москвы «Моя семья» пополнился исповедными ведомостями православных церквей Москвы и Московской губернии со второй четверти XVIII века до 1860-х годов. По ним можно узнать полный состав семьи, возраст ее членов и место, где они жили. Кроме того, в онлайн-сервис были добавлены более 125 тысяч страниц метрических книг, которые помогают выяснить сведения о рождении, браке и смерти родных до 1917 года. Об этом сообщила Анастасия Ракова, заместитель Мэра Москвы по вопросам социального развития.

«Одна из самых частых причин, почему горожане приходят в архив, — это желание узнать больше о своих предках. Для того чтобы сделать поиск сведений удобнее, в конце прошлого года мы открыли для жителей онлайн-сервис “Моя семья”, который за это время посетили уже почти 1,5 миллиона человек. На данный момент здесь собрано около четырех миллионов страниц метрических книг, более 420 тысяч страниц ревизских сказок, а сейчас мы добавили исповедные ведомости, которые еще больше расширяют возможности горожан в генеалогических исследованиях. Раньше все эти документы были доступны только в читальных залах, теперь же найти нужные сведения можно из любой точки страны и даже мира», — рассказала она.

Исповедные ведомости представляют собой посемейные списки прихожан церкви. Обычно в них включали всех членов семьи, кроме детей в возрасте до года. Сейчас в онлайн-сервисе доступно почти 700 тысяч страниц исповедных ведомостей. Работа по их оцифровке и размещению будет продолжаться.

Исповедные ведомости были ежегодным отчетным церковным документом. В них указывалось, кто был на исповеди, кто причащался. Помимо имен, там записывали место проживания, родственные отношения внутри каждой семьи и возраст прихожан. Например, «крестьяне деревни Ивановской», среди которых могли быть «Иван Иванов, 35 лет; жена его Ольга Васильева, 29 лет; сын их Петр, 10 лет». В исповедные ведомости заносили всех прихожан церкви, даже тех, кто ни разу не был на исповеди.

Новые материалы служат ценным дополнением к уже размещенным в онлайн-сервисе документам — метрическим книгам и ревизским сказкам. По метрическим книгам можно узнать о рождении, браке и смерти своих предков с 1772 до 1917 года. Не все они поступили на хранение в архив, но основная часть таких документов сохранилась.

Ревизские сказки — это своеобразные переписи населения за 1795–1858 года. Особенность ревизских сказок в том, что туда заносили сведения только о представителях податных сословий — крестьянах, мещанах, купцах, цеховых, так как эти документы составляли для последующего обложения налогами. Особые ревизские сказки были для духовного сословия, дворян же в эти документы не включали совсем.

Для того чтобы найти сведения о своих предках в онлайн-сервисе «Моя семья», можно воспользоваться инструкцией на сайте архива. Также запросить сведения о своих родственниках возможно по электронной почте Главархива Москвы: cgam@archive.mos.ru. Правила подачи и расценки размещены здесь.

Получить доступ к оригиналам метрических книг, ревизских сказок и исповедных ведомостей можно в читальном зале Главархива Москвы по адресу: Профсоюзная улица, дом 80. Читальный зал открыт по понедельникам с 09:30 до 16:30, по вторникам и четвергам — с 12:00 до 20:00, по пятницам — с 09:30 до 15:00. Специалисты помогут решить все возникающие вопросы.

Сейчас пройти в здание Главархива можно только по QR-коду, который подтверждает вакцинацию, отрицательный тест на коронавирус или перенесенную болезнь. Записанные в читальный зал горожане могут заказать нужные документы на сайте, а затем в учреждении поработать с ними. В читальном зале соблюдены все санитарные требования: столы стоят на большом расстоянии друг от друга, регулярно проводится дезинфекция. Посетителям необходимо иметь при себе маску.

Источник

Какую информацию можно получить из исповедной росписи

Каждый, кто хочет составить родословную, углубившись в 19 век, сталкивается с необходимостью искать сохранившиеся исторические документы, с помощью которых можно узнать состав семьи предков и их возраст. Один из таких важных документов – это исповедные ведомости.

Предназначение исповедной росписи

Исповедная роспись – это документ, позволяющий установить состав семьи, возраст и вероисповедание ваших предков. Так называли ежегодный отчет, предоставляемый священником приходской церкви в духовную консисторию, при этом один экземпляр оставался в церкви.

Идея создания исповедной ведомости появилась вместе с церковным расколом и увеличившимся количеством старообрядцев. С помощью исповедки можно было отслеживать «уклонившихся в раскол».

С 1716 года по указу Петра Первого «О хождении на исповедь повсегодно, о штрафе за неисполнение сего правила, и о положении на раскольников двойного оклада» ежегодно перед Пасхой, во время Великого поста, обычно в Святую Четыредесятницу, все прихожане обязаны были явиться в церковь на исповедь и причастие, о чем должна была быть сделана запись в исповедной ведомости. (Подробнее о празднике Пасха)

Отсутствующие на исповеди

Отсутствовать на исповеди могли по нескольким причинам:

В случае отсутствия по месту жительства более года, человек мог исповедоваться другому священнику, но обязательно должен был подтвердить этот факт документально.

Списки неисповедовавшихся подавались в духовную консисторию. Если человек не был на причастии более трех лет, то по решению епархии его могли причислить к старообрядцам.

Правила заполнения ведомости

Исповедная роспись представляет собой список всех жителей, относившихся к приходу церкви. Они были разделены на социальные группы и писались последовательно: духовные, военные, дворяне / статские, дворовые / городские, крестьяне (у каждой группы указывались домовладельцы и их семьи). Исповедные росписи велись в довольно свободной форме, поэтому могут отличаться даже в соседних уездах, не то что в регионах.

В первом столбце писали номер домовладения по счету. Затем шел список людей. Сначала писался домовладелец (глава семьи), затем его жена (которая жена по счету, если не первая, в случае смерти одного из супругов делась приписка: вдова или вдовец). Следом перечислялись их дети и их семьи, если они проживали одним двором с домовладельцем. Затем указывались более дальние родственники, проживающие во дворе: братья, племянники, мать, теща и т.д.

У каждого человека в исповедной росписи указывался порядковый номер – отдельно для женщин и для мужчин, возраст и делалась пометка был ли на исповеди и причастии. Если отсутствовал, то писали причину отсутствия.

Часто списки жителей переписывались с прошлого года, изменяя только возраст. В связи с чем иногда допускались новые или сохранялись старые ошибки в именах, возрасте или фамилии.

По раскольникам создавались отдельные списки. Там указывались все те же самые сведения, а также год, в который человек уклонился в раскол. Ниже приведена исповедная роспись Вятской губернии за 1904 год по семьям Коробейниковых, которые уклонились в раскол в 1867 и 1857 году.

Для родословной

Таким образом, установить состав семьи и возраст ваших предков из исповедной росписи очень легко. Поскольку этот документ является официальным, то можно всецело полагаться на его достоверность, чтобы составить свою родословную.

Исповедные росписи хранятся в областных (региональных) архивах по месту их составления. В некоторых случаях исповедные ведомости можно найти в районных архивах, там же где и метрические книги. Например, такая ситуация в Краснодарском крае.

Для получения достоверной информации из исповедной росписи необходимо знать временной период и церковных приход, к которому относился населенный пункт.

После революции 1917 года

Исповедные ведомости, как один из важнейших документов учета населения, просуществовал до 1917 года (но в некоторых местностях велся и после этого).

25 мая 1927 года бюллетенем Центрального архива РСФСР было предписано уничтожить все исповедные росписи за период 1865 – 1927 гг., как не представляющие исторической ценности.

В некоторых регионах они действительно были уничтожены, например на территории Терского войска были уничтожены полностью все документы, в связи с чем составление родословной за указанный период весьма затруднено.

Кроме исповедных росписей можно воспользоваться другими историческими документами (об этом можно прочитать в Метрические книги и Ревизские сказки).

Вам будут интересны другие мои статьи по генеалогии:

Источник

Исповедные ведомости

Исповедные ведомости или росписи, являясь некоторым подобием диптихов или списков кающихся древней христианской церкви, по своему историческому началу в церкви русской восходят к 1718 г., когда именным указом Петра I (февр. 17) приказано было священникам ежегодно подавать «ведомость о неисповедавшихся» для взыскания с таковых штрафа (Поли. Собр. Зак. № 3169); то же распоряжение было подтверждено и в указе от 28 февр. 1722 г., которым предписывалось: «во всех епархиях, во всяких градских и уездных приходах священником учинить прихожаном своим всякаго звания мужеска и женска полу книги, записав в них именно православных и раскольников, означа ясно по домам, в которых книгах под написанием всякая дому оставлять место впредь, на приписку прибылых в тот дом, а убылых подписывать кто куда отбыл в тех книгах именно». Первоначальная форма этих ведомостей была самая простая; каждый причт церковный обязан был вести у себя три именных списка: в 1-й вносились все прихожане, бывшие у исповеди, во 2-й – не бывшие, в 3-й – раскольники. Списки эти представлялись приходскими священниками поповским старостам, заказчикам или десятильникам, а этими последними в архиерейские дома, откуда посылались в Св. Синод только общие извлечения из списков, с показанием общего количества бывших и не бывших у исповеди по каждой епархии. Но в 1737 г., на конференции Сената с Синодом, была установлена более сложная форма этих списков из 49 граф с 22 заголовками, а указом 16 апр. того же года повелено: «во всех епархиях градским и уездным всех приходских церквей священникам, каждому со своим причтом, сочинить прихожанам своим всякаго чина мужеска и женска пола, от престарелых до сущая младенца, именные, по чинам и домам, верныя с показанием комуждо лет от рождения, росписи». Нынешняя форма исповедных ведомостей или росписей утверждена Св. Синодом 15 окт. 1846 г. и тогда же введена в употребление по церквам. По действующему Уст. дух. конс. (ст. 16) исп. росписи должны вестись во всех приходских церквах в двух экземплярах, из которых один чрез благочинная ежегодно к 1-му октября представляется в консисторию, где составляется особая перечневая ведомость, представляемая в Синод при отчете архиерея о состоянии епархии. Исп. росписи имеют весьма важное значение как в церковном, так и в гражданском отношении. Так событие брака, в случае сомнений, удостоверяется, между прочим, справкою с исповедными росписями (Уст. дух. конс. ст. 260, 266 и Зак. гражд. ст. 35 Свод. зак. т. X, ч. 1-я, изд. 1900 г.); за невозможностью получить метрическое свидетельство, по неимению метр. книг, или при сомнительности обстоятельств, который в них записаны, могут быть в доказательство рождения от законного брака принимаемы и исповедные росписи (Уст. дух. конс. ст. 265; Уст. гражд. суд. ст. 1356); при сомнении в законном возрасте брачующихся справки делаются и с исповедными росписями (Инстр. благоч. ст. 18, примеч. 2-е). Вследствие такого значения испов. росписей на благочинного возлагается обязанность наблюдать за своевременным и верным составлением их приходскими священниками (там же, ст. 40) и, в частности, за тем, чтобы последние с особенною осторожностью показывали супругами таких лиц, которые хотя и поступают на всегдашнее жительство в их приходы, но не ими венчаны, и в подтверждение супружества своего не представляют никаких доказательств (там же, ст. 42). За неисправное ведение росписей священнослужители и причетники наказываются выговором или денежною пенею, а за явное нерадение или неблагонамеренность в ведении этого дела священники могут быть подвергнуты отрешению от места с низведением в причетники (Уст. дух. конс. ст. 192 и 193).

Источник

Исповедальные ведомости (духовные росписи)

Исповедальная ведомость, также называемая духовной или исповедной росписью, представляет собой церковную книгу со списком прихожан, проживавших на близлежащих территориях, но среди местных жителей могли быть и приезжие люди. Основу составляли представители главных сословий: духовенство (священники и другие члены причта), военные, статские, купцы и мещане, крестьяне, дворовые (до начала 60-х годов XIX века) и другие. В исповедную роспись включался ежегодный отчет о приходе, заверенный священнослужителями церкви, которые также вели и метрические книги.

Государственный документ периода XVIII-начала XX веков, содержащий в себе информацию об исповедях православного населения, делился на 3 основополагающие части:

1) «Кто были у Исповеди и Святого Причастия».

В этой части росписи указывался перечень членов семей с отметкой о присутствии или отсутствии во время Великого поста (с 23 марта по 3 апреля). В исповедальную ведомость записывалось «был» или «не был» прихожанин участником обряда. Благодаря таким сведениям из ведомостей, сегодня исследователи родословных могут добывать дополнительную информацию, делать определённые выводы о духовности предка из династии и соединять родственные цепочки.

2) «Кто же исповедовались токмо, а не причастились, и за каким винословием».

Вторая графа присутствовала в исповедной росписи крайне редко. По усмотрению священника в неё вносились те, кто не присутствовал на причащении более года. Если время пропуска составляло более трёх лет и прихожанином не представлялись документы, объясняющие его отсутствие, то священнослужитель отмечал это в исповедальной ведомости и сообщал о таком человеке своему епархиальному начальству, которое в свою очередь могло причислить поданного к раскольникам (старообрядцам или иным людям, придерживавшихся нетрадиционного вероисповедания).

3) «Которые у исповеди не были».

Исповедная роспись (духовная ведомость) в третьей части обычно содержала перечисление раскольников и причин, почему жители не могли явиться на обряды в православную церковь. Причинами пропусков чаще всего указывались «по отлучке» или «по нерадению», однако исследователями сайта livemem.ru в редких случаях выявляются записи «за леностью» и аналогичные им, характеризующие личность человека соответствующим образом. На православных, попавших в этот список, светскими властями мог налагаться штраф «против доходу с него втрое», причем уплата штрафа не освобождала человека от обращения к Исповеди.

Содержание исповедной росписи, примеры записей

Мы досконально изучаем, из чего состоят документы, пополняем генеалогические источники информации новыми пунктами, чтобы максимально компетентно подходить к работе с исповедными ведомостями и другими материалами. Также мы расширяем собственный кругозор и знания исторических фактов, наподобие тех, что описаны в этой части статьи «Содержание исповедной росписи». Принципиальная личная позиция позволяет нам безвозмездно делиться накопленным опытом с посетителями сайта и подготавливать на коммерческой основе действительно интересные Родословные (судя по отзывам обратившихся за консультациями), написанные на основе тщательных документальных исследований. Подробнее про содержание исповедальных росписей мы расскажем ниже, перед этим предлагаем ознакомиться с примерами документов для лучшего представления сути статьи, окунувшись в историю.

Пример (образец) исповедной росписи:

«Исповедальные росписи Стародубской епархии города Стародуба церкви Вознесения Господня, 1829 года.

О обретающихся в приходе оной церкви нижеявленных всякого чина людям, с изъяснением противу каждого имени, кто в Четыредесятницу был у Исповеди и Святого Причастия, кто исповедовался только, а не причастился, и кто и не исповедовался и не причастился и почему.

Священник Тихон Проценко,

Дьякон Илья Диаковский,

Дьячок Андрей Диаковский.

Мещане и их домашние

№ 77. Алексей Андреев Карпов, 27 лет, жена его Екатерина Тимофеевна, 25 лет, сыновья их Семен, 3 года, Антон, 2 года, Петр, 1 год.

№ 394. Иоанн Дружников, 67 лет, жена его Екатерина, 59 лет, дети их Любовия, 20 лет, Степан, 22 года, Андрей, 36 лет, женат, жена его Иулиания, 32 года, дети София, 6 лет, Дарья, 4 года, Мария, 2 года.»

Первые версии духовных росписей оформлялись в виде тетрадок с вручную расчерченными таблицами для ввода данных. Печатные же версии исповедальных ведомостей начали появляться лишь к середине XIX века, при этом содержание практически не менялось за всё время существования документа. Строгий контроль вышестоящего духовного правления дисциплинировал священнослужителей, которые старались относиться к заполнению книг ответственно, ведь в противном случае им грозили наказания, вплоть до лишения сана. Официальный отказ Государства от ведения исповедных росписей произошел после Революции 1917 года, но отдельные священники продолжали вести списки и несколько последующих лет.

Пример (образец) исповедальной ведомости:

«Исповедальные росписи Саратовской епархии города Саблы церкви Рождества Богородицы, 1863 года.

О обретающихся в приходе оной церкви нижеявленных всякого чина людям, с изъяснением противу каждого имени, кто в Четыредесятницу был у Исповеди и Святого Причастия, кто исповедовался только, а не причастился, и кто и не исповедовался и не причастился и почему.

Священник Иоанн Преображенский,

Дьякон Василий Лыков,

Дьячок Андрей Лыков.

Мещане и их домашние

№ 5. Параскева Марковна Карпиха, 57 лет, дочери ее Екатерина, 16 лет.

№ 17. Мария Ивановна Карпова, 41 год, сын ее Кирилл, 20 лет.

№ 58. Василий Михайлович Карпин, 44 года, жена его Евдокия Корнильевна, 38 лет, дети их Лаврентий, 18 лет, Евдокия, 11 лет.

№ 149. Иван Тимофеевич Карпин, 51 год, жена его Матрона Онисьевна, 37 лет, дети их Семен, 12 лет, Петр, 3 года, Тимофей, 2 года, Мария, 6 лет.»

В отсутствии метрических книг, исповедные росписи обладали юридической силой и использовались при разрешении брачных и земельных конфликтов. Переселенцам Настоятель церкви выдавал справку об исповедовании, без которой невозможно было совершить обряд бракосочетания на новом месте. Что касается описания, то исповедальная книга схожа с прочими церковными документами. Первым указывался порядковый номер семьи или двора, далее шёл непосредственно перечень прихожан, где первоначально вписывали представителей мужского пола, и только после этого могла быть записана жена или другая родственница отца семейства. В следующие столбцы исповедной росписи вносился возраст, сословная или владельческая принадлежность. Иногда прямо в этом списке указывался населенный пункт, в случае если к приходу относились несколько селений. Тут же отмечалось присутствие либо отсутствие на Исповеди. Все листы должны были подписываться каждым звеном причта, но так как это указание носило рекомендательный характер, на практике заверение происходило только на заключительных страницах блоков. В конце исповедальной ведомости приводились статистические общие сведения о приходе в виде таблицы, разделенной на сословия.

Форма написания была относительно свободная, а исповедные росписи даже соседних уездов могли сильно отличаться по оформлению и чередованию записей, к чему исследователь должен быть заранее морально подготовлен. Для того, кто ищет, первостепенным значением является расположение фамилий, которые, как правило, шли в начале, что даёт возможность более-менее оперативно разыскать нужного прихожанина (насколько это возможно, исследуя огромные фолианты, пример которых показан на первой фотографии статьи). Однако, поисковик-генеалог должен иметь в виду, что в конце 20-х годов XX столетия, во времена существования РСФСР, исповедальные ведомости начиная от 1865 года и двигаясь к нашему времени, были признаны не имеющими исторической ценности, в связи с чем большая часть фондов была уничтожена.

Где искать исповедные ведомости прихожан церквей

Определение нахождения исповедальных ведомостей не простое занятие, не удивительно, что многие, кто интересуются своей родословной, заказывают услуги по генеалогии, в рамках которых изучаются архивные материалы за несколько лет, а иногда и за десятки лет. Информация, содержащаяся в исповедных росписях населения Российской Империи, обладает особенной ценностью ещё и потому, что в этих документах фиксировались принадлежность жителей к определенному владению, их социальное положение, возраст, место проживания, составы семей, за редкостью род занятий.

Исповедные росписи принадлежат к фондам духовных консисторий и правлений, а также епархиальных управлений. В настоящее время исповедальные ведомости хранятся в Государственных архивах определенного региона. Не лишним будет отметить, что в редких случаях росписи по Исповеди и Причастии можно найти в архивах отдельных церквей. Чтобы отыскать конкретное дело, где закреплена духовная роспись, исследователю необходимо знать примерное место и время проживания искомого человека. Обладая такими исходными данными уже можно проводить тотальный или «точечный» поиск родственника по датам за его период жизни. Необходимо иметь в виду, что священники были обязаны вести исповедальные ведомости в двух одинаковых экземплярах, один их которых направлялся на ответственное хранение в духовную консисторию, зачастую объединяясь с делом соседних приходов, а соседство определялось в зависимости от территориального деления того или иного региона. Второй экземпляр исповедной росписи оставался в фондах самой церкви.

Генеалогические исследователи по неопытности могут завершить поиски, узнав в Государственном учреждении о том, что оригинал книги не сохранился до наших дней. Компетентный же специалист должен обязательно проверить наличие исповедной росписи ещё и в конкретной церкви, прихожанами которой были искомые личности. Так как в XIX веке наблюдался особый контроль духовности населения Российской Империи, обычным делом был дополнительный не церковный учёт причащения и исповедования жителей (в основном крестьян). Проводя поиски, мы встречаем разного рода приказы и распоряжения светских начальников, где говорится, что их подчиненные обязаны представить справку от Настоятеля храма о пребывании на Исповеди и Святом Причастии. На основе подобных документов тоже может быть добыта ценная информация о родственниках, наряду с исповедальными ведомостями, метрическими книгами, ревизскими сказками и другими основными генеалогическими источниками. Многие энтузиасты публикуют найденные материалы в интернете, можно провести поверхностный поиск и посмотреть, что есть в сети.

Автор: Андреев Максим Александрович

Мы будем признательны, если Вы поделитесь ссылкой на данную публикацию со своими друзьями.

Источник

Что рассказывают исповедные росписи

Размышляя об истоках катастрофы 1917 года

Эти размышления родились в архивах Ростова Великого и Ярославля при работе над бумагами и документами сельца Гуменец, ныне не существующего.

Хотелось бы остановиться на таком явлении, как исповедные росписи, и поговорить об их роли в духовной жизни русского общества в давние годы.

Неизвестно в точности, когда на Руси утвердился такой образ некоего контроля за умонастроением каждого отдельного человека и в целом крестьянской общины или церковного прихода в городе. По мнению историка и искусствоведа А. Мельника – только в середине XVIII столетия. Политическая и гражданская польза от этой меры была, несомненно, значительная. Духовная польза оказалась сомнительной.

Когда Буква становится главной

Исходные данные таковы. Русский человек мог быть по народности кем угодно: мерей, весью, чудью белоглазой, черемисом или чувашом, но обязательно православного исповедания, то есть членом господствующей на Руси Церкви. При этом категорически нежелательно было уклоняться в различные толки, как то папизм и поразивший папизм в самое сердце протестантизм. Категорически невозможно было открыто исповедовать старую веру дониконовского извода – в XVIII веке события века минувшего еще живы были в памяти: необходимые и назревшие в недрах Церкви реформы, осторожно проводимые патриархом Никоном, после его удаления с первосвятительской кафедры и последующего заточения в Ферапонтове, а затем бесславного и неканонического лишения его патриаршего сана на вполне себе разбойничьем соборе 1666 года, были грубо и безапелляционно перехвачены безжалостной и слепой административной государственной машиной – с привлечением стрелецких отрядов и казнями непокорных, с эпидемией коллективных самосожжений, с осадой Соловецкого монастыря и прочим непотребным и постыдным, что можно было бы назвать войной с собственным народом, имевшей последствием исход значительной части населения, распропагандированной даровитыми «златоустами», былыми участниками кружка «любомудров» Аввакумом Петровым да Нероновым, в сибирские и зауральские дебри.

Великий патриарх Никон понимал, что к середине XVII столетия церковное тело окостенело прямо у него на глазах, и Буква в нем стала главенствовать над созидательным и животворящим Духом.

В XIX веке началась (или все же продолжалась? – как тут ответишь словом единым?) та же болезнь окостенения и выхолащивания церковного духа. И наши исповедные росписи – непосредственное свидетельство этого. Забегая вперед, сразу скажу, чем чревата такая болезнь, если ее не лечить: злосчастными 1905 и 1917 годами, массовым молчаливым отходом народа от веры и Церкви, равнодушным взиранием на то, как пришлые иностранцы – латыши, китайцы и поляки – обдирают серебро и золото с вековых образов, оскверняют святыни, рушат построенные предками храмы, рушат всю русскую государственность, уничтожают экономику, за гроши – за карандашную фабрику – продают разным международным авантюристам типа Хаммера (которому было в то время чуть более 20 лет, но не с кем было Советам больше дела иметь) полотна Рафаэля и да Винчи… Когда еще такая пожива? – Только на сломе эпох. А потом – неисчислимые гекатомбы человеческих жертвоприношений, в которых уничтожались лучшие люди, основа государственного строения. А что – дальше? А дальше то, что мы сегодня видим везде и повсюду: одичание как человека, так и природы. Исчезновение и растворение русского человека в какой-то инфернальной бездне – и совсем уже скоро придут на место это, которое мы не сохранили и не уберегли, совсем другие народы: желтые ли, как в начале XX века предсказывали Андрей Белый и Александр Блок, или черные, или белокожие даже, но с другим языком и иными задачами – владеть, как сырьем, некогда великой Россией…

Но вернемся к исходным параметрам, к тому лекалу, по которому церковные власти минувшей поры пытались кроить тогдашнего русского человека.

Духовный отец или надзиратель?

Итак, русский человек принадлежит к господствующей Церкви; не раскольник, не протестант, не католик. И один раз в год он обязан (как правило, Великим постом) исповедаться в своей приходской церкви и причаститься Святых Христовых Таин.

Отметим при этом: с реформами Петра I покаянная дисциплина, покаянный обычай и все, что с ними связано, несомненно, видоизменяются и деградируют. Консисторский архив наполняется административными делами о нарушениях, воровстве, пьянстве и всяческих непотребствах как мирян, так и духовенства – и это, несомненно, признаки все той же болезни, о который сказано было выше.

Патриархальность отношений исчезала: теперь между духовенством и народом – государственная власть

Именно тогда, в пореформенную церковную пору – примерно с 1722 года – и были разработаны принципы исповедных росписей. В чем они заключались?

Священник в течение года вел подробный учет: из какой деревни, имя, отчество, родство с другими исповедниками «дома», количество лет, исповедовался и причастился – отметка ставилась «был», а если «не был» – по какой же причине: «за отлучкою», «за нерачением»… – и вот уже интересные причины фиксируются: «за охлаждением к вере» (это те самые ростки, из которых в течение грядущего века произрастет тотальный атеизм, ставший чумой и проклятием для России).

В начале следующего календарного года такой подробный отчет по каждому прихожанину – а таковых, например, при храме сельца Гуменец Ростовского уезда Ярославской губернии в разное время насчитывалось от 600 до 1000 человек разного пола и возраста – сдавался в Духовное правление. И там отчет, предполагаю, неким специалистом пристально анализировался (это – в лучшем, конечно же, случае, но скорее всего все просто подшивалось в пухлые папки столоначальниками и писарями и навсегда водворялось в пыльный архив).

Особенно, конечно, интересовали те лица, которые «не были» – по причине некоей, так сказать, неблагонадежности и сомнительности поведения. И в будущем некоторые аспекты таковых данных – при необходимости – учитывались где надо, вплоть до полицейской части. Так, к примеру, формальной причиной отказа в венчании крестьянину из Ломов Автоному Сикачеву было его двухлетнее «не бывание» на исповеди и у Святых Христовых Тайн.

Завершалась исповедная роспись любого года и любого прихода следующей вполне бюрократической формулой (но и с полицейским оттенком):

«Сверх вышеписанного в том нашем Гуменском приходе прописных и утаенных ничьих дворов не имеется и в означенных дворах кроме выше [упомянутых] никого тутошних жителей и пришлых ни какого чина и возраста людей под укрывательством не обретается и противящихся Святой Церкви, кои и показаны за противностию, а записных раскольников нет, и как в сей росписи показано, так подлино споведались и Святых Таин приобщились, буде же из онаго показания нашего по какому (неразб.) доносу хотя мало что ложное, никакая утайка и прикрытие, за то повинны мы все положенному по правилам и указам штрафованию».

Обратите внимание на фразу: «противящихся Святой Церкви, кои показаны за противностью» – то есть некий духовный люфт, или священническая недоработка, все-таки допускается – некоторая «противность». И в самом деле, не за шиворот же волочь настоятелю к исповеди и причастию некоторых упорных и жестоковыйных сельчан!

Но главное здесь вот что: «а записных раскольников нет». «Записными» считались те люди, которые открыто исповедовали свою приверженность к «древлему благочестию». Ну, с ними и разговор у власти был другим, но мы не о том ныне толкуем.

Священник той поры был своего рода глазом и ухом государства на местах

Итак, священник той поры был своего рода глазом и ухом государства на местах, через которого власти вполне успешно контролировали население любого, даже самого отдаленного, уголка Русской земли. И здесь вовсе не идет речь о нарушении тайны исповеди, нет, но сами по себе эти ежегодные списки исповедных росписей много чего могут поведать заинтересованным лицам. «Для надзора приходского священника и его отчетности это было удобно», – констатирует профессор С. Смирнов.

И даже в XX веке прежние исповедные росписи весьма пригодились. Так, исповедные росписи Ростовского духовного правления, относящиеся ко времени после 1861 года, были перемещены в Ярославский архив. Спрашивается: зачем? На мой взгляд, ответ очевиден: для все того же контроля за людьми – но теперь уже губернским ВЧК. Ведь к 20-м годам XX века многие из былых исповедников еще были живы, и дореволюционные исповедные росписи при необходимости предоставляли чекистам дополнительный материал для разработок. Понятно, что 99% этого «сырья» так никогда и не использовалось, но даже и 1% давал основания к тому, чтобы аккумулировать дореволюционные священнические отчеты под одной крышей.

К Богу по обязанности

Но тут-то мы и ступаем на зыбкую почву того, что в середине XX века западные философы назовут заумным термином «экзистенциального выбора». Все исчисленное – желательное, нетяжелое, полезное для души и даже для тела – в некотором смысле деформировалось этой пресловутой обязательностью. Ну вот обязан ты раз в год притащиться через силу в храм, что-то там сообщить перед крестом и Евангелием: ребра батогом жене посчитал, к примеру, или еще нечто подобное… А потом батюшка покроет тебя епитрахилью и что-то скажет, а ты и понять своим крестьянским умом не можешь, что это такое батюшка говорит, даже если расслышишь: «Властью, данной мне Богом, разрешаю и прощаю тебя от грехов…» А потом – приступить к Чаше. А что ты знаешь о Евхаристии? О преложении хлеба в Тело, а вина – в Кровь? Да не просто в тело и в кровь, что само по себе трудно понять и представить, а – в Тело и Кровь Самого Бога. И куда это все вместить?

Не важно, понимаешь ли ты, во что веришь, – главное, что батюшка запишет: «У исповеди и Причастия был»

Но тут ведь главное не то, что тебе не понять, а то, что батюшка запишет тебя в некую «книгу жизни»: «был». Так что долг христианский ты исполнил. Иди с Богом на все четыре стороны – и приходи через 365 дней снова. Вот и вся, получается, духовная жизнь. И ты – достойный член православной сельской общины, и духовный отец твой исполнил перед властями свой долг.

Конечно, поправить дело могли проповеди после Литургии. Или устроение при храме церковно-приходской школы (что и было к концу XIX века сделано на Гуменецком холме). В любом случае, священник должен был и даже обязан прилагать определенные усилия к нравственному и духовному просвещению простого народа. Но сословная вековая приниженность рядового сельского духовенства, великая сила человеческой инерции, обыденность и монотонность церковного обихода и сельского уклада делали свое дело, и то, что в ком-то когда-то было живым, выхолащивалось, остывало и окостеневало.

А ведь некогда – в древней Руси – господствовал принцип иной: «Покаяние вольно есть».

Я отнюдь не хочу осудить гуменецкое – и шире – русское духовенство за то, что к началу XX века в народных глубинах до критической массы накопились инфернальные и разрушительные силы, будто бы из вулкана вырвавшиеся в годину страшной кровавой революционной смуты. Но каждый из членов русского мира вносил в это страшное будущее свою лепту – десятилетиями и веками.

Но – не повернуть нам уже вспять.

Непотерянные имена

Вот, к примеру, росписи за 1843 год (конечно, я не буду приводить их полностью):

«Крестьяне села Гуменец:

Иван Никитин – 68 лет, жена его Варвара Борисова – 68 лет, дети их: Параскева, девка – 41 год, Александр – 38 лет, жена его Настасья Николаева – 38 лет, дети их: Михайло – 16 лет, Клитикия – 15 лет, Иван – 11 лет, Петр – 7 лет, Евлампий – 3 года;

Вдова Ольга Никитина – 69 лет, дети ее: Фома Андреев – 44 года, Кондрат – 39 лет, Лазарь (холост) – 19 лет, Фомина жена Параскева Тихонова – 44 года, дети их: Матрона (девка) – 21 год, Ольга – 11 лет, Кондратова жена Агрипена Данилова – 37 лет, дети их: Филипп – 10 лет, Иван – 5 лет».

«Крестьяне деревни Ломы:

Иван Григорьев – 62 года, жена его Матрона Степанова – 58 лет, дети их: Федор – 24 года, жена его Фекла Григорьева – 22 года, Иоаннова сноха родная – солдатка Марина Михайлова – 26 лет, брат его родной Гаврила Григорьев, холост – 40 лет;

Димитрий Саплин, вдов – 56 лет, дочь его Матрена, девица – 29 лет;

Андрей Семенов, вдов – 71 год, сын его Евстафий – 47 лет, жена его Неонила Киприанова – 44 года».

Крестьян и бобылей – 118, за нерачением не причащались – 42, по охлаждению к религии – 1, за отлучкою – 3, за расколом – 1.

Жен их и вдов – 142».

В пылу излишней ревности

Продолжая размышления об исповедных росписях, благодаря которым, повторюсь, нам известны многие и многие имена людей, некогда населявших окрестную землю и без коих сегодня немыслима никакая архивная работа, никакие розыски по своему семейному древу и по любой генеалогии, я приведу как пример отрицательный – прямой цитатой из «Журнала по секретным делам с 1818 по 1836 гг.» под № 230-1-13111 Ярославской духовной консистории – следующую историю:

«1830 года майя 5 дня слушали: Репорт Угличской округи с. Никольского, что на Молокше, священника Стефана о признании ему при исповеди дворовым человеком графа Орлова Григорием Тимофеевым в убивстве жены своей. Приказали: Как 11 пунктом прибавления Духовного регламента назначено, чтоб духовники объявляли намерение и нераскаяние исповедующегося законопреступление. Как то воровство или злое умышление на высочайшую власть, которое он грех открывает духовнику, нежелая окончанием (?. – А.Г.) его токмо утвердитися в злонамерении, а 13-м повелевается духовнику в случае ненадежного (?. – А.Г) и неудоборазрешительного греха испрашивать от своего архиерея разрешения, не именуя лица кающегося, то репортующего священника в присутствии консистории вразумить (выделено мной. – А.Г.) и строго подтвердить ему, чтоб впредь поступать согласно означенным правилам, но не противное по сему представлять в копии на благорассмотрение Его Преосвященству».

То есть, говоря простым языком, священник Стефан поспешил исполнить одно из пожеланий начальства, высказанное в разборе происшествия с убийством священника на льду озера Неро, а именно: «Да предадут (духовные) руку помощи и для предохранения общей безопасности земскому исправнику», и консистория вразумляет своего ревностного «не по разуму» собрата: надо было о преступлении дворового человека Григория Тимофеева прежде всего известить Ярославского высокопреосвященного архиерея, а он бы уже принял решение, как быть и что делать, а не «репортовать» о тайне исповеди при всех членах Секретной комиссии и тем более не бежать к исправнику. Непорядок.

По накатанной дорожке

Что же получилось в результате? Где и как искать причины духовной катастрофы, которая как снег на голову обрушилась на нашу страну 100 лет назад? Разве не в живой жизни, которая прошла и которой нет больше?

Да, была и жесткая регламентация ежегодных исповедных росписей, были и строгие указы, предписывающие, где прихожанам прилично стоять во время богослужения и что прилично надевать духовным особам. Но вот еще один примечательный документ: № 13153 – «Указ о предоставлении церковно-священнослужителями сведений об охлаждении прихожан к православной вере» (1840. 13 л.). До «Великого Октября» и церковной разрухи предстояло прожить еще без малого 80 лет.

Остановить губительный процесс могло только соборное сознание народа

Ну хорошо, допустим, отец Василий Розов, а именно он был настоятелем Гуменецкого храма в 1840 году, подал такой список в Духовное правление. Что же дальше? А в том-то и дело, что ничего. Правящий архиерей знал и чувствовал, что дело неладно, что что-то неправильно, что что-то необратимое происходит с народом Божиим, – но он шел по привычной, от века накатанной административной дорожке: издать указ, обязать благочинных довести оный до сведения подначального духовенства, те соберут какие-то данные по прихожанам, составят списки, сдадут их сперва благочинному, те в свою очередь – в Духовное правление (в нашем случае – в Ростовское), уездные Духовные правления ворохом все свезут в Ярославскую консисторию, архиерей посмотрит… И все. В том-то и дело, что все. Аккуратно все подошьется в единую папку, составится опись на заглавном листе, писарь пронумерует насквозь страницы – и очередной том, свидетельствующий о неусыпной деятельности консистории на ниве духовного окормления паствы, займет на следующие полтора века свое место в епархиальном архиве, откуда и извлечет его на свет Божий рука исследователя.

Что мог поделать епархиальный архиерей? Что мог поделать даже и сам обер-прокурор Святейшего Синода? Вот уже читаю в интернете обвинение К.П. Победоносцеву: раз он знал о губительной грядущей революции, почему ее не остановил. Интересно, как себе это представляет досужий диванный мыслитель? Каким образом мог остановить разруху русского духа даже такой выдающийся человек, как Победоносцев? Если весь организм государства Российского был пронизан миллионами микроскопических метастазов? Ведь остановить губительный процесс могло только соборное сознание народа, а не отдельный человек, пусть даже и облеченный высокими полномочиями. Если писатель – боль, то священник – врач, вероятно.

«Врачу, исцелися сам!»

Но вот каковыми находим мы некоторых из этих врачей: архивное дело № 3177 – о неявке духовных лиц в посты к исповеди и Святому Причастию, 1825 год – до краха империи еще почти 100 лет. Но ведь зерна неверия, зерна соблазна уже бросаются в почву. И кем же? Самими врачами. Что уж спрашивать с пациентов.

Дело № 12717 – о «безпорядках, неблагочинии и соблазне при исповедании прихожан священником с. Савинское Петром Ивановым», 1839 год, 21 лист. И уже не первое дело: Великим постом 1839 года этот батюшка не отслужил ни одной Литургии. А чем тогда занимался? Не свалишь ведь свое непотребство и леность на каких-то там коммунистов: Маркс еще не запустил своего «призрака» бродить по Европе.

Дело № 10208 – о присвоении священником погоста Калягина Федором сжатой ржи помещика И. Свирского, 1833–1834 годы, 66 листов. Обращаю внимание на огромный объем дела и два года расследования. Ощущает ли читатель приоритеты следователей из Духовного правления?

И уже совсем недалеко было до такого вот: дело № 230-5-2346 – о самовольном открытии питейного дома священником с. Нижненикульского Рыбинского уезда, 1869 год.

И вот уже явственно ощутимо дыхание «новых времен». Но разве не того ли следовало ожидать? Дело № 230-4-311А – о подстрекательстве диаконом церкви с. Дерменино Пошехонского уезда Нестором Ивановичем Розовым крестьян помещика Чихачева к отыскиванию свободы, 1849–1855 годы. Да, как видим, дело о диаконе-революционере продолжалось целую вечность – 5 лет, но ничем существенным не кончилось. Диакон просто попал под запрет в священнослужении и остался жить-поживать в своем глухом Пошехонье.

А вот уже и дело № 230-6-863 – о происходящих собраниях в доме священника с. Князева Василия Стратилатова, на которых допускалось пение революционных песен.

Надо ли как-то обозначать это словом очевидное-невероятное.

Понятно, что эти примеры – исключительны и вовсе никак не характеризуют общий облик и характер ярославского (в частности) духовенства позапрошлого века. Напротив того, непопадание в консисторские документы ни в каком качестве свидетельствует о личном благочестии и «тихом и безмолвном житии» безвестных сельских священников, о чем они ежедневно молились в ектениях и что и давал им Господь. Таков был, к примеру, отец Иоанн Соколов, таковым был диакон Иоанн Матвеев Соснин, таковым был псаломщик Алексей Смирницкий, прожившие долгую (или короткую) и неприметную жизнь на Гуменецком холме, исполняя свое извечное служение, будучи по сути почти что крестьянами. Таковыми были тысячи и тысячи других русских людей: крестьяне, солдаты, священники… – толща людская, народная, православная, основа государства. Наверх же – в газетные крики, в заголовки этих вот дел из архива – всплывали сущие плевелы и сор.

Куда теперь?

Но вот же что получилось: плевелы заквасили тесто, и к 1917 злосчастному году тесто это – созрело. Тут-то и подоспели из Швейцарии профессиональные пекари, но не печь всероссийский пирог, а раздувать вселенский пожар: «Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем». А России суждена была участь дров для растопки этого пожара. Как тут не вспомнить Светлова: «Он хату покинул – пошел воевать, / Чтоб землю в Гренаде крестьянам отдать». Именно так! В Гренаде, не здесь. Светлов удивляется притворно: «Откуда у парня испанская грусть?» За Гренаду-мираж, за безумную фата-моргану свою и сложил голову русский дурак…

Конечно, Светлов – поэт со всем вытекающим из этого факта цеховой и психологической принадлежности. Понятно, что несвободен. Соловей и с передавленным горлом что-то пытается просипеть. Но тут важно понять тенденцию, прочесть между строк, раскрыть эту страшную метафору о мировой революции, в огне которой предстояло погибнуть имперскому тысячелетнему колоссу: положить свои человеческие миллионы в основание будущего коммунистического благоденствия рабочих Германии и других угнетенных, притесняемых капиталистами европейцев. А стихотворение – хорошее. Настоящая классика. Но – советская. Так и служили – верно, с полной отдачей, за совесть – человеконенавистническому режиму, водворившемуся на русской земле.

Другой поэт, в отличие от Светлова – великий, Ф. Тютчев написал в середине XIX века – и это тоже одно из пророчеств, которого опять-таки никто не услышал и которому никто не внял:

«Давно уже в Европе существуют только две действительные силы – Революция и Россия. Между ними никакие переговоры невозможны; существование одной из них равносильно смерти другой!

Русский народ – христианин не только в силу православия своих убеждений, но еще благодаря чему-то более задушевному, чем убеждения.

Он – христианин в силу той способности к самоотвержению, которая составляет как бы основу его нравственной природы. Революция – враг христианства! Антихристианское настроение есть душа Революции».

Сам Господь сказал 20 веков назад просто о нас и о судьбе погибшей Российской империи (и судьба эта вовсе еще не завершена):

«Всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет; и всякий город или дом, разделившийся сам в себе, не устоит» (Мф. 12: 25).

Источник