Бородинская годовщина пушкин о чем
Александр Пушкин — Бородинская годовщина: Стих
Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела!…
Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовет!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведет:
Через ее шагнете кости!…»
Сбылось — и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый —
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали,
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы?… Еще ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Еще ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: всё стоит она!
А вкруг ее волненья пали —
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!…
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твое страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.
Анализ стихотворения «Бородинская годовщина» Пушкина
«Бородинская годовщина» Александра Сергеевича Пушкина — отклик на злободневную тему: взятие взбунтовавшейся Варшавы.
Стихотворение написано осенью 1831 года. Его автору в этот момент 32 года, он, наконец, счастливо женат, много пишет, особенно прозу. Жизнь в Москве рядом с матерью супруги не заладилась, семья перебралась в Петербург. По жанру – гражданская лирика, по размеру – ямб с перекрестной и смежной рифмовкой, 9 строф. Лирический герой выступает от имени России. Поводом послужил мятеж поляков, желавших независимости. Они планировали также захватить западные земли белорусов и малороссов. Ситуация осложнялась эпидемией холеры и беспорядками, чинимыми народом под влиянием слухов. Впрочем, Польша восстала в связи с событиями в Европе: очередной революцией во Франции и обретением через противостояние независимости Бельгией. Варшаву брали день в день с годовщиной Бородино. Тогда, кстати, часть Польши была на стороне Наполеона. «Забыли русский штык»: А. Суворов в свое время эти земли покорял. «Мы не сожжем»: а поляки Москву жгли. Народной Немезиды: мщенья. «Лиры русского певца»: аллегория, имеется в виду сам автор. «Мутители палат»: европейцы, приветствующие мятеж. Более того, французы предлагали план интервенции избранных территорий. «Наследие Богдана»: Малороссия, Б. Хмельницкий. «Святыню гробов»: Киево-Печерская лавра. «Отторгнется Литва?»: предполагалось, что и она отколется от империи. «Младого внука»: весть о победе И. Паскевича над силами поляков императору принес внук А. Суворова. Лексика возвышенная, интонация торжественная, местами гневная, с восклицаниями и вопросами. Эпитеты: хмельна кровь, бунт раздавленный, бедственный набат. В 5 строфе – ряд метонимий. В 8 строфе имеется в виду герой трех войн И. Паскевич. Инверсия: стоит она, вторглись знамена. Кульминационное восклицание: Россия! Встань и возвышайся! Финальная строфа – метафора. Множество повторов и перечислительных градаций: тише, твое страданье, твой покой, твоих сподвижников. Современники, как водится, в оценках стихотворения разошлись. Кто-то принял с восторгом (как ни странно, часть декабристов), либералы возмутились, друг П. Вяземский посчитал чрезмерным сравнение этой победы перед триумфом в Отечественной войне.
Вневременной патриотизм пронизывает произведение А. Пушкина «Бородинская годовщина».
Стихотворение Бородинская годовщина: Пушкин и его идеи о значении России
Одним из наиболее значимых патриотических стихотворений в отечественной поэзии является произведение «Бородинская годовщина». Пушкин, автор этого сочинения, выразил в нем твердую уверенность в могуществе Российской империи, ее внутренней и внешней силе. Также он утверждал мысль о том, что страна способна противостоять любому врагу на международной арене. Интересен тот факт, что данное стихотворение была создано примерно в одно время с другим не менее известным сочинением поэта – «Клеветникам России», в котором он также проводил идею о сохранении русским народом своей силы и величия.
История создания стихотворения
В ответ на подавление польского восстания появилось стихотворение «Бородинская годовщина». Пушкин, который всегда очень чутко реагировал на современные ему события, написал сразу два произведения, в которых выразил уверенность в неделимости империи. В это время поэт отошел от юношеской революционной романтики, его зрелые сочинения отличаются бо́льшей сдержанностью и лояльностью к властям. Многие критики отмечают, что Александр Сергеевич считал вхождение Польши в состав империи залогом ее целостности.
Поэтому он положительно отзывался о подавлении польского восстания, хотя в переписке с друзьями часто восхищался мужеством тех людей, которые боролись за свою страну. Впрочем, главным адресатом этих стихотворений стали не руководители восстания, а Европа, вернее, те ее представители, которые призывали к вооруженному вмешательству в российско-польские отношения.
Политический подтекст
Весьма актуальным для своего времени оказалось стихотворение «Бородинская годовщина». Пушкин в нем прямо обратился к тем европейским депутатам, которые считали, что их страны должны помочь польским повстанцам в их вооруженной борьбе.
Сам же поэт считал противоречия между Польшей и Россией «старым семейным спором», как он утверждал в другом упомянутом нами стихотворении и в переписке. Поэтому автор утверждал, что европейские государства не должны вмешиваться в этот славянский спор. Основная претензия поэта – не к польским повстанцам, а к тем, кто хотел насильно вмешаться в политику России.
Исторические отсылки
Поэт, обращаясь к противникам России, перечисляет все беды и несчастья, которые претерпела наша страна в прошлом, и заявляет, что она не только не ослабла, но сохранила былую силу, мощь и величие. Многие стихи Александра Пушкина проникнуты духом патриотизма благодаря восхищению автором прошлым Российского государства. В рассматриваемом же сочинении поэт сделал историческую тематику особенно актуальной, показав на конкретных примерах, что наша страна способна выстоять в любых испытаниях.
Значение
Существует точка зрения, что произведение было заказано поэту самим императором Николаем I, который хотел сделать его идеологом своей политики. Однако здесь следует отметить, что рассматриваемое произведение соответствует той идейной эволюции, которую прошел поэт в своем творчестве. В зрелом возрасте Александр Сергеевич в своих сочинениях проводил мысль о большой важности России, и эта идея стала главной в его стихе «Бородинская годовщина». Пушкин (год написания произведения – 1831 год) отказался от молодежных революционных идей и обратился к исторической тематике, видя в прошлом страны залог ее счастливого будущего.
Анализ стихотворения «Бородинская годовщина» Александра Пушкина
«Бородинская годовщина» Александра Сергеевича Пушкина — отклик на злободневную тему: взятие взбунтовавшейся Варшавы.
Стихотворение написано осенью 1831 года. Его автору в этот момент 32 года, он, наконец, счастливо женат, много пишет, особенно прозу. Жизнь в Москве рядом с матерью супруги не заладилась, семья перебралась в Петербург. По жанру – гражданская лирика, по размеру – ямб с перекрестной и смежной рифмовкой, 9 строф. Лирический герой выступает от имени России. Поводом послужил мятеж поляков, желавших независимости. Они планировали также захватить западные земли белорусов и малороссов. Ситуация осложнялась эпидемией холеры и беспорядками, чинимыми народом под влиянием слухов. Впрочем, Польша восстала в связи с событиями в Европе: очередной революцией во Франции и обретением через противостояние независимости Бельгией. Варшаву брали день в день с годовщиной Бородино. Тогда, кстати, часть Польши была на стороне Наполеона. «Забыли русский штык»: А. Суворов в свое время эти земли покорял. «Мы не сожжем»: а поляки Москву жгли. Народной Немезиды: мщенья. «Лиры русского певца»: аллегория, имеется в виду сам автор. «Мутители палат»: европейцы, приветствующие мятеж. Более того, французы предлагали план интервенции избранных территорий. «Наследие Богдана»: Малороссия, Б. Хмельницкий. «Святыню гробов»: Киево-Печерская лавра. «Отторгнется Литва?»: предполагалось, что и она отколется от империи. «Младого внука»: весть о победе И. Паскевича над силами поляков императору принес внук А. Суворова. Лексика возвышенная, интонация торжественная, местами гневная, с восклицаниями и вопросами. Эпитеты: хмельна кровь, бунт раздавленный, бедственный набат. В 5 строфе – ряд метонимий. В 8 строфе имеется в виду герой трех войн И. Паскевич. Инверсия: стоит она, вторглись знамена. Кульминационное восклицание: Россия! Встань и возвышайся! Финальная строфа – метафора. Множество повторов и перечислительных градаций: тише, твое страданье, твой покой, твоих сподвижников. Современники, как водится, в оценках стихотворения разошлись. Кто-то принял с восторгом (как ни странно, часть декабристов), либералы возмутились, друг П. Вяземский посчитал чрезмерным сравнение этой победы перед триумфом в Отечественной войне.
Вневременной патриотизм пронизывает произведение А. Пушкина «Бородинская годовщина».
Бородинская годовщина пушкин о чем
Пушкин. Бородинская годовщина
Идеал консенсуса великих народов.
Хорошо, что есть Дмитрий Быков.
Хорошо, что есть Дмитрий Быков. Он активный. То и дело попадается мне на глаза. А что он ни напишет, чаще всего оказывается ошибкой. И – я имею повод, проверяя, действительно ли она – ошибка, написать новую статью. В статье ведь для меня что важно? – Чтоб она была не водянистой, конкретной. И, главное, чтоб было выявлено, какие в разбираемом художественном произведении есть детали, которые можно отнести к следу подсознательного идеала, лежавшего в основе вдохновения, заставившего автора такую деталь применить. При таком подходе новизна статье обеспечена. А если не найдётся такие следы обнаружить, то я получу возможность усомниться в художественности разбираемого произведения. Тут даже и сенсация может случиться. Правда, из-за амикошонства моего. Если нехудожественным окажется произведение Пушкина.
Разбираться я стану с “Бородинской годовщиной” (1831).
Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: “Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела.
Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовет!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведет:
Через ее шагнете кости. ”
Сбылось — и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый —
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы. Еще ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Еще ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: все стоит она!
А вкруг ее волненья пали —
И Польши участь решена.
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас.
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твое страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.
Тут надо иметь в виду, что стихотворение написано на взятие Варшавы в 1831 году. Было восстание в Польше против России, и взятие Варшавы было моментом подавления этого восстания. Взятие произошло в тот же день, когда 19 лет тому назад была Бородинская битва, предопределившая поражение Наполеона. Надо знать ещё, что в армии Наполеона французов было 300.000 (или около 47%), немцев 141.000 (или около 22%), поляков до 100.000 или около 15,7%, австрийцев 40.000 или 6,3%, итальянцев 34.000 или 5,3% ( https://anikonov.livejournal.com/709464.html ). Надо знать, что поляки всегда считали себя авангардом Запада против России. И надо также знать о наличии «стойкого убеждения Пушкина в том, что польское восстание – ничуть не меньшая угроза для России, чем нашествие Наполеона” ( http://tbv.spb.ru/r&w/3-8.php ).
Для моей цели нужна текстовая неожиданность (как след рождения от подсознательного идеала).
И она неоднократно дана, оказывается, в стихотворении:
«»Бородинская годовщина” – это в полном смысле слова “стихотворение на случай”. В таких произведениях, где поэт прежде всего ставит перед собой задачу как можно четче и полнее высказаться по какому-нибудь важному для него поводу, чисто поэтическая образность обычно отходит на задний план. Не так получилось у Пушкина; то таинственное, темное, иррациональное начало, которое исподволь питает всякую истинную поэзию, здесь проявляет себя ничуть не меньше, чем государственные, исторические соображения Пушкина или его патриотический пафос. Мистическое влечение Запада к России… выглядит у Пушкина как упоение и опьянение славянской кровью, как пир, который манит Запад и который снова завершится тяжким похмельем и долгим сном гостей “на тесном, хладном новоселье”” (Там же).
Надо ли разбирать, какие эпитеты и тропы сфонтанировались у вдохновлённого Пушкина?
Самое неожиданное тут даже не искусство слова, а искусство вымысла (его можно аж абы какими словами пересказывать – поэтичность не уменьшится). Взять и назвать пиром поражение. (При Бородине у русских формально было поражение – отступили в результате и отдали вторую столицу. Но. Сохранилась армия, слишком большие людские потери у Наполеона, и отсутствие обеспечения у французов в Москве. Эта победа Европы была началом общего поражения. А для России – окончательным утверждением самобытности, которая стояла под вопросом, начиная с западника Петра.)
Как у русского поэта некий магнит в России для Запада привиделся.
Вяземский (друг Пушкина) не смог подняться на пушкинскую высоту (назовём так в порядке аванса) и критиковал “Бородинскую годовщину”:
Там же – по Вяземскому – прогресс, магистральный путь развития человечества! Капиталистическая рациональность (хоть этого словосочетания тогда не существовало, но чувствовалось)! А Россия – в историческом тупике, в крепостничестве.
Я только не знал, какое текстовое противоречие на этот идеал укажет. (Противоречие – есть вернейший признак наличия нецитируемого художественного смысла <который и есть подсознательный идеал>.)
Теперь можно рассмотреть мнение Быкова:
«…он [Пушкин] выбрал сотрудничество с властью, которая, между прочим, начала именно с репрессий; вероятно, самым трудным в его жизни был именно выбор 8 сентября 1826 года… Именно этот выбор привёл сначала к “Бородинской годовщине”… В российских условиях художник и заложник рифмуются не просто так… и если художник не уезжает, рано или поздно ему приходится вставать на позицию “Варшаванаша” или “Крымнаш”, так что актуальность пушкинско-николаевской темы с годами не убывает” ( https://ru-bykov.livejournal.com/3938381.html ).
Быков не учёл того, что идеалы у Пушкина очень быстро менялись. Да, в 1826 году Пушкину было мыслимо сотрудничать с Николаем. На ниве просвещения. Он ждал, что Николай помилует декабристов. «»Комитет 6 декабря 1826”… [рассматривал] проекты личного освобождения крестьян, запрета отчуждать их без земли и др.” ( https://ekoshka.ru/rossija-pri-nikolae-1/ ). Но Пушкин быстро в царе разочаровался. Его следующий идеал называют так: идеал Дома и Семьи. Следующим был упомянутый консенсус в сословном обществе.
А о нецитируемости художественного смысл Быков вообще не догадывается.
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Поиск по дневнику
—Подписка по e-mail
—Интересы
—Постоянные читатели
—Сообщества
—Статистика
Александр Сергеевич Пушкин. «Бородинская годовщина»
Александр Сергеевич Пушкин
Великий день Бородина
Мы братской тризной поминая,
Твердили: «Шли же племена,
Бедой России угрожая;
Не вся ль Европа тут была?
А чья звезда ее вела!
Но стали ж мы пятою твердой
И грудью приняли напор
Племен, послушных воле гордой,
И равен был неравный спор.
И что ж? свой бедственный побег,
Кичась, они забыли ныне;
Забыли русской штык и снег,
Погребший славу их в пустыне.
Знакомый пир их манит вновь —
Хмельна для них славянов кровь;
Но тяжко будет им похмелье;
Но долог будет сон гостей
На тесном, хладном новоселье,
Под злаком северных полей!
Ступайте ж к нам: вас Русь зовет!
Но знайте, прошеные гости!
Уж Польша вас не поведет:
Через ее шагнете кости!»
Сбылось — и в день Бородина
Вновь наши вторглись знамена
В проломы падшей вновь Варшавы;
И Польша, как бегущий полк,
Во прах бросает стяг кровавый —
И бунт раздавленный умолк.
В боренье падший невредим;
Врагов мы в прахе не топтали;
Мы не напомним ныне им
Того, что старые скрижали
Хранят в преданиях немых;
Мы не сожжем Варшавы их;
Они народной Немезиды
Не узрят гневного лица
И не услышат песнь обиды
От лиры русского певца.
Но вы, мутители палат,
Легкоязычные витии,
Вы, черни бедственный набат,
Клеветники, враги России!
Что взяли вы? Еще ли росс
Больной, расслабленный колосс?
Еще ли северная слава
Пустая притча, лживый сон?
Скажите: скоро ль нам Варшава
Предпишет гордый свой закон?
Куда отдвинем строй твердынь?
За Буг, до Ворсклы, до Лимана?
За кем останется Волынь?
За кем наследие Богдана?
Признав мятежные права,
От нас отторгнется ль Литва?
Наш Киев дряхлый, златоглавый,
Сей пращур русских городов,
Сроднит ли с буйною Варшавой
Святыню всех своих гробов?
Ваш бурный шум и хриплый крик
Смутили ль русского владыку?
Скажите, кто главой поник?
Кому венец: мечу иль крику?
Сильна ли Русь? Война, и мор,
И бунт, и внешних бурь напор
Ее, беснуясь, потрясали —
Смотрите ж: все стоит она!
А вкруг ее волненья пали —
И Польши участь решена…
Победа! сердцу сладкий час!
Россия! встань и возвышайся!
Греми, восторгов общий глас!
Но тише, тише раздавайся
Вокруг одра, где он лежит,
Могучий мститель злых обид,
Кто покорил вершины Тавра,
Пред кем смирилась Эривань,
Кому суворовского лавра
Венок сплела тройная брань.
Восстав из гроба своего,
Суворов видит плен Варшавы;
Вострепетала тень его
От блеска им начатой славы!
Благословляет он, герой,
Твое страданье, твой покой,
Твоих сподвижников отвагу,
И весть триумфа твоего,
И с ней летящего за Прагу
Младого внука своего.
Летом 1831 г. датированы два пушкинских творения, объединенные патриотической темой: анализируемый текст и «Клеветникам России». Оба произведения вошли в тематическую брошюру, увидевшую свет в сентябре того же года и вызвавшую волну противоречивых отзывов. Однозначное отношение к польскому вопросу, критика позиций европейских политиков, поддержка официального курса — опираясь на особенности идейного содержания, исследователи часто рассматривают два текста в комплексе.
Заглавие стихотворения и тема воспоминаний, оживляющих события двадцатилетней давности, позволяют автору подчеркнуть историческую аналогию: весть об успешном штурме Варшавы совпала с очередной годовщиной Бородинского сражения.
Автор обращается к современным событиям. Прогноз патриотов сбылся: польские силы не станут во главе антироссийского движения, их бунт подавлен. Победители проявляют гуманность, не стремясь отомстить поверженным за давние обиды. События начала XVII в., захват и разорение российских земель — таково значение исторических аллюзий, включенных в текст.
Лирический герой считает решенным очередной виток давнего «спора славян». Он адресует серию риторических вопросов главным соперникам — европейским русофобам. Пространным вопросительным конструкциям посвящены три строфы. С их помощью переданы оттенки эмоциональной реакции на безосновательные претензии чужаков. Поэт вводит в текст пренебрежительную характеристику России, авторство которой принадлежит французским дипломатам и просветителям. Она отмечена курсивом. Клеветнические измышления врагов безрезультатны, ничтожны и смешны. Субъект речи гордится сильной Родиной, могущество которой не смогли поколебать внутренние и внешние конфликты.
В финальной части вопросительные интонации сменяются восклицаниями. Герой прославляет воинов-победителей, видя в них достойных преемников суворовской славы.