Что может обозначать фамилия обломов
«Значение имени Ильи Ильича Обломова» (Гончаров И. А.)
Иван Александрович Гончаров выбрал такое имя для главного героя произведения «Обломов» не случайно. В нем он хотел отразить характер и образ жизни Ильи Ильича, его взгляд на себя и окружающий мир.
Фамилия Обломова происходит от слов «облом», «обломать», что может означать неудачу, разрушение надежд. Илья Ильич к тридцати двум годам устал от жизни, но не смог добиться в ней успеха: «Стукнуло 30 лет, а он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще и всё еще стоял у порога своей арены, там же, где был 10 лет назад».
Например, его имение в Обломовке приходит в упадок; служба не привела ни к каким достижениям». Обломов не имеет желания и стремления ни к какой деятельности. Илья Ильич днями, неделями, годами лежит на диване в своей комнате, не выходя за её пределы, и мечтает о жизни, в которой все его проблемы перестанут существовать, но не предпринимает никаких действий, чтобы его мечты превратились в реальность.
Слово «обломать» также имеет смысл «помешать человеку выполнить задуманное; то, к чему он стремится». Присущие Обломову апатия, безмятежность и лень, а также нежелание предпринимать какие-либо действия не позволяют ему развиваться, двигаться вперёд и как результат, Обломов проводит бессмысленную жизнь, не пытаясь чего-либо достичь. Он завидует чужим успехам, но сам ничего не делает: «Эк ломит. – с завистью говорил Обломов; потом вздохнул и задумался».
Имя Обломов получил в честь отца, от которого унаследовал некоторые черты характера, такие как апатичность и страх перед жизнью. В жизни Ильи Ильича они приобрели ещё более сильное влияние, чем у его отца. Он не любил принимать решения и действовать, потому что это нарушало его привычный образ жизни: «…неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой». И даже в ситуациях, в которых от Обломова требовалось быстрое принятие решения, он старался отложить его, чтобы не нарушить свой отдых: «Ну, так и теперь, разве нельзя до завтра?». Представление об образе отца Обломова мы получаем из главы «Сон Обломова». Она позволяет нам сделать вывод о том, что главный герой произведения Илья Ильич Обломов является «Ильей в квадрате», унаследовав и удвоив в себе многие качества своего отца.
Таким образом, имя Ильи Ильича Обломова говорит об его жизненной позиции ничегонеделания и прозябания жизни.
Внимание!
Если Вы заметили ошибку или опечатку, выделите текст и нажмите Ctrl+Enter.
Тем самым окажете неоценимую пользу проекту и другим читателям.
Что может обозначать фамилия обломов
Иван Александрович Гончаров выбрал такое имя для главного героя произведения «Обломов» не случайно. В нем он хотел отразить характер и образ жизни Ильи Ильича, его взгляд на себя и окружающий мир.
Фамилия Обломова происходит от слов «облом», «обломать», что может означать неудачу, разрушение надежд. Илья Ильич к тридцати двум годам устал от жизни, но не смог добиться в ней успеха: «Стукнуло 30 лет, а он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще и всё еще стоял у порога своей арены, там же, где был 10 лет назад».
Например, его имение в Обломовке приходит в упадок; служба не привела ни к каким достижениям». Обломов не имеет желания и стремления ни к какой деятельности. Илья Ильич днями, неделями, годами лежит на диване в своей комнате, не выходя за её пределы, и мечтает о жизни, в которой все его проблемы перестанут существовать, но не предпринимает никаких действий, чтобы его мечты превратились в реальность.
Слово «обломать» также имеет смысл «помешать человеку выполнить задуманное; то, к чему он стремится». Присущие Обломову апатия, безмятежность и лень, а также нежелание предпринимать какие-либо действия не позволяют ему развиваться, двигаться вперёд и как результат, Обломов проводит бессмысленную жизнь, не пытаясь чего-либо достичь. Он завидует чужим успехам, но сам ничего не делает: «Эк ломит. – с завистью говорил Обломов; потом вздохнул и задумался».
Имя Обломов получил в честь отца, от которого унаследовал некоторые черты характера, такие как апатичность и страх перед жизнью. Поступаете в 2019 году? Наша команда поможет с экономить Ваше время и нервы: подберем направления и вузы (по Вашим предпочтениям и рекомендациям экспертов);оформим заявления (Вам останется только подписать);подадим заявления в вузы России (онлайн, электронной почтой, курьером);мониторим конкурсные списки (автоматизируем отслеживание и анализ Ваших позиций);подскажем когда и куда подать оригинал (оценим шансы и определим оптимальный вариант).Доверьте рутину профессионалам – подробнее.
В жизни Ильи Ильича они приобрели ещё более сильное влияние, чем у его отца. Он не любил принимать решения и действовать, потому что это нарушало его привычный образ жизни: «…неприятные письма старосты ежегодно повторялись, побуждали его к деятельности и, следовательно, нарушали покой». И даже в ситуациях, в которых от Обломова требовалось быстрое принятие решения, он старался отложить его, чтобы не нарушить свой отдых: «Ну, так и теперь, разве нельзя до завтра?». Представление об образе отца Обломова мы получаем из главы «Сон Обломова». Она позволяет нам сделать вывод о том, что главный герой произведения Илья Ильич Обломов является «Ильей в квадрате», унаследовав и удвоив в себе многие качества своего отца.
Таким образом, имя Ильи Ильича Обломова говорит об его жизненной позиции ничегонеделания и прозябания жизни.
«Ономастика литературных имен (по произведению И.А.Гончарова «Обломов»
Описание презентации по отдельным слайдам:
Урок-исследование по произведению И.А. Гончарова «Обломов» (Ономастика литературных имен» Презентацию подготовили ученицы 10а класса Завгородняя Юлия, Свиридова Диана и Нагорная Наталья
Цели и задачи: проанализировать сходства имен и отчеств у героев Грибоедова, Гоголя и Лермонтова; раскрыть этимологию имени и фамилии главного героя; выяснить, какие традиции использует автор, назвав роман фамилией «Обломов»; сопоставить образы Ильи Обломова и Ильи Муромца
Акакий Акакиевич Максим Максимыч Илья Ильич
бедный титулярный советник из Петербурга; одинокий; униженный; недалекий; обладает сердцем и чувствами; яростно выполняет свои обязанности; любит ручное переписывание бумаг; общество бездушно насмехается над ним Акакий Акакиевич рядовой армейский офицер; человек чести, долга и воинской дисциплины; он беден, не высок статусом; поведал много на своем веку и имеет большой жизненный опыт; очень одинок; все время проводил в затерянной крепости, исправно исполняя свои обязанности; знает жизнь горцев и местные нравы Максим Максимыч помещик; «глаза с отсутствием идеи»; «изнеженное тело для мужчины»; живет без цели, мертв к жизни; не подготовлен к практической жизни, проводит целые дни на диване; бессилен на добро, но не способен к злому делу; завладевает симпатиею всех окружающих его лиц, отделенных от него целою бездною Илья Ильич
Вывод У всех этих героев совпадают имена и отчества, так как они наследовали какие-то черты от своих отцов: Максимым Максимыч, как и его отец, служит родине; Акакий Акакиевич стал чиновником в департаменте; Илья Ильич получил имение от отца и стал таким же помещиком.
Традиции, которые использовали авторы, назвав свои романы фамилиями главного героя Авторы, называя свои романы фамилиями главных героев, руководствовались: правдивостью и достоверностью изображения жизни; исторической точкой зрения на жизнь; изображением героя, типичного для данной эпохи и среды; изображением персонажей не отвлеченно, а во взаимодействии с окружающим миром; отражением внутреннего мира персонажей, их поведения, носящие на себе приметы времени.
Илья Обломов Илья Муромец С самого детства героев окружала праздность. Родители подавляли в своём ребёнке резвость и любознательность. Обломов стал ленив и апатичен. есть сын, да никуда не годящий, — приходится кормить его «сыну нужно начинать ходить, а он сидит, как столб» Обломов вырос “домашним” мальчиком, без образования, но добрым в душе. Все дни: сон и еда. Его с детства все обожали, всё приносили на блюдце с золотой каемкой. Ноги у него — как плети; руками действует, а ногами никак не шевелит.
Причины их бездействия Илья Обломов Обломов не был приспособлен к самостоятельной жизни, за него всегда все делали взрослые, а он жил «в праздности, в покое». Любые попытки деятельности в маленьком Илюше сразу же подавлялись. Жизнь в Обломовке: русская природа, любовь и ласка матери. Именно такая жизнь для Обломова является идеальной, поэтому герой не принимает «петербургскую жизнь», для него она холодна и лишена души. Все здесь направлено на карьеру и деньги. У героя же совершенно другие идеалы. Обломов постоянно лежит на диване не только потому, что может ничего не делать как барин, но и потому, что он не хочет жить в ущерб своему нравственному достоинству. «Жизнь в его глазах разделялась на две половины: одна состояла из труда и скуки – это у него были синонимы; другая – из покоя и мирного веселья». Обломов просто боится какой-либо деятельности. «А между тем он болезненно чувствовал, что в нем зарыто, как в могиле, какое-то хорошее, светлое начало, может быть теперь уже умершее. Но глубоко и тяжело завален клад дрянью, наносным сором». Илья Муромец Илья Муромец имел болезнь позвоночника, не позволявшую ему ходить, однако сила его духа не позволяла ему сидеть «сиднем», как об этом сказано в былинах. Вовремя останавливается, поскольку богатырь, когда для русской земли возникла опасность, все-таки с печи слез, чего не скажешь про Обломова.
«Стоит ради такой жизни вставать с дивана?» Сопоставив образы Ильи Муромца и Ильи Обломова, мы выяснили, что: 1) Оба героя пролежали большую часть своей жизни ничем не занимаясь; 2) У Обломова лежание было связано с воспитанием, а Илья Муромец лежал из-за серьёзной болезни; 3) Обломова пытались поднять 3 раза, но в итоге он так и остался лежать, «пропадать». Илью Муромца подняли на ноги проходящие мимо странники. И в отличие от Обломова он полностью встал и отправился на подвиги.
Что может обозначать фамилия обломов
Мы с ребятами начинаем изучать И.А. Гончарова так: вчитываемся в его неспешность, вдумываемся в его основательность, вглядываемся в лица и души его героев. Начинаем с «Обломова», потому что у меня, учителя, к нему особое, трепетное отношение, потому что сама не столько понимаю, сколько чувствую: это Русская литература – во всей её бездонности, неизбывности. Один из моментов совместного внимательного чтения – обращение к имени главного героя романа, провоцирующее споры, побуждающее к собственным рассуждениям, помогающее понять глубину писательского замысла.
Впечатление от созданного Гончаровым образа усиливается повтором в имени героя одного и того же лексического элемента. Удвоение имени в отчестве, скорее всего, подчёркивает нерасторжимую связь героя со своими корнями – обломовской природой в самом широком смысле слова. И здесь, конечно, речь идёт не только о лени и «привычке ко сну», но и о верности с детства взлелеянным идеалам. Неспроста же «рассказ о жизни Обломова развёртывается в двух временных измерениях: воспоминание Илюши – его итоги в характере Ильи Ильича» (Е. Краснощёкова). В имени героя – ощущение органического продолжения, течения жизни, согласия с ней и осознания цельности обрисованной романистом натуры.
Проясняют суть обозначенного повтора (имени в отчестве) и особенности фонетического звучания имени Илья. Даже самому неискушённому читателю в нём слышится слово или. Здесь будто бы скрыт вопрос, сконцентрирован выбор, перед которым оказывается в решительный момент не только Обломов – все центральные герои романа. «Теперь или никогда», – обрушится на главного героя.
«Права я или не права», – произнесет Ольга в тяжелый момент разрыва с ним. «Любит она или нет», – суждено мучиться Штольцу. «Ехать мне или оставаться», – прямо спросит он Ильинскую. Каждое из этих или передаёт драматичность, напряжённость минуты, критическую точку в жизни героя, когда вопрос ставится именно по-шекспировски: «быть или не быть?» И в каждом из этих случаев сделанный выбор напрямую связан с судьбой главного героя.
Загадки имени в «Обломове» не редкость. И одна из них – сближение имён двух героев Ильи Ильича Обломова и Ольги Ильинской. При первом прочтении имени Илья в фамилии Ольги возникает довольно противоречивое впечатление. Особенно если принять во внимание совпадающую с данной фамилией форму притяжательного прилагательного. Какая же Ольга – ильинская, если счастье своё, в конечном итоге, находит со Штольцем? Однако убеждённость героини в том, что любить Обломова – это судьба, назначение свыше, рассеивает читательские сомнения. Тем более, что судьба, «небеса», божественная сила в романе выступают не только в качестве абстрактной идеи, но и персонифицируются неоднократно упоминаемым в романе русским святым – Ильёй Пророком.
Народное восприятие Ильи-громовержца в ходе прочтения романа Гончарова оказывается значимым в связи с фамилией жены Обломова – Агафьи Матвеевны Пшеницыной. Об этом пишет Н.Л. Ермолаева: имя героини прочитывается как «Божий дар», а хлебная фамилия прямо указывает на «генетическую зависимость… от Ильи, который воспет славянами как «покровитель урожая и плодородия, сеятель, жнец и податель благ». Ассоциации с пшеничным зерном как символом самой жизни, земли, дающей эту жизнь (женщина в славянской традиционной культуре – продолжательница рода), вызываемые фамилией Агафьи Матвеевны, ещё более усиливают звучание имени Обломова. И если пафос любви героя к Ольге Ильинской в том, что он хочет быть таким же, как другие люди – активным в общественной жизни, то пафос любви к Агафье Матвеевне заключается как раз в продолжении жизни, в осуществлении её коренной задачи. Поэтому роман с Ильинской был обречён изначально. А Пшеницына оказалась предназначенной Обломову самой судьбой.
Загадкой гончаровского романа является и фамилия главного героя. Чаще других вариантов смысловое наполнение фамилии Обломов воспринимается в связи с семантикой слова «обломок». В частности Хувилер-Фан дер Хаген пишет: «Само имя Обломова уже указывает на потерю цельности. Обломок – значит «остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего». Эта интерпретация подтверждается описанием места жительства Обломова. В описании Обломовки употребляется много образов, которые заключают намёк на обломки: в Обломовке галерея обрушилась, мостик развалился, плетень, который всегда кое-как починялся, иногда совсем лежал на земле. В Обломовке кроме того избы, в которые не смеешь войти, так они обветшали.
Обломов находит отражение и в своем слуге Захаре, который всё ломает». Другой исследователь, В.А. Недзвецкий, отмечает при этом «незаурядность духовных запросов героя, его требований к жизни», которые вступают в противоречие с «реальными общественными условиями русской жизни». Последние «обламывали» героя, лишая его веры в осуществление заветных человеческих помыслов.
Рассуждая, «обломком» чего явлен Гончаровым его герой, В.И. Мельник приходит к выводу: «…не только языческого, антично-патриархального мира, но и мира христианского».
Свою версию значения, скрытого в фамилии Обломов, предлагает В.Я. Звиняцковский: «Во времена И.А. Гончарова было в ходу такое выражение, зафиксированное Далем: лошадь – облом – «обломанная в ломовой работе». Интересно, знал ли его автор романа «Обломов»? … И если оно действительно аукнулось в фамилии героя, то насколько она от этого сделалась «говорящей» – и что она, собственно, хочет нам сказать? Что это – сарказм по отношению к герою, производящему абсолютный минимум работы (в физическом смысле этого слова), или указания на то, что душа Обломова пала под непосильным грузом некоей «ломовой работы» (душевной)?». Попытку объяснить фамилию этого героя через бытовавшие ранее и вышедшие ныне из употребления слова встречаем и у Т.И. Орнатской: «Сон-обломон», по утверждению исследователя, отмечен и Далем.
Смысловую связь фамилии Обломов с древнеславянским словом «обло» – круглый, как правило, рассматривают в связи с внешним восприятием облика героя. Действительно, в словаре Даля зафиксировано, что «облый – круглый, округлый …полный, плотный, толстый …тучный, тяжеловатый». Особенности натуры этого героя, его мягкий, неконфликтный – «без углов» – характер также склоняют к такому варианту толкования номинации. Однако здесь же имеет место и другой смысловой нюанс.
Е. Краснощёкова «неспособность Обломова к самостоятельному действию» объясняет «природоподобной жизнью» всех обломовцев: «Единственная форма духовной жизни, до ступная обломовцам, – причастность к миру сказки, легенды и мифа… Духовная жизнь такого рода культивирует созерцательность, бездействие. Мир мифов становится эквивалентом реального мира. Псевдожизнью подменяется подлинная жизнь…».
Мифологическое сознание непременно связано с поиском защиты от того, что внушает страх. Взращённый патриархальным укладом языческой Обломовки герой сознательно огораживает себя от внешнего, полного бессмысленной, с его точки зрения, суеты, неискренности, ложных идеалов мира. Он словно бы замыкает себя магическим кругом и «таким образом сохраняет «целость своей души – одиночки, озабоченной самосохранением». Неслучайно В.И. Холкин пишет: «Илья Ильич, Илья – знаемый, предстающий и явленный внятно – оказывается человеком не только самолежания, но и самостояния; человеком не следования, а своего обычая, не деятельного верного пути, а загадочно верного себе душевного уклада».
Символическое значение образа магического круга, отзывающегося в фамилии главного героя, разворачивается писателем постепенно, начиная с однажды и навсегда начерченного себе Захаром «определённого круга деятельности, за который добровольно никогда не переступал», включая годовой круг Обломовки, который совершается «правильно и невозмутимо» и, наконец, завершаясь грустными раздумьями Ольги Ильинской: «Куда же идти? Некуда. Дальше нет дороги… Ужели нет, ужели ты совершила круг жизни?». И всё это вместе взятое оказывается вовлечённым в могучий круговорот жизни. Круговорот, который неизбежно совершается над каждым. Поэтому-то в эпилоге первого романа Гончарова «Обыкновенной истории» племянник «превращается» в дядю, поэтому «катастрофа» пронеслась, а жизнь вновь вошла в свои «успокоившиеся формы» в «Обрыве». Но если в первом романе трилогии замыкающийся круг воспринимается как предсказуемо-обыкновенная история, а в последнем как благодатное возвращение к норме жизни, то в «Обломове» обозначенный мотив звучит трагическими нотами роковой неизбежности.
Это отзывается и в судьбе главного героя, и в своеобразии композиционного построения романа: Обломов движется по замкнутому кругу. Так магический круг – оберегающий, отгораживающий, замыкающий в себе – обретает символическое значение, что находит своё конкретное воплощение в номинации персонажа.
Именование Ильи Ильича Обломова – лишь одна из тропинок, ведущих в глубь текста романа. И для меня, конечно, не важно, запомнят ли мои ребята многочисленные версии разных учёных. Главное – ещё раз остановить, задержать неопытный читательский взгляд на многогранности писательского слова, на гармонии художественного мира Гончарова. Главное – помочь проникнуться гончаровской несуетностью. Может быть, иным, не беглым, а пристальным взглядом мы посмотрим тогда на окружающий нас мир и поразимся его многообразию и неслучайности.
Екатерина Уба,
победитель Всероссийского
конкурса «Учитель года-2006»
Роман И.А.Гончарова «Обломов»: система имен собственных
И.А. Гончаров принадлежит к тем писателям, для которых принципиально важен выбор имени героя, служащего одним из ключевых слов текста и выражающего обычно символические смыслы. В прозе Гончарова имена собственные последовательно выступают как важное характерологическое средство, включаются в систему сопоставлений и противопоставлений, организующих художественный текст на разных его уровнях, служат ключом к подтексту произведения, выделяют его мифологический, фольклорный и др. планы. Эти особенности стиля писателя ярко проявились в романе «Обломов». [197]
В тексте романа противопоставляются две группы имен собственных: 1) широко распространенные имена и фамилии со стертой внутренней формой, представляющие собой, по определению самого автора, только «глухое отзвучие», ср.: Его многие называли Иваном Иванычем, другие — Иваном Васильевичем, третьи — Иваном Михайловичем. Фамилию его называли тоже различно: одни говорили, что он Иванов, другие звали Васильевым или Андреевым, третьи думали, что он Алексеев. Весь этот Алексеев, Васильев, Андреев или как хотите есть какой-то неполный, безличный намек на людскую массу, глухое отзвучие, неясный ее отблеск[298], и 2) «значащие» имена и фамилии, мотивированность которых обнажается в тексте: так, фамилия Махов соотносится с фразеологизмом «махнуть на все рукой» и сближается с глаголом «подмахнуть»; фамилия Затертый мотивируется глаголом «затереть» в значении «замять дело», а фамилия Вытягушин — глаголом «вытягивать» в значении «обирать». «Говорящие» фамилии чиновников, таким образом, непосредственно характеризуют их деятельность. В эту же группу входит фамилия Тарантьев, которая мотивируется диалектным глаголом «тарантить» (‘говорить бойко, резво, скоро, торопливо, тараторить'[299]; ср. обл. таранта — ‘бойкий и резкий говорун’). Такая интерпретация фамилии «бойкого и хитрого», по оценке Гончарова, героя поддерживается прямой авторской характеристикой: Движения его были смелы и размашисты; говорил он громко, бойко и всегда сердито; если слушать в некотором отдалении, точно будто три пустые телеги едут по мосту. Имя же Тарантьева — Михей — обнаруживает несомненные интертекстуальные связи и отсылает к образу Собакевича, а также к фольклорным персонажам (прежде всего к образу медведя) — не случайно в описании этого персонажа упоминается «сказка».
Промежуточную группу между «значащими» и «незначащими» именами собственными составляют в тексте имена и фамилии со стертой внутренней формой, вызывающие, однако, определенные устойчивые ассоциации у читателей романа: фамилия Мухояров, например, сближается со словом «мухрыга» (‘плут’, ‘продувной обманщик’)[300]; фамилия всеядного журналиста, всегда стремящегося «делать шум», Пенкина, во-первых, ассоциируется с выражением «снимать пенки», во-вторых, с фразеологизмом «с пеной у рта» и актуализирует образ пены с присущими ему признаками поверхностности и пустого брожения. [198]
Имена персонажей романа сочетаются в тексте с именами литературных и мифологических героев: Ахилл, Илья Муромец, Корделия, Галатея, Калеб и др. Эти «точечные цитаты»определяют многомерность образов и ситуаций романа и отражают иерархичность его структуры, включают его в диалог с другими произведениями мировой литературы.
В романе «Обломов» антропонимы объединяются в систему: периферию ее составляют «значащие» имена, которые носят, как правило, второстепенные персонажи[301], в центре ее, в ядре — имена главных героев, для которых характерна множественность смыслов. Эти антропонимы образуют пересекающиеся ряды противопоставлений. Их значение определяется с учетом повторов и оппозиций в структуре текста.
Фамилия главного героя романа, вынесенная в сильную позицию текста — заглавие, неоднократно привлекала внимание исследователей. При этом высказывались разные точки зрения. В. Мельник, например, связал фамилию героя со стихотворением Е. Баратынского «Предрассудок! он обломок давней правды. »[302], отметив соотносительность слов Обломов — обломок. С точки зрения другого исследователя, П. Тиргена, параллель «человек — обломок» служит для характеристики героя как «неполного», «недовоплощенного» человека, «сигнализирует о доминанте фрагментарности и отсутствии цельности»[303]. Т.И. Орнатская связывает слова Обломов, Обломовка с народнопоэтической метафорой «сон-обломон». Эта метафора носит амбивалентный характер: с одной стороны, с образом сна ассоциируется «зачарованный мир» русских сказок с присущей ему поэзией, с другой стороны, это «обломный сон», гибельный для героя, придавивший его могильным камнем[304]. С нашей точки зрения, для интерпретации фамилии Обломов необходимо учитывать, во-первых, все возможные производящие слова этого имени собственного, которое в художественном тексте приобретает мотивированность, во-вторых, всю систему контекстов, содержащих образную характеристику героя, в-третьих, интертекстуальные (межтекстовые) связи произведения.
Слово Обломов характеризуется множественностью мотивации, учитывающей многозначность слова в художественном тексте и обнаруживающей множественность смыслов, им воплощаемых. Оно может мотивироваться как глаголом обломать (и в прямом, и в [199]переносном значении — ‘заставить кого-либо вести себя определенным образом, подчинив его волю’), так и существительными облом (‘все, что не цело, что обломано[305]) и обломок; ср. толкования, приведенные в словаре В.И. Даля и MAC:
Обломок — ‘обломленная кругом вещь'[306] (В.И. Даль); обломок — 1) отбитый или отломившийся кусок чего-либо; 2) перен: остаток чего-либо прежде существовавшего, исчезнувшего (MAC)[307].
Возможна также связь слов облом и Обломов на основе оценочного значения, присущего первому слову как диалектизму, — ‘неповоротливый человек’.
Отмеченные направления мотивации выделяют такие смысловые компоненты, как «статика», «отсутствие воли», «связь с прошлым» и подчеркивают разрушение целостности. Кроме того, возможна связь фамилии Обломов с прилагательным облый (‘круглый’): имя собственное и это слово сближаются на основе явного звукового сходства. В этом случае фамилия героя интерпретируется как контаминированное, гибридное образование, совмещающее семантику слов облый и ломать: круг, символизирующий отсутствие развития, статичность, неизменность порядка, представляется разорванным, частично «сломанным».
В контекстах, содержащих образную характеристику героя, регулярно повторяются образы сна, камня, «потухания»[308], остановки роста, ветхости и одновременно детскости, ср.: [Обломов]. радовался, что лежит он, беззаботен, как новорожденный младенец; Я дряблый, ветхий, изношенный кафтан; Ему грустно и больно стало за свою неразвитость, остановку в росте нравственных сил, за тяжесть, мешающую всему; С первой минуты, когда я сознал себя, я почувствовал, что уже гасну; Он. заснул крепким, как камень, сном; [Он] заснул свинцовым, безотрадным сном. В тексте, таким образом, регулярно подчеркивается раннее «погасание» сил духа и отсутствие целостности в характере героя.
Множественность мотивации фамилии Обломов связана, как видим, с разными смыслами, реализующимися в отмеченных контекстах: это прежде всего недовоплощенность, проявляющаяся в «обломе» возможного, но нереализовавшегося жизненного пути <Он ни на шаг не подвинулся ни на каком поприще), отсутствие целостности, наконец, круг, отображающий особенности биографического времени героя и повторение «одного и того же, что [200] бывало у дедов и отцов» (см. описание Обломовки). «Сонное царство» Обломовки графически можно изобразить в виде замкнутого круга. «Что такое Обломовка, как не всеми забытый, чудом уцелевший «блаженный уголок» — обломок Эдема?»[309]
Связь Обломова с циклическим временем, основной моделью которого является круг, принадлежность его к миру «вялой жизни и отсутствия движения», где «жизнь. тянется беспрерывной однообразной тканью», подчеркиваются повтором, объединяющим имя и отчество героя, — Илья Ильич Обломов. Имя и отчество отражают сквозной для романа образ времени. «Потухание» героя делает основным ритмом его существования периодичность повторений, при этом биографическое время оказывается обратимым, и в доме Пшеницыной Илья Ильич Обломов вновь возвращается в мир детства — мир Обломовки: конец жизни повторяет ее начало (как в символе круга), ср.:
И видится ему большая темная, освещенная сальной свечкой гостиная в родительском доме, сидящая за круглым столом покойная мать и ее гости. Настоящее и прошлое слились и перемешались.
Грезится ему, что он достиг той обетованной земли, где текут реки меду и молока, где едят незаработанный хлеб, ходят в золоте и в серебре.
В финале романа в фамилии героя особенно выделяется, как мы видим, смысл ‘крут’, в то же время значимыми оказываются и смыслы, связанные с глаголом ломать <обломать): в «забытом уголке», чуждом движения, борьбы и жизни, Обломов останавливает время, преодолевает его, однако обретенный «идеал» покоя «обламывает крылья» его души, погружает его в сон, ср.: У тебя были крылья, да ты отвязал их; Зарыт, задавлен он [ум] всякой дрянью и заснул в праздности. Индивидуальное существование героя, «обломавшего» течение линейного времени и вернувшегося во время циклическое, оказывается «гробом», «могилой» личности, см. авторские метафоры и сравнения: . Он тихо и постепенно укладывается в простой и широкий гроб. своего существования, сделанный собственными руками, как старцы пустынные, которые, отворотясь от жизни, копают себе могилу.
В то же время имя героя — Илья — указывает не только на «вечное повторение». Оно выявляет фольклорно-мифологический план романа. Это имя, соединяя Обломова с миром его предков, сближает его образ и с образом былинного богатыря Ильи Муромца, подвиги которого после чудесного исцеления сменили немощь героя и его тридцатилетнее «сидение» в избе, а также с образом Ильи-пророка. Имя Обломова оказывается амбивалентным: оно несет в себе указание и на длительную статику («неподвижный» покой), и на возможность ее преодоления, обретения [201] спасительного «огня». Эта возможность остается нереализованной в судьбе героя: В жизни моей ведь никогда не загоралось никакого, ни спасительного, ни разрушительного, огня. Илия не понял этой жизни, или она никуда не годится, а лучшего я ничего не знал.
Антипод Обломова — Андрей Иванович Штольц[310]. Контрастными оказываются в тексте и их имена и фамилии. Противопоставление это, однако, носит особый характер: в оппозицию вступают не сами имена собственные, а порождаемые ими смыслы, причем смыслы, непосредственно выражаемые именем и фамилией Штольца, сопоставляются со смыслами, только ассоциативно связываемыми с образом Обломова. «Детскости», «недовоплощенности», «округлости» Обломова противопоставляется «мужественность» Штольца (Андрей — в пер. с др.-греч. — ‘мужественный, храбрый’ — ‘муж, мужчина’); с кротостью, мягкостью, «природным золотом» сердца главного героя сопоставляется гордость (от нем. stolz — ‘гордый’) деятельного человека и] рационалиста.
Гордость Штольца имеет в романе разные проявления: от «уверенности в себе» и осознания собственной силы воли до «экономии сил души» и некоторой «спесивости». Немецкая же фамилия героя, противопоставляемая русской фамилии Обломов, вводит в текст романа оппозицию двух миров: «своего» (русского, патриархального) и «чужого». Одновременно для художественного пространства романа оказывается значимым и сопоставление двух топонимов — названий деревень Обломова и Штольца: Обломовка и Верхлево. «Обломку Эдема», Обломовке, связанной с образом круга и соответственно господством статики, в тексте противостоит Верхлево. В этом названии угадываются возможные мотивирующие слова: верх как знак вертикали и верхлявый (‘подвижный’, т.е. нарушающий неподвижность, однообразие замкнутого существования).
Повтор слов с семой ‘гордость’ сближает характеристики Ольги и Штольца, см., например: Он. страдал без робкой покорности, а больше с досадой, с гордостью; [Штольц] был целомудренно-горд; [Он] был внутренне горд. всякий раз, когда ему случалось заметить кривизну на своем пути. В то же время «гордость» Ольги противопоставляется «кротости», «мягкости» Обломова, его «голубиной нежности». Показательно, что слово гордость появляется в описаниях Обломова только один раз, причем в связи с пробудившейся в герое любовью к Ольге, и служит своеобразным рефлексом ее текстового поля: Гордость заиграла в нем, засияла жизнь, ее волшебная даль.
Таким образом, Ольга и соотносит, и противопоставляет разные миры героев романа. Устойчивые ассоциации вызывает у читателей романа и само ее имя. «Миссионерка» (по тонкому замечанию И.Анненского) Ольга носит имя первой русской святой (Ольга → герм. Helge — предположительно ‘находящийся под покровительством божества’, ‘вещий’)[312]. Как заметил П.А. Флоренский, имя Ольга. обнаруживает ряд особенностей характера тех, кто его носит: «Ольга. крепко стоит на земле. По своей цельности Ольга безостаточна и по-своему прямолинейна. Раз направившись волею к известной цели, Ольга вся без остатка и без оглядки уйдет в достижение этой цели, не щадя ни окружающего и окружающих, ни себя самое. »[313].
Ольге Ильинской в романе противопоставлена Агафья Матвеевна Пшеницына. Контрастны уже портреты героинь; ср.:
. Губы тонкие и большею частию сжатые: признак непрерывно устремленной на что-нибудь мысли. То же присутствие говорящей мысли светилось в зорком, всегда бодром, ничего не пропускающем взгляде темных, серо-голубых глаз. Брови придавали особенную красоту глазам. одна на линию была выше другой, от этого над бровью лежала маленькая складка, в которой как будто что-то говорило, будто там покоилась мысль (портрет Ильинской). [203]
Бровей у нее почти совсем не было, а были на их местах две немного будто припухлые, лоснящие полосы, с редкими светлыми волосами. Глаза серовато-простодушные, как и все выражение лица. Она тупо выслушала и тупо задумалась (портрет Пшеницыной).
Различный характер носят и интертекстуальные связи, сближающие героинь с литературными или мифологическими персонажами, упоминающимися в произведении: Ольга — Корделия, «Пигмалион»; Агафья Матвеевна — Милитриса Кирбитьевна. Если в характеристиках Ольги доминируют слова мысль и гордый <гордость), то в описаниях Агафьи Матвеевны регулярно повторяются слова простодушие, доброта, застенчивость, наконец, любовь.
Героини противопоставлены и посредством образных средств. Сравнения, используемые для образной характеристики Агафьи Матвеевны, носят подчеркнуто бытовой (часто сниженный) характер, ср.: — Не знаю, как и благодарить вас, — говорил Обломов, глядя на нее с таким же удовольствием, с каким утром смотрел на горячую ватрушку; — Вот, Бог даст, доживем до Пасхи, так поцелуемся, — сказала она, не удивляясь, не слушаясь, не робея, а стоя прямо и неподвижно, как лошадь, на которую надевают хомут.
Фамилия героини при первом ее восприятии — Пшеницына — также прежде всего обнаруживает бытовое, природное, земное начало; в имени же ее — Агафья — актуализируется в контексте целого его внутренняя форма ‘добро’ (от др.-греч. ‘хорошая’, ‘добрая’). Имя Агафья вызывает также ассоциации с древнегреческим словом agape, обозначающим особый род деятельной и самоотверженной любви. В то же время в этом имени, видимо, «отозвался и мифологический мотив (Агафий — святой, защищающий людей от извержения Этны, то есть огня, ада)»[314]. В тексте романа этот мотив «защиты от пламени» находит отражение в развернутом авторском сравнении: Никаких понуканий, никаких требований не предъявляет Агафья Матвеевна. И у него [Обломова] не рождается никаких самолюбивых желаний, позывов, стремлений на подвиги. ; Его как будто невидимая рука посадила, как драгоценное растение, в тень от жара, под кров от дождя, и ухаживает за ним, лелеет.
Таким образом, в имени героини актуализируется ряд значимых для интерпретации текста смыслов: она добрая хозяйка (именно это слово регулярно повторяется в ее номинационном ряду), самоотверженно любящая женщина, защитница от обжигающего пламени героя, жизнь которого — «потухание». Не случайно и отчество героини (Матвеевна): во-первых, оно повторяет отчество матери И.А. Гончарова, во-вторых, этимология имени Матвей (Матфей) — ‘дар божий’ — вновь выделяет мифологический [204] подтекст романа: Агафья Матвеевна послана Обломову, анти-Фаусту с его «робкой, ленивой душой», как дар, как воплощение его мечты о покое, о продолжении «обломовского существования», о «безмятежной тишине»: Сам Обломов был полным и естественным отражением и выражением того покоя, довольства и безмятежной тишины. Вглядываясь, вдумываясь в свой быт и все более в нем обживаясь, он, наконец, решил, что ему некуда больше идти, нечего искать, что идеал его жизни осуществился. Именно Агафья Матвеевна, ставшая в финале романа Обломовой, сравниваемая в тексте то с деятельной, «хорошо устроенной» машиной, то с маятником, определяет возможность идеально покойной стороны человеческого бытия. В ее новой фамилии вновь актуализируется сквозной для текста образ круга.
В то же время характеристики Агафьи Матвеевны в романе не статичны. В тексте подчеркивается связь его сюжетных ситуаций с мифом о Пигмалионе и Галатее. Эта межтекстовая связь проявляется в трактовке и развитии трех образов романа. С Галатеей первоначально сравнивается Обломов, Ольге же отводится роль Пигмалиона: . Но это какая-то Галатея, с которой ей самой приходилось быть Пигмалионом. Ср.: Он будет жить, действовать, благословлять жизнь и ее. Возвратить человека к жизни — сколько славы доктору, когда он спасет безнадежно больного!А спасти нравственно погибающий ум, душу. Однако в этих отношениях уделом 06-ломова становится «потухание», «погасание». Роль же Пигмалиона переходит к Штольцу, возрождающему «гордость? Ольги и мечтающему о создании «новой женщины», одетой его цветом и сияющей его красками. Не Галатеей, а Пигмалионом оказывается в романе и Илья Ильич Обломов, пробудивший душу в Агафье Матвеевне Пшеницыной. В финале романа именно в ее описаниях появляются ключевые лексические единицы текста, создающие образы света и сияния: Она поняла, что проиграла и просияла ее жизнь, что Бог вложил в нее душу и вынул опять; что засветилось в ней солнце и померкло навсегда. Навсегда, правда; но зато навсегда осмыслилась и жизнь ее: теперь уж она знала, зачем она жила и что жила не напрасно. В конце романа противопоставленные ранее характеристики Ольги и Агафьи Матвеевны сближаются: в описаниях обеих героинь подчеркивается такая деталь, как мысль в лице (взгляде). Ср.: Вот она [Агафья Матвеевна], в темном платье, в черном шерстяном платке на шее. с сосредоточенным выражением, с затаившимся внутренним смыслом в глазах. Мысль эта села невидимо на ее лицо.
Преображение Агафьи Матвеевны актуализирует еще один смысл ее фамилии, которая, как и имя Обломова, носит амбивалентный характер. «Пшеница» в христианской символике — знак возрождения. Дух самого Обломова не смог воскреснуть, но возродилась душа Агафьи Матвеевны, ставшей матерью сына Ильи [205] Ильича: «Агафья. оказывается прямо причастной к продолжению рода Обломовых (бессмертию самого героя)»[315].
Андрей Обломов, воспитывающийся в доме Штольца и носящий его имя, в финале романа связан с планом будущего: объединение имен двух противопоставленных друг другу героев служит знаком возможного синтеза лучших начал обоих персонажей и представляемых ими «философий». Таким образом, имя собственное выступает и как знак, выделяющий план проспекции в художественном тексте: Илью Ильича Обломова сменяет Андрей Ильич Обломов.
Итак, имена собственные играют важную роль в структуре текста и образной системе рассмотренного романа. Они не только определяют существенные особенности характеров героев, но и отражают основные сюжетные линии произведения, устанавливают связи между разными образами и ситуациями. Имена собственные связаны с пространственно-временной организацией текста. Они «обнажают» скрытые смыслы, важные для интерпретации текста; служат ключом к его подтексту, актуализируют интертекстуальные связи романа и выделяют разные его планы (мифологический, философский, бытовой и др.), подчеркивая их взаимодействие.