собор парижской богоматери сколько томов

Собор Парижской Богоматери (роман)

«Собор Парижской Богоматери» — (фр. Notre-Dame de Paris ) — приключенческо-исторический роман французского писателя Виктора Гюго.

Первая публикация: издательство Шарля Госселена (Charles Gosselin), Париж, март 1831 года.

Язык оригинала: французский.

Содержание

[править] История создания

Возможно, именно в размышлениях над этими постулатами и возник у самого В.Гюго замысел собственного романа на историческую тематику.

В. Гюго познакомился с первым викарием собора аббатом Эгже, автором мистических сочинений, впоследствии признанных официальной церковью еретическими, и тот помог ему понять архитектурную символику здания. Писатель заинтересовался судьбой памятников архитектуры прошлого, историей собора, стал сам изучать материалы и исторические рукописи, читать книги по тематике: «История и исследование древностей города Парижа» Соваля (1654), «Обозрение древностей Парижа» Дю Бреля (1612), средневековые «Хроники» Пьера Матье [1] [5] и др. Все это вылилось в подготовительную работу над романом.

Но занятый другими договорами и обязательствами, В. Гюго дальше плана не продвинулся.

[править] Историзм

Этим романом писатель открыл для себя целую серию исторических романов, которые еще ему предстояло написать. Это был его первый исторический роман.

[править] Сюжет

Лучше всего прочитать роман в переводе на русском языке (или на любом языке, которым владеете).

Сюжет многослоен, в нем много разных линий, переплетающихся друг с другом.

[править] Литературные особенности

Роман «Собор Парижской Богоматери» — произведение, отвечающее жанру романтизма.

[править] Издание

Роман вышел в свет 16 марта 1831 года в издательстве Шарля Госслена.

И это был успех. Не только потому, что писателю все-таки каким-то чудным образом удалось поспеть вовремя. Это был литературный успех.

[править] Переводы

Популярность роман приобрел сразу же, едва выйдя из печати.

И тут же его стали переводить на другие языки.

[править] На русском языке

14 января 1838 года — то есть через несколько месяцев после петербургской премьеры — эта же пьеса уже игралась в московской императорской труппе — на сцене московского Большого театра в бенефис М. Д. Львовой-Синецкой [20] с музыкой А. Е. Варламова.

25 марта 1926 Московский Малый театр показал новую постановку пьесы по известному роману; пьеса в 4 актах «Собор парижской богоматери» Н. А. Крашенинникова по роману В. Гюго, постановка И. С. Платона и Н. Ф. Костромского.

Ныне сосуществует несколько переводов романа на русский язык.

Источник

Загадки «Собора Парижской Богоматери» и детали, о которых читатели часто забывают

Получайте на почту один раз в сутки одну самую читаемую статью. Присоединяйтесь к нам в Facebook и ВКонтакте.

Кое-чего в романе точно нет, хотя многим кажется, что есть

“Собор Парижской Богоматери” часто называют романом о любви. Но на деле, если почитать внимательно, на любовь оказываются способны немногие персонажи. Собственно, Эсмеральда и Квазимодо. Все остальные мужчины, окружающие Эсмеральду, думают лишь о своих плотских желаниях. Даже спасённый ею от виселицы поэт, вместо того, чтобы просто по-человечески испытать благодарность к девушке, немедленно пытается “вступить в супружеские права”. По счастью, насильник из него никакой.

То, чем одержим Фролло, имеет мало общего с любовью, хотя у нас и принято воспевать подобную мрачную страсть. С Фебом тоже всё понятно. Он вообще вряд ли когда-либо в жизни любил. К Флёр-де-Лис он не испытывает ни капли нежности и в какой-то момент от скуки подумывает её изнасиловать, но она, угадав его мысли, выбегает из комнаты на балкон, где они оба будут видны.

По сути, Эсмеральда замучена и убита из-за чужой похоти, просто сломана, как странная игрушка, которая почему-то не захотела участвовать в игре.

Нет ни одного намёка, почему в итоге цыгане подкинули малыша в чужую детскую кровать. Это навсегда останется загадкой.

Фролло воспитывает Квазимодо не просто из человеколюбия, а для того, чтобы своей добротой к инвалиду выслужить у Бога прощение непутёвому младшему брату, студенту и безобразнику.

Обычай, по которому цыгане женятся на столько лет, на сколько частей разлетится кувшин на их свадьбе, на самом деле вряд ли когда-либо существовал. Ещё в Византии цыгане уже были христианами и венчались (или сочетались браком перед лицом общины) на всю жизнь.

Цыгане в сюжете романа

Как известно, Гюго написал свой роман, чтобы привлечь внимание французов к исторической ценности собора Нотр-Дам. Почти невозможно сейчас это представить, но его собирались снести либо, на крайний случай, модернизировать. Гюго, большой поклонник архитектуры и истории Парижа, решил заставить читателей полюбить собор так, как он сам его любит. И сел за книгу.

Почему же он выбрал в качестве времени событий конец пятнадцатого века? Почему не описал, например, историю создания собора?

Дело в том, что в девятнадцатом веке у европейцев начало меняться отношение к малым народам от утилитарного к гуманистскому. К сожалению, это мало касалось политики правительств, но теперь за коренными жителями колоний, например, признавались собственные культура и право на гордость своей историей. Повлиял поворот и на отношение европейцев к цыганам. Если в той же Франции антицыганские законы, принятые в Средние Века и позже, исполнялись так рьяно, что все местные цыгане оказались уничтожены, то теперь приезжающие из Испании, Италии, Венгрии, Богемии цыгане вызывали скорее любопытство. На фермах цыган стали нанимать на сезонные работы, католические пасторы вспомнили, что даже инквизиция считала цыган добрыми христианами, и отдельные барышни и барыни пытались толковать с цыганками о нравственности.

Если оглянуться на историю, то все самые знаменитые литературные произведения о цыганах созданы именно в девятнадцатом веке: и “Собор Парижской Богоматери”, и “Цыганы” Пушкина, и “Кармен” Мериме. Их стали активно рисовать, использовать как образ в песнях и поэзии. Цыгане казались европейцам людьми, как-то особенно близкими к природе и полными её изначальной силы.

Так что привлечь цыган в сюжет было практически беспроигрышным способом заинтересовать публику. И Гюго изо всей истории Средних Веков выбрал момент, когда цыгане только появились в Европе, бежав от захватывающих Византию осман. Шествие табора с герцогом во главе списано им из летописей. Надо сказать, до сих пор неясно, кто были люди, которые звали себя цыганскими герцогами. Они знали много языков и обладали манерами придворного уровня. Это вполне могли быть представители византийской знати, но как им удалось возглавлять цыган? Загадка.

Кое в чём Гюго ошибся. Цыгане в то время не имели тесных контактов с французским криминальным миром и останавливались не во Дворе Чудес, а за воротами города, в поле. Так было удобнее разбивать лагерь, а особо скрываться до принятия повсеместных законов против бродяг и кочевников цыганам было незачем. Наоборот, в их интересах было привлекать любопытство публики: от ведь зарабатывали представлениями. В том числе, как героиня Гюго, с дрессированными животными.

Текст: Лилит Мазикина

Понравилась статья? Тогда поддержи нас, жми:

Источник

Собор Парижской Богоматери (роман)

«Собо́р Пари́жской Богома́тери» (фр. Notre-Dame de Paris ) — первый исторический роман Виктора Гюго на французском языке. Опубликован в марте 1831 года.

Содержание

Главные персонажи

Виктор Гюго создал в своем романе следующие известные яркие образы:

6 января 1482 года в Париже идут «гуляния, объединяющие праздник Крещения Господня с древним языческим праздником шутов». В этот день, по традиции, на Гревской площади зажигают потешные огни, украшают деревья (своего рода прообраз рождественской ёлки).

По приказу кардинала Бурбонского Карла в центральном зале Дворца правосудия («Большая зала») должны были представить пьесу с участием персонажей из Библии, а также древнеримских богов — мистерию. Пьеса была посвящена планировавшемуся в то время бракосочетанию «сына льва Франции», наследника французского престола дофина Карла и Маргариты Австрийской. После мистерии должно было состояться избрание главного комедианта Парижа — шутовского папы.

Кардинал и почетные фландрские гости опоздали на мистерию, так как слишком долго слушали речи лектора университета. Над лекторами, экономами и попечителями издевается ленивый школяр (студент) Жеан Фролло, младший брат одного из главных героев («А у нас в лавчонке всякой дряни по 4 штуки: 4 праздника, 4 факультета, 4 лектора, 4 эконома, 4 попечителя и 4 библиотекаря!»). Автор мистерии, Пьер Гренгуар, обещал договориться с кардиналом и представление началось в отсутствие Карла. Когда Карл, послы Фландрии (в частности, Гильом Рим и Жак Копеноль) явились, Пьер «в бессильной ярости сжал кулаки», ведь народу было уже не до гениального творения поэта. Последняя надежда довести до конца мистерию «рассеялась, как дым» когда народ с криками: «Эсмеральда на площади!» выбежал из дворца.

Состоялось избрание шутовского папы — им стал горбатый звонарь собора Парижской Богоматери Квазимодо. Пьер в отчаянии бежал из дворца. Ему негде было скоротать ночь, ведь на вырученные за мистерию деньги он рассчитывал расплатиться за жильё. Он решил разделить с народом радость и отправился к огню на площади. Там Пьер увидел танцующую девушку «такой красоты, что сам Бог предпочел бы её Деве Марии». После танца Эсмеральда стала демонстрировать необычные способности своей козочки Джалли, за что Эсмеральду критиковал стоящий в толпе священник Клод Фролло, наставник горбуна Квазимодо. Воры, нищие и бродяги чествовали своего нового горбатого короля. Увидев это, Клод срывает с Квазимодо одежду, отбирает скипетр и уводит горбуна.

Цыганка собирает деньги за свой танец и отправляется домой. Пьер следует за ней, в надежде на то, что у неё, помимо прекрасной внешности, доброе сердце, и она поможет ему с жильём. На глазах Пьера цыганку похищают Квазимодо и ещё некто, с закрытым лицом. Эсмеральду спасает блестящий офицер Феб де Шатопер. Эсмеральда влюбляется в него.

После «свадьбы» Гренгуар сопровождает Эсмеральду во время её выступлений на площади. Во время очередного танца цыганки архидиакон Фролло узнает в её новом спутнике своего ученика Гренгуара и начинает подробно расспрашивать поэта о том, как он связался с уличной плясуньей. Факт женитьбы Эсмеральды и Гренгуара возмущает священника, он берёт с философа слово, чтобы тот не прикасался к цыганке. Гренгуар сообщает Фролло, что Эсмеральда влюблена в некого Феба и грезит им дни и ночи напролёт. Эта новость вызывает у архидиакона небывалый приступ ревности, он решает во что бы то ни стало узнать, кто этот Феб, и разыскать его.

Поиски Фролло увенчиваются успехом. Движимый ревностью, он не только находит капитана Феба, но и наносит ему серьёзную рану во время его свидания с Эсмеральдой, чем ещё больше настраивает против себя цыганку.

Эсмеральду обвиняют в убийстве Феба (Клоду удается покинуть место преступления, выпрыгнув через окно в реку), заключают под стражу и подвергают пыткам, не вынеся которых девушка признаёт свою «вину». Эсмеральда приговорена к казни через повешение на Гревской площади. В ночь перед казнью в темницу к девушке приходит архидьякон. Он предлагает пленнице бежать с ним, но она в гневе отталкивает убийцу своего любимого Феба. Даже перед казнью все её мысли заняты Фебом. Судьба даровала ей шанс увидеть его в последний раз. Он стоял совершенно хладнокровный на балконе дома своей невесты Флёр-де-Лис. В последний момент её спасает Квазимодо и прячет в соборе.

Эсмеральда и тогда не перестаёт грезить капитаном королевских стрелков (рана его оказалась несмертельной), не веря в то, что он давно её забыл. Свою невиновную сестру идут вызволять все обитатели Двора чудес. Они штурмуют Собор Парижской Богоматери, который ревностно защищает Квазимодо, полагая что бродяги пришли для того, чтобы казнить цыганку. В этой схватке погибли Клопен Труйльфу и Жеан Фролло.

Когда началась осада собора, Эсмеральда спала. Внезапно в её келью приходят двое: её «муж» Пьер Гренгуар и некий человек в чёрной одежде. Объятая страхом, она всё же идёт следом за мужчинами. Они тайно выводят её из собора. Слишком поздно Эсмеральда понимает, что таинственный молчаливый спутник — не кто иной, как архидьякон Клод Фролло. На другом берегу реки Клод последний раз спрашивает, что она выбирает: быть с ним или быть повешенной. Девушка непреклонна. Тогда разгневанный священник отдаёт её под охрану затворнице Гудуле.

Затворница жестока и бесцеремонна с девушкой: ведь та цыганка. Но всё решается самым необычным образом — оказывается, что малышка Агнесса, которую похитили цыгане у Гудулы (Пакетты Шантфлери) и Эсмеральда — один и тот же человек. Гудула обещает спасти дочь, и прячет её в своей келье. Но когда за девушкой приходят стражники, среди них Феб де Шатопер. В порыве любви Эсмеральда забывает об осторожности и зовёт его. Все старания матери напрасны. Дочь забирают. Она до последнего пытается спасти её, но в итоге погибает сама.

Эсмеральду вновь приводят на площадь. Только тогда девушка осознаёт ужас неминуемой смерти. С вершины собора за этой трагической сценой наблюдали Квазимодо, и, конечно, Клод Фролло.

Понимая, что Фролло виновен в смерти цыганки, обезумевший от гнева Квазимодо скинул своего приёмного отца с вершины собора. Клод Фролло разбился насмерть. Переводя свой взгляд с площади на подножие собора, с бьющегося в предсмертных конвульсиях тела цыганки на изувеченное тело священника, Квазимодо отчаянно прокричал: «Вот всё, что я любил!» После этого горбун исчез.

В финальной сцене романа повествуется о том, как в гробнице Монфоконской виселицы были найдены два тела, одно из которых обнимало другое. Это были Квазимодо и Эсмеральда. Когда их попытались разъединить, скелет Квазимодо рассыпался в прах.

Значение

Роман был написан Гюго с целью вывести в качестве главного героя готический собор Парижа, который в то время собирались снести, либо модернизировать. Вслед за выходом романа во Франции, а затем во всей Европе развернулось движение за сохранение и реставрацию готических памятников (см. неоготика, Виолле-ле-Дюк).

Перевод

Адаптации

Роман Гюго многократно экранизировался (впервые — в 1905 году):

Примечания

Ссылки

Полезное

Смотреть что такое «Собор Парижской Богоматери (роман)» в других словарях:

Собор Парижской Богоматери (значения) — Собор Парижской Богоматери: Собор Парижской Богоматери католический собор в Париже. Собор Парижской Богоматери роман Виктора Гюго. Собор Парижской Богоматери фильмы по роману Виктора Гюго: Собор Парижской Богоматери другое название… … Википедия

Собор Парижской Богоматери — У этого термина существуют и другие значения, см. Нотр Дам де Пари (значения). У этого термина существуют и другие значения, см. Собор Парижской Богоматери (значения). Христианский собор Собор Парижской Богоматери Notre Dame de Paris … Википедия

Собор Парижской Богоматери (фильм, 1956) — Собор Парижской Богоматери The Hunchback of Notre Dame Режиссёр Жан Деланнуа Продюсер Роберт Хаким Реймонд Хаким Автор сценария Виктор Гюго … Википедия

Мечеть Парижской Богоматери (роман) — Мечеть Парижской Богоматери Автор: Елена Чудинова Жанр: Роман миссия ISBN 5 699 11167 0 Электронная версия … Википедия

Мечеть Парижской Богоматери — Мечеть Парижской Богоматери … Википедия

Роман — Роман. История термина. Проблема романа. Возникновение жанра. Из истории жанра. Выводы. Роман как буржуазная эпопея. Судьбы теории романа. Специфичность формы романа. Зарождение романа. Завоевание романом обыденной действительности … Литературная энциклопедия

РОМАН — детализированное повествование, которое, как правило, создает впечатление рассказа о реальных людях и событиях, на самом деле таковыми не являющихся. Какого бы объема он ни был, роман всегда предлагает читателю развернутое в цельном… … Энциклопедия Кольера

Исторический роман — роман, действие которого развертывается на фоне исторических событий. Зачатки исторического романа можно усмотреть уже в Александрийскую эпоху не только в исторических именах, которыми наделяет своих героев, в стиле своего романа Хайрей и… … Литературная энциклопедия

Исторический роман — ИСТОРИЧЕСКИЙ РОМАН роман, действие которого развертывается на фоне исторических событий. Зачатки исторического романа можно усмотреть уже в Александрийскую эпоху не только в исторических именах, которыми наделяет своих героев, в стиле своего… … Словарь литературных терминов

Эсмеральда (персонаж) — У этого термина существуют и другие значения, см. Эсмеральда. Эсмеральда Esméralda Портрет Иллюстрация Эсмеральды и Джали из книги «Victor Hugo and His Time». 1882 год. Создатель: Виктор Гюго Произведения … Википедия

Источник

Расшифровка Виктор Гюго. «Собор Парижской Богоматери»

Как Гюго пробудил интерес к Средним векам и спас Нотр-Дам от сноса

Пересказывать содержание романа «Собор Парижской Богоматери» — это примерно такая же задача, как пересказывать содержание сериала «Игра престолов». Все равно не уложишься по времени, и там есть масса боковых ответвлений, ходов, намеков. Но, в общем, это про любовь, про страсть, про Средние века — а кончается все, наверное, плохо, потому что все погибают. Эсмеральда погибает, и Квазимодо заключает ее в объятия; козочка Джали выживает — это уже неплохо.

Титульный лист первого издания первого тома романа Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Париж, 1831 год Jonkers Rare Books

А если серьезно, роман Гюго написал на одном дыхании. Все остальное он писал очень долго, тратил на это большие отрезки жизни. Этот роман написан меньше чем за полгода. Ему, правда, помешали некоторые события, а именно Июльская революция 1830 года. Он взялся писать роман, сделал в библиотеках выписки, очень внимательно читал, а тут началась революция, и он эвакуировал свою семью подальше от Парижа, в укромное место. Тетрадку с выписками он потерял, поэтому вынужден был просить у издателя отсрочки, и не один раз. В 1831 году роман вышел в несколько сокращенном виде, и потом Гюго переиздавал его, дополнял и так далее. Роман произвел фурор.

Как Гюго заставил всех полюбить Средневековье и готическую архитектуру

Гюго открыл сразу очень много вещей. Во-первых, Гюго подарил нам, Парижу, Франции собор Парижской Богоматери в том виде, в котором он существовал до недавнего времени, а именно до 2019 года, когда чуть было не погиб в огне, но все-таки выстоял. Собор уже хотели сносить, переделывать, такие пожела­ния высказывались давно, но руки все не доходили — французы XVII, XVIII, да и начала XIX века считали это здание нелепым, безобразным, уродующим город, неподобающим великой стране, великой нации.

Наполеон с трудом перенес торжественную процедуру интронизации в соборе, казавшемся уродливым. Собор подкрасили, почистили, поставили новые двери, сделали в духе XVII–XVIII веков, но все равно это казалось уродливым.

Собор — одно из главных действующих лиц в романе. Он живой, и Гюго подчеркивает это несколько раз. Его невозможно описать одним словом. Он меняется в зависимости от настроения героев, он меняется в зависимости от той задачи, которая стоит перед человеком, входящим в него. Для это учебник по алхимии. Неслучайно сам король, замаскированный под кума Туранжо, приходит к архидиакону Клоду Фролло, потому что он интересуется алхимией и хочет открыть философский камень — а где же это сделать, как не в соборе Парижской Богоматери, где зашифрованы символические посла­ния? Для это родной дом, целый мир, как для Квазимодо, другого он не знает и знать не хотел до времени. И так далее.

Собор Парижской Богоматери в 1482 году. Иллюстрация Эжена Виолле-ле-Дюка к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». Париж, 1876–1877 годы The Centre for 19th Century French Studies — University of Toronto

Это первое, и уже за одно это Гюго нужно сказать спасибо. И еще он сделал отступление, что на самом деле это не только о Париже, а о всей готической архитектуре, которая достойна изучения, достойна поклонения. Этому нашлись многочисленные сторонники, например великий архитектор Эжен Виолле-ле-Дюк и другие, принявшиеся сохранять эту архитектуру — может быть, не очень умело, но от чистого сердца.

Второе — Гюго открыл Средние века, потому что Средние века долгое время понимались как мрачная эпоха, эпоха мракобесия. Кстати, и у него это отнюдь не светлая эпоха, но эпоха чрезвычайно плодородная, она способна породить истинные чувства и вызывает неподдельный интерес сама по себе, а не только в контексте борьбы с суевериями.

У Гюго были предшественники. Была довольно популярная традиция англий­ского готического романа, но там обычно происходило нечто сверхъесте­ственное, были существа, которых в реальной жизни быть не может, хотя бы Франкенштейн. И, конечно, был великий Вальтер Скотт, чрезвычайно популярный везде, в том числе и в России. И, конечно, Гюго его читал. он заимствовал у него напрямую, особенно из романа «Квентин Дорвард», потому что там есть и король Людовик XI, который очень похож на Людовика из романа Гюго, там есть и герой, который бросает всем вызов, и цыган — то есть появляется тема цыган, которая не так часто фигурировала в литературе.

Гюго черпал из этого источника, но привнес и нечто другое. Он про­будил интерес к чувствам. Чувства гораздо важнее долга. Собственно, долг здесь никто не исполняет. В этом, кстати, разница между Вальтером Скоттом и Гюго: у Скотта герои верны своему долгу — рискуют, иногда гибнут, но они верны ему до конца. Здесь — какой долг? Здесь — любовь, здесь — страсть, здесь — ненависть. Это гораздо важнее, чем следование какому бы то ни было долгу.

Эсмеральда, Феб де Шатопер и Клод Фролло. Иллюстрация Николя Эсташ Морена к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1834 год Maison de Victor Hugo

И, конечно, здесь есть противостояние власти. Средние века для Виктора Гюго — это эпоха, как сказали бы в советское время, революционная. Здесь есть тираническая власть. Гюго вообще не очень любил власть. Есть народ, пусть даже очень экзотический, нищие, которые готовы бросить вызов этой власти. Поэтому, кстати, Гюго так любили в Советском Союзе.

Еще Гюго открыл женщин. Мир женщин, которые оправданы именно своей любовью, своей страстью, пусть даже неправильной, нелепой. Объект любви Эсмеральды, Феб, — человек, который ее предал. Он красив, он производит впечатление благородного человека, но на самом деле он не стоит ее. Тем не менее Эсмеральда делает свой выбор, и в этом ее величие, ее красота, и она достойна всякого поклонения.

Эсмеральда. Картина Лионеля Руайе. 1889–1902 годы Maison de Victor Hugo

Кто это писал? Это был Федор Михайлович Достоевский, издатель этого журнала. Перевод сделан Юлией Померанцевой. Я, к сожалению, не смог найти дополнительные биографические сведения о ней. Дальше все сильные пере­воды тоже делались женщинами — и какими! Это были борцы за права женщин. И, конечно, самый известный пере­вод — это перевод Надежды Коган, урожденной Нолле. Прекрасный перевод­чик, последняя любовь Александра Блока. Есть несколь­ко переводов, выпущенных мужчинами, но в основном в России этот перевод делали именно женщины, то есть это борьба за права женщин, за их эмансипацию — так совпало.

Можно ли считать роман Гюго исторически достоверным

Гюго открыл исторический роман. Он практически первый человек во Фран­ции, который пишет роман с опорой на исторические источники. В это время историки становятся очень популярны. Все зачитываются — и даже не столько зачитываются, сколько заслушиваются — лекциями Франсуа Гизо. Огюстен Тьерри — тоже властелин дум. Но это — историки. Гюго — писатель, но он по­нимает, что нужно работать с историческими источниками, и работает с ними, надо сказать, очень неплохо.

Три женщины и мальчик. Иллюстрация Адель Лене к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1844 год St. Michael’s College Library

Я, в общем, разбираюсь в истории Парижа, и в романе не так много деталей, в которых я могу усомниться: Гюго великолепно знал Париж, знал истори­ческую фактуру, фактических ошибок у него совсем мало. Есть некоторые смещения во времени: в той сцене, где Квазимодо приговаривается к позор­ному столбу и его наказывают кнутом, мучают, стоят кумушки, а с ними — мальчик. Мальчик хочет украсть маисовую лепешку — глава так и назы­ва­ется — «Маисовая лепешка» Полностью глава называется «Рассказ о маисовой лепешке» («Histoire d’une galette au levain de maïs»). ). Заканчивается рассказ про маисовую лепешку тем, что мальчик все-таки ее съел. Но маисовой лепешки не могло быть в XV веке. Это кукуруза. Но таких деталей очень немного.

Двор чудес. Иллюстрация Эжена Бейе к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1844 год St. Michael’s College Library

Такие дворы существовали во многих мегаполисах, в том числе и в Москве, скажем, веков. А это XVII век. Эти дворы чудес описываются в произведениях Анри Соваля, историка и эрудита XVII века, один раз они даже были вполне официально нанесены на карту. В Париже их было несколько, и Гюго они очень заинтересовали. Про такие дворы в Париже XV века мы ни­чего не знаем. Я время думал, что Гюго не прав, поэту допустимо смягчать. Но исследования более позднего времени показали, что нечто подоб­ное все-таки было в XIV и XV веке. То есть были группы людей, и не знаю, была ли у них своя территория, но у них был свой засекреченный язык, была своя организация.

Среди прочих открытий, которые сделал Виктор Гюго, — открытие мира арго. Арго — это королевство, жителей он называет арготинцы. Это особый язык городских низов, особый язык профессиональных нищих. Он соответствует нашей фене, который изначально был языком коробейников. Арго тоже был языком коробейников, на нем они должны были общаться между собой, чтобы клиент не понял, что ему продают. Этот язык был заимствован миром профес­сиональных нищих и срезателей кошельков. Историки пишут о том, что странным образом издают словари арго и открывают этот мир не полицейские агенты, структура которых была очень развита в Париже, но именно писатели, и первым был Виктор Гюго.

Что для Гюго Средние века? Это мир, противостоящий более позднему класси­цизму, противостоящий рациональному управлению, прямым проспектам, улицам. Неслучайно он будет негодовать, когда уже в годы XIX века барон Осман затеет перепланировку Парижа, которая принесет городу совре­мен­ный облик, столь любимый нашими соотечественниками. Гюго считал, что этот человек режет по живому, убивает живое существо — Париж с его лаби­ринтом улочек.

Вид на улицу Шамплейн. Фотография Шарля Марвиля. годы The Metropolitan Museum of Art

Этот немного утрированный интерес ко всему хтоническому, идущему из-под земли, но естественному заставляет Гюго нагнетать такие густые краски. Что для него очень важно? Посмотрим, как у него происходит дублирование. Начинается все с представления во Дворце правосудия. Это был Зал потерянных шагов, или Зал мрамор­ного стола, самое большое здание средневековой Европы — с этим можно не соглашаться, но такое мнение было и есть до сих пор. Гренгуар начинает свое представление, но оно сорвано, потому что происходит несколько параллельных событий, среди которых — праздник дурака, или праздник шута, когда выбирают самого уродливого — короля шутов. Отдельно есть и король арготинцев, или цезарь, как его называют. Это не мешает Гюго остановиться на карнавальной культуре, и он с большим удовольствием расписывает, как все было не похоже на современность, как это интересно, как это ужасно и так далее.

Дворец Правосудия. Иллюстрация Жан-Жака Утвайта к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1844 год St. Michael’s College Library

Дальше — мир школяров и студентов. Мир школяров и мир криминальный у Гюго постоянно пересекаются. У архидьякона Фролло есть брат Жан, или Жеан, как у нас переводят это имя, который все время клянчит у него деньги. Он не лишен образованности, он друг Феба, возлюбленного Эсмеральды, но при этом вхож в царство криминальных элементов и чувствует себя там как дома. В романе масса школяров: ведет всякие записи, им дает консультации. Бывшие правоведы, теологи — все собираются на этом дне общества.

Что еще есть в романе? В романе город живет своей жизнью. Целая книга посвящена, с одной стороны, описанию собора, с другой — описанию Парижа, как если бы мы смотрели с вершины собора. Это огромная панорама, и она очень дотошно описана. Может быть, читателю она покажется странной и ненужной, потому что там нет никакого действия, но для Гюго очень важно показать реальную жизнь города. Гюго работал с историческими источниками. И достоверность у него достаточно высокая. Например, я нашел там Жака Куактье. Мэтр Куактье — это доверенное лицо короля, лейб-медик, которому тот доверяет, с которым ведет всякие переговоры, которого исполь­зует в качестве посредника. Парадоксальным образом мне довелось работать с документами этого Куактье. Он выскочка, сделавший себя благо­даря медицинскому таланту. Король был очень мнительным, все время думал, что он тяжело болен, что, в общем, соответствовало действительности, и он очень щедро одаривал Куактье. Я работал с имуществом его наследников — Гюго действительно описал все вполне достоверно.

Штурм Нотр-Дама. Иллюстрация Франсуа Шиффляра к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1876–1877 годы Maison de Victor Hugo

Еще один сюжет, который важен для Виктора Гюго — это, конечно, сюжет цыган. Цыгане — это образ, буквально созданный для романтиков, для поэтов, в том числе для Александра Сергеевича Пушкина и для английских поэтов. Конечно же, Гюго не мог мимо него пройти. Я уже говорил, что у Вальтера Скотта в «Квентине Дорварде» есть цыган, но он там для того, чтобы показать контраст между рыцарем и вот этим самым цыганом, который служит за деньги, не верит в Бога — и ужасает нашего положительного героя.

Цыгане для Гюго — это совершенно другое. Понятно, что их ненавидят, у них плохая репутация. И у затворницы, которая ненавидит цыган и Эсме­ральду, как потом выясняется, есть для этого основания, потому что у нее украли девочку и подложили ей вот этого уродца Квазимодо.

Иллюстрация Люка-Оливье Мерсона к роману Виктора Гюго «Собор Парижской Богоматери». 1889 год Musée d’Arts de Nantes

Цыгане появляются в Европе в годы XV века. Для историков это очень интересный сюжет — как и почему именно в это время они появились, — но я не буду говорить на эту тему. В Париже они впервые появляются в 1427 го­ду и производят двойственное впечатление. Их считали паломниками: раз паломники — пусть идут. Потом выясняется, что очень долго они палом­ничают — их надо либо выловить, либо выдворить из страны. Но было уже поздно. Цыгане зарекомендовали себя прежде всего как гадатели по руке, предсказатели судьбы, а также как прекрасные лошадники, которые могли подковать лошадей, и так далее. И это балансирование между, с одной стороны, изгнанием, а с другой — использованием дало возможность цыганам скитаться и оседать в некоторых европейских странах.

А потом, уже в XVI и XVII веках, начинается даже мода на цыган. Цыганские наряды часто использовались на карнавалах. То есть и здесь Гюго вполне историчен, и именно вокруг цыганки Эсмеральды возникает особый ореол: она, с одной стороны, прекрасна, а с другой — вызывает возмущение властей одновременно с вожделением отрицательных героев.

Словом, Гюго — это действительно писатель, который очень сильно повлиял на историков. Прежде всего, на Жюля Мишле. Это историк младшего поколе­ния историков-романтиков, и он признавался, что хотел написать главу в своей истории Франции, посвященную собору Нотр-Дам, но это уже сделал Гюго, и ему просто нечего добавить здесь. Мишле полностью соглашался с тем, что Достоевский писал о французском народе, олицетворяемом Квазимодо, и развивал эту весьма важную для него идею.

Чем роман Гюго шокировал его современников

Вместе с тем были критики. Во-первых, критики со стороны традиционных ценностей и представления о прекрасном. Я видел карикатуру 1842 года, где изображена группа писателей и поэтов, во главе которой идет Виктор Гюго, еще вполне молодой человек. И все они очень уродливые. Это позже Гюго будет таким благородным старцем. У него на самом деле очень специфические черты лица: огромный выпуклый лоб, сравнительно маленькое лицо, непро­пор­­циональное этому лбу. Потом он будет носить бороду. И вот идет Гюго, за ним идет Альфонс де Ламартин и многие другие. И у них плакат: «Прекрас­ное — это уродливое». Это стирание граней между прекрасным и уродливым, эстети­зация того, что сейчас называется ужасами Средневековья, «страдаю­щим Средневековьем», многих шокировали.

Великий путь потомков — шествие романтиков. Карикатура Бенжамена Рубо. 1842 год Bibliothèque nationale de France

Многих шокировало еще вот что. Да, были люди, которые к Средним векам уже относились достаточно хорошо. Но они были недовольны: для них Средневе­ковье — это великая эпоха, здесь они согласны с Гюго, но Средневековье — великая эпоха потому, что там есть идея Бога, которая сейчас умерла. А где идея Бога, где истинная религиозность у героев Виктора Гюго? Ее нет. И это было шокирующим обстоятельством.

И, наконец, критика с точки зрения литературного вкуса. Оноре де Бальзак, прочитавший роман в 1831 году, написал:

«Вообще-то Гюго — хороший поэт, но роман ужасный! Это сплошная безвкусица, это нагромождение нелепиц одна на другую, это сюжет, который скачет с одного предмета на другой. Мысль автора все время растекается. Композиция развалена. Это образец безвкусия, характерный, к сожалению, для нашей эпохи».

Действительно, в романе можно обнаружить достаточное количество этой безвкусицы.

Является ли произведение Виктора Гюго романом «на все времена»? Да, явля­ется. Его можно читать в любом возрасте: в подростковом, в пенсионном, в постпенсионном, в зрелом — и всегда находить новые пласты. Это свидетельствует и о большом писателе, и о большой литературе.

Портрет Виктора Гюго. Гравюра Леона Ноэля. 1832 год Bibliothèque nationale de France

К сожалению, большинство людей знакомы с романом либо по мюзиклу, либо по мультфильмам. Это неплохие образцы. Но самое главное — это текст. Гюго не может ничего высказать прямо. У него всегда есть отступления, есть доволь­но глубокие философские размышления, есть интерес к тому, что называлось тогда во Франции histoire pittoresque — забавная, пикантная, смешная сторона истории, которая жива и сейчас. Соединение этих качеств делает из этого романа чтение на все времена — и не обязательно для историков, но и вообще для всех интересующихся настоящей человеческой жизнью и великим городом Парижем.

Первая встреча с романом сложилась неудачно. Мне он не понравился. Я читал его совсем в нежном возрасте, когда, читая «Войну и мир», пропуска­ешь про мир и читаешь про войну. По сравнению с Дюма здесь было мало поединков, мало сражений и любовь — непонятное. В общем, я был не в восторге.

И потом я перечитывал Гюго — уже не только это произведение, а, скажем, «Отверженных», огромный, совершенно неподъемный текст. И рассуждения Гюго о парижских трубах, о парижской канализации оказывались безумно интересными, не менее интересными, чем перипетии судеб этих людей, этих характеров. Кстати, характеры Гюго прописывал не очень подробно. Но чувство исторической реальности у него развито не меньше, чем у Александра Дюма: художник чувствует немножко иначе, чем историк, и очень часто оказывается гораздо догадливее него, потому что понимает композицию жизни.

Источник