Что такое испанская болезнь
Из истории эпидемиологии: «ИСПАНКА»: самая страшная эпидемия гриппа в истории человечества
Почему тогда свирепствовавший грипп назвали «испанкой»? Дело в том, что военная цензура воюющих сторон до определённого времени не допускала сообщений о начавшейся эпидемии, как в действующей армии, так и среди мирного населения. Поэтому первые известия о тяжёлой эпидемии поступили из нейтральной Испании в конце весны 1918 года. В Испании к этому времени было инфицировано 8 миллионов человек (39% всего населения страны!), переболел «испанкой» и король Альфонс XIII. После этих сообщений из Испании весь мир узнал о смертоносной болезни.
Вскоре командование Западного фронта было вынуждено представить цифры «умерших от легочной инфекции в частях действующей армии». Выяснилось, что людские потери от «испанки» многократно превышают число погибших на полях сражений и получивших ранения. Особенно болезнь не пощадила моряков: Королевский военно-морской флот Великобритании из-за высокой заболеваемости среди личного состава был вынужден прекратить своё участие в боевых действиях. Крайне высокие уровни заболеваемости и смертности отмечались в лагерях военнопленных.
Пандемия быстро захватила весь мир: зародившись на американском континенте, быстро перекинулась в Европу, перешла в Африку и Индию, а к осени 1918 года уже распространялась по территориям бывшей Российской империи.
Только за первые 25 недель эпидемии «испанская болезнь» привела к смерти 25 миллионов человек, а массовые перемещения войск стран-участниц Первой мировой войны привели к ускорению распространения пандемии. Один из ученых-медиков так описывал эпидемию «испанского гриппа»: «…Он не знает границ и странствует по всему земному шару безудержно. Австралия, Индия, Китай, Европа, обе Америки испытали на себе его тяжелую руку… Он опустошает не только ряды слабых и больных: наоборот, он склонен поражать сильных и здоровых. В наибольшем числе погибают молодые люди в полном расцвете сил, безразлично от пола…».
Пресса в разных странах искала причины возникшей эпидемии: то в «ядовитых выделениях от гниющих трупов на полях битв», то в «токсических испарениях от взорвавшихся ипритных снарядов». Сторонники «теории заговора» активно обсуждали версию германской диверсии: занесение инфекции через аспирин, произведенный немецкой фармацевтической фирмой «Байер». Но эпидемия «испанки» поразила и Германию, и «аспириновая» версия сошла на нет…
Медицинские службы мировых держав находились в растерянности: ведь в 1918 году нечем было ответить на пандемию «испанского гриппа» и человечество оказалось практически без защиты от страшной болезни. Ни вакцинации, ни противовирусной терапии тогда ещё разработано не было. Да и возбудителем инфлюэнцы считалась бактерия, которая, как позже выяснилось, не имела к болезни прямого отношения.
Пандемия «испанки» гуляла по планете до весны 1919 года, когда начала постепенно затухать. А летом 1919 года уже не было зафиксировано ни одного случая заболевания – выработался популяционный иммунитет к «испанскому гриппу».
Из истории эпидемиологии: «ИСПАНКА»: самая страшная эпидемия гриппа в истории человечества
Почему тогда свирепствовавший грипп назвали «испанкой»? Дело в том, что военная цензура воюющих сторон до определённого времени не допускала сообщений о начавшейся эпидемии, как в действующей армии, так и среди мирного населения. Поэтому первые известия о тяжёлой эпидемии поступили из нейтральной Испании в конце весны 1918 года. В Испании к этому времени было инфицировано 8 миллионов человек (39% всего населения страны!), переболел «испанкой» и король Альфонс XIII. После этих сообщений из Испании весь мир узнал о смертоносной болезни.
Вскоре командование Западного фронта было вынуждено представить цифры «умерших от легочной инфекции в частях действующей армии». Выяснилось, что людские потери от «испанки» многократно превышают число погибших на полях сражений и получивших ранения. Особенно болезнь не пощадила моряков: Королевский военно-морской флот Великобритании из-за высокой заболеваемости среди личного состава был вынужден прекратить своё участие в боевых действиях. Крайне высокие уровни заболеваемости и смертности отмечались в лагерях военнопленных.
Пандемия быстро захватила весь мир: зародившись на американском континенте, быстро перекинулась в Европу, перешла в Африку и Индию, а к осени 1918 года уже распространялась по территориям бывшей Российской империи.
Только за первые 25 недель эпидемии «испанская болезнь» привела к смерти 25 миллионов человек, а массовые перемещения войск стран-участниц Первой мировой войны привели к ускорению распространения пандемии. Один из ученых-медиков так описывал эпидемию «испанского гриппа»: «…Он не знает границ и странствует по всему земному шару безудержно. Австралия, Индия, Китай, Европа, обе Америки испытали на себе его тяжелую руку… Он опустошает не только ряды слабых и больных: наоборот, он склонен поражать сильных и здоровых. В наибольшем числе погибают молодые люди в полном расцвете сил, безразлично от пола…».
Пресса в разных странах искала причины возникшей эпидемии: то в «ядовитых выделениях от гниющих трупов на полях битв», то в «токсических испарениях от взорвавшихся ипритных снарядов». Сторонники «теории заговора» активно обсуждали версию германской диверсии: занесение инфекции через аспирин, произведенный немецкой фармацевтической фирмой «Байер». Но эпидемия «испанки» поразила и Германию, и «аспириновая» версия сошла на нет…
Медицинские службы мировых держав находились в растерянности: ведь в 1918 году нечем было ответить на пандемию «испанского гриппа» и человечество оказалось практически без защиты от страшной болезни. Ни вакцинации, ни противовирусной терапии тогда ещё разработано не было. Да и возбудителем инфлюэнцы считалась бактерия, которая, как позже выяснилось, не имела к болезни прямого отношения.
Пандемия «испанки» гуляла по планете до весны 1919 года, когда начала постепенно затухать. А летом 1919 года уже не было зафиксировано ни одного случая заболевания – выработался популяционный иммунитет к «испанскому гриппу».
Разработка и продвижение сайта – FMF
Почтовый адрес:
428018, г. Чебоксары, Московский пр., 3Д
Столетний юбилей пандемии «испанки». Десять мифов
Ровно сто лет назад свирепствовала «величайшая пандемия в истории». По современным оценкам, испанка (испанский грипп) унесла жизни от 70 до 100 миллионов человек, что составляло 5% населения земного шара на тот момент; полмиллиарда человек было инфицировано. При этом погибали, в основном, молодые взрослые люди, здоровые во всех прочих отношениях, – тогда как дети и старики, обычно страдающие больше любых других категорий, на этот раз оказались не столь уязвимыми.
Многие называют вспышку испанки величайшей пандемией всех времен. Однако на фоне двух мировых войн историки уделяли этой теме удивительно мало внимания (несмотря на то, что число жертв в несколько раз превысило суммарные военные потери в Первой мировой войне). Вернее, исследования проводились, высказывались различные гипотезы и версии происшедшего, однако в мировом коллективном сознании по-прежнему остается множество мифологических представлений, опровергаемых современными научными данными. Коррекция этих ошибочных взглядов послужит лучшему пониманию того, что происходило сто лет назад, и возможно ли предотвратить подобные бедствия в будущем, – или хотя бы смягчить их последствия.
Миф № 1. Пандемия испанского гриппа пришла из Испании
Прозвище «испанка», «испанский грипп» появилось по совершенно другой причине. В самом разгаре была Первая мировая война, и противоборствующие стороны, дабы лишний раз не вдохновлять врага, всячески стремились маскировать свои слабые стороны. В частности, посвященные эпидемии публикации в Германии, Австрии, Франции, Великобритании и Соединенных Штатах были очень далеки от реального положения дел.
В действительности происхождение «испанского» штамма гриппа является неизвестным по сей день; в научных дебатах упоминаются преимущественно Восточная Азия, Европа и даже Канзас.
Миф № 2. Пандемия была вызвана «супервирусом»
Однако генетические исследования образцов биоматериала, отобранных в останках жертв пандемии, свидетельствуют о другом.
Вирус испанки был, возможно, несколько агрессивней других штаммов, но принципиально он ничем не отличался от тех вирусов, что вызывали эпидемии гриппа в последующие годы.
Высокий уровень смертности был обусловлен, главным образом, скоплением огромного числа людей в военных лагерях, госпиталях и крупных городах, куда стекались беженцы, а также неполноценным питанием и антисанитарией, которые всегда сопутствуют военному времени. Сегодня есть все основания считать, что в этих условиях очень многие смерти были обусловлены даже не гриппом, а вторичной бактериальной пневмонией, поражавшей ослабленные вирусом легкие.
Миф № 3. Первая волна пандемии была самой ужасной
В действительности начальная волна пандемии (в первой половине 1918 года) характеризовалась самым низким уровнем летальности. Наиболее смертоносной оказалась вторая волна, которая пришлась на октябрь-декабрь 1918 г. Третья волна, накрывшая мир весной 1919 года, по показателям летальности не достигла уровня второй, хотя и превзошла первую.
Миф № 4. От вируса погибало большинство заболевших
На самом деле подавляющее большинство людей, инфицированных в 1918 году, выживало. Национальные показатели летальности среди заболевших, в среднем, не превышали 20%.
Однако уровень смертности варьировал в различных группах людей. Например, в США летальность была особенно высока среди коренного населения, – вероятно, потому, что индейцы гораздо реже сталкивались с предшествующими штаммами инфлюэнцы (гриппа). Некоторые сообщества коренных американцев были уничтожены эпидемией полностью.
С другой стороны, и двадцатипроцентная летальность на порядок превышает обычный уровень смертности при типичных эпидемиях гриппа, когда умирает менее одного процента инфицированных.
Миф № 5. Лечение очень слабо влияло на развитие и течение болезни
Никакой специфической противовирусной терапии в 1918 году не существовало. Более того, ее и сегодня не существует (в отличие от вакцин): медицинская помощь при гриппе всегда паллиативна, направлена на поддержание пациента, но не является этиотропным лечением.
Одна из гипотетических причин сверхвысокого уровня смертности заключается в отравлениях аспирином.
В те времена медицинские службы рекомендовали принимать до 30 грамм аспирина в день, тогда как сегодня максимально допустимая суточная доза оценивается на уровне порядка 4 грамм. Регулярные передозировки аспирина вполне могли вызывать многие характерные для «испанской» пандемии симптомы, включая кровотечения.
Впрочем, уровень смертности был почти столь же высоким в тех частях света, где аспирин был далеко не так доступен, так что дискуссии и исследования продолжаются.
Миф № 6. Пандемия была главной темой новостей
Как показано выше, в военное время у медицинских властей были серьезные основания замалчивать реальные масштабы пандемии; к этим причинам следует добавить попытки сохранить общественный порядок и избежать паники.
Поэтому никакого ажиотажа в прессе не было, он подавлялся «сверху», и статистические данные скрывались от населения.
Однако это не значит, что власти бездействовали. На высоте пандемии во многих крупных городах были организованы специальные карантины; кое-где для борьбы с эпидемией привлекались дополнительные силы, в том числе полиция и пожарные.
Миф № 7. Пандемия изменила ход Первой мировой войны
Маловероятно, что грипп как-то повлиял на результаты Первой мировой войны, поскольку воюющие стороны пострадали от пандемии примерно одинаково.
Однако нет никаких сомнений в том, что война многомиллионных армий, наоборот, способствовала развитию пандемии самым существенным образом, создавая идеальные условия для распространения вируса.
Миф № 8. Пандемию прекратила широкомасштабная иммунизация
Вакцинация против гриппа, какой мы ее знаем сегодня, в 1918 году не практиковалась, поэтому сыграть какую-либо роль в прекращении пандемии не могла в принципе.
Некоторую защиту обеспечивали эпизоды гриппа, перенесенные в прошлом. Например, среди солдат, прослуживших в армии несколько лет, уровень смертности был ниже, чем у новобранцев. Кроме того, активно мутирующие вирусы со временем обычно трансформируются в менее смертоносные формы. Вирус, убивающий организм хозяина слишком быстро, не способен к широкому и долгосрочному распространению, – подобно тому, как гаснет огонь на дымящемся пепелище, где гореть уже попросту нечему.
Миф № 9. Генетическая структура ДНК вируса «испанки» так и не была расшифрована
В 2005 году исследователи сообщили об успешном секвенировании вируса инфлюэнцы образца 1918 года. Двумя годами позже были проведены эксперименты по инфицированию обезьян, и на животных моделях наблюдались те же симптомы, что и у людей во время пандемии.
Сегодня ученые полагают, что нечто подобное происходило с иммунной системой инфицированного человека, и это также внесло значительный вклад в высокий уровень смертности среди взрослого населения в 1918 году.
Миф № 10. Уроки пандемии 1918 года практически бесполезны в 2018 году
Несколько тяжелых эпидемий гриппа были отмечены на протяжении последних десятилетий. Эксперты считают, что в отношении следующей эпидемии или пандемии не ставится вопрос «если», – нужно спрашивать «когда».
В обозримом будущем эпидемии гриппа останутся ежегодным явлением в ритме жизни современного человека. Как сообществу разумных, нам остается надеяться лишь на то, что уроки великой пандемии мы усвоили достаточно хорошо, чтобы не допустить повторения подобной мировой катастрофы.
p text-right»>По материалам сайта The Conversation
«Испанка» и COVID‑19: сходства и различия
Виктория Доронина,
ассистент кафедры науки факультета образования Метропольного университета Манчестера (MMU) (Великобритания)
«Троицкий вариант — Наука» № 13(307), 30 июня 2020 года
Эпидемия гриппа 1918–1919 годов, вошедшая в историю как «испанка», — опыт, самый близкий к тому, что сейчас переживает человечество в связи с коронавирусом. «Испанка» стала первой эпидемией глобального мира — пандемией, и ее распространению способствовала мировая война.
История «испанки» поблекла на фоне Первой мировой, ведь люди склонны скорее помнить войны как осознанный акт человечества, чем эпидемии как стихийную напасть. Кроме того, военные действия, военная цензура и вызванные последствиями войны волны революций не способствовали сохранению исторических документов, связанных с «испанкой», и анализу прошедшей пандемии.
Книга «Бледный всадник: испанский грипп 1918 года и как он изменил мир» (Pale Rider: The Spanish Flu of 1918 and How it Changed the World) британской научной журналистки Лоры Спинни (Laura Spinney) делает первый шаг к возвращению «испанки» (сноски на странице истории Первой мировой войны) в ряд величайших трагедий XX века. На основе научных статей об истории пандемии писательница пытается создать глобальную картину пандемии. Книга построена не как обычный линейный нарратив одной страны или даже индустриализированного глобального Севера — Европы и Северной Америки, а рассказывает о том, что происходило на всех заселенных континентах, включая Латинскую Америку и Китай.
Не обойдена вниманием и Российская империя: автор описывает ситуацию в Одессе, которая названа «третьим после столиц городом в империи», в том числе «черную свадьбу» и судьбу Веры Холодной, кинозвезды, угасшей в этом городе от «испанки» всего за несколько дней февраля 1919 года.
На основе информации, изложенной в «Бледном всаднике», можно провести параллели с нынешней пандемией «ковида». Сходство между «испанкой» и COVID-19 начинается со сходства возбудителей. И грипп, и коронавирус — РНК-вирусы, «перепрыгнувшие» на человека от животных. И грипп, и коронавирус распространяются среди людей воздушно-капельным путем. Даже начальная оценочная летальность «испанки» 2–5% укладывается в 3-процентную летальность коронавируса.
Как известно, пандемия «испанки» прокатилась тремя волнами:
На фоне информации о том, что нынешняя пандемия коронавируса вызывает временную потерю обоняния у ряда заболевших, интересно, что «испанка» сопровождалась воспалением оптического нерва и как следствие ухудшением восприятия цветов. Впрочем, «испанка» — грипп типа А — не вызывала пневмонию сама по себе, в отличие от COVID-19. Тогда люди умирали от вторичной пневмонии, вызванной бактериями, хотя врачи пытались лечить больных противомалярийным средством первого поколения — хинином.
«Испанка» была первым примером нового подтипа вируса гриппа — этим объясняется столь высокая смертность во время пандемии 1918–1919 годов. Хотя сам вирус H1N1 не циркулировал несколько десятилетий, вирусы подобного типа до сих пор вызывают сезонные эпидемии гриппа.
Демография смертности от «испанки» была не такой, как при COVID-19: от нее погибали преимущественно люди в расцвете сил (старики и дети — в гораздо меньшей степени). Лора Спинни объясняет это, используя ныне модные термины «цитокиновый шторм» и «антигенный импринтинг», — т. е. склонностью иммунной системы в первую очередь использовать уже существующую иммунологическую память (антитела, созданные против некоторого инфекционного агента) при столкновении с новым его вариантом.
Реакция мира на «испанку» очень походила на то, как люди встретили COVID-19. Сто лет назад тоже противились карантину, сопровождавшемуся закрытием массовых мероприятий. В Штатах нынешнюю пандемию поначалу называли «китайским обманом», хотя во время «испанки» именно США стали инициатором карантинных мер (однако их ввели не во всех городах).
Mолебны, ежедневные многолюдные мессы и проносы реликвий в испанском городе Самора по инициативе местного епископа Альваро Балано привели к значительно более высокой смертности, чем в городах Испании с менее энергичным и боголюбивым духовенством.
Свобода прессы во многих странах — участницах Первой мировой подавлялась военной цензурой, так что болезнь обязана своим названием нейтральной Испании, откуда пришли первые сообщения о волне эпидемии.
Теории заговора
Даже теории заговора у двух пандемий, разделенных столетием, очень похожи. Так, американцы связывали появление «испанки» с германскими подводными лодками: якобы те завезли вирус, созданный немецкими учеными-убийцами. Наиболее близки к реальности три теории происхождения «испанки»:
Последняя гипотеза подтверждается сходством восстановленного генома вируса «испанки» с геномом вирусов гриппа уток, распространенного на территории США. Предполагаемая цепочка перехода вируса от человека к животным такова: дикие утки (не менее богатый вирусный резервуар, чем популяции летучих мышей) — свиньи — человек.
Интересно, насколько нынешняя реакция разных стран определяется их опытом борьбы с пандемией сто лет назад. Австралия во время «испанки», как и сейчас, быстро ввела жесткий карантин и избежала основной смертности от второй волны. Власти Нью-Йорка не вводили карантин до последнего и не закрывали школы. Американское Самоа закрыли на карантин, а Западное, под протекторатом Новой Зеландии, не закрыли, в результате чего погибла четверть местного населения.
В целом от «испанки», как и от коронавируса, больше других умирали бедные и небелые. Смертность от «испанки» среди итальянских мигрантов в Нью-Йорке была куда выше, чем среди англосаксов, как раз потому, что недавние переселенцы ютились по десять человек в комнате. Гибель значительного числа взрослых индейцев Аляски фактически привела к исчезновению их культуры.
«Испанка» в культуре
В западном искусстве «испанка» отразилась слабо, несмотря на ее огромное влияние на жизнь людей. Лора Спинни пишет, что меланхолия, которая была частым мотивом в искусстве 1920-х и 1930-х, объясняется последствиями не только Первой мировой, но и эпидемии «испанки». Однако если «На Западном фронте без перемен» Ремарка читали многие, то трилогии новелл Кэтрин Энн Портер «Бледный конь, бледный всадник» (Pale horse, Pale rider), посвященных «испанке» (откуда, очевидно, и была заимствована часть названия книги Спинни), нет даже в проекте универсальной электронной библиотеки «Гутенберг».
Попытка Спинни в новой книге связать «Крик» Эдварда Мунка (1893–1910) с так называемой «русской» эпидемией гриппа, случившейся до «испанки», в 1889–1890 годах, на мой взгляд, является преувеличением и следствием чрезмерной погруженности Лоры Спинни в предмет; но с картиной «Семья» австрийского художника Эгона Шиле, о которой она пишет, совсем другая история.
Эгон Шиле. Семья. 1918 год
Когда-то я увидела «Семью» во время поездки в Вену, и картина меня пронзила. В то время у нас была молодая семья — я, муж и сын, — и этот портрет показался мне чем-то вроде духовного отражения семьи, сплотившейся перед лицом несчастья, — телесной матрешки «он защищает ее, она — ребенка». Я тогда не знала, что жена Шиле умерла от «испанки» на шестом месяце беременности; на картине — их нерожденный сын. Сам 28-летний Шиле начал писать «Семью», но умер через три дня после жены.
Остается только предполагать, насколько слепое пятно в искусстве объясняется распространенностью «испанки» в основном среди бедняков и тех женщин, которым приходилось ухаживать за больными. Первая мировая война как очередной героический миф описывалась теми, кто привык говорить и быть услышанным, — мужчинами среднего класса; они же и развенчивали этот миф. «Испанка» же как нечто, свидетельствующее о бессилии перед болезнью, происходящее внутри дома — традиционной сферы заботы женщин, могла бы быть описана последними, но у них не было для этого сил и возможностей.
Пока мы не можем сравнить масштабы смертности от двух эпидемий: «испанки» начала XX века и COVID-19, поразившей современный мир, с одной стороны скученный и перенаселенный, а с другой, достигший благодаря успехам науки и медицины больших высот в борьбе с вирусами. Но наверняка новая глобальная эпидемия не уйдет бесследно: она станет фоном или главным героем фильмов, книг, музыкальных произведений и разных онлайн-форматов.
1 В примечании к книге О. Сакса сказано о связи «испанки» и «сонной болезни» (летаргического энцефалита) так: «[есть] высокая степень вероятности того, что эпидемия гриппа каким-то образом вымостила дорогу эпидемии энцефалита, и что вирус гриппа потенциировал эффекты вируса энцефалита или катастрофическим образом снизил сопротивляемость организма к нему. Так, с октября 1918-го по январь 1919 года, когда половина населения Земли страдала гриппом или его осложнениями, а более двадцати одного миллиона человек умерло, энцефалит проявился в своей наиболее тяжелой и агрессивной форме».
«Испанка» кончилась внезапно: параллели с коронавирусом
Смертоносный грипп начала XX века тоже шел волнами
Госпиталь для больных «испанкой» в Вашингтоне. Фото: Library of Congress
Абсолютное большинство специалистов, занимавшихся изучением эпопеи «испанского гриппа», дает такую хронологию событий:
Первая волна эпидемии прокатилась по странам и континентам с конца зимы до середины лета 1918 года.
Вторая волна — еще более грозная, обрушилась на людей осенью 1918-го и окончательно затихла лишь в начале следующего года. Кроме того исследователи упоминают еще и третью волну этой эпидемической болезни, которая, правда, оказалась слабее предыдущих. Признаки такого всплеска заболеваний «испанкой» фиксировались весной 1919 года.
Пандемия смертельно опасного гриппа, накрыв Европу, Азию и Америку в конце зимы-начале весны 1918-го, несколько месяцев спустя вдруг загадочным образом сама собой рассосалась. Люди обрадовались и, не пытаясь докопаться до истинных причин случившегося, стали активно возвращаться к привычному образу жизни. Однако многие медики предупреждали тогда, летом 1918 года, что «испанка» еще может скоро вернуться и ударить еще сильнее.
Увы, их предсказания не замедлили сбыться. С приходом осени эпидемия вновь активизировалась, причем она стала распространяться даже на те страны, которые благополучно избежали первой волны.
В Европе и Америке пришлось вновь вводить строгие санитарные и карантинные правила, которые только и могли помочь в борьбе с распространением подобной болезни, эффективных способов лечения которой медицина никак не могла найти.
Вот лишь некоторые картинки из того времени, когда человечество на протяжении нескольких месяцев 1918 и 1919 гг. находилось буквально у порога массового вымирания от опаснейшей инфлюэнцы.
Жесть с ядовитым хлором
Ученые еще во время первого наступления «испанки» начали активно искать средства медикаментозной борьбы с этим заболеванием и способы предохранения от него. Известно, что в 1918 году группа исследователей создала свой вариант противовирусной вакцины. Это была жидкость, в которой смешивали кровь и слизь, взятые у больного гриппом пациента (их предварительно подвергали фильтрации). Этот препарат апробировали на десятках и сотнях людей. По свидетельствам очевидцев, после введения «вакцины» на руке человека образовывалось огромное красное пятно — воспаление, которое долго не исчезало. По мнению создателей препарата это как раз и доказывало, что прививка действует. Впрочем такое столь заметное внешне ее действие в итоге далеко не всех вакцинировавшихся защитило от заболевания «испанкой».
Другое противовирусное средство обладало куда большей эффективностью, но в то же время подвергало организм человека серьезным испытаниям. Этот способ был доступен солдатам и офицерам, находившимся в действующей армии. Чтобы обезопасить себя от заражения «испанкой», они прибегали к жестокой профилактике: брали баллон с ядовитым хлором (его запасы тогда имелись в армиях на европейском театре военных действий для использования в качестве боевого отравляющего вещества) и несколько раз вдыхали эту отраву. Опасности умереть от столь небольшой дозы ОВ нет, зато хлор буквально выжигал все слизистые поверхности дыхательных путей. При этом, как они считали, уничтожались осевшие там болезнетворные бактерии и вирусы.
В разгар эпидемии неоднократно появлялась информация о спасительных средствах борьбы с вирусной инфекцией. Едва ли не самой масштабной стала кампания по продвижению в массы аспирина. Несколько крупных фармацевтических кампаний настойчиво убеждали граждан через СМИ, что аспирин очень эффективно противодействует атаке «испанки». Многие люди, проникшись, стали употреблять его прямо-таки в лошадиных дозах. Но оказалось, что действенность аспирина в борьбе с «испанкой» весьма сомнительна, а вот большие дозы его могут провоцировать внутренние кровотечения и отравления.
Практиковались кое-где и весьма своеобразные методы лечения. Некоторые медики предполагали, например, что алкоголь способен повысить защиту организма от действия вирусной инфекции. А потому в американских больницах пациентам прописывали порции виски.
Повышенным спросом пользовался чеснок. Поверившие в его целебные качества люди не только ударными порциями употребляли чеснок в пищу, но даже делали из его долек, нанизанных на нитку, ожерелья.
Полицейские в Сиэтле во время эпидемии испанки. Фото: Library of Congress
Учеба на площадях
В отсутствие однозначно эффективной вакцины главными средствами борьбы с эпидемией оставались карантин и строгое соблюдение санитарно-гигиенических требований.
Самой распространенной мерой стало закрытие общественных мест — театров, кинозалов, стадионов, порой — даже церквей. Интересная подробность: Ватикан распространил рекомендацию, согласно которой во время эпидемии исключались длительные проповеди священников.
Сплошь и рядом приостанавливалось обучение детей — в школах, гимназиях. Причем длительность этой паузы порой достигала 15 недель.
В университетах часть занятий вообще прекратили, переведя студентов на домашнее обучение, а часть лекций проводили «на воле», где встреча с вирусом была куда менее вероятна. Судя по сохранившимся фотографиям, профессора читали лекции своим подопечным в парках, на площадях, на стадионах.
Повсеместно практиковали ограничение доступа посетителей в магазины: туда людей пускали небольшими группами. В некоторых регионах власти официально запретили поцелуи и рукопожатия в качестве общепринятого знака приветствия.
А вот «ноу-хау» образца осени 1918 года, запечатленное на фотографии: госпиталь американской армии; из-за пандемии пациентов так много, что их приходится укладывать по двое на одну кровать; солдаты лежат валетом, головами в противоположные стороны.
Было уделено повышенное внимание тщательной уборке городских улиц и регулярному проведению дезинфекции общественных мест.
Кое-где местные власти пошли на беспрецедентные расходы по обеспечению борьбы за чистоту. Например в австралийском штате Новый Южный Уэльс стали бесплатно раздавать мыло и снабжать чистой водой малообеспеченных жителей.
Во многих странах ввели строгий масочный режим. Без марлевой или тканевой повязки, закрывающей дыхательные пути, нельзя было находиться в транспорте, а порой даже просто на улице.
В городах часто встречались особые «патрули», участники которых несли плакаты, призывающие всех носить маски. Подобные же средства агитации развешивали на перекрестках и площадях: «Мужчина, женщина или ребенок без маски — это опасные бездельники!».
Если взглянуть на фотографии того «эпидемического» времени, можно представить себе преобладающие в обществе масочные моды. Например, один из снимков запечатлел идущих по улице женщин, у которых тканевые маски закрывают не только нижнюю часть лица, но даже уши. А самая, видимо, опасливая дама натянула края защитной повязки аж на шляпку!
Брутальные мужчины охотно носили «угрожающие» маски — с черепом и скрещенными костями. Зато представительницы высшего общества предпочитали защищать нос и рот настоящими произведениями искусства — масками, сшитыми из шифона и вуали.
Практиковались в ту пору и «облегченные» варианты масок. Например, фотограф запечатлел парочку — мужчину и женщину, лица которых украшают маленькие тканевые колпачки, надетые только на нос. Очень похоже на классические бутафорские носы у цирковых клоунов.
Похитители медсестер
Своими противоэпидемическими мерами особенно выделялись среди других стран США.
Временный госпиталь в Канзасе. Фото: Library of Congress
Одна из важных мер противодействия пандемии, которую ввели тогда в Штатах — массовый отказ на заводах, фабриках от столь популярных ранее бачков с питьевой водой и общих стаканов возле них. Теперь на предприятиях повсеместно устанавливали питьевые фонтанчики.
Еще одна «санитарная панацея», которая стала революционным прорывом: в сиротских приютах и домах призрения, где прежде ради экономии использовались общие для всех зубные щетки (!), теперь завели индивидуальные гигиенические средства.
В американской армии ввели порядок, при котором всю посуду на кухнях и в общих столовых мыли не теплой водой, как прежде, а ошпаривали кипятком. Проведенные статистические исследования показали: в результате заболеваемость гриппом среди солдат сократилась в 5 раз.
Запрет плеваться на улицах действовал строго. Причем под штрафные санкции подпадали даже те, кто вздумал плюнуть из окна собственной квартиры. А в штате Аризона произведенный в сторону человека плевок был чреват пятью годами тюрьмы.
Соблюдения противоэпидемических мер требовали от всех без исключения. Под раздачу попал однажды сам мэр Сан-Франциско Джеймс Ройс. На улице маска соскользнула с его лица. Заметивший это полицейский тут же оформил штраф.
Торговцев в южных штатах обязали обслуживать посетителей на открытом воздухе: прилавки с продуктами и промтоварами выносили из помещений наружу.
Американские судьи временно остались без работы: на заседания наложили временный мораторий, вынесение приговоров отложили до «послеэпидемических» времен.
Среди наиболее опасных, но и наиболее востребованных профессий оказались медсестры. Их все больше не хватало. Многие состоятельные господа, не рискуя помещать своих заболевших близких в больницы, оставляли их на домашнем лечении. При этом, естественно, было необходимо присутствие персональной медсестры, которая ухаживала бы за человеком. Однако даже за очень хорошие деньги таких представительниц среднего медперсонала трудно было найти.
В результате самые отчаянные не брезговали даже похищением медсестер: их вызывали на дом якобы для проведения разовой процедуры и после этого насильно удерживали здесь. По окончании пандемии в связи с такими инцидентами состоялось несколько судебных процессов.
И под занавес — о хэппи-энде. Насколько стремительным был в США уход «испанки», можно судить, взглянув на данные статистики в отдельных регионах. Вот, скажем, Филадельфия. В отчете, составленном 16 октября 1918 года, указано, что за предыдущую неделю от эпидемии в городе умерло без малого 4600 человек. А меньше, чем через месяц, — 11 ноября здесь не было зафиксировано вообще ни одного нового случая.
Для миллионов жителей планеты «испанский грипп» стал безжалостным убийцей. Однако для некоторых эта болезнь оказалась во благо: не доведя человека до смертельной черты, она фактически уберегла его от гибели по другой причине.