солярные символы в храмах
Б.А. Успенский
Б.А. УспенскийСолярно-лунарная символика в облике русского храма
Маковки русских церквей украшает, как известно, крест с полумесяцем, то есть крест, в основании которого помещен полумесяц. Каково происхождение этой традиции? Символика креста, естественно, вписывается в христианские представления, то есть соответствует самой функции христианского храма и, кажется, не нуждается в разъяснении. Однако что означает полумесяц? Почему так устойчиво само это сочетание? Вопрос этот волновал еще Максима Грека, который посвятил ему специальное рассуждение «Сказание о том, что под крестом на церкви окружен аки месяц млад».
Для ответа на этот вопрос следует принять во внимание, прежде всего, что не только полумесяц, но и крест соотносится с астральной, точнее солярно-лунарной символикой. Общеизвестно, что символика креста предшествует христианству. Крест — это солярный символ. Крест означает солнце. И эта символика едва ли не универсальна. Во всяком случае, она имеет исключительно широкое распространение. Напомню, что равноконечный крест, совершенно аналогичный византийскому, встречается на буддистских храмах в Японии в качестве солярного знака. Изображение креста, как известно, обнаружено на древних американских монументах, предшествующих появлению в Америке европейцев. И старинные историки, для того чтобы объяснить это явление, вынуждены были предположить, что в Америке задолго до Колумба проповедовали апостол Фома и его ученики. Соответственно объясняется и обычай носить крест на груди или на шее, который также наблюдается и вне христианского культа. Известно, например, что главный жрец Мемфиса носил крест как нагрудное украшение. А в Риме носили крест на шее весталки. И все это легко объяснимо, если иметь в виду, что крест выступает во всех этих случаях как солярный символ.
Солярная символика особенно явно и выразительно представлена в свастике, которая также представляет собой, конечно, солярный знак, где передается при этом круговое движение солнца, движение по солнцу. Свастика — это, конечно, разновидность креста; этот знак, собственно, и именуется крестом. Такого рода крест, поскольку он известен в христианском искусстве, носит название Crux gammata или же крюковидный крест. Свастика в качестве солярного символа была широко распространена и в Индии, и это хорошо известно, прежде всего, благодаря тому, что именно отсюда заимствовали этот знак нацисты, но в несколько меньшей степени известно то обстоятельство, что свастика как солярный знак была распространена и у славян. Изображение свастики до сих пор можно увидеть на славянских избах. 
Еще более заметна ассоциация креста и солнца в народных верованиях. Достаточно характерен повсеместно распространенный обычай молиться на Восток. В ряде же мест принято молиться и на восходящее и на заходящее солнце, то есть на солнце именно, а не на страну света. Во второй половине XVII века дьякон Феодор Иванов свидетельствовал о том, что многие поселяне, а также попы и дьяконы, живучи по селам своим, поклоняются солнцу, где с ними не случится образа иконы Христовой и креста его. Итак, солнце символизирует Христа; икона Христова, крест Христов и солнце выступают как синонимичные явления.
До нас дошли относительно поздние, XVI века, афонские кресты, близкие по форме к интересующему нас изображению. Наконец, и Максим Грек, который посвятил этому, изображению специальные рассуждения, рассматривая кресты такого рода, не сомневался в их греческом происхождении. Мы можем предположить, следовательно, что кресты с полумесяцем на маковках русских храмов пришли на Русь из Византии.
Вместе с тем солярно-лунарная символика имеет универсальное распространение, поскольку как в Византии, так и на Руси независимым образом могло реализовываться двойное прочтение соответствующей композиции, то есть прочтение этих знаков и как христианских, и как солярно-лунарных символов. Но почему же церковь сначала в Византии, а затем в России использует такие двузначные, такие двусмысленные символы? Случайно ли это? Можно ли видеть здесь своеобразное проявление двоеверия? Думается, что нет.
Необходимо напомнить, что целый ряд обрядов и символов христианской Церкви имеет совершенно явное и, несомненно, языческое происхождение. И это обусловлено вполне сознательной практикой Церкви, которая имеет вообще очень древние корни, очень древнюю традицию. Практику, которую можно определить как своего рода воцерковление язычества. С распространением христианства в самые разные исторические периоды Церковь определенно и, видимо, вполне сознательно приспосабливалась к язычеству и в какой-то мере даже к языческим обрядам. По словам современного историка Церкви, христианство восприняло и сделало своими многие формы языческой религии, потому что весь замысел христианства в том и состоит, чтобы все формы в этом мире не заменять новыми, а наполнить новым и истинным содержанием. Крещение водой, религиозная трапеза, помазывание маслом — все эти основоположные религиозные акты Церковь не выдумала, не создала, все они уже имелись в религиозном обиходе человечества. Церковь обратила на служение христианству многие формы религии, бывшие обычными для язычества. Как язычники праздновали 25 декабря рождение непобедимого солнца, так и христиане к этому дню приурочили празднование Рождества Христова, научившее людей поклоняться Солнцу правды. Эта же дата стала датой и Богоявления. Церковный культ бессребреников, как известно, имеет много общего с языческим культом диоскуров. Говоря о приспособлении христианских праздников к языческим, можно указать далее, что праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи под 29 августа установлен Александрийской Церковью в противовес празднествам александрийского Нового года. Праздники Рождества Богородицы, 8 сентября, и Зачатия Богородицы, 12 января, были установлены в Азии в противовес Олимпийским играм. Праздник Преображения Господня, 6 августа, — армяно-каппадокийского происхождения, установлен в Армении в противовес языческому празднику Росс. День Архангела Михаила, 8 ноября,— александрийского происхождения, заменил собой древнейший праздник Крещения Господня, установленный Египетской Церковью в противовес торжествам в честь египетской богини. Таким образом, Церковь как бы давала христианское освещение народным празднествам, естественно, при этом должны были сохраняться те или иные языческие обряды, которые получали, однако, новое содержание, переосмысляясь в плане христианских представлений. И в точности так же церкви ставились на месте Языческих капищ, и языческие жрецы по мере распространения христианства становились христианскими священнослужителями. Практика воцерковления язычества, восходящая, как мы видели, к первым векам христианства, сохранялась в Византийской, а затем и в Русской Церкви. Соответственно целый ряд обрядов, как общих, так и местных, и вообще целый ряд моментов культового поведения обнаруживает несомненное языческое происхождение. Сюда относится, например, обычай носить нательный крест, заменивший языческие наузы, культовая роль яиц, а также восковых свечей. Таким образом, объясняется, как мне кажется, и интересующая нас символическая композиция — сочетания креста и полумесяца, которая приобретает в христианском культе новое содержание.
© Материалы Международной церковной научной конференции
«Богословие и духовность», Москва, 11-18 мая 1987 года.
Солярно-лунная символика в облике русского храма
М.: Языки славянских культур, 2006, с. 225-258.
§ 1. Символика русского купольного креста.
Крест и полумесяц в русской церковной традиции
Маковки русских церквей украшает крест с полумесяцем — или, говоря точнее, крест, в основании которого помещен полумесяц. Каково происхождение этой традиции?
Символика креста естественно вписывается в христианские представления — она соответствует самой функции христианского храма и, очевидно, не нуждается в разъяснении. Но что означает полумесяц? Почему столь устойчиво само это сочетание? Вопрос этот волновал еще Максима Грека, который посвятил ему специальное рассуждение «Сказание о том, что под крестом на церкви окружен аки месяц млад». И, наконец, встает еще один вопрос: является ли эта композиция чисто русским явлением?
Крест на Дмитриевском соборе во Владимире (1194-1197гг.)
Обычно считают, что такого рода кресты появляются после освобождения от татаро-монгольского владычества в ознаменование победы православия над мусульманством. Это мнение не выдерживает критики. Несомненно, интересующее нас явление возникло еще в домонгольский период. Об этом красноречиво свидетельствует, в частности, крест с полумесяцем на куполе владимирского Дмитриевского собора (1194-1197 гг.
); этот крест сохраняет свою первоначальную форму. Можно было бы сослаться в этой связи и на другие древнейшие храмы, однако мы не всегда можем быть уверены, что кресты на них сохраняют древнюю форму.
Крест с полумесяцем можно встретить и на каменных резных крестах — Перынском кресте XIV в., кресте церкви Рождества Богородицы на Молоткове XIV в. и других ; к Перынскому кресту близок по форме бронзовый крест ХП-ХШ в. из Василёва. Равным образом мы встречаем это изображение на граффити и на актовых печатях. Отметим еще аналогичную конфигурацию на посохе апостола Петра, изображение которого представлено на Великом Сионе XII в. из новгородского Софийского собора, а также на посохе Иоанна Предтечи на миниатюре Симоновской псалтыри XIV в.
Итак, безусловно неправомерно объяснять интересующее нас изображение (если иметь в виду его происхождение) как символ торжества христианства над исламом. Столь же неправомерна, по-видимому, и попытка увидеть здесь символическое изображение торжества христианства над язычеством — так, в частности, некоторые исследователи усматривают здесь изображение змея, символизирующего язычество, попираемого крестом. О некоторых других интерпретациях мы скажем ниже (см. § 3, с. 249 наст. изд.).
Но как же трактовать эту композицию? Крест имеет для нас прежде всего христианские ассоциации; между тем полумесяц, очевидно, изображает луну, т. е. представляет собой символ несомненно языческого происхождения. Достаточно напомнить хотя бы о лунницах, т. е. подвесках в форме полумесяца, которые носили славяне-язычники; то, что на них изображена именно луна, хорошо осознавалось, как это видно из поучений против язычества. Как же в таком случае объяснить это сочетание христианской и языческой символики? Говорит ли оно о двоеверии, т. е. о функциональном объединении христианского и языческого начала? Но почему же тогда это сочетание узаконено в храмовом декоре? Почему оно настолько распространено?
Следует при этом иметь в виду, что крест с полумесяцем представляет собой одну из древнейших форм креста на русских храмах. Другой распространенной формой русского купольного креста является так называемый восьмиконечный крест, т. е. крест, максимально приближенный к изображению Распятия (с верхней перекладиной, символически представляющей таблицу с надписью над головой Христа, и косой нижней перекладиной, обозначающей подножие). Обе формы имеют канонический характер, но при этом купольный крест с полумесяцем является более старой, а восьмиконечный крест — относительно более новой формой.
229
Воздвижения, — восьмиконечный; надо полагать, что «воздвизальный» крест соответствовал по форме кресту, который изображается на иконах Воздвижения (где обычно представлен именно восьмиконечный крест). Как видим, восьмиконечный крест на куполе Успенской церкви в Московском Кремле, поставленный непосредственно перед Стоглавым собором (в 1550 г.), представлял собой новое для того времени явление; при этом отмечалось, что ранее кресты ставились «по древнему закону», — вполне вероятно, что при этом могли иметься в виду кресты с полумесяцем (хотя, может быть, и не только они).
§ 2. Крест и полумесяцв христианской и языческой интерпретации
Так как же трактовать сочетание креста и полумесяца? и какобъяснить сочетание столь разных, казалось бы,по своей семантике символов на куполе православногохрама? Для ответа на этот вопрос следует принять вовнимание, что не только полумесяц, но и крест соотносится с астральной — или, точнее, с солярно-лунарной —символикой.
231
предшествующих появлениюв Америке европейцев (в частности, в Мексике, на полуострове Юкатан), и старинные историки, для того чтобыобъяснить это явление, вынуждены были предположить,что в Америке задолго до Колумба проповедовал апостол Фома и его ученики; культ креста прослеживаетсяи у индейцев Северной Америки, причем они могли ассоциировать крест с солнцем; в XVII в. епископ квебекский сообщал об индейском племени, которое с незапамятных времен именует себя крестопоклонниками («cruciantaux»). Наконец, крест могли носить, по-видимому, и славяне-язычники. Характерным образом у сербов в свое время различался христианский крест («часни крст») и крест языческий («пагански крст»); надо полагать, что под языческим крестом имеется в виду крест языческого происхождения, принятый в народных обрядах.
Все это легко объяснимо, если иметь в виду, что крест выступает во всех этих случаях как солярный символ. Солярная символика особенно ярко и выразительно представлена в свастике. В самом деле, свастика — это типичный солярный знак, где передается при этом круговое движение солнца. Вместе с тем свастика — это, конечно, разновидность креста: этот знак, собственно, и именуется крестом — такого рода крест, поскольку он известен в геральдике и христианском искусстве, носит название «crux gammata», или «крюковидный крест» (Hakenkreuz). В качестве солярного символа свастика широко распространена в самых разных культурных традициях. Она встречается, между прочим, и у славян, например, в народной вышивке, на писанках и т. п.; нам приходилось видеть свастику, выжженную на избе, в Татрах (у польских гуралей).
Итак, сочетание креста и полумесяца целиком вписывается в космологическую, языческую по своему происхождению символику: крест и полумесяц символизируют солнце и луну. Вполне закономерно, что сочетание креста и полумесяца встречается на русских лунницах.
232
Но вместе с тем оба символа имеют и другой, христианский смысл: крест очевидным образом выступает как символ Христа, тогда как луна в христианской традиции символизирует Богородицу.
Остробрамская икона Божьей Матери (1-я пол. XVII в.)
Иллюстрацией к этому последнему образу может служить хотя бы виленская икона Остробрамской Божьей Матери, где изображение Богоматери сочетается
с полумесяцем (под иконой находится большой металлический полумесяц, на котором как бы стоит Богоматерь) и ее окружает 12 звезд. Отсюда же объясняется и изображение Богоматери, стоящей на луне, в западной традиции (иконография так называемой «Богоматери — Царицы Небесной»).
Этот же образ может ассоциироваться и с Церковью Христовой. Одно другому не противоречит, поскольку Богоматерь, через которую воплотился Христос, понимается вообще как храм Господень.
Таким образом, лунарная символика непосредственно связана с Богородицей, так же как солярная символика связана с Христом. Эту связь ощущал, например, Стефан Яворский, когда говорил в «Слове о победе. под Полтавой» (1709 г.): «Самъ Христосъ спаситель, иже есть солнце, и луна — пресвятая д ѣ ва Марiя, стали и пособствовали поб ѣ дити гордаго сего [т. е. Карла XII]». Но всего нагляднее и убедительнее эта символика выражена в песнопении — нам уже приходилось его цитировать выше (см. Глава II, § 7, с. 155-156 наст. изд.), — которое поется на Страстной неделе, на утренней службе в Великую субботу: «Заходиши подъ землю, Спасе, Солнце Правды; т ѣ мъ же рождшая тя Луна печальми оскуд ѣ вает, вида
Как видим, сочетание креста и полумесяца читается, так сказать, в двух кодах, т. е. может интерпретироваться в двух концептуальных системах — языческой и христианской. В одном случае это сочетание предстает как солярно-лунарная символика, в другом же случае оно символизирует соединение Христа и Богородицы. Поскольку, в свою очередь, Христос ассоциируется с солнцем, а Богородица с луной, это сочетание оказывается очень устойчивым.
Сочетание креста и полумесяца находит ближайшее соответствие в сочетании звезды и полумесяца, широко распространенном на Востоке: это последнее сочетание, бывшее некогда государственной эмблемой сасанидского Ирана, стало затем символом ислама. Необходимо отметить, что эта символика встречается и на Западе, причем в ряде случаев обе интересующие нас композиции — крест с полумесяцем и звезда с полумесяцем — обнаруживают разительный параллелизм (см. ниже, § 3, с. 248, 250-251 наст. изд.). Можно предположить, что то, что обычно понимается как изображение звезды, — по своему происхождению представляет собой солярный символ, т. е. обе композиции совпадают по своей исходной семантике.
§2.1. Солнце и крест
Ассоциация креста и солнца отразилась в видении Константина Великого, явившемся ему, согласно его жизнеописанию, перед битвой на Мульвиевом мосту (312 г.). Евсевий Памфил («Жизнь Константина», кн. I, гл. 28), приводя слова самого Константина, сообщает, что тот увидел лежащее над солнцем знамение креста; аналогично и в анонимном византийском житии Константина. Слова «сим побеждай» ( τουτω νίκα ), которые, согласно Евсевию, сопутствовали видению креста (анонимное житие указывает, что слова εν τουτω νίκα были написаны «латинскими буквами»), отвечают пониманию солнца как «непобедимого» божества (Deus Sol Invictus). Надо полагать, что Константин соединил таким образом поклонение солнцу с поклонением кресту. По мнению
235
ряда исследователей, Константин отождествлял себя с солнцем, подобно своим предшественникам, языческим императорам; во всяком случае почитание Христа, бесспорно, сочеталось у него с культом солнца. Другие исследователи видят здесь более или менее сознательный процесс приспособления языческих образов к христианскому содержанию.
Монета Константина с изображением императора и солнца как двойников
236
На монетах 317-320 гг. мы встречаем изображенияжертвенника с кругом, звездой или же с крестом; всеони, по-видимому, символизируют солнце. При этомкрест может быть изображен вписанным (заключенным)в круг, и таким образом объединяются оба солярныхсимвола. Сочетание креста и круга, как мы увидим, хорошо известно в христианской традиции.
В одном случае на монете (324 г.) изображен полумесяц, над которым находится небольшой по своим размерам так называемый положенный, или андреевский крест( crux decussata ), а над ним, в свою очередь, — какая-тоточка. В другом случае (на монете 324-326 гг.) над полумесяцем изображены три таких креста (расположенных горизонтально, в одном ряду). Между тем на монетах 315-316 гг. полумесяц сочетается со звездой, представляющей собой, можно думать, солярный символ;наконец, на монетах 324-326 гг. мы находим над полумесяцем монограмму Христа.
Апсида базилики св. Аполлинария в Гавани под Равенной ( VI в.)
Ассоциация креста и. солнца отчетливо представленав апсиде базилики св. Аполлинария в Гавани ( Sant’ Apollinare in Classe ) под Равенной, где изображен крест на фоне звездного неба; ср. такое же изображение и в апсиде капеллы архиепископа в Равенне;между тем в равеннской церкви св. Виталия на фоне звездного неба изображен Агнец (все эти изображения относятся к VI в.). Сочетание креста и солнца, характерное вообще для христианского искусства, очевидным образомвосходит к представлению креста как солярного символа.
То же сочетание может быть усмотрено и в традиционных кельтских крестах, где крест вписан в круг, т. е.предстает на фоне солнца. Такого рода кресты встречаются не только у кельтов; в свое время они известны были и на Руси. Согласно Павлину Ноланскому ( † 431), круг около креста обозначает небесную сферу. Отметим, наконец, что купольные кресты на русских храмах нередко объединены с солнечными лучами, расходящимися от средокрестия.
Кельтский крест из аббатства Келсо, Шотландия
A stone celtic cross with a human figure forming the arms of the cross. Cornwall, England, UK
Исходная связь обоих интересующих нас символов — креста и солнца — находит отражение и в богослужебном действе. Характерным образом, например, хождение посолонь, на котором настаивали в свое время как противники митрополита Геронтия, так и противники патриарха Никона, может пониматься как изображение креста. Так, Симеон Денисов, говоря в «Винограде российском» (1730-е гг.) о хождении посолонь, описывает его именно как крестообразное движение.
Вместе с тем интересующая нас ассоциация может быть прослежена и в других случаях.
Так, старобрядцы-беспоповцы расходятся в своей практике каждения; они кадят с помощью кацеи, которую держат за рукоятку, а не кадила, висящего на цепочках. Одни старообрядцы кадят крестом (т. е. крестообразно, изображая крест), другие же — «обносом», т. е. обводят кацеей посолонь. Существует специальная полемика по этому поводу, однако для нас важно то обстоятельство, что оба действия оказываются функционально равнозначными — солнце и крест предстают как эквивалентные символы.
Но и в обычной — не старообрядческой — православной службе мы можем наблюдать ту же самую эквивалентность. Так, в определенный момент литургического действа (перед пением Трисвятого) священник, стоя в царских дверях — там, куда входит Царь Славы, т. е. Христос, — благословляет молящихся знаком креста (осеняет их крестом); затем его сменяет диакон, который, держа в руке орарь, обводит им посолонь. И в этом случае, опять-таки, крест и солнце предстают как соотнесенные явления.
239
два пальца и большой заключивши внутрь, чрез что означается Троица; правильно старайтесь изображать знамение креста, ибо иначе ничего не можете благословлять»; или в другой редакции: «Во время богослужения чашу и хлеб осеняйте не кругом и не движением [букв.: помахиванием] пальцев, как делают некоторые, но изображая крест соединенными и простертыми [выпрямленными] пальцами; и так благословляйте». Это наставление ближайшим образом напоминает полемику старообрядцев о крестообразном и круговом каждении, о которой мы говорили выше.
§ 2.2. Христос и солнце
Итак, Христос ассоциируется с солнцем, и, соответственно, крест оказывается символом как Христа, так и солнца. Именно таким образом можно понимать изображение креста на куполе христианского храма; между тем полумесяц, как лунарный знак, обозначает здесь Богородицу. Совершенно так же может трактоваться, между прочим, и изображение петуха на куполе храма в западной христианской традиции (католической и протестантской): в самом деле, петух — это тоже типичный солярный символ. Таким образом, как крест, так и петух на куполе христианского храма изображает солнце и через него Христа, т. е. Солнце Правды: это разные реализации одной идеи.
Об ассоциации Христа с солнцем нам уже приходилось упоминать выше; мы говорили, в частности, о наименовании Христа «солнцем» («Солнцем Правды», «Солнцем незаходящим» и т. п.) (см. Глава П, §1, 7, с. 119, 155-156 наст. изд.). Равным образом Христос может именоваться «светом» (Ин. I, 5-9, VIII, 12, IX, 5, XII, 36; I Ин. I, 5; ср.: Ис.LХ, 19-20)112. Здесь уместно добавить, что эта ассоциация находит отражение в церковном искусстве.
Ассоциация Христа с солнцем находит отражение и в богослужебной практике. Она отчетливо проявляется в обращении на восток при молитве, которое прослеживается с начала христианской традиции. Все это отвечает наименованию Христа «Востоком» (греч. Ανατολή ), лат. Oriens), представляющему собой результат христианской экзегезы библейского ветхозаветного текста, см., например, у Тертуллиана (ок. 160 — ок. 225): «Образ Духа Святого любит Восток, образ Христа» (Adversus Valentinianios, 3); или у Оригена (ок. 185—ок. 254): «С востока приходит к тебе милость; ибо оттуда явился муж, имя которому Восток [Зах. VI, 12], который стал посредником между Богом и людьми [I Тим. II, 5]. И потому призываешься ты к тому, чтобы всегда [благоговейно] взирать на восток, откуда восходит для тебя Солнце Правды [Мал. IV, 2] и откуда всегда является тебе свет» (In Leviticum homilia, IX,
Те же Тертуллиан (Ad Nationes, кн. I, гл. 13; Apologeticum, XVI, 9-10) и Ориген (De oratione, 32) упоминают о традиции моления на Восток, причем Тертуллиан сообщает, что на этом основании язычники могут считать, что христианский Бог — это солнце. Тертуллиан пишет об этом дважды в сходных выражениях, и замечательно, что в одном случае он считает нужным добавить, что мнение это недалеко от истины. Между тем Климент Александрийский (ок. 150 — ок. 215), говоря о том, что молитва совершается с лицом, обращенным к востоку, навстречу восходящему солнцу, отмечает: «По этой причине древнейшие храмы обращены были входом к западу, чтобы люди, стоя напротив изображений, привыкали обращаться лицом к востоку» («Строматы»,
242
кн. VII, гл. 7, § 43). Об обращении к востоку при молитве говорят затем и другие отцы церкви, в частности, Иоанн Дамаскин («Точное изложение православной веры», кн. IV, гл. 12)131. В древнерусских хронографах встречается специальная статья, озаглавленная: «Указ чесо ради покланяемся на восток».
Исключение представляют древнейшие западные церкви — главным образом римские и североафриканские, — ориентированные, напротив, на запад (т. е. имеющие апсиду на западе и вход на востоке). Такая ориентация представлена, в частности, в римских базиликах св. Иоанна в Латеране и св. Петра в Ватикане (современный собор св. Петра, строившийся в 1506-1614 гг., сохраняет ориентацию древней базилики св. Петра, созданной при императоре Константине). Следует подчеркнуть, что и в этих храмах отражается традиция моления на восток: епископская кафедра находилась в них в апсиде за престолом, и епископ, таким образом, оказывался обращенным именно к востоку. Такого рода храмы превалируют на Западе до середины V в., тогда как на Востоке, напротив, обычным является расположение апсиды в восточной части храма, а фасада — в западной части. Церкви, ориентированные на запад, существовали и на Востоке, но, по-видимому, достаточно редко.
243
В середине V в. папа Лев I (Великий) с осуждением отмечал, что римляне, входящие в базилику св. Петра, поворачивались на восток для приветствия восходящего солнца, оказываясь таким образом спиной к престолу. Говоря о том, что язычники поклоняются солнцу, папа указывает, что так же поступают и некоторые христиане, которые «воображают, что ведут себя благочестивым образом, когда, прежде чем войти в базилику св. апостола Петра, посвященную единому Богу живому и истинному, поднявшись на ступеньки, ведущие на верхнюю площадку [в атриум], поворачиваются всем телом, обращаясь к восходящему солнцу, и, согнув шею, кланяются, дабы почтить сияющее светило» (Sermo XXVII: In Nativitate, VII, § 4). Увещание папы, по-видимому, не достигло своей цели, и люди продолжали при входе в базилику оборачиваться к дверям храма; поэтому в 1300 г. Джотто было поручено изготовить на восточной стене базилики мозаику с изображением Христа, св. Петра и других апостолов, с тем чтобы именно к ним была обращена молитва верующих. Как видим, традиция поклонения солнцу оказывается необычайно устойчивой: она сохранялась без малого тысячу лет.
Остается добавить, что культ солнца может определять как обращение на восток при молитве, так и непосредственное обращение к солнцу, в какой бы стороне оно ни находилось. В одном случае значимой оказывается ориентация по странам света безотносительно ко времени молитвы (при этом восток мыслится как место, откуда является солнце и, соответственно, Христос), в другом случае — положение солнца именно во время молитвы. В первом случае понятия востока и запада получают абсолютное (аксиологическое) значение, подобно тому как абсолютное значение могут иметь понятия правого и левого (см. Успенский Б. А. Крестное знамение и сакральное пространство. §1, c. 9-15). Так, согласно Кириллу Иерусалимскому (ок. 315-387) («Слова тайноводственные», I, § 4, 9), перед крещением необходимо повернуться на запад, с тем чтобы отречься от Са-
244
таны, совершенно расторгнув всякий с ним договор и древние заветы с адом, после чего становится возможным обращение к Христу и воссоединение с востоком, где Бог насадил рай [Быт. II, 8]: запад предстает, таким образом, как область Сатаны, восток — как область Христа; этот обряд по сей день принят в православном последовании крещения, ср.: «. обращаетъ его [оглашаемого] священникъ на западъ, гор ѣ ру ц ѣ имуща, и глаголеть: „Отрицаеши ли ся сатаны. «». Оглашаемый отрицается отсатаны, после чего «обращаетъ его священникъ къ востоку, дол ѣ руц ѣ имуща, и глаголеть ему. „Сочетаваешили ся Христу?»». Палладий в «Лавсаике» (гл. ХLVШ) рассказывает о каппадокийском аскете (Элпидии), который никогда не поворачивался на Запад и не смотрел на солнце после шестого часа, когда оно начинало клониться к закату («Лавсаик» был написан ок. 419 г.). Из Жития Константина-Кирилла Философа (гл. XI) мы узнаем, что хазары, убежденные христианской проповедью, под страхом смерти запрещают кланяться на запад (Житие Константина было составлено между 869 и 880 г.). Равным образом Иосиф Волоцкий в «Просветителе» начала XVI в. (слово 7-е); обсуждая обычай обращаться к востоку при молитве, упоминает о том, что некоторые не поклоняются иконам и церквам, находящимся на западе. Характерен в этом смысле образ действия новгородского архиепископа Геннадия (Гонзова) по отношению к еретикам в 1490 г.: как свидетельствует тот же Иосиф Волоцкий, Геннадий распорядился посадить их на лошадей задом наперед, «яко да зрять на западъ, въ уготованный имъ огнь»; запад выступает здесь как абсолютное, а не относительное понятие и, тем самым, принципиально не зависит от расположения лошади, на которой сидит еретик. Вообще обращение на восток аналогично обращению к небу, и тем самым противопоставление востока и запада соответствует противопоставлению неба и преисподней.
Вместе с тем ориентация при молитве может определяться именно положением солнца, подобно тому как положение солнца определяет и время молитвы. Так, в Поучении Владимира Мономаха (начала XII в.) говорится, что увидев восходящее солнце, надлежит прославить Бога: «. солнцю въсходящю, и узревше солнце, и прославити Бога с радостью», и это в общем соответствует поведению римлян, входивших в базилику св. Петра. У русских в ряде мест принято молиться как на восходящее, так и на заходящее солнце — по сообщению этнографа, «при виде восходящего, а также заходящего солнышка. некоторые из крестьян благоговейно снимают шапки и истово крестятся „на солнышко»». Церковь не без основания могла усматривать здесь проявление языческих представлении и боролась с этим обычаем; между тем моление на восток не только не вызывало возражений, но было фактически санкционировано церковью. В свое время Евсевий Александрийский (ок. 500 г.) писал: «Горе тем, кто поклоняется солнцу, луне и звездам. Я знаю многих, кто поклоняются солнцу и молятся ему. Когда солнце восходит, они молятся со словами „Помилуй нас», и так поступают не только солнцепоклонники и еретики — также и христиане, отступая от веры, смешиваются с еретиками». Равным образом в древнерусском «Поучении отца духовного к детям духовным» осуждается тот, «кто. кланяется солнцу или лун ѣ или звездамъ или иному чему, то есть поганой законъ». Наконец, и в уже упоминавшемся выше «Сказании о порядке освящения храмов» (1481 г.) мы встречаем протест против тех, кто отождествляет Христа с солнцем и молится солнцу, луне и звездам; здесь же осуждаются и те, кто придает особое значение движению посолонь: «И во многих проклятиих се написано: „Проклинаю иже Христа глаголющих быти солнца и молящихся солнцу, и луне, и звездам и всяко тем яко богом внимающих и светлейшая боги нарицающих и иже не к востоку точию истинному Богу молящихся, но солнечному двизанию внимающих»».
Во второй половине XVII в. диакон Федор Иванов свидетельствует о том, что многие поселяне, а также попы и диаконы, «живучи по селам своим, покланяются солнцу, где с ними не лучится образа, иконы Христовы и креста его» (Челобитная царю Алексею Михайловичу, 1666г.); итак, солнце явно соотносится как с иконой Христа, так и с крестом, т. е. символическим изображением Христа. До нас дошло дело о старообрядце Василии Желтовском (1680-е гг.), который не ходил в никонианскую (новообрядческую) церковь, говоря: «Бог наш на небеси, а на земле Бога нет», и «крестился, смотря на солнце». Естественно, что у старообрядцев, лишенных возможности ходить в церковь, соответствующие представления — идущие из глубокой древности — оказываются особенно актуальными. В каких-то случаях поведение такого рода могло поддерживаться каноническими текстами. Так, например, юродивый Иван Большой Колпак, живший при царе Федоре Ивановиче, любил подолгу смотреть на солнце, размышляя о «Праведном Солнце», т. е. о Христе как о Солнце Правды: «стояти и зр ѣ ти ввыспрь на видимое сiе солнце непреклонно, никако же с ѣ мо и овамо созр ѣ ти съ него очима своима, но прил ѣ жно противу самого луча зря, и тако выну творя даже до Божественныя литур г iи. мысля въ ум ѣ своемъ, како бы ему къ самому Праведному Солнцу взыти и лице его зр ѣ ти».
Контаминация христианских и языческих представлений о солнце восходит к глубокой древности. Если христиане в свое время ассоциировали Рождество Христово с рождением «нового солнца» — об этом свидетельствуют Максим Туринский (нач. V в.) и Лев Великий ( † 461), — то язычники могли именовать солнце «праведным» (справедливым), что отвечает восприятию Христа как «Солнца Правды» («Солнца праведного»). Не обязательно усматривать здесь взаимное влияние: общие способы выражения могут, вообще говоря, независимо определяться сходными представлениями.
§ 3. Крест и полумесяц вне русской традиции
Крест с полумесяцем на стене синайского монастыря св. Екатерины ( VI в.)
Крест с полумесяцем и звезда с полумесяцем на дверях аббатства св. Климента в Казаурии, Италии (ок. 1190 г.)
Крест с полумесяцем на византийских монетах
Характерно, что Максим Грек, рассматривая кресты такого рода в уже упоминавшемся «Сказании о том, что под крестом на церкви окружен аки месяц млад», отнюдь не трактует их как местное русское явление и не сомневается в их греческом происхождении, полагая, что под крестом находится греческая буква υ (ипсилон).
Мы можем предположить, следовательно, что купольные кресты с полумесяцем пришли на Русь из Византии. Следует добавить, что соответствующее сочетание обнаруживается уже в раннехристианской символике: оно может быть представлено в изображениях креста на римских катакомбах, а также на амулетах христианского происхождения. Вместе с тем, поскольку солярно-лунарная символика имеет вообще универсальное распространение, постольку как в Византии, так и на Руси — независимым образом — могло реализовываться двойное прочтение соответствующей композиции: и как собственно христианских, и как солярно-лунарных символов.
Что касается западной христианской традиции, то интересующая нас композиция для нее, по-видимому, не характерна. Вместе с тем здесь — так же как и в Византии—достаточно широко представлены формы процветшего, а также якорного креста. Сходство между этими формами и формой креста с полумесяцем не вызывает сомнения, и естественно предположить, что они имеют общее происхождение. Ряд исследователей полагает, что крест с полумесяцем восходит к формам процветшего или же якорного креста.
Wall Relief with Early Christian Motifs
Думается, однако, что дело обстояло прямо противоположным образом: именно крест с полумесяцем — или, если угодно, с серповидной формой, соответствующей изображению полумесяца,—представляет собой, по-видимому, относительно более древнюю форму, тогда как другие, орнаментированные формы креста оказываются результатом ее последующего развития.
250
В самом деле, крест с полумесяцем можно видеть уже на античных культовых изображениях. Достаточно показательны, например, сходные между собой изображения Диоскуров из Тегеи (Аркадия), эллинистической эпохи: на одном из них наверху (там, где изображено небо) мы находим крест с полумесяцем, тогда как на другом над полумесяцем изображен круг; кресты с полумесяцем изображены на колпаках Диоскуров на таблетке Сабазия (фригийского небесного бога) из музея в Копенгагене. Отметим также монету Антонина Пия (138-161 гг.), где нa головах каждого из Диоскуров изображен крест, тогда как полумесяц помещен между их головами. В других случаях в сходной композиции на головах Диоскуров находится звезда или иногда круг, которые имеют, очевидно, то же значение, что и крест, а именно, значение солярного символа.
Крест с полумесяцем на колпаках Диоскуров
Изображение Диоскуров на монете
Антонина Пия ( II в.)
Особого внимания заслуживает крест с полумесяцем на голове какого-то животного на мраморной стеле III в. н. э. с предполагаемой символикой Аттиса (также фригийского бога) из музея Античной Остии под Римом. Интересующая нас композиция может сочетаться в древнем искусстве с изображением быка: крест оказывается на голове быка, помещаясь между его рогами, см., например, бронзовую фигурку из Музея изящных искусств в Дижоне (эпохи Римской империи; или рельеф капители в баптистерии Сионского храма в Болниси, Грузия (478- 4 93 гг. ) ; хотя последнее изображение является относительно поздним и происходит из христианской церкви, не возникает сомнений в его архаичности. Это замечание относится и к изображению, быка с крестом накаменном троне в церкви пророка Илии в Сучаве, Румыния (1438 г.). В других случаях между рогами быка помещается не месяц, а звезда иликруг, представляющие собой солярные символы.
Изображение животного с крестом между рогами на стеле из кладбища Античной Остии ( III в.)
Изображение быка с крестом между рогами
(эпоха Римской империи)
Изображение быка с крестом между рогами из Сионского храма в Болниси, Грузия (478-493 гг.)
Епископский трон в церкви св. Илии в Сучаве, Румыния (1438 г.)
Крест с полумесяцем над фигурой быка на иберийской монете II в. до н.э.
Символика креста, помещенного между рогами, обыгрывается в житии Евстафия Плакиды: во время охоты перед язычником (Плакидой) появляется олень с крестом между рогами, светящимся ярче солнца, и он обращается в христианскую веру. Сходный образ встречается и в житии латинских святых (в частности, в житии св. Губерта). В основе этого сюжета лежит, надо думать, то обстоятельство, что крест представляет собой как христианский, так и языческий символ. Предание об олене, несущем на рогах крест, известно в болгарских народных верованиях ; одновременно мы встречаем здесь образ оленя с солнцем на лбу и месяцем на груди (ср. также образ оленя с золотыми рогами в славянском фольклоре).
Характерна в этой связи бронзовая фигурка (гиря для весов) с изображением императора Константина, на щите которого фигурирует крест с монограммой Христа, а под ним — рога.
Колонна с крестом и полумесяцем на площади в г. Клагенфурте (Австрия)
Есть все основания, таким образом, видеть в процветшем, как и в якорном, кресте результат христианизации и орнаментации креста с полумесяцем. Соответственно, можно полагать, что изображения процветшего, так же как и якорного, креста вытеснили на Западе крест с полумесяцем из религиозной символики. Иначе говоря: если считать, что фигура креста с полумесяцем, с одной стороны, и фигуры процветшего и якорного креста, с другой, имеют общее происхождение — что представляется в высшей степени вероятным, — то следует думать, что последние фигуры восходят к первой, а не наоборот.
Остается сказать, что после битвы при Лепанто (1571 г.) крест с полумесяцем вновь появляется на Западе, но в совершенно ином значении: он символизирует победу христианства над исламом. Это значение распространяется и в России, где такого рода символика связывается, как мы видели, с освобождением от татаро-монгольского ига (см. выше, § 1, с. 225 наст. изд.); соответствующее мнение, по-видимому, имеет западные корни.
§ 4. Некоторые выводы
Но почему же церковь сначала в Византии, а затем и на Руси использует столь двусмысленную символику — символику, в принципе допускающую двойное истолкование? Можно ли усматривать здесь своеобразное проявление двоеверия? Думается, что нет.
Необходимо напомнить, что целый ряд обрядов и символов христианской церкви обнаруживает несомненное языческое происхождение. Это обусловлено вполне сознательной практикой церкви, которая имеет очень древнюю традицию и которую можно было бы условно определить как своего рода «воцерковление язычества»: речь идет о традиции усвоения более ранних, дохристианских образов, переосмысления их, наполнения языческих форм новым—христианским—содержанием. Действительно, с распространением христианства — в самые разные исторические периоды — церковь определенно и целенаправленно приспосабливалась к язычеству, в частности, к языческим празднествам и в какой-то степени даже к языческим обрядам. Иначе говоря, она сознательно приспосабливалась к уже существующим формам, стремясь придать им новый смысл, переосмыслить их в новом семантическом ключе.
По словам современного историка церкви, «христианство восприняло и сделало своими многие „формы» языческой религии. потому. что весь замысел христианства в том и состоит, чтобы все „формы» в этом мире не заменить новыми, а наполнить новым и истинным содержанием. Крещение водою, религиозная трапеза, помазание маслом — все эти основоположные
254
религиозные акты Церковь не выдумала, не создала, все они уже имелись в религиозном обиходе человечества». И еще: «. в борьбе с язычеством, в. завоевании мира, Церковь не усумнилась обратить на служение христианству многие „естественные» формы религии, бывшие обычными для язычества. Язычники праздновали 25 декабря рождение Непобедимого Солнца, христиане к этому дню приурочили празднование Рождества Христова, научившего людей „поклоняться Солнцу Правды, его познавать с высоты востока» [ср. тропарь Рождеству Христову], у язычников 6 января был праздник „богоявление»: эта же дата стала датой и христианского Богоявления. Церковный культ „бессребреников» имеет много общего с языческим культом Диоскуров, форма христианского „жития» — с образцами языческих „восхвалений героев», и, наконец, объяснение христианских таинств оглашенным — с „мистериальной терминологией языческих посвящении»
255
Рождества Христова: рождение Христа отмечалось в этот день вместе с Богоявлением и Крещением (как это до сих пор имеет место в армянской церкви); в этот же день могло вспоминаться поклонение волхвов, связанное с рождением Христа (Мф. II, 1-12; ср.: Лк. II, 8-18), а также первое чудо Христа: претворение воды в вино в Кане Галилейской (Ин. II, 1-11). Дионисий бар Салиби, сирийский епископ XII в., о котором нам уже приходилось упоминать в этой книге, отмечает, что праздник Рождества Христова решено было перенести с 6 январи на 25 декабря потому именно, что 25 декабря язычники праздновали появление солнца, причем в празднике этом принимали участие и христиане.
Достойно внимания вообще, что оба основных христианских праздника — Рождество и Пасха — оказываются связанными с солярно-лунарной символикой: праздник Рождества связан с рождением солнца, между тем праздник Пасхи соотносится как с солнечным, так и с лунным циклом (весенним равноденствием и полнолунием). При этом календарному соотнесению рождения Христа с рождением солнца в какой-то мере могло способствовать, по-видимому, то, что Христос воскрес в первый день недели (Мф. XXVIII, 1; Мк. XVI, 2; Лк. XXIV, 1) —
256
в день, посвященный солнцу (что отразилось в самом названии воскресенья, ср. лат. dies solis, греч. ημέρηλίου, англ. Sunday, нем. Sonntag ), и, вместе с тем, в тот день,в который был сотворен мир и свет был отделен от тьмы(Быт. I, 3-5). В середине II в. св. Иустин писал императору Антонину Пию (Первая апология, § 67): «В день солнца мы [христиане] собираемся вместе, потому что этоесть первый день, в который Бог, изменивший мрак и вещество, сотворил мир [Быт. I, 3-5], и Иисус Христос,спаситель наш, в тот же день воскрес из мертвых».Подобно тому как христиан и язычников объединяломоление на восток, их объединяло и празднование днясолнца.
Если зимнее солнцестояние (VIII день до январскихкаленд) было соотнесено в христианской церкви с Рождеством Христовым, то летнее солнцестояние (VIII деньдо июльских календ) соотнесено было с Рождеством Иоанна Предтечи (24 июня), что, согласно Августину, соответствует буквальному смыслу слов Предтечи: «Ономуподобает расти, мне же малитися» (Ин. III, 30).
Говоря о приспособлении христианских праздников кязыческим, можно указать еще, что праздник Усекновения главы Иоанна Предтечи (29 августа), как полагают,был установлен александрийской церковью в противовеспразднествам александрийского Нового года; праздникиРождества Богородицы (8 сентября) и Зачатия Богородицы (12 января) были, по-видимому, установлены в Азиив противовес Олимпийским играм; праздник Преображения Господня (6 августа) — возможно, армяно-каппадокийского происхождения и установлен в Армении в противовес языческому Празднику роз; день архангела Михаила (8 ноября) — как предполагается, александрийскогопроисхождения и заменил собой древнейший праздникКрещения Господня, установленный египетской церковью в противовес крокиям и торжествам в честь Усири; праздник Успения Богоматери связывают
257
с языческим праздником Деметры в Афинах; и т. д. Таким образом, церковь как бы давала христианское освящение народным празднествам; естественно, что при этом должны были сохраняться те или иные языческие обряды, которые получали, однако, новое содержание, переосмысляясь в плане христианских представлений.
Сходным образом христианские храмы ставились, как правило, на месте языческих капищ; первоначально языческие храмы обычно предварительно подвергались разрушению, но с V в. начинается процесс превращения их в христианские церкви, причем в ряде случаев усматривается прямая связь между христианским и языческим посвящением храма. И точно так же, наконец, христианские святые оказываются заместителями языческих богов, впитывая в себя, соответственно, те или иные черты языческого происхождения.
Практика «воцерковления язычества», восходящая, как мы видели, к первым векам христианства, сохранялась в византийской, а затем, последовательно, и в русской церкви. Эта практика идет из глубокой древности; вместе с тем, она может периодически возобновляться — циклически повторяться — по мере распространения христианского вероучения.
Соответственно, целый ряд обрядов, как общих, так и местных, — и вообще целый ряд моментов культового поведения — обнаруживает несомненное языческое происхождение. Сюда относятся, например, обычай носить нательный крест, заменивший языческие наузы, культовая роль яиц, а также восковых свечей и т. п. ; оно несомненно отразилось и в почитании сакральных изображений (что обусловило впоследствии выступления иконоборцев). Таким же образом объясняется, полагаем, и интересующая нас символическая композиция — сочетание креста и полумесяца, которое приобретает в христианском культе принципиально новое содержание.
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов