судья разумов верховный суд
Разумов Иван Васильевич
Оставить мнение
Для того чтобы оставить комментарий вам нужно зарегистрироваться или войти под своим логином и паролем
Мнения
Информация о судье
Родился 4 января 1972 года в поселке Павлова Егорьевского района Московской области.
В 1997 году окончил юридический факультет Калининградского государственного университета.
С 1994 года по 1996 год – служба в органах внутренних дел;
С 1996 года по 2003 год – Калининградская областная дума, консультант, заместитель начальника государственно-правового управления;
С 2010 года по 2014 год судья, председатель судебного состава Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.
С 06.08.2014 – судья, и.о. председателя судебного состава Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
С 14.01.2015 – председатель судебного состава Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации.
Указом Президента Российской Федерации от 04.02.2006 г. № 77 назначен судьей Девятого арбитражного апелляционного суда на 3-летний срок судебных полномочий.
Указом Президента Российской Федерации от 21.01.2009 г. № 80 назначен судьей Девятого арбитражного апелляционного суда.
Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 25 декабря 2009 года № 505-СФ назначить на должность судьи Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации Разумова Ивана Васильевича.
Постановление Совета Федерации Федерального Собрания РФ от 25 июня 2014 г. № 263-СФ назначить на должность судьи Судебной коллегии по экономическим спорам Верховного Суда Российской Федерации с 6 августа 2014 года:
Составам экономической коллегии ВС поменяли председателей // Третий состав возглавил судья из административной коллегии
Вчера стало известно о том, что в экономической коллегии Верховного суда (ВС) сменились председатели судебных составов. Первым на это обратил внимание Александр Верещагин, главный редактор журнала «Закон». Это произошло после начала работы нового руководителя коллегии Ирины Подносовой. Самым неожиданным является назначение главой состава судьи из административной коллегии Юрия Иваненко. Впрочем, это можно объяснить его давним знакомством с Ириной Подносовой — он работал вместе с ней заместителем председателя Ленинградского областного суда.
После перестановок почти все руководящие должности в коллегии заняли судьи из Петербурга и Ленобласти. Ирина Подносова работала в судах Ленобласти и потом возглавляла Второй апелляционный суд в Санкт-Петербурге. Галина Кирейкова была судьей в Федеральном арбитражном суде (ФАС) Северо-Западного округа, а Владимир Попов — в Девятом арбитражном апелляционном суде. Оба они были судьями Высшего арбитражного суда (ВАС) и пришли в ВС после упразднения ВАС.
Галина Кирейкова, первый состав
Галина Кирейкова и до этого входила в первый состав экономической коллегии, но не в качестве председателя. Тем не менее ее роль в коллегии была значительной, так как помимо жалоб на решения нижестоящих судов она рассматривала надзорные жалобы по экономическим спорам и решала, передавать ли их в Президиум ВС. До ВС Галина Кирейкова была судьей ВАС (с 2013 года), а еще раньше — судьей ФАС Северо-Западного округа (с 2002 года).
Первый состав в основном специализируется на банкротных и корпоративных делах. До сих пор председателем состава был судья Иван Разумов, который перешел в ВС из ВАС. Его интервью в сентябрьском номере журнала «Закон» о проблемах банкротства можно прочитать здесь.
По данным неофициальной статистики, которую ведет «Закон.ру» с 2015 года, Иван Разумов — самый активный из судей ВС. Например, в 2019 году он передал на пересмотр 39 дел. Это больше, чем у других судей (следующая по активности была Ирина Букина с 32 делами). Иван Разумов стабильно лидирует по этому показателю. Исключением стал только 2017 год, когда больше всех дел передал на пересмотр судья третьего состава Анатолий Першутов. Правда, высокий показатель у Анатолия Першутова в тот год мы объясняем высоким количеством однотипных дел.
У Галины Кирейковой тоже были высокие показатели в 2019 году. Она вошла в пятерку самых активных судей и передала 28 дел на пересмотр. Но в предыдущие годы показатели были на среднем уровне (в 2018 — 18 дел, в 2017 — 21 дело, в 2016 — 18 дел, в 2015 — 24 дела).
Владимир Попов, второй состав
До перехода в ВС Владимир Попов был судьей ВАС с 2011 года, а еще раньше — судьей Девятого арбитражного апелляционного суда (с 2007 года). С начала работы в ВС Владимир Попов был во втором составе.
Во второй состав в основном попадают дела по вещно-правовой тематике, недвижимости и строительству. До этого момента составом руководила Ольга Киселева, которая до прихода в ВС была судьей АС Центрального округа. Она работала в этом суде одновременно с экс-председателем экономической коллегии Олегом Свириденко, который ушел из ВС этим летом, не сумев получить переназначение на второй срок.
Ольга Киселева — одна из судей, которые передают на пересмотр тройке меньше всего дел. Например, в 2019 году она передала всего пять дел. У Владимира Попова показатели выше, хотя дела он передает менее активно, чем, например, Иван Разумов. Так, в 2019 году Владимир Попов передал на пересмотр 13 дел, в 2018 —23, в 2017 — 21, в 2016 — 17 дел, а в 2015 — 19.
Юрий Иваненко, третий состав
Назначение Юрия Иваненко председателем третьего судебного состава, с одной стороны, самое неожиданное и, с другой стороны, самое объяснимое. Неожиданно оно потому, что Юрий Иваненко был судьей административной коллегии. Это первый случай перевода судьи ВС в экономическую коллегию, и сразу на позицию, предполагающую руководящие полномочия. Впрочем, в новой коллегии его специализация останется той же, так как третий состав занимается административными делами, включая налоговые споры.
В то же время объяснить это назначение легко можно давним знакомством Юрия Иваненко с новым председателем экономической коллегии Ириной Подносовой. Он работал вместе с ней в Ленинградском областном суде. Причем оба были заместителями председателя этого суда. Юрий Иваненко стал им в 2009 году. Он возглавлял гражданскую коллегию суда и оставался в должности до 2015 года, когда его назначили судьей Верховного суда. Ирина Подносова присоединилась к нему в 2013 году. По данным сайта ВС, Юрий Иваненко за почти пять лет работы в ВС выступил докладчиком по 405 делам административной коллегии.
Юрий Иваненко окончил Омский государственный университет и работал судьей в Омской области до 2009 года. У него есть степень кандидата юридических наук, которую он получил, защитив диссертацию об актуальных вопросах защиты чести, достоинства и деловой репутации. Он уникален также тем, что ему посвящена страница в «Википедии». Ее нет не только у глав других составов коллегии, но и у председателя коллегии.
Ранее состав возглавляла Татьяна Завьялова. Как и Иван Разумов, она перешла в суд ВС из ВАС. В последнем она работала с 2005 года, входила в состав Президиума и была секретарем Пленума. Татьяна Завьялова в 2019 году передала на пересмотр 18 дел. Это средний уровень активности для судей коллегии. В 2018 году она передала 20 дел. Но до этого количество переданных дел было выше: в 2017 — 29, в 2016 — 30, а в 2015 — 31.
UPD. Судья ВС Ольга Киселева, бывший председатель второго состава экономической коллеги ВС, подала заявление о прекращении полномочий судьи. ВККС рассмотрит ее заявление на внеочередном заседании уже сегодня.
Иван Васильевич меняет профессию,
или Как судья Верховного суда РФ Разумов дела «решает» по заказу беглого совладельца Пробизнесбанка Сергея Леонтьева 
Узнав об отзыве лицензии своего детища – Пробизнесбанка – Сергей Леонтьев с компаньоном Александром Железняком спешно уехал из России в США.
Хотя в бизнесе Леонтьев и пытался казаться новатором, но фактически он шел проторенной дорожкой: выкачивал деньги вкладчиков из Пробизнесбанка и других банков группы «Лайф»,выводил их в офшорные компании и трасты, чтобы обеспечить себе и своей семье безбедную жизнь.
Покинув Россию, сбитый банкир Леонтьев подхватил уже всем известный лейтмотив о том, что он стал жертвой коррумпированного российского государства и что виной всему «преследование Кремля».
Леонтьев не первый беглый российский мультимиллионер, который строит из себя жертву режима Путина. Нужно это по одной причине: судебная власть в США оказывает радушный прием таким беглецам и защищает их от претензий с родины оговоркой о «политической мотивированности», т.е. при предъявлении иска американский суд может отказать в его рассмотрении, если «жертва»-ответчик убедит судью в том, что в мотивах истца есть публично-правовой, политический элемент.
Изначально Леонтьев привлек «переговорщиков», чтобы те договорились с АСВ (конкурсным управляющим Пробизнесбанка) о «мирном» разрешении спора. То, что Леонтьев видел как выгодные условия сделки (откупиться малой компенсацией, на остальное закрыть глаза), было неприемлемо и никак не отвечало интересам кредиторов Пробизнесбанка.
АСВ не просто не пошло на «сделку с дьяволом», но предприняло активные действия по возврату активов для максимального пополнения конкурсной массы. Агентство совместно с российскими правоохранительными органами достигли существенных результатов в поисках и «заморозке» похищенных гражданином Леонтьевым активов.
Правоохранительные и судебные органы в различных юрисдикциях, в частности, в Лихтенштейне и на Островах Кука, уже признали обоснованность и серьезность выдвинутых российской стороной обвинений, да и Нью-Йоркский суд посчитал аргументы АСВ весомее ничем не подтвержденных заклинаний Леонтьева о «политической мотивированности».
Тем не менее, Леонтьев, будучи человеком творческим и несколько отчаявшимся, решил «создать» доказательства в поддержку своей первоначальной теории «жертвы» коррупции. «Охоту на ведьм» он начал с АСВ.
Банкир оказался настолько циничен, что «доказывать» коррупцию в России решил методами подкупа и взяточничества. Для реализации своих грандиозных планов привлек представителей, которыми стали юристы «Монастырский, Зюба, Степанов & Партнеры».
Юристы люди публичные, вести грязную кампанию от их имени было неразумно.
Поэтому Леонтьев взял под контроль компании с признаками однодневок «Индустрия ЛКМ» и «Трансфорвардингвосток» с их минимальными требованиями к Пробизнесбанку.
Хоть размер требований этих фирм и ничтожно мал, этого было достаточно, чтобы устроить бурю в стакане.
Прикрываясь подконтрольными однодневками, Леонтьев начал атаковать АСВ в судебных инстанциях, перевирая факты и убеждая всех, что белое – на самом деле черное. Сложно доказать то, что не соответствует объективной реальности. Но при должной «мотивации» судейское усмотрение это позволяет.
К несчастью, российская судебная система не идеальна. Чего стоит только цитата бывшего Председателя Высшего Арбитражного Суда РФ Антона Иванова: «Вы можете быть отличным специалистом и оратором, но, если есть установка решить дело не по закону, ее не преодолеешь». Это признание шокировало общественность, но не своей новизной, а прямолинейностью.
Плачевную ситуацию в высшей судебной власти пытались исправить сами служители Фемиды. Писали письма в Совет судей, Высшую квалификационную коллегию и другие инстанции. Рассказывали ужасающие подробности о том, как распределяются самые денежные дела, сколько стоит конкретный исход дела, и о том, как несогласных с системой отправляют в отставку. 
После судебной реформы 2014 года «воспитанники» Иванова из системы арбитражных судов сформировали судебную коллегию ВС РФ по экономическим спорам. Таблички на кабинетах изменились, а подход к разрешению судебных дел как к бизнесу остался.
Дела о банкротстве в Верховном суде РФ рассматривает 1-ый судебный состав Судебной коллегии по экономическим спорам, который возглавляет Иван Васильевич Разумов. Именно к нему пришли «решалы» от Леонтьева и сделали щедрое предложение за «правильное» судейство против АСВ.
Иван Васильевич более 15 лет работает в судебной системе, 9 из них в качестве судьи высших судебных инстанций и председателя судебного состава. Но за последние годы дела он больше «решает», нежели рассматривает, и настолько этим увлекся, что даже руководство для него «не указ». Поэтому поступившее предложение принял с удовольствием и ринулся «вершить правосудие».
Как председатель судебного состава Высшего арбитражного суда РФ и Верховного суда РФ Иван Разумов приучил подотчётных ему судей, что «приказы не обсуждаются». А подотчетными ему являются не только судьи из 1-го судебного состава Верховного суда РФ, но и судьи нижестоящих арбитражных судов. Прибегнув к «телефонному праву», сделал несколько звонков, в ходе которых недвусмысленно пояснил, каким должен быть исход споров кредиторов Пробизнесбанка против АСВ.
Все это изложено в Определении Верховного суда по спору о банке «Пойдем!» (из группы «Лайф» Леонтьева).
Спор вокруг другого банка из группы «Лайф» – «Национальный банк сбережений» – на тот момент находился в Арбитражном суде Московского округа. Председателем состава «тройки» была судья Надежда Кручинина, которая просто не могла рассмотреть дело, не дождавшись позиции Верховного суда. Однако получив «инструкции» от Разумова, «тройка» судей кассационной инстанции без лишних раздумий приняла «правильное» решение. Дела по обоим банкам отправили на новое рассмотрение – в Арбитражный суд города Москвы, к судье Ирине Беловой.
Еще до того, как материалы вернулись в суд первой инстанции, Разумов успел пообщаться со своими наместниками в Арбитражном суде Москвы, дав четкие инструкции о разрешении дел в пользу кредиторов Пробизнесбанка.
Для надежности Разумов сделал еще пару звонков, один из которых получил заместитель Председателя Девятого арбитражного апелляционного суда Сергей Седов.
Ведь важно удостовериться, что председатель 6-го судебного состава Иван Клеандров, который рассматривает вышеуказанные дела против АСВ, понимает «правила игры» и будет следовать инструкциям сверху.
Стоит ли гадать, какие решения будут приняты на новом круге, если есть установка решить дело не по закону, а по заказу. Судьи боятся противоречить Ивану Васильевичу.
Он им открыто угрожает. Не стесняясь выражений, неоднократно повторял председателям нижестоящих арбитражных судов, мол, если будет принято хоть одно решение в пользу АСВ, то вам всем п***ц. А, как следует из признаний Антона Иванова, судьям проще по жизни и безопаснее по службе забыть о беспристрастности и следовать указаниям начальника.
По спору о «гонораре успеха», которое АСВ платит привлеченным юристам, Разумов, видимо, просчитался, понадеявшись на дальновидность нижестоящих судов. Суды трех инстанций, то есть 7 федеральных судей, поддержали агентство и отказали про-леонтьевским кредиторам Пробизнесбанка. Такой результат категорически не соответствовал заказу клиента, так что Разумову пришлось вновь брать все в свои руки. Телефонный звонок судье Букиной — и спор передан на рассмотрение «послушной» коллеге, которая неукоснительно выполнила «указ». АСВ вновь оказалось недобросовестным, а по существу спор разрешит безропотная Белова.
Сторонним наблюдателям, которые не знают, кто стоит за всеми этими «решениями», кажется, что дела поражают своей исключительностью и беспрецедентностью. Отнюдь… АСВ – госкорпорация, не отличающаяся особой гибкостью. Как и все госорганы, деятельность агентства и его сотрудников зарегламентирована донельзя. Эти регламенты не менялись принципиально уже много лет.
Так что АСВ сопровождает банкротство Пробизнесбанка точно так же, как и всех других кредитных учреждений, в том числе и тех, чьи процедуры банкротства уже завершены. И имущество Пробизнесбанка реализуется на торгах по тем же «инструкциям», что и обычно.
В деле о банкротстве Пробизнесбанка все происходило на тех же основаниях, ничего экстраординарного или вопиющего. За исключением одного: на похищенные у Пробизнесбанка деньги его бенефициар Леонтьев, в отличие от многих других беглых банкиров, решил не просто спрятаться и жить на широкую ногу, но и «нанять» судью Разумова, чтобы отбиться от законных требований преследующего его АСВ.
Случается и такое, что Разумов вспоминает о своей мантии и пытается исполнять свои полномочия судьи, но видимо из-за резкой смены амплуа он забывает, как служить Фемиде, а не тем, кто оплачивает заказные решения. В одном таком недавнем «бесплатном» деле судья Разумов настолько возмутил своим халатным отказом кассационной жалобы, что заявитель даже обратился в правоохранительные органы.
Проплаченные дела Иван Васильевич рассматривает с особым пристрастием. Иногда даже чрезмерным. Одним из показательных является дело «ПромТехСоюза», в котором Разумов в рекордные сроки рассмотрел ходатайства заявителя, принял исключительное в практике Верховного суда РФ решение об обеспечительных мерах и приостановил производство по делу. И все это судья сделал, руководствуясь собственным усмотрением. А как иначе, ведь материалы дела были переданы в Верховный суд РФ лишь через неделю, после того, как Разумов все «решил».
Пока дело Пробизнесбанка спонсирует Леонтьев, АСВ обречено проигрывать кредиторам, играющим в команде Леонтьева. Даже госкорпорации сложно отстоять позицию, когда судебное заседание – это просто театральное представление, где все заранее решено. В буквальном смысле – резолютивная часть судебного акта готовится еще до начала судебного слушания. Разумеется, если все счета оплачены.
Судья Иван Разумов уже сослужил хорошую службу Сергею Леонтьеву, дав ему возможность со ссылкой на Верховный суд РФ отбиваться от попыток АСВ привлечь его к ответственности и вернуть похищенные активы Пробизнесбанка.
Теперь в иностранных судах и правоохранительных органах «пострадавший» Леонтьев может не просто голословно заявлять о том, что АСВ – коррумпированная госкорпорация, которой движут политические мотивы, но еще и апеллировать к «справедливому» российскому суду, который при должной мотивации и судейском усмотрении послушно вершит «правосудие».
В трех судебных составах ВС сменились председатели
Как следует из информации на сайте Верховного суда, новым председателем первого судебного состава стала Галина Кирейкова. Она сменила на этом посту Ивана Разумова. Он был в должности председателя с 14 января 2015 года.
Кирейкова в 1992 году окончила юридический факультет Санкт-Петербургского государственного университета. С 1995 года по 2002 год – судья Московского районного народного суда Санкт-Петербурга. С 2002 года по 2013 год – судья Федерального арбитражного суда Северо-Западного округа. В 2013 году назначена судьей ВАС. В Верховном суде – с 6 августа 2014 года. Имеет первый квалификационный класс судьи.
Во втором судебном составе председателем вместо Ольги Киселевой назначен Владимир Попов – кандидат юридических наук, имеющий высший квалификационный класс судьи.
На внеочередном заседании ВККС, которое пройдет 28 октября по видео-конференц-связи, в числе рассматриваемых вопросов будет и заявление Ольги Киселевой о прекращении ее полномочий судьи.
В третьем судебном составе вместо Татьяны Завьяловой председателем стал Юрий Иваненко. Завьялова занимала пост председателя с 14 января 2015 года.
Накануне Верховный суд утвердил перевод Иваненко из состава судебной коллегии по административным делам в судебную коллегию по экономическим спорам.
Юрий Иваненко – кандидат юридических наук. Он окончил юридический факультет Омского государственного университета имени Ф. М. Достоевского. В 1998 году назначен зампредседателя Советского районного суда Омска, а в 1999-м – судьей Омского областного суда. В 2009 году он стал заместителем председателя Ленинградского областного суда. На должность судьи ВС назначен в 2015 году.
С июля 2020 года судебную коллегию по экономическим спорам возглавляет Ирина Подносова.
«Институт банкротства экономически неэффективен» // Интервью с Иваном Разумовым
Институт банкротства в России неэффективен: бюджетные деньги тратятся, заседания проводятся, а результат для экономики практически нулевой. Изменить ситуацию могло бы решение трех проблем: независимости арбитражных управляющих, нормальных правил проведения торгов и законодательного разрешения вопроса с аффилированными лицами, их ролью и степенью участия в банкротстве. Так считает судья Верховного суда (ВС) Иван Разумов. В своем интервью журналу «Закон» он рассуждает также о важности разъяснений ВС и объясняет, почему не согласен с тем, что решения экономической коллегии ВС не влияют на судебную практику. Ниже приведены главные цитаты из интервью, чтобы быстро познакомиться с его содержанием. Полную версию читайте в сентябрьском номере журнала «Закон».
О неэффективности банкротства
«По данным Федресурса, доля удовлетворенных требований в делах о банкротстве сегодня составляет порядка 5%. 70% должников вообще не имеют активов, а 20% оценочной стоимости — это средняя цена продажи имущества на банкротных торгах. То есть экономически институт банкротства очевидно неэффективен. А сколько при этом тратит на него государство? Даже если взять только судебную систему, можно увидеть, что банкротные дела составляют 30% нагрузки на экономическую коллегию Верховного Суда. Примерно такой же процент наблюдается и в судах первой инстанции. Иначе говоря, бюджетные деньги тратятся, заседания проводятся, а результат для экономики практически нулевой. Хуже того: мы вынуждены отрывать на рассмотрение этих дел судей, рассматривающих дела, которые влияют на экономику положительно. В итоге арбитражный суд превращается в некий конвейер по рассмотрению банкротных дел, что сказывается на качестве рассмотрения обычных дел.
«У нас нет трех очень важных вещей: независимости арбитражных управляющих, нормальных правил проведения торгов и, наконец, законодательного разрешения вопроса с аффилированными лицами, их ролью и степенью участия в процедурах банкротства. Решение этих трех проблем в комплексе позволит повысить эффективность процедур и снизить нагрузку, а впоследствии, может быть, и задуматься о расширении реабилитационных процедур, показатели которых сегодня тоже крайне низкие — лишь незначительное число дел завершаются восстановлением платежеспособности должника».
Об арбитражных управляющих
«Мне кажется, что, исходя из действующего законодательства, арбитражный управляющий должен быть менеджером, который анализирует ситуацию, складывающуюся у должника, в том числе проверяет обоснованность требований и высказывает по ним профессиональное суждение, а потом отстаивает свою позицию в суде.
Пассивный арбитражный управляющий — это все равно что директор, оставляющий оценку предъявляемых обществу требований на усмотрение суда. Вряд ли такой директор будет пользоваться поддержкой акционеров. Тем не менее арбитражные управляющие сейчас нередко ведут себя именно так: оставляют решение вопроса по спорному требованию на усмотрение суда и своей позиции не имеют. Я думаю, что с этой ситуацией надо бороться, потому что вознаграждение управляющим выплачивается именно за деятельность, не за бездействие.
К сожалению, постоянные изменения законодательства привели к тому, что вопрос о назначении арбитражного управляющего, в сущности, отдан на откуп собранию кредиторов. Суд в большинстве случаев теперь только проверяет соответствие управляющего определенным критериям. В результате независимых управляющих у нас не так много, к сожалению.
Арбитражный управляющий должен быть готов принять того должника, которого ему предлагают. Иначе может получиться так, что под управление неопытного специалиста попадет крупный многоуровневый холдинг. В этом смысле мне нравится предложение Минэкономразвития ранжировать арбитражных управляющих и должников таким образом, чтобы в зависимости от стоимости активов, положения на рынке и иных показателей должника случайный выбор проводился среди тех арбитражных управляющих, чей рейтинг позволяет работать с должником этого уровня. При этом будут учитываться стаж, опыт, процент удовлетворенных требований, количество жалоб на действия управляющего. Эти критерии можно обсуждать.
Арбитражный управляющий должен быть не вправе отказываться от ведения дела о банкротстве гражданина. Законодателю стоит задуматься над этим, потому что цель банкротства граждан состоит не столько в удовлетворении требований кредиторов и продаже имущества, сколько в так называемой социальной реабилитации, в том, чтобы дать человеку шанс освободиться от долгов и начать с чистого листа. И уж если арбитражный управляющий избрал этот род деятельности, он должен нести всю нагрузку, связанную с выполнением функции социальной реабилитации гражданина. В то же время нужно будет предусмотреть, так же как и у адвокатов, гарантии оплаты его труда.
Установленная в законе минимальная оплата труда финансового управляющего неадекватна тому объему работы, которая должна проводиться в рамках дела о банкротстве гражданина. С одной стороны, мы бережем гражданина и кредиторов от издержек, но, с другой стороны, низкий уровень оплаты создает риск появления неких неформальных договоренностей о компенсации этой выпадающей заработной платы, которые негативно отражаются на ходе всего дела о банкротстве, что, по-моему, гораздо хуже влияет на экономику и общество в целом, чем честное рассмотрение вопроса о компенсации оплаты труда арбитражного управляющего».
Об аффилированных лицах в банкротстве
«Арбитражный суд всегда видит только плохую ситуацию: если дело попало к нему, значит, финансирование, которое предоставлялось аффилированными лицами, не сработало и привело к негативным результатам. А те случаи, когда такие решения действительно вывели предприятие из кризиса, до суда не доходят. Мне кажется, что экономический блок Правительства должен определить, что нам требуется на данном этапе. Хотим ли мы сказать, что большинство попыток спасения через финансирование приводят к провалу? Что экономика в них не нуждается, поскольку издержки, связанные с включением таких кредиторов в реестр и их намерением вывести активы должника, превышают положительный эффект от тех случаев, когда предприятиям все же удалось выйти благодаря этому из кризиса?
Придерживаясь мягкой модели субординации, связанной с рисками, которые возникают при финансировании в кризис, законодатель жестко определяет условия, когда должник в лице руководителей или коллегиальных органов управления обязан обратиться в суд с заявлением о собственном банкротстве под угрозой субсидиарной ответственности. Например, если почитать ст. 9 Закона о банкротстве, то мы увидим, что такая обязанность возникает при малейшей проблеме на предприятии. Так, если появился признак неплатежеспособности, т.е. недостаточности денежных средств для расчета с кредиторами, должник обязан обратиться в суд — даже несмотря на то, что объем активов в целом позволяет ему рассчитаться по всем долгам и нужно только какое-то время для того, чтобы продать с этой целью, скажем, непрофильный актив. Другой пример — предъявление иска об обращении взыскания. Если обращение взыскания на имущество существенно осложнит деятельность должника, он должен заявить о собственном банкротстве.
Если руководитель и контролирующие акционеры обязаны соблюдать установленный законом стандарт поведения, то применительно к субординации это означает, что попытка финансирования будет квалифицироваться как обход закона и принятие на себя риска того, что предприятие из кризиса не выйдет. Весь январский Обзор [1] посвящен разным аспектам возложения на финансирующее лицо риска отклонения от стандарта поведения, когда вместо обращения в суд с заявлением о собственном банкротстве или к арбитражному управляющему для проведения реабилитационных процедур принимается решение о финансировании.
Второй аспект касается субсидиарной ответственности. Закон довольно строго определяет основания ответственности за неисполнение обязанности по обращению в суд с заявлением о собственном банкротстве в виде возникновения солидарных долговых обязательств контролирующих лиц. И мы в Постановлении Пленума о субсидиарной ответственности [2] разъяснили, что руководитель может быть освобожден от ответственности, если у него был разумный план выхода из кризиса, выполняя который он рассчитывал погасить долги перед кредиторами. В данном случае вины руководителя в возникновении новых долговых обязательств не будет, а значит, не будет и основания для привлечения его к ответственности.
Нужно понимать, что полезно для экономики России. Если ей полезнее финансирование в кризис, то законодатель должен ограничить субординацию в каких-то случаях, освободить финансирующее лицо от соответствующих рисков. Если же мы считаем наиболее типичной ситуацию, когда финансирование в кризис не приводит к восстановлению платежеспособности, собственник довольно часто приходит к выводу, что вкладывать дальше бессмысленно и надо забрать то, что было вложено раньше, противопоставив свое требование кредиторам, и эта ситуация наносит ущерб экономике в целом, то законодатель должен пойти по пути выбора модели рисков либо полной субординации. Но это, повторю, не дело суда, это должен решить законодатель. И решить таким образом, чтобы было понятно, как нужно выходить из кризиса.
Сегодня я не вижу у суда возможности принять решение на основании каких-то других критериев, кроме критерия финансирования в кризис, под которым мы понимаем ситуацию, описанную в ст. 9.1 Закона о банкротстве. Задача суда сводится только к оценке доказательств того, было ли такое финансирование предоставлено и имелся ли кризис на предприятии. Суд не может оценивать целесообразность выбранной модели, поскольку суд — это не предприниматель».
Банкротство группы лиц
«Институт банкротства группы лиц во многом упростит жизнь за счет ведения одного реестра, объединения активов и т.п. Но как учесть при этом интересы всех кредиторов, неясно.
Если бизнес искусственно «разбит» на несколько организаций и в глазах потребителей, контрагентов все они выглядят как одно образование — тут с точки зрения банкротства решение простое: как говорится в известном произведении, «взять все, да и поделить». Если же организации группы действуют на разных рынках, то, наверное, не совсем правильно забирать активы у кредиторов, скажем, в сфере сельского хозяйства и отдавать их кредиторам из области металлургии. Прямых оснований для объединения конкурсных масс и составления единого реестра здесь не будет. Поэтому технически этот институт сложный и, думаю, требует разработки единого закона, в котором будет прописано, в каких случаях группа лиц банкротится как одно лицо, а в каких — нет.
В принципе, современное российское право позволяет нам сказать, что формально разные, но связанные лица являются по сути одним лицом и должны банкротиться в рамках одного дела, если имеется явное злоупотребление конструкцией юридического лица, его имущественной самостоятельностью и ограничением ответственности. Но для принятия таких решений нужно, чтобы арбитражный управляющий был помощником суда, и мы призываем их к этому, ведь, если подумать, мы делаем одно общее дело».
О сальдировании и зачете
«Вопрос, является ли сальдирование зачетом, не имеет отношения к банкротству. Можно бесконечно обсуждать его в научных статьях, но для практики он роли не играет. Как раз для того, чтобы не развивать в судебном акте эту глубоко научную дискуссию, мы использовали термин «сальдирование».
Нам важно понять, имело ли место предпочтительное удовлетворение требований одного из кредиторов или нет. Очевидно, что если банкроту кто-то поставляет наполовину гнилой виноград и получает за него только половину цены, то это не является получением с предпочтением. Те, кто нас критикует, предлагают следующую модель отношений: покупатель гнилого винограда оплачивает 100%-ную стоимость товара и после этого на 50% становится в реестр. Мне кажется, что это неправильная точка зрения, исходя из магистральности обязательств одного поставить товар надлежащего качества и другого оплатить надлежащего качества поставленный товар. Поэтому в своих определениях мы не задавались вопросом о том, являются ли действия по уменьшению цены недоброкачественного товара зачетом или нет. Мы говорим, что эти действия, которые мы условно назвали сальдированием, очевидно не являются действиями по получению предпочтения в исполнении обязательств по сравнению с другими кредиторами.
Нельзя заставить платить полную стоимость за криво построенный дом, за поставку недоброкачественной вещи. И действия кредитора, требующего уменьшения цены по договору в связи с недостатками товара/услуги, за которые отвечает должник, не являются действиями по получению предпочтения.
В этом суть нашей позиции».
Арестный залог
«До реформы Гражданского кодекса говорили о недействительности продажи арестованного имущества, и кредитор защищался в обычном ходе развития событий: нет банкротства, есть обычное исполнительное производство, активов достаточно для того, чтобы рассчитаться, налагается арест на имущество должника, который, чтобы не платить, продает это имущество. Благодаря конструкции недействительности сделки кредитор получал актив и за счет него — удовлетворение. После реформы законодатель сказал, что сделка должника с арестованным имуществом действительна. А в качестве некой компенсации, для восстановления баланса интересов в пользу ущемленного кредитора, признал за этим кредитором права залогодержателя по такому имуществу. В ситуации банкротства устанавливать за такими требованиями приоритет было бы странно.
Вообще, законодатель очень часто менял подходы к положению залоговых кредиторов. У нас был период, когда залоговый кредитор получал приоритет только после возникновения залога. Такое регулирование казалось мне понятным: вступая в договорные отношения, ты оцениваешь риски и смотришь, какие активы есть у контрагента. Наличие того или иного актива может быть принципиальным моментом при заключении сделки. И законодатель логично говорил, что если решение о вступлении в договорные отношения было принято исходя из наличия необремененного имущества, то последующая обремененность имущества не должна давать приоритет залоговым кредиторам перед тем, кто дал предоставление при наличии свободного для реализации имущества.
Потом законодатель понял, что надо стимулировать развитие финансовых рынков, поскольку без этого экономика не будет развиваться достаточно интенсивно. И этим принципом справедливости пожертвовали, сказав, что залог из договора или закона дает кредитору приоритет в любом случае, т.е. независимо от того, когда он возник. Если законодатель хочет пойти дальше, он волен принять решение по поводу арестного залога, которое скорректирует нашу практику».
Влияние Верховного суда на судебную практику
«С точки зрения экономического правосудия важна определенность правил игры: предприниматель должен знать, что если события будут развиваться так, то итог судебного спора будет таким и только таким. Разъяснения Пленума, на мой взгляд, эту задачу решают.
И особенно важны они в ситуации, когда законодатель принимает противоречащие друг другу нормы, когда одна и та же ситуация по-разному регулируется разными правовыми актами. Если разъяснения Пленума устраняют эту неопределенность, то их польза очевидна и отказываться от них, наверное, преждевременно. Они уберегают суды от ошибок.
Поэтому нам нужен фильтр, который позволял бы отбирать из всего этого массива именно практикообразующие дела и черпать из них практикообразующие выводы. Эта задача сегодня решается путем обобщения судебной практики и публикации тематических обзоров, в основе которых лежат конкретные дела, но в каждом из них выбран один конкретный правовой вопрос, который следует осветить. И я не вижу большой разницы между обзором судебной практики и прецедентным подходом.
Разъяснения Пленума при этом иногда работают на опережение, и это тоже важный момент, который стоит учитывать. Например, мы довольно оперативно сработали с субсидиарной ответственностью».
О работе экономической коллегии
«Говорить о том, что судья приходит в зал судебного заседания, заслушивает стороны и только после этого включает голову, было бы лукавством. Конечно, какая-то позиция на момент рассмотрения уже формируется, складывается некое видение проблемы, с которой судья выходит в процесс. Может ли сторона на это видение повлиять? Да, она может преподнести проблему с другой стороны, так, что это изменит решение судьи. Такие случаи встречаются. При этом нельзя говорить об изменении позиции, высказанной при передаче дела на пересмотр, — при передаче дела позиция не высказывается.
То, что мнение судебной коллегии Верховного Суда никак не влияет на судебную практику, — неправда. Это влияние вытекает из инстанционности нашей судебной системы. Любой суд субъекта РФ при возникновении сложности с решением того или иного вопроса прежде всего смотрит, как бы решил проблему апелляционный суд, поэтому постановления апелляционных судов в определенной мере являются практикообразующими для судов субъектов. Подходы окружного суда, в свою очередь, влияют на апелляционные суды, и избегать этого влияния не нужно. За единообразие судебной практики в свое время бился и Высший Арбитражный Суд, на той же позиции стоит и Верховный Суд».
[1] Обзор судебной практики разрешения споров, связанных с установлением в процедурах банкротства требований контролирующих должника и аффилированных с ним лиц (утв. Президиумом ВС РФ 29 января 2020 года).
[2] Постановление Пленума ВС РФ от 21 декабря 2017 года № 53 «О некоторых вопросах, связанных с привлечением контролирующих должника лиц к ответственности при банкротстве».
[3] Постановление КС РФ от 17 октября 2017 года № 24-П «По делу о проверке конституционности пункта 5 части четвертой статьи 392 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан Д.А. Абрамова, В.А. Ветлугаева и других».
Обеспечительные сделки и защита кредиторов
Споры в сфере банкротства. Практикум
Корпоративное право: основные проблемы
Комментарии (12)
«Что же касается прецедентных решений, то для них нужны чистые дела, где магистральным является один конкретный вопрос права. Но таких дел мало. Не потому, что мы их не передаем на рассмотрение, а потому, что Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда пересматривает судебные акты при наличии существенных нарушений норм права, которые привели к невозможности иным образом защитить права заявителя. В подобных делах всегда стоит комплекс взаимосвязанных проблем, и выделить из них одну зачастую просто невозможно.»
То есть если в деле много косяков, то экономколлегии с таки делом разбираться не интересно, особенно, если нижестоящие суды допустили детские ошибки.
Комментаторы откровенные глупости пишут. Думаю, предвзятость по отношению к Верховному Суду РФ той части публики, которая лояльна руководству zakon.ru, просто очевидна.
ИР о субординации требований аффилированныхлиц в банкротстве:
«Нужно понимать, что полезно для экономики России. Если ей полезнее финансирование в кризис, то законодатель должен ограничить субординацию в каких-то случаях, освободить финансирующее лицо от соответствующих рисков. Если же мы считаем наиболее типичной ситуацию, когда финансирование в кризис не приводит к восстановлению платежеспособности, собственник довольно часто приходит к выводу, что вкладывать дальше бессмысленно и надо забрать то, что было вложено раньше, противопоставив свое требование кредиторам, и эта ситуация наносит ущерб экономике в целом, то законодатель должен пойти по пути выбора модели рисков либо полной субординации. Но это, повторю, не дело суда, это должен решить законодатель. И решить таким образом, чтобы было понятно, как нужно выходить из кризиса.»
Я лично склонен согласиться с тезисом, что вопрос о субординации требований аффилированных лиц в банкротсве (нужна ли она и при каких условиях), в принципе сподручнее решать законодателю, а не судам. Однако из уст судьи ВС этот тезис звучит довльно странно, учитывая, что именно ВС ввел в российское банкротное право субординацию требований и ее нынешние критерии (финансирование должника акционерами «в ситуации имущественного кризиса»), при полной индифферентности законодателя.
П.С. Я сейчас не о том, верно ли предложенное ВС решение по существу. Мне скорее интересен сам процесс правотворчества.