Брэдбери ржавчина чему учит
Какая главная проблема, главная мысль рассказа «Ржавчина» Рэя Брэдбери?
Рэй Брэдбери. Ржавчина. Главная проблема произведения.
«Ржавчина» Брэдбери. Главная мысль.
В рассказе Рэя Брэдбери «Ржавчина» речь идет о молодом сержанте, который за 16 лет войны устал и хочет прекратить войны на всей планете. Для этого он изобрел прибор, который превращает в ржавчину все металлическое военного назначения. На мирные металлические предметы его ржавчина не действует.
Краткое содержание «Ржавчина» Брэдбери можно прочитать здесь.
Главные герои этого рассказа Алексея Николаевича Плещеева:
Главная мысль: нужно всячески поощрять стремление детей посещать школу и внимательно прислушиваться к их пожеланиям.
Между тремя самыми медлительными детьми выходит спор, кто из них самый медленный, самый большой «копуша»? Володя воспоминает, что может так медленно молоко пить, что оно успевает превратиться в простоквашу, Боря пускается в рассуждения, что пока он одевает рейтузы, паук сможет протянуть от его макушки к потолку паутину, тем временем туда поймав не меньше, чем пятерых мух, а Лида «хвалится», что настолько «медлительная», пока одевает обувь, успевает из нее вырасти.
Но когда эти трое слышат призыв отправляться с санками покататься с горки, их моментально сдувает, как ветром.
1) Воспитательница зовет ребят с лопатами разгребать снег.
2) Дети Лида, Боря, Володя отстают, начинают придумывать легенды о своей «медлительности» и делятся ими, хвастая.
3) «Копухи» узнают, что построена горка, можно идти кататься: мчатся, забывая о своей медлительности, как ветром сдуло.
В рассказе фигурируют воспитательница Евгения Николаевна, которая умеет поторопить детей, чтобы шустрее дела делали, а также трое названных детей: Лида, Володя, Боря, каждый из которых себя считает самым медлительным.
Вывод в том, что медлительность не есть самое лучшее качество, нельзя пользоваться тем, что остальные за это время, пока последние собираются начинать дела, другие уже подготовили за них, осталось прийти «на готовенькое». Надо стремиться участвовать с самого начала, быть наравне с другими, сделать что-то самому, а потом этим пользоваться.
Чему нас учат рассказы Рэя Дугласа Брэдбери?
Рассказы Р. Брэдбери захватывающе интересны. Я вообще люблю фантастику. Но произведения этого писателя потрясли меня не тем, что люди живут на Венере, или на Марсе, или на Земле в далеком будущем.
Поразило, как они живут, какие они. Писатель словно предупреждает людей: смотрите, что ожидает человечество, если дать волю жестокости, злобе, эгоизму, скрытых в людях.
В рассказе “Все лето в один день” эту жестокость проявляют дети по отношению к своей однокласснице Марго. Они живут на Венере, где день и ночь идет дождь, и только раз в семь
А Марго прилетела с Земли. Она помнит солнце, она знает, какое оно теплое и ласковое, и тоскует без солнечного света. И вот постепенно дети невзлюбили ее. Почему она не такая, как все, почему бледная и худая, почему не играет с ними и почти всегда молчит?
И, главное, она помнит солнце, “большое, как медяк”, жаркое, “как огонь в очаге”. Она видела его, а они нет. И этого дети не могут простить Марго, поэтому все ее рассказы о солнце считают неправдой.
Накануне долгожданного момента – появления солнца
Дети испытывают такой стыд, что не смеют посмотреть в глаза друг другу. Рассказ заканчивается тем, что ребята открывают чулан и выпускают Марго. Но мы чувствуем, что это уже не те дети, что были в начале рассказа.
Они получили урок, который никогда не забудут. И есть надежда, что в их сердце станет меньше жестокости и больше добра.
А если человеческая жестокость перейдет все пределы, может наступить кошмар, о котором мы читаем в рассказе “Улыбка”. Страшная война погубила цивилизацию. И теперь бедные, голодные, угрюмые, озлобленные люди с наслаждением уничтожают все, что осталось от былой культуры. Жгут книги, взрывают типографии, разбивают автомобили, плюют в картины великих художников и разрывают их на кусочки.
Но надежда на спасение есть.
Таинственно-печальная улыбка “Моны Лизы” проникает в сердце мальчика Тома, и сердце ребенка оживает, устремляясь навстречу добру и красоте. Том спасает во время “казни” великой картины кусочек холста с Улыбкой и уносит в своей ладони. Чудесная улыбка, добрая и ласковая, сохранена для мира.
И, может быть, когда Том вырастет, он станет тем человеком, кто спасет мир и создаст новую цивилизацию.
Рассказы Р. Брэдбери показывают, к чему может привести человеческая жестокость, и учат нас добру, любви к людям и красоте.
Related posts:
Чему нас учат рассказы Рэя Дугласа Брэдбери?
Рассказы Р. Брэдбери захватывающе интересны. Я вообще люблю фантастику. Но произведения этого писателя потрясли меня не тем, что люди живут на Венере, или на Марсе, или на Земле в далеком будущем.
Поразило, как они живут, какие они. Писатель словно предупреждает людей: смотрите, что ожидает человечество, если дать волю жестокости, злобе, эгоизму, скрытых в людях.
В рассказе “Все лето в один день” эту жестокость проявляют дети по отношению к своей однокласснице Марго. Они живут на Венере, где день и ночь идет дождь, и только раз в семь
А Марго прилетела с Земли. Она помнит солнце, она знает, какое оно теплое и ласковое, и тоскует без солнечного света. И вот постепенно дети невзлюбили ее. Почему она не такая, как все, почему бледная и худая, почему не играет с ними и почти всегда молчит?
И, главное, она помнит солнце, “большое, как медяк”, жаркое, “как огонь в очаге”. Она видела его, а они нет. И этого дети не могут простить Марго, поэтому все ее рассказы о солнце считают неправдой.
Накануне долгожданного момента – появления солнца
Дети испытывают такой стыд, что не смеют посмотреть в глаза друг другу. Рассказ заканчивается тем, что ребята открывают чулан и выпускают Марго. Но мы чувствуем, что это уже не те дети, что были в начале рассказа.
Они получили урок, который никогда не забудут. И есть надежда, что в их сердце станет меньше жестокости и больше добра.
А если человеческая жестокость перейдет все пределы, может наступить кошмар, о котором мы читаем в рассказе “Улыбка”. Страшная война погубила цивилизацию. И теперь бедные, голодные, угрюмые, озлобленные люди с наслаждением уничтожают все, что осталось от былой культуры. Жгут книги, взрывают типографии, разбивают автомобили, плюют в картины великих художников и разрывают их на кусочки.
Но надежда на спасение есть.
Таинственно-печальная улыбка “Моны Лизы” проникает в сердце мальчика Тома, и сердце ребенка оживает, устремляясь навстречу добру и красоте. Том спасает во время “казни” великой картины кусочек холста с Улыбкой и уносит в своей ладони. Чудесная улыбка, добрая и ласковая, сохранена для мира.
И, может быть, когда Том вырастет, он станет тем человеком, кто спасет мир и создаст новую цивилизацию.
Рассказы Р. Брэдбери показывают, к чему может привести человеческая жестокость, и учат нас добру, любви к людям и красоте.
Related posts:
Рассказ Рея Брэдбери «Ржавчина»: краткое содержание и анализ
– Садитесь, молодой человек, – сказал полковник. – Благодарю вас, – вошедший сел.
– Я слыхал о вас кое-что, – заговорил дружеским тоном полковник. – В сущности, ничего особенного. Говорят, что вы нервничаете и что вам ничего не удается.
Я слышу это уже несколько месяцев и теперь решил поговорить с вами. Я думал также о том, не захочется ли вам переменить место службы. Может быть, вы хотите уехать за море и служить в каком-нибудь дальнем военном округе?
Не надоело ли вам работать в канцелярии? Может быть, вам хочется на фронт?
– Кажется нет, – ответил молодой сержант. – Так чего вы, собственно, хотите?
Сержант пожал плечами и поглядел на свои руки.
– Это естественное желание каждого из нас, – произнес полковник. – Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, куда мы должны вас послать. Можете выбрать западный или северный округ. – Он постучал пальцем по карте, разложенной на столе.
Сержант продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы: – Что делали бы вы, начальство, что делали бы мы, солдаты, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и пушки стали бы ненужными?
Полковнику было теперь ясно, что с сержантом нужно обращаться осторожно. Он спокойно улыбнулся.
– Это интересный вопрос. Я люблю поболтать о таких теориях. По-моему, тогда возникла бы настоящая паника.
– А если бы им можно было в этом помешать?
– Тогда стали бы драться кулаками. На границах сходились бы толпы людей, вооруженных боксерскими перчатками со стальными вкладками; отнимите у них перчатки, и они пустят в ход ногти и зубы, и ноги. Запретите им и это, и они станут плевать друг в друга. А если вырезать им языки и заткнуть рты, они наполнят воздух такой ненавистью, что птицы попадают мертвыми с телеграфных проводов и все мухи и комары осыплются на землю.
– Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? – продолжал сержант. – Конечно, не было бы!
Ведь это все равно, что черепаху вытащить из панциря. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока.
Молодой человек покачал головой. – Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная.
– Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять – разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней. Сержант быстро поднял голову.
– Откуда вы знаете, что она у меня есть? – Что у вас есть?
– Ну, эта ржавчина. – О чем вы говорите?
– Вы знаете, что я могу это сделать. Если бы я захотел, я мог бы начать сегодня же. Полковник засмеялся:
– Нет, я говорю вполне серьезно. Я давно уже хотел поговорить с вами. Я рад, что вы сами позвали меня.
Я работаю над этим изобретением уже довольно давно. Мечтал о нем целые годы. Оно основано на строении определенных атомов.
Если бы вы изучали их, вы бы знали, что атомы оружейной стали расположены в определенном порядке. Я искал фактор, который нарушил бы их равновесие. Может быть, вы знаете, что я изучал физику и металлургию.
Нужно было найти способ вызывать у стали “нервный шок”. И тогда водяные пары принялись бы за свое дело. Разумеется, я имею в виду не всякий металлический предмет.
Наша цивилизация основана на стали, и большинство ее творений мне не хотелось бы разрушать. Я хотел бы вывести из строя пушки, ружья, снаряды, танки, боевые самолеты, военные корабли. Если бы понадобилось, я бы заставил свой прибор действовать на медь, бронзу, алюминий.
Полковник наклонился над столом и некоторое время разглядывал сержанта. Потом вынул из кармана авторучку с колпачком из ружейного патрона и начал заполнять бланк. – Я хочу, чтобы сегодня после полудня вы сходили к доктору Мэтьюзу.
Пусть он обследует вас. Я не хочу сказать, что вы серьезно больны, но мне кажется, что врачебная помощь вам необходима.
– Вы думаете, я обманываю вас, – произнес сержант. – Нет, я говорю правду. Мой прибор так мал, что поместился бы в спичечной коробке.
Радиус его действия – девятьсот миль. Я мог бы вам настроить его на определенный вид стали и за несколько дней объехать всю Америку. Остальные государства не могли бы воспользоваться этим, так как я уничтожил бы любую военную технику, посланную против нас.
Потом я уехал бы в Европу. За один месяц я избавил бы мир от страшилища войны. Не знаю в точности, как мне удалось это изобретение.
Я тоже думал о том, что случится, если сорвать панцирь с черепахи, как вы выразились. А теперь я решился. Беседа с вами помогла мне выяснить все, что нужно.
– Этот бланк вы отдадите доктору Мэтьюзу, – подчеркнуто произнес полковник. Сержант встал.
– Значит, вы не отправите меня в другой военный округ? – Нет, пока нет. Пусть решает доктор Мэтьюз.
– Я уже решил, – сказал молодой человек. – Через несколько минут я уйду из лагеря. У меня отпускная.
Спасибо за то, что вы потратили на меня столько драгоценного времени. – Послушайте, сержант, не принимайте этого так близко к сердцу. Вам не нужно уходить.
– Это верно, потому что никто мне не поверит. Прощайте. – Сержант открыл дверь канцелярии и вышел.
Дверь закрылась, и полковник остался один. С минуту он стоял в нерешительности. Потом вздохнул и провел ладонью по лицу.
Зазвонил телефон. Полковник рассеянно взял трубку.
– Это вы, доктор? Я хочу поговорить с вами. Да, я послал его к вам.
Посмотрите, в чем тут дело, почему он так ведет себя. Как вы думаете, доктор? Вероятно, ему нужно немного отдохнуть, у него странные иллюзии.
Да, да, неприятно. По-моему, сказались шестнадцать лет войны.
Голос в трубке отвечал ему. Полковник слушал и кивал головой. – Минутку, я запишу.
Он ощупал карманы. – Ручка только что была тут. Подождите.
Он отложил трубку, оглядел стол, посмотрел в ящик. Потом окаменел. Медленно сунул руку в карман и пошарил в нем.
Двумя пальцами вытащил щепотку чего-то. На промокательную бумагу на столе высыпалось немного желтовато-красной ржавчины. Некоторое время полковник сидел, глядя перед собой.
– Мэтьюз, – сказал он, – положите трубку. – Он услышал щелчок и набрал другой номер. – Алло, часовой!
Каждую минуту мимо вас может пройти человек, которого вы, наверное, знаете: Холлис. Остановите его. Если понадобится, застрелите его, ни о чем не спрашивая, убейте этого негодяя, поняли?
просто не могу! – Что вы хотите сказать, черт побори? Как так не можете?
– голос прервался. В трубке слышалось взволнованное дыхание часового. Полковник потряс трубкой.
Полковник тяжело сел и с полминуты задыхался и жмурился. Он ничего не видел и не слышал, но он знал, что там, за этими стенами, ангары превращаются в мягкую красную ржавчину, что самолеты рассыпаются в бурую уносимую ветерком пыль, что танки медленно погружаются в расплавленный асфальт дорог, как доисторические чудовища некогда проваливались в асфальтовые ямы – именно так, как говорил этот молодой человек. Грузовики превращаются в облачка оранжевой краски, и от них остаются только резиновые шины, бесцельно катящиеся по дорогам.
. – Слушайте, слушайте меня! – закричал полковник.
– Идите за ним, задержите его руками, задушите его, бейте кулаками, ногами, забейте насмерть, но вы должны остановить его! Я сейчас буду у вас! – и он бросил трубку.
По привычке он выдвинул нижний ящик стола, чтобы взять револьвер. Кожаная кобура была наполнена бурой ржавчиной. Он с проклятием отскочил от стола.
Пробегая по канцелярии, он схватил стул. “Деревянный, – подумалось ему, – старое доброе дерево, старый добрый бук”. Дважды ударил им о стену и разломал.
Потом схватил одну из ножек, крепко сжал в кулаке. Он был почти лиловым от гнева и ловил воздух раскрытым ртом. Для пробы сильно ударил ножкой стула себя по руке.
– Годится, черт побери! – крикнул он. С диким воплем он выбежал и хлопнул дверью.
None – Благодарю вас, – вошедший сел.
– Я слыхал о вас кое-что, – заговорил дружеским тоном полковник. – В сущности, ничего особенного. Говорят, что вы нервничаете и что вам ничего не удается.
Я слышу это уже несколько месяцев и теперь решил поговорить с вами. Я думал также о том, не захочется ли вам переменить место службы. Может быть, вы хотите уехать за море и служить в каком-нибудь дальнем военном округе?
Не надоело ли вам работать в канцелярии? Может быть, вам хочется на фронт?
– Кажется нет, – ответил молодой сержант. – Так чего вы, собственно, хотите?
Сержант пожал плечами и поглядел на свои руки.
– Это естественное желание каждого из нас, – произнес полковник. – Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, куда мы должны вас послать. Можете выбрать западный или северный округ. – Он постучал пальцем по карте, разложенной на столе.
Сержант продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы: – Что делали бы вы, начальство, что делали бы мы, солдаты, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и пушки стали бы ненужными?
Полковнику было теперь ясно, что с сержантом нужно обращаться осторожно. Он спокойно улыбнулся.
– Это интересный вопрос. Я люблю поболтать о таких теориях. По-моему, тогда возникла бы настоящая паника.
– А если бы им можно было в этом помешать?
– Тогда стали бы драться кулаками. На границах сходились бы толпы людей, вооруженных боксерскими перчатками со стальными вкладками; отнимите у них перчатки, и они пустят в ход ногти и зубы, и ноги. Запретите им и это, и они станут плевать друг в друга. А если вырезать им языки и заткнуть рты, они наполнят воздух такой ненавистью, что птицы попадают мертвыми с телеграфных проводов и все мухи и комары осыплются на землю.
– Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? – продолжал сержант. – Конечно, не было бы!
Ведь это все равно, что черепаху вытащить из панциря. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока.
Молодой человек покачал головой. – Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная.
– Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней. Сержант быстро поднял голову.
– Откуда вы знаете, что она у меня есть? – Что у вас есть?
– Ну, эта ржавчина. – О чем вы говорите?
– Вы знаете, что я могу это сделать. Если бы я захотел, я мог бы начать сегодня же. Полковник засмеялся:
– Нет, я говорю вполне серьезно. Я давно уже хотел поговорить с вами. Я рад, что вы сами позвали меня.
Я работаю над этим изобретением уже довольно давно. Мечтал о нем целые годы. Оно основано на строении определенных атомов.
Если бы вы изучали их, вы бы знали, что атомы оружейной стали расположены в определенном порядке. Я искал фактор, который нарушил бы их равновесие. Может быть, вы знаете, что я изучал физику и металлургию.
Нужно было найти способ вызывать у стали “нервный шок”. И тогда водяные пары принялись бы за свое дело. Разумеется, я имею в виду не всякий металлический предмет.
Наша цивилизация основана на стали, и большинство ее творений мне не хотелось бы разрушать. Я хотел бы вывести из строя пушки, ружья, снаряды, танки, боевые самолеты, военные корабли. Если бы понадобилось, я бы заставил свой прибор действовать на медь, бронзу, алюминий.
Полковник наклонился над столом и некоторое время разглядывал сержанта. Потом вынул из кармана авторучку с колпачком из ружейного патрона и начал заполнять бланк. – Я хочу, чтобы сегодня после полудня вы сходили к доктору Мэтьюзу.
Пусть он обследует вас. Я не хочу сказать, что вы серьезно больны, но мне кажется, что врачебная помощь вам необходима.
– Вы думаете, я обманываю вас, – произнес сержант. – Нет, я говорю правду. Мой прибор так мал, что поместился бы в спичечной коробке.
Радиус его действия – девятьсот миль. Я мог бы вам настроить его на определенный вид стали и за несколько дней объехать всю Америку. Остальные государства не могли бы воспользоваться этим, так как я уничтожил бы любую военную технику, посланную против нас.
Потом я уехал бы в Европу. За один месяц я избавил бы мир от страшилища войны. Не знаю в точности, как мне удалось это изобретение.
Я тоже думал о том, что случится, если сорвать панцирь с черепахи, как вы выразились. А теперь я решился. Беседа с вами помогла мне выяснить все, что нужно.
– Этот бланк вы отдадите доктору Мэтьюзу, – подчеркнуто произнес полковник. Сержант встал.
– Значит, вы не отправите меня в другой военный округ? – Нет, пока нет. Пусть решает доктор Мэтьюз.
– Я уже решил, – сказал молодой человек. – Через несколько минут я уйду из лагеря. У меня отпускная.
Спасибо за то, что вы потратили на меня столько драгоценного времени. – Послушайте, сержант, не принимайте этого так близко к сердцу. Вам не нужно уходить.
– Это верно, потому что никто мне не поверит. Прощайте. – Сержант открыл дверь канцелярии и вышел.
Дверь закрылась, и полковник остался один. С минуту он стоял в нерешительности. Потом вздохнул и провел ладонью по лицу.
Зазвонил телефон. Полковник рассеянно взял трубку.
– Это вы, доктор? Я хочу поговорить с вами. Да, я послал его к вам.
Посмотрите, в чем тут дело, почему он так ведет себя. Как вы думаете, доктор? Вероятно, ему нужно немного отдохнуть, у него странные иллюзии.
Да, да, неприятно. По-моему, сказались шестнадцать лет войны.
None – Благодарю вас, – вошедший сел.
– Я слыхал о вас кое-что, – заговорил дружеским тоном полковник. – В сущности, ничего особенного. Говорят, что вы нервничаете и что вам ничего не удается.
Я слышу это уже несколько месяцев и теперь решил поговорить с вами. Я думал также о том, не захочется ли вам переменить место службы. Может быть, вы хотите уехать за море и служить в каком-нибудь дальнем военном округе?
Не надоело ли вам работать в канцелярии? Может быть, вам хочется на фронт?
– Кажется нет, – ответил молодой сержант. – Так чего вы, собственно, хотите?
Сержант пожал плечами и поглядел на свои руки.
– Это естественное желание каждого из нас, – произнес полковник. – Но сейчас оставьте эти идеалистические разговоры и скажите нам, куда мы должны вас послать. Можете выбрать западный или северный округ. – Он постучал пальцем по карте, разложенной на столе.
Сержант продолжал говорить, шевеля руками, приподнимая их и разглядывая пальцы: – Что делали бы вы, начальство, что делали бы мы, солдаты, что делал бы весь мир, если бы все мы завтра проснулись и пушки стали бы ненужными?
Полковнику было теперь ясно, что с сержантом нужно обращаться осторожно. Он спокойно улыбнулся.
– Это интересный вопрос. Я люблю поболтать о таких теориях. По-моему, тогда возникла бы настоящая паника.
– А если бы им можно было в этом помешать?
– Тогда стали бы драться кулаками. На границах сходились бы толпы людей, вооруженных боксерскими перчатками со стальными вкладками; отнимите у них перчатки, и они пустят в ход ногти и зубы, и ноги. Запретите им и это, и они станут плевать друг в друга. А если вырезать им языки и заткнуть рты, они наполнят воздух такой ненавистью, что птицы попадают мертвыми с телеграфных проводов и все мухи и комары осыплются на землю.
– Значит вы думаете, что в этом вообще не было бы смысла? – продолжал сержант. – Конечно, не было бы!
Ведь это все равно, что черепаху вытащить из панциря. Цивилизация задохнулась бы и умерла от шока.
Молодой человек покачал головой. – Вы просто хотите убедить себя и меня, ведь работа у вас спокойная и удобная.
– Пусть даже это на девяносто процентов цинизм и только на десять разумная оценка положения. Бросьте вы свою ржавчину и забудьте о ней. Сержант быстро поднял голову.
– Откуда вы знаете, что она у меня есть? – Что у вас есть?
– Ну, эта ржавчина. – О чем вы говорите?
– Вы знаете, что я могу это сделать. Если бы я захотел, я мог бы начать сегодня же. Полковник засмеялся:
– Нет, я говорю вполне серьезно. Я давно уже хотел поговорить с вами. Я рад, что вы сами позвали меня.
Я работаю над этим изобретением уже довольно давно. Мечтал о нем целые годы. Оно основано на строении определенных атомов.
Если бы вы изучали их, вы бы знали, что атомы оружейной стали расположены в определенном порядке. Я искал фактор, который нарушил бы их равновесие. Может быть, вы знаете, что я изучал физику и металлургию.
Нужно было найти способ вызывать у стали “нервный шок”. И тогда водяные пары принялись бы за свое дело. Разумеется, я имею в виду не всякий металлический предмет.
Наша цивилизация основана на стали, и большинство ее творений мне не хотелось бы разрушать. Я хотел бы вывести из строя пушки, ружья, снаряды, танки, боевые самолеты, военные корабли. Если бы понадобилось, я бы заставил свой прибор действовать на медь, бронзу, алюминий.
Читать дальшеКОНЕЦ ОЗНАКОМИТЕЛЬНОГО ОТРЫВКА
Вы можете купить эту книгу и продолжить чтение
Хотите узнать цену?
Ржавчина A piece of wood Он вышел из штаба командования уверенными шагами с улыбкой хозяина всего мира. Взмах правой рукой – новенький генеральский джип разлетелся, как пыль по ветру. Взмах левой рукой и от грузовиков, припаркованных рядом, остались лишь колеса, котившиеся по базе, как стая бездомных собак. Он шел, слегка прикрыв глаза, в направлении КПП, а его улыбка излучала тепло, которого не могло дать даже солнце за последние шестнадцать лет войны. Солдаты, под звуки сигнальной сирены, уставились на него в недоумении. Внезапно, накренившись на бок и издавая звуки ада, в котором Нечистый ломает метал, начала падать диспетчерская вышка прямо на расположившейся под ней взвод. Шокированные солдаты, вместо звука ломающихся костей и воя смерти, увидели, как башня над их головами превратилась в рыжий снег и понеслась над военной базой.
Один солдат, в пятидесяти метрах от Холлиса, судя по струи пота, которая заливала его лицо, принимал по телефону важный приказ. Все это время он не спускал взгляда с идущего к выходу из базы сержанта, который, как показалось телефонисту, не замечал всего, что творилось кругом. Рядовой попытался найти свой глок девятого калибра, который должен был быть за поясом.
После нескольких неудачных попыток он схватил лежащую недалеко M-16 и начал прицеливаться. Через секунду вместо винтовки у него в руках оказалась красная пыль.
Минуя часовых на КПП, сержант увидел в отражении их глаз не страх или замешательство, но военную базу, которая, через отсутствие самолетов, грузовиков, танков, орудий ПВО, выглядела затерявшемся в истории анахронизмом. А в глубине этих глаз мелькнуло еще кое-что другое – надежда.
Холлис подмигнул часовым, запрыгнул на свой байк марки Disturbed и умчался дальше. Нести в мир ржавчину.
Если бы грех существовал, то поставить этому рассказу меньше чем 5 из 5 было бы согрешением. А вот за наплевательский перевод названия переводчик мог бы и отправится в ад.