сколько иконописцев расписывали софийский собор
София Новгородская: что нужно знать о самом древнем православном соборе России
+ материалы для распечатки и инфографика
Приблизительное время чтения: 6 мин.
Строительство: 1045-1050
Освящение: 1052 год
Главный престол: в честь Успения Пресвятой Богородицы
Архитектурный стиль: византийский
Адрес: Великий Новгород, Кремль, 11
История
Каменное здание Софийского собора возвели в 1045-1050 году. Инициаторы постройки — князь Ярослав Мудрый и его старший сын Владимир. Они привлекли для строительства греков, к которым позже присоединились киевляне, уже построившие свой храм, и новгородцы. Посвящение храма Святой Софии — Божественной Премудрости (имя София в переводе с древнегреческого означает «мудрость») — стало продолжением древней традиции, начатой еще ветхозаветным царем Соломоном, построившим храм в честь Премудрости Всевышнего Творца.
В 1929 году храм закрыли и превратили в музей атеизма. В 1991 году Софию Новгородскую передали Русской Православной Церкви. Собор несколько раз реставрировался, но капитальных перестроек не было — он в основном сохранил архитектурные формы XI века.
Как устроен Собор Святой Софии
Мартирьевская паперть
В Софии есть уникальный участок, по которому можно проследить строительную историю храма — Мартирьевская паперть с древним некрополем, настенными росписями и граффити.
Средневековые новгородцы оставили множество надписей-граффити на стенах собора. Это имена, кресты, молитвы, просьбы о поминовении усопших, изображения людей и зверей, ребусы. Есть даже зачеркнутый языческий погребальный текст XII-XIII века, который все же можно прочесть. Рядом с ним слова: «Отсохни у тебя руки» — текст явно вызвал негодование.
Уровень пола здесь оставлен на отметке XII века. Здесь же есть изображение XI века святых равноапостольных Константина и Елены. Это единственная сохранившаяся храмовая роспись XI века в России. В паперти находится основная часть древних архиерейских и княжеских захоронений.
Голосники
В стены и своды собора вмонтированы глиняные горшки-голосники для лучшей акустики. Они облегчают верхние части конструкций и поглощают эхо. После войны, когда в соборе работал музей, здесь устраивали музыкальные концерты.
Иконостас
Большой (Успенский) иконостас Софийского собора начал формироваться в XI веке. Постепенно из низкой преграды он превратился в высокий иконостас с пятью ярусами. Из его четырёх первых икон сохранилось одна — апостолов Петра и Павла (XI век), которая находится в Новгородском музее. Центральные пять икон второго ряда Успенского иконостаса написаны в XV веке, к тому же столетию относится и самая древняя икона нижнего ряда — храмовый образ Святой Софии Премудрости Божией. На престоле восседает огневидный ангел в царском одеянии — олицетворение Божественной Премудрости. Венчает его Христос, рядом с Софией — Богородица и Иоанн Предтеча.
Купола
Изначально все 6 глав собора имели не луковичную, как сейчас, а шлемовидную форму.
Голубь на кресте
На кресте центрального купола собора сидит свинцовый голубь — символ Святого Духа. Городская легенда говорит о птице, которая окаменела на кресте от ужаса во время погрома Новгорода в 1570 году Иваном Грозным. Во время Великой Отечественной войны крест с голубем сбили во время обстрела. В итоге его как трофей увезли в Мадрид воевавшие на стороне Германии испанцы. В 2004 году в крест вернули в Новгород, а Испания получила его точную копию. Сейчас древний крест стоит внутри собора перед большим иконостасом, а центральный купол Софии венчает новый крест с фигуркой голубя.
Фреска
Изображения на фреске над главным входом в собор: Гостеприимство Авраама — ветхозаветная Троица, София Премудрость Божия на престоле и Спас Нерукотворный.
Магдебургские врата
В Софийский собор ведут три входа. Западный украшают Магдебургские врата — работа немецких литейщиков XII века. Они состоят из 48 бронзовых пластин с сюжетами из Ветхого и Нового Заветов. Открываются они только во время архиерейских богослужений. Врата появились в Новгороде в XV веке, но как именно — неизвестно. Вероятно, их заказчиком был епископ польского города Плоцка Александр, изображённый на вратах. Исследователи считают, что туда врата так и не доехали: их захватили литовцы. В нижней части левой створы врат есть «автопортреты» трёх мастеров-литейщиков: создателей врат Риквина и Вайсмута и местного мастера Авраама, собравшего и дополнившего врата в Новгороде.
Придел в честь Усекновения главы Пророка Иоанна Предтечи
Рака с мощами святителя Иоанна, архиепископа Новгородского у придела Усекновения главы Иоанна Предтечи. Фото Н. Басмановой
Интересные факты:
Пожалуйста, поделитесь этим тестом, чтобы просмотреть свои результаты.
Святыни
Чудотворная икона Богородицы «Знамение» XII века. Пресвятая Дева изображена с молитвенно воздетыми руками, на её груди медальон с Младенцем Христом. По преданию, молитвы к Её чудотворному образу в 1170 году помогли новгородцам победить войско суздальского князя Андрея Боголюбского, которое было намного больше. С тех пор икона «Знамение» считается покровительницей Великого Новгорода. Святыня установлена в киоте справа перед главным иконостасом. Икона двусторонняя: на её обороте сохранилось изображение двух святых, предположительно апостола Петра и мученицы Наталии. По другой версии это Иоаким и Анна, родители Богородицы.
Икона «Богоматерь Тихвинская» XVI века находится в малом иконостасе придела Рождества Богородицы. Это — один из ранних списков известной чудотворной иконы. Доска иконы сделана из комеля — корневой части дерева, на котором, по преданию, явились Богородица и Николай Чудотворец. В 1617 году икона сопровождала посольство, заключавшее в Столбове мир со шведами.
В Софийском соборе покоятся мощи новгородских святых, среди которых Анна Новгородская, князья Владимир Ярославович, Мстислав Храбрый и брат Александра Невского Фёдор, святители Никита и Иоанн Новгородские.
Софийская звонница
Софийская звонница стоит у восточной стены Новгородского кремля, напротив алтарной части Софийского собора. Древние колокола были значительно меньше теперешних (около 15-30 килограмм) и не нуждались в отдельном сооружении для подвески. В Софийском соборе они висели в проёме над южным входом в храм.
В 1342 году для Софии отлили новый колокол, который был намного больше остальных. Для его подвески понадобилось отдельное сооружение, которое построили возле кремлевской стены. Фундамент сохранившегося здания звонницы был заложен в 1455 году после того, как старое вместе с частью стены обрушилось в реку. Его неоднократно перестраивали под новые колокола, которые становились все больше. Собор был одним из немногих храмов города, где работал постоянный штат звонарей. Так возникли династии звонарей и своя традиция звона. Сейчас из 18-ти исторических колоколов Софийского набора 12 находятся в Новгороде.
Великий русский композитор Сергей Васильевич Рахманинов, выросший на Новгородской земле, увековечил в своей музыке русский колокольный звон. В Первой сюите для двух фортепиано (часть III, «Слёзы») он передал, хотя и значительно переработав, мелодию средних колоколов старого Софийского звона, и это не единственное его произведение, вдохновлённое колоколами.
Поиски звучания исторического Софийского звона продолжаются. С 1991 года Софийская звонница используется по своему первоначальному назначению, сейчас в её штате трудятся три звонаря. В 2013 году большие колокола звонницы были подняты с постаментов, на которых они простояли почти шестьдесят лет после Великой Отечественной войны. На площадке под звонницей с помощью специальных сооружений подвешены и продолжают звучать три больших колокола – Праздничный, Воскресный и Вседневный благовестник.
Интересный факт: самый большой колокол Софийской звонницы — Праздничный, в 1659 отлил простой псковский кузнец Ермолай Васильев, который никогда не занимался этим ранее. Так получилось, что при литье Ермолай допустил много ошибок: плохо расплавленный металл низкого качества, грубая формовка, разная толщина стенок колокола и так далее. Но колокол звучит до сих пор, а вот его предшественников, отлитых именитыми мастерами, больше нет: один из них разбился, а второй повисел не больше пяти лет и был перелит Ермолаем Васильевым.
Во время антиколокольной кампании конца 1920-х – 1930-х годов оказалось, что Воскресный колокол Софийской звонницы (1839) перелит из безухого колокола, подаренного Иваном Грозным Софийскому собору в 1572 году, то есть является преемником уникального древнего колокола. Это и сохранило ему жизнь.
В декоре Вседневного благовестника Софийской звонницы (1677) навсегда остались следы тонкой работы по металлу его создателей, московских колокольников Василия, Якова и Фёдора Леонтьевых. На орнаменте, изображающем небесные силы, хорошо видны отпечатки пальцев мастеров.
ВОЛОГОДСКИЙ СОФИЙСКИЙ СОБОР
 |
| Вологодский Софийский собор |
Вологодский собор во имя святой Софии, Премудрости Божией (Вологодская епархия)
Собор возведен в 1568-1570 годах по распоряжению царя Ивана Грозного. В храме практически полностью сохранились фрески XVII века и иконостас первой половины XVIII века.
Закладка Иваном Грозным Вологодского кремля подразумевала размещение на его территории нового кафедрального храма взамен деревянного собора Воскресения на Ленивой площадке. Строительство каменного собора в центре кремля на берегу реки Вологды началось в 1568 году. В качестве архитектурного образца был выбран Успенский собор Московского Кремля. Именно его подобие Иван IV хотел иметь в своей северной опричной резиденции.
Строители были обеспечены всем необходимым материалом: им было разрешено пользоваться «каменным припасом», заготовленным для постройки стен города и городских зданий. По сообщению местного летописца, кладку собора нередко вели под наблюдением самого царя Ивана Грозного, и она отличалась особой тщательностью, то, что успевали выстроить за день, на ночь прикрывали от холода и дождя «лубьем и другими орудиями».
В 1571 году в Вологде начало распространяться сильное моровое поветрие и это событие побудило Ивана Грозного покинуть Вологду и вернуться в столицу. С отъездом царя начатое при нем строительство в Вологде прекратилось. К тому времени Софийский собор был почти готов вчерне, но не имел ни отделки, ни внутреннего убранства.
Собор оставался неоконченным до 1587 года, когда при царе Федоре Иоанновиче приступили к его достройке. Однако, отделка была выполнена не полностью: окончен лишь южный придел, средняя же часть храма достраивалась позднее. В 1588 году преосвященным Антонием, епископом Вологодским и Великопермским был освящен престол придельного храма во имя усекновения главы Иоанна Предтечи в память о строителе собора Иоанне IV Грозном, крещеном в день памяти этого святого. Придел располагался в дьяконнике собора до капитального ремонта интерьера 1848-1850 годов.
Главный престол собора освящен в 1612 году в честь Софии Премудрости Божией. После освящения главного престола в конце XVI века вологодский Архиерейский дом по аналогии с новгородским стал именоваться «Домом святой Софеи». Икона Софии Премудрости Слова Божия стала епархиальным символом.
Софийский собор за свою более чем четырех вековую историю подвергался многочисленным переделкам.
Со времени строительства до пожара, возникшего в сентябре 1612 года в результате разорения Вологды польскими отрядами, собор имел шлемовидные завершения и позакомарное покрытие. После пожара собор восстанавливали и украшали в течение всего XVII века. Был восстановлен иконостас. Богослужебные принадлежности временно взяли из Спасо-Каменного и Глушицкого монастырей. В 1612-1613 годах после ремонта собор освятили повторно.
В 1621-1622 годах в соборе поставили новый иконостас, увеличили главы, сделав их луковичными. В 1630-х годах к западному порталу пристроили деревянное крыльцо. В 1639 году Михаил Федорович пожертвовал в собор медное паникадило весом 28 пудов 30 фунтов. Через несколько лет для собора в Архангельске были куплены еще три паникадила заграничной работы.
После пожара 1698 года были сделаны новые главы прежней луковичной формы больших размеров. В результате к концу 1720-х годов центральная глава осела и повредила соседние. При последующей реконструкции были поставлены луковичные главы меньшего объема, дошедшие в неизменном виде до наших дней. В 1686-1700 годах к западному порталу пристроено каменное крыльцо, сохранившееся до настоящего времени. В 1737-1744 годах вместо сгоревшего в 1724 году старого установлен новый пятиярусный иконостас.
 |
| Вологодский собор |
В 1740-х годах вместо позакомарного покрытия сделали четырехскатное. В 1765 году пол в соборе был выстлан плитами из болотного чугуна, отлитыми на Терменгском железоделательном заводе. В 1848-1851 годах проводился капитальный ремонт Софийского собора, в ходе которого ко всем входам в храм были построены каменные притворы, расширены оконные проемы, крыша покрашена в зеленый цвет. В 1860-х годах вокруг Софийского собора поставлена каменная ограда.
В 1922 году Софийский собор захватили обновленцы. Через два года под предлогом невыплаты налогов собор был закрыт и передан краеведческому музею под размещение антирелигиозного музея. В соборе разместилась экспозиция по истории религии и атеизма, частью которой стал маятник Фуко, установленный в 1929 году. В этом же году был снят чугунный и настлан деревянный пол.
В 1935 году Софийский собор взят под государственную охрану. Постановлением Совета Министров РСФСР от 30 августа 1960 года № 1327 и Указом Президента Российской Федерации от 20 февраля 1995 года № 176 собор и весь архитектурный комплекс Вологодского Архиерейского подворья отнесен к категории объектов культурного наследия федерального значения.
В 1950-1960-е годы специалистами Всесоюзных научно-реставрационных мастерских под руководством архитектора В.С. Баниге проведены реставрационные работы, в результате которых восстановлено позакомарное покрытие из оцинкованной стали, поновлены купола, восстановлены узкие окна в соборе. Тогда же были разобраны построенные в 1850 году каменные притворы у входов в собор, восстановлены порталы входов, сделан ремонт наружной штукатурки, побелены стены собора. Внутри храма под руководством художника-реставратора Н.В. Перцева проводились работы по расчистке поздних росписей, выполненных иконописцем Колчиным, и закреплению старинной фресковой живописи Плеханова.
С 1999 по 2007 год проводилась комплексная реставрация собора. Восстановлена разрушенная лицевая кладка, произведена обработка кирпичей цокольной части специальными влагонепроницаемыми составами. С целью поддержания необходимого для сохранения фресковой живописи температурно-влажностного режима устроен теплый пол с вентилируемым подпольным пространством. Выполнены работы по реставрации иконостаса.
В 2003 году возле юго-восточного столпа археологами была раскрыта белокаменная кладка. Предположительно, кладка является фундаментом Царского места, где во время богослужений должен был находиться царь. Аналогичные по расположению и качеству исполнения подтронные фундаменты присутствуют только в Московском Успенском соборе и в Софийском соборе Великого Новгорода. Тогда же под фреской редкого сюжета «Поминовение усопших» в углубленной арке на северной стене жертвенника было обнаружено донаторское место, где должен был быть погребен один из главных вкладчиков храма. Таковым был Иван Грозный.
 |
| Вологодские Воскресенский и Софийский соборы с колокольней |
Софийский собор находится в ведении Вологодского музея-заповедника и открыт для посещения в летнее время. В некоторые церковные праздники в весенние и летние месяцы в соборе проводятся службы.
В июне 2007 года в Софийском соборе Патриарх Московский и Всея Руси Алексий II совершил божественную литургию.
6 ноября 2014 года указом митрополита Вологодского и Кирилловского Игнатия (Депутатова) образовано Архиерейское подворье Воскресенского и Софийского Успенского кафедрального собора города Вологды. [1]
Архитектура
Покрытие Софийского собора позакомарное, характерное для крестово-купольной системы строения храма. Собор перекрыт крестовыми сводами с подпружными арками и парусами. Венчают храм пять массивных световых барабанов с купольным перекрытием. Существующая форма луковичных куполов относится к XVII-XVIII векам. Кресты, поставленные в конце XVII века, выполнены московскими мастерами по образу крестов несуществующей сегодня церкви Николы Явленного в Москве. На среднем кресте посредине изображено Распятие, в трех верхних оконечностях каждого креста вязью изображены слова: Царь Славы (на вертикальной конечности), ИиС ХС (на горизонтальных).
В последующем роспись несколько раз поновлялась. В 1852 году ярославский иконописец А. Колчин с артелью подверг живопись Софийского собора капитальному поновлению. В ходе этих работ был искажен колорит живописи, пропала характерная моделировка светотени. Благодаря реставрационным работам, проводимым с 1963 года, роспись была освобождена от позднейших записей.
Существующий иконостас Софийского собора, третий по счету, был создан в 1737-1744 годах. Он выполнен в стиле барокко. Имеет пирамидальную форму с выступающими вперед тремя средними пряслами. Иконы размещены в пять ярусов (рядов). Ярусы разделены позолоченными резными карнизами и поясами, а иконы золочеными каннелированными пилястрами. Всего в иконостасе находится 64 иконы (включая «Распятие»), 54 из них, судя по сведениям консисторского архива, написаны Максимом Искрицким. Манера письма этого мастера уже близка к светской живописи.
Настоятели, ключари
Российские древности: Софийский собор в Вологде
Купола Софийского собора в Вологде на реставрации
Как упавший на голову Ивану Грозному кирпич повлиял на освящение собора, зачем колокольне робот и как уникальные росписи едва не уничтожили, рассказываем в рубрике «Российские древности».
Иван Грозный все-таки был очень неординарным царем. И речь не о том, что он был женат семь раз, и не об его условной кровожадности (которая, впрочем, меркнет перед кровожадностью многих его европейских коллег). Но его публичные политические жесты, вроде ухода от царствования, – это все-таки нечто из ряда вон выходящее во все времена. Одним из таких жестов стала попытка перенести столицу из Москвы в Вологду.
Под такое дело в 1560-х годы в городе развернулось масштабное строительство. Кремль, палаты, новый огромный собор… Знаменитый немец Генрих Штаден, авантюрист, служивший у Ивана Грозного, восхищался масштабом работ: «город начат постройкой; половина стены из камня, другая — из дерева. Здесь выстроены каменные палаты; в них лежат серебряные и золотые деньги, драгоценности и соболя… Здесь лежит также около 300 штук пушек, недавно отлитых в Москве… Во время опричнины в этом городе день и ночь держали стражу 500 стрельцов».
Современный вид Софийского собора с востока
Забавно, что кремль, который начал строиться 28 апреля 1566 года, в день святых апостолов Насона и Сосипатра, в народе получил название Насон-город – по первому апостолу. Весьма вероятно, что собор и кремль строились на новом месте, где раньше никто не жил: археологически более ранних построек тут не нашли.
В 1570 году случилось нечто очень странное. Царь «Иоанн Грозный, за свою жестокость прозванный Васильевичем», как его случайно назвали в энциклопедии Ларусса, приехал в Вологду, чтобы посмотреть практически готовый к освящению собор. И – выйдя из здания – внезапно объявляет: «В Москву, в Москву!» — и спешно уезжает.
Вот что пишет об этом «Летописец Ивана Слободского», который был составлен в начале XVIII века, но опирался на более древние записи: «Неции же глаголют, егда совершена бысть оная церковь и великий государь вшед видети пространство ея, и будто нечто отторгнуся от свода и пад, повреди государя во главу. И того ради великий государь опечалихся и повеле церковь разобрать. Но чрез же некоторое прошение преклонися на милость, обаче многия годы церковь было не освящена».
То есть, по народному преданию, со сводов Премудрости Божией упал кирпич и ударил Ивану Грозному по голове (от чего он стал еще более недобр). Грозный тут же повелел собор разобрать, потом смилостивился, но освящать храм не давал. Собственно, последний факт – абсолютная истина. Главный собор Вологды освятили только после смерти Ивана Васильевича, повелением его сына, Федора Иоанновича. Про посвящение храма стоит тоже сказать несколько слов.
Софийский собор в начале XX века
Провинциальный альбом/Wikimedia Commons
Дело в том, что Софийским храм стал не сразу. Вероятнее всего, изначально планировалось освятить главный престол во имя Успения Богоматери, а придел – в честь св. Иоанна Предтечи, небесного патрона Ивана Грозного. Так или иначе, в 1587 году был освящен только придел – в честь Усекновения главы Иоанна Предтечи, и лишь в 1612 году собор стал Софийским.
Росписи в храме появились позже. Сначала собор успел пострадать от захвативших Вологду поляков (1612 год) и даже горел. Через три четверти века его расписала ярославская артель мастеров во главе со знаменщиком Дмитрием Плехановым. Это начали делать 20 июля 1686 года и продолжали трудиться два года. Роспись обошлась в очень крупную по тем временам сумму – полторы тысячи рублей. При громадной площади в пять тысяч квадратных метров это неудивительно. Кстати, росписи собора сохранились полностью, и сейчас доступны для посетителей. Впрочем, этого могло бы и не быть: в середине XIX века их «поновили», то есть записали свежими красками заново. С 1963 года началась кропотливая работа по расчистке первоначальных росписей.
Фрески потрясают и поныне, особенно огромная многофигурная фреска Страшного суда, исполненная во всю западную стену собора. Фреска уникальна еще и присутствием людей в западной традиционной одежде с широкополыми шляпами. Рядом с ними – восточные старцы и женщины в нарядных платьях. Так иконописцы XVII века представляли себе грешников.
Маленькие штучки вологодской Софии
Уже при первом взгляде на Софийский собор в Вологде, видно его главное качество – какой же он большой. И для нас, любящих фрески, это плохо. Ни один любительский фотоаппарат без большого зума ничего не позволит рассмотреть в этом грандиозном пространстве, одном из самых больших, созданных русским зодчеством XVI века. Роспись в таком соборе выглядит как русская готика, искусство, созданное для небесного зрителя, не отягощенного проблемой серого северного неба, погружающего верх собора в ненастную погоду в полумрак.
Интерьер Софии Вологодской. Фото У. Брумфилда, 1996
К счастью, по собору есть виртуальная экскурсия с приличным качеством изображений. Хотя ограниченность точек делает возможным разглядеть далеко не все, но мы обязательно ею будем пользоваться – поскольку многое увидеть можно только на этом ресурсе. Однако качество объяснений при этой экскурсии, мягко говоря, несколько хромает, и желающие что-то понять в росписи должны обращаться к другим источникам. А с ними, как выясняется, не очень хорошо. Поэтому я и решил здесь рассказать кое-что про фрески о кажущемся (мне) хорошо известным. Не факт, что «хорошо известное» известно на самом деле хорошо.
В силу огромности нашего памятника, мы оставим пока в стороне алтарь, иконостас, западную стену. Как мы сейчас увидим, даже в оставшемся основном объеме есть много такого, о чем интересно поговорить.
И да, я подчеркну: подобные проекты, как «Виртуальная экскурсия» по Софии, должны бы быть по идее, по каждому нашему фресковому памятнику XVII-XVIII вв. Не так их у нас и много.
Южная стена Софийского собора в Вологде. Фото У. Брумфилда. 2011 год.
София Вологодская – это памятник рубежа. Рубежи, вообще, особенно интересны, потому что в них странно сходятся несходимые обычно вещи. А рубеж Средневековья и Нового времени в России – это особое время. В искусстве очень плодотворное, для зрителей современных – вкусное. Только нужно пояснять, на что смотреть.
Как известно, советское искусствоведение пыталось интерпретировать стенописи XVII века, вообще избегая какой-либо религиозной подкладки, призывая видеть лишь «демократизм», «национальные черты» и прочее, как бы «прогрессивное» начало. Постсоветское искусствоведение – наоборот, обрядившись в церковные неофитские одеяния своего века, начало искать в них глубину богословия, назидательную и мудрую – особенно полезную в безбожном новом российском пространстве. В результате же обычный человек, не очень церковный, но и совсем не тупой, способный воспринять достаточно сложную историческую информацию, пожимает плечами: «а, ну, понятно, но мне не интересно, тут у вас, церковников, тоска и сплошная проповедь».
В ней, в этой живописи, есть и то, и другое.
И нет ни того, ни другого.
Софийский собор в Вологде. Северная стена. Фото У. Брумфилда, 2011 г.
В ней просто свой собственный мир, исчезнувший давным-давно; мир людей, понимавших толк одновременно в самых противоположных вещах: в бесшабашных бунтах и беззаветной государевой службе, монашеских подвигах и женских прелестях, лицемерии и доверии, открытости и подозрительности, Западе и Востоке. Этот мир людей рубежа Средневековья и Нового времени лучше всего отразился в больших памятниках – вроде Софии Вологодской 1680-х годов.
Хотя сохранность ее фресок по русским меркам чрезвычайно высока, нужно помнить, что все же ансамбль сильно реставрирован. Утрачены частично фоны, многие фрески сильно смыты. И тем, кто придет в храм с желанием увидеть более-менее сохранные фрагменты, сразу стоит запастись театральными биноклями или фотоаппаратами с сильными зумами – и фотографировать северную (отчасти южную) стены сверху. В этом случае вы увидите, как это все нарядно и нежно даже выглядело сразу после написания в конце 1680-х годов.
Исцеление слуги сотника. Фреска северной стены. Софийский собор в Вологде
Это очень красивая живопись, и могучее эстетическое начало будет постоянно сопровождать вас при осмотре стенописи собора. Оно будет общей и главной темой, и с какого-то момента вы поймете, что вас завораживает целое, а части – постольку-поскольку. Ощутив это целое, проникнувшись воздухом этого великого собора, постойте, подумайте. И когда ощутите, что можете уже фокусировать внимание на деталях, сделайте и это.
Штучка первая. Библия для неграмотных?
Так может решить про фрески турист, слушая гида. Фрески – это якобы священная история, на стенах изображенная на случай неграмотности прихожанина. Прихожанин Библию не читает, так вот ему инструкция. Там Бог, там святые, тут ты. А вот нарисовано то, о чем мы сегодня проповедовали.
С одной стороны – да, логично. Если не знать, что в России конца XVII века практически не было церковной проповеди. Не было общедоступной церковной школы. Было довольно много грамотных прихожан – но они не ходили в соборы (у них, обычно купцов, были свои приходские церкви).
И когда это вспоминаешь, тогда сразу понятно, почему не вызывала критики ситуация, что роспись на редкость плохо видна. Это никого не напрягало, потому что не было того, кто мог от этого напрягаться. Чтобы разобраться в росписи, нужно находиться или на самом почетном месте в середине храма, или перемещаться по собору, свободно вертя головой. То и другое вряд ли возможно во время службы обычному человеку. Допустив, что наш гипотетический прихожанин XVII века придет в этот храм в свободное время, мы должны реконструировать этого прихожанина как человека не совсем типичного – у него и досуг имеется, и художественный интерес. Это кто же такой в средневековом городе?
Если бы русская стенопись была и в самом деле «библией для неграмотных», мастерам и их заказчикам следовало бы упростить ее до предела – до главных и принципиальных азов и сюжетов. Однако вместо «разжевывания» мы видим на протяжение XVI-XVIII вв. (примерно до 3 четверти XVIII века) все большее и большее усложнение храмовых живописных программ, все большее число регистров живописи и все большее количество композиций. Вот потом да, будут разжевывать – русские росписи конца XIX века насквозь дидактичны, до слащавости. А до этого (и это надо как-то понять и осмыслить) – нет.
Центральная часть северной стены. Софийский собор в Вологде. Хорошо видны все шесть стенных регистров живописи. Фото У. Брумфилда, 1996
Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Северная стена. Ниже уровня окон еще три регистра фресок 1695 г.
Церковь Иоанна Предтечи в Толчкове. Северная стена. Ниже уровня окон еще три регистра фресок 1695 г.
Но это все удовольствие – не для простеца с улицы.
В момент создания – для единственного зрителя. Нет, не Бога. Для Него, наверное, тоже, но конкретнее – для вологодского епископа Гавриила (Кичигина), уроженца Ростова Великого, при котором роспись начата 20 июля 1686 года и через два года закончена.
В каком-то смысле софийская роспись – отпечаток души этого любопытного человека. Гавриил был неглупый, по своему времени образованный, хотя систематического образования не имел. Сначала он был настоятелем суздальского Васильевского монастыря, потом – тверского Макарьева Калязина. Оттуда он был переведен при патриархе Иоакиме в элитный Новоспасский монастырь в Москве, а этот монастырь был уже прямой дорожкой в архиерейство.
Гавриил живо интересовался всем новым, дружил с учеными украинскими монахами, и кое-чему от них набрался. В истории Вологды он известен как приемами Петра I, путешествовавшего на Белое море, так и деятельной поддержкой его реформ – Гавриил ревностнее всех епископов своего времени сдавал колокольную медь для пушек петровской армии.
В общем, человек своего времени – традиционалист и новатор одновременно. Таким же, как он, был и создатель росписи.
Штучка вторая. Евангельские чтения
Дмитрий Григорьевич Плеханов был в 1680-х годах одним из двух самых крутых русских стенописцев, и наряду с Гурием Никитиным с его бригадой шел, что называется, нарасхват. Приходилось, например, целый год отказывать богатейшему купцу Семену Лузину в росписи ярославского Николы Мокрого, потому что митрополит Иона Ростовский требовал мастеров в свой Спас на Сенях. Бригада Дмитрия Плеханова имела ко времени прибытия в Вологду немалый опыт, работала слаженно, четко, многие вещи делала не в первый раз. Тем более интересно сравнить, как именно эти вещи она и делала – не в первый раз.
Начнем же разбираться в стенописях.
Спас Вседержитель. Фреска центрального купола. Софийский собор в Вологде. Надпись гласит: «Имеяй заповеди Моя и соблюдаяй их, той есть любяй Мя, а любяй Мя, возлюблен будет Отцем Моим» (Евангелие от Иоанна 14, 21-22)
Михаил Тверской. Фреска юго-восточного столпа центрального объема Софийского собора в Вологде
Традиционно же в сводах в так называемых рукавах подкупольного креста помещены двунадесятые праздники: Воскресение, Вознесение, Успение, Рождество Богородицы, Благовещение, Рождество Христово, Сретение. Красиво, здорово, но, в общем, тоже всё ожидаемо.
Благовещение. Фреска на северо-восточном своде Софийского собора в Вологде. Как почти все мастера своего времени Дмитрий Плеханов обильно использовал гвозди для крепления штукатурки, что на состоянии живописи позже сказалось отрицательно.
Интересное начинается в люнетах. Люнеты – это такие полукружья стен, на которые опираются своды. Там, как гласит пояснение к виртуальной экскурсии в Софии, помещен «Христологический цикл».
Помимо того, что «Христологического цикла» в Софии нет вообще (ниже мы расскажем, почему), вызывает вопрос подборка сюжетов. На южной стене в трех люнетах помещены (от иконостаса на запад): «Уверение Фомы», «Исцеление расслабленного» (расслабленных Христос исцелил нескольких, об этом евангелия от Иоанна 5, 1-15 и от Матфея 9, 1-8), «Исцеление слепого» (на сюжет Евангелия от Иоанна 9, 1-38).
Исцеление слепого. Фреска юго-западного люнета. Софийский собор в Вологде.
На северной стене (тоже от иконостаса на запад): «Жены Мироносицы у гроба» (причем, с подробными сюжетами о каждом из явлений воскресшего Христа женам), «Христос и Самарянка» (с подробным разбором всего куска Евангелия от Иоанна, главы 4 от стиха 5 до стиха 42). И, наконец, «Христос и эммаусские ученики».
Исцеление слепого. Фреска юго-западного люнета. Софийский собор в Вологде.
Собственно, это ребус, для разгадки которого нужно достаточно серьезно ходить в церковь. Шесть композиций иллюстрируют евангельские чтения. Пять – это иллюстрации к чтениям на литургиях в воскресенья после Пасхи (во 2-6-е воскресенья) и один иллюстрирует так называемое «Пятое» (от Луки, 24, 12-35) евангельское чтение для рядового воскресенья (всего этих чтений одиннадцать).
Порядок сюжетов в люнетах надо «считывать» змейкой так: южная стена восточный угол – северная стена восточный угол – северная стена центр – южная стена центр – южная стена западный угол – северная стена западный угол. То есть: Фома-Мироносицы-Расслабленный-Самарянка-Слепой-Эммаус.
Христос и эммаусские ученики. Фреска северо-западного люнета. Софийский собор в Вологде.
Почему шестой люнет занимает именно «Христос и эммаусские ученики» – остается загадкой. Пять люнетов – складываются в систему, а шестой – выпадает… По сюжету, в оставшемся шестом люнете должно быть само Воскресение Христово (первое воскресенье, сама Пасха, и этот сюжет должен быть первым). Но для этой фундаментальной композиции слишком скромно выделять лишь люнет. «Воскресение», наряду с «Успением» (престольный праздник Софии!) украшает большой центральный свод. Поэтому получается «лишний» люнет, и для него остается иллюстрация «рядового» Евангелия. Но это лишь одна причина. Пасхальный цикл довольно богат – и почему выбрана не беседа с учениками, не прощение Петра, не чудесный улов или что-то иное?
Настоящая причина выбора «Христа и эммаусских учеников» в последнем люнете, возможно, та, что именно это, выпавшее по ряду воскресное чтение, читалось на литургии в день какого-то местного церковного торжества. Мы, конечно, не знаем точно, какого, хотя одно подозрение имеется.
Как бы то ни было, выбор последнего сюжета в люнете продиктован именно волей епископа Гавриила – главного хозяина вологодского кремля, для которого София была буквально любимым детищем.
Штучка третья. «Камень Ивана Грозного»
Еще один момент из росписи сводов стоит внимательнее рассмотреть. В Софии экскурсоводы обязательно рассказывают о куске плинфы (то есть кирпича), который упал на голову Ивану Грозному, после чего он ретировался из Вологды. Позднейшее экскурсоводное предание локализует это место на замке свода западного рукава креста – посередине фрески Вознесения. И это место – якобы то непонятное пятно, которое «оставили» живописцы для будущих досужих рассказчиков. То верно, что по Софии уже в XIX веке водили экскурсии. И место, откуда «упал кирпич», показывали. Но, скорее всего, показывали его над «царским местом», под аркой, где изображены апостолы Павел и Иаков, и где было зарезервировано пространство перед иконостасом у центрального южного столпа.
Софийский собор в Вологде. Юго-восточный столп. Если легенда о куске кирпича правдива, то упал он, скорее всего, как раз из ближайшей к иконостасу арки, под которой готовилось «Царское место»
Однако пятно на «Вознесении» и в самом деле странное. То, что это не знак для экскурсоводов, очевидно. Ровно такое же оно и на «Вознесении» в церкви Богоявления в Ярославле, расписанной четыре года спустя тем же Дмитрием Плехановым, где, как известно, никакому царю на голову ничего не падало.
«Вознесение». Фрагмент фрески церкви Богоявления в Ярославле. Около 1692 года. Темное пятно там же, где и в Вологде
Дело, собственно, вот в чем.
В искусстве Ярославля в середине XVII века (а если быть совсем точным, начиная с иконы этого времени из собрания Ярославского художественного музея (И-289 КП-53403/266, публикация «Ярославский художественный музей», М., 2007. С. 36)) появляется вот такой черный булыжник.
«Вознесение». Икона середины XVII века, на которой впервые обнаруживается «фирменный» ярославский темный камень, с которого вознесся Христос
Он вовсе не метеорит, не черный камень и вообще ничего космического в нем нет. Это – камень Вознесения с Елеонской горы в Иерусалиме. С которого вознесся на небо Христос и который, со следами ступней, там показывают паломникам.
Оригинальный камень на Елеонской горе выглядит сейчас так
Неизвестно, почему именно ярославцы решили изображать его с этого времени – и именно черным (хотя расследование такого обстоятельства могло бы стать увлекательным распутыванием интриги четырехсотлетней давности). Но допустим, некий попавший в руки ярославских иконников паломнический сборник о Святой Земле и в самом деле содержал рисунок этого камня, и этот рисунок камня был выделен темным цветом. Тема понравилась, и темный камень стал кочевать из росписи в роспись, знаменуя своим присутствием работу ярославцев. А вот в церкви в Иоанна Предтечи в Рощенье в Вологде его, кстати, нет, что лишний раз говорит о не-ярославском происхождении рощеньевского мастера. Зато он есть, например, в церкви Петра Митрополита в том же Ярославле, расписанной Михаилом Сопляковым и Федором Потатуевым, ведущими на 1760-е годы ярославскими стенописцами (на этой фреске хоть понятно, что это, потому что догадаться о назначении этого пятна в Софии, без привлечения дополнительных источников невозможно).
«Вознесение». Фрагмент фрески Гурия Никитина в церкви Ильи Пророка в Ярославле. 1680 год
Штучка четвертая. «Христологический цикл».
Как я уже сказал, христологического цикла в Софии Вологодской нет. А почему? Очень просто.
Два регистра живописи на двух стенах предлагают нам:
Софийский собор в Вологде. Южная стена у иконостаса. «Призвание апостолов», ниже — «Изгнание торгующих из храма», «История Закхея»
В регистре на этой же южной стене сюжеты такие: «Изгнание торгующих из храма», «Христос и Закхей», «Притча о пришедшем на пир не в брачной одежде», «Исцеление сына вдовицы Наинской», «Исцеление скорченной», «Насыщение пяти тысяч», «Притча о сучце и бревне».
А ниже его в такой же последовательности (с востока на запад): «Брак в Кане Галилейской», «Глас Бога-Отца к народу», «Лепта вдовицы», «Исцеление расслабленного, поданного через кровлю», «Христос и грешница», «Исцеление бесноватых», «Притча о богатом и Лазаре».
Откуда это все, мы сказать можем. Поскольку выбор сюжетов, как мы видели по люнетам, зависим от церковных евангельских чтений, то искать принцип их выбора и здесь надо где-то рядом. И действительно, в воскресных евангелиях, читаемых на наших литургиях после праздника Троицы, как раз их всех мы и находим – и исцеления, и притчи, и призвание апостолов, и насыщение и все остальное. Но чтения идут не совсем (а местами совсем не) в такой последовательности, как размещены на стенах.
Точка отсчета, вроде бы ясна – это призвание апостолов (юго-восточный угол, под «Уверением Фомы»).
А вот дальше начинается.
Дальше по порядку чтений (3-е воскресенье после Троицы) – Нагорная проповедь (Мф. 6, 22-33), и она у нас тоже есть! Она следующая в верхнем регистре на южной стене. Ура, радуемся мы: кажется, уловили систему. Следующее чтение (4-го воскресенья после Троицы) – исцеление слуги сотника (Мф. 8, 5-13). Оно в Софии тоже есть, на северной, правда, стене, но, если следовать нашей «змейке», как в люнетах, это нормально. Правда, неясно, почему перед сотником затесались «Десять дев». Но ладно, допустим, одно исключение мы как-то объясним.
Софийский собор в Вологде. Северная стена у иконостаса
5-е воскресное евангельское чтение – от Матфея, 8, 28-34. Это Гергесинские бесноватые. Опс. Они у нас есть, но… в северо-западном углу и регистром ниже. Это не объяснить уже никак.
«Исцеление гергесинских бесноватых». Фреска в северо-западном углу северной стены. Софийский собор в Вологде
Вяло следим дальше. 6-е воскресное чтение – от Матфея 9, 1-8, исцеление расслабленного в Капернауме. Это тоже есть, но где! В центральном люнете южной стены.
«Исцеление расслабленного в капернаумской синагоге». Фреска в центральном люнете южной стены. Софийский собор в Вологде
Всё. Система окончательно рушится.
Более того, тут выясняется, что художник перепутал (да, перепутал!) два евангельских чтения об исцелении расслабленных. В люнете должно быть исцеление у силоамской купели (Иоанн, 5, 1-15), но иллюстрировано исцеление расслабленного в Капернауме (Матф. 9, 1-8). Ошибка очень грубая, но понятная только тем, кто заканчивал церковную школу. Дмитрий Плеханов со товарищи ничего такого не заканчивали.
Кто-то скажет: может быть, у них был другой порядок евангельских чтений, отличный от нашего? Нет. Такой же. И Октоих, и Минея, и Триоди в России не менялись и не редактировались с 1660-х годов.
Судя по всему, познаний в этой области у Дмитрия Плеханова было не слишком много, да и контроль над ним осуществлялся так себе. И это объяснимо. Очень легко понять и поверить, что архиерей на верхотуру на эти страшные деревянные леса на двадцатиметровую высоту не полез, а кроме него подсказать, какого именно расслабленного писать в люнете, никто в Вологде в 1686 году за отсутствием в Вологде церковной школы не смог. А когда леса сняли и архиерей увидел – было поздно.
В оправдание Плеханова можно сказать, что у него был такой образец из Пискатора:
«Исцеление расслабленного у овчей купели». Гравюра из «Библии Пискатора» из собрания Троице-Сергиевой Лавры
Купель не особенно выражена, и ее можно не заметить. Я не исключаю, кстати, что владыка Гавриил, увидев, что там творят его живописцы, сразу махнул рукой – пусть пишут, что хотят. Вот вам, ребята, сюжеты, а уж как, ваше дело, было бы красиво.
Да, сюжеты, подчеркну, иконографически уже заимствованы с гравюр «Библии Пискатора». Но в Софии иконописное начало еще полностью довлеет над гравюрами. Лишь кое-где архитектурные декорации, да общий вид композиций заставляет вспомнить европейские образцы. В остальном Дмитрий Плеханов не считает себя жестко связанным этими гравюрами. Он их имеет в виду, очень свободно ими пользуется, когда хочет. И только-то. Когда он хочет, он изображает в архитектурной декорации крепостную стену русского монастыря,
Русская крепостная стена. Фрагмент фрески «Уверение Фомы». Софийский собор в Вологде
. когда не хочет – барочную балюстраду из Пискатора.
Балюстрада и фронтон с триглифами и метопами. Фрагмент фрески «Уверение Фомы», Софийский собор в Вологде
Получив изрядную творческую свободу, художники смотрели на стену и прикидывали: «ага, а вот тут у нас красивая многофигурная композиция хорошо будет смотреться, и лучше со столом и палатами. Что у нас из списка есть со столом и палатами? «Брак в Кане Галилейской»? Во, и будет здесь «Брак в Кане Галилейской».
«Десять дев», ниже — «Брак в Кане Галилейской». Фрески северной стены у иконостаса Софийский собор в Вологде
Мастера могли свободно разворачивать сюжеты, как считали нужным. Вот «Десять дев», например. Они шествуют в Софии – в сторону иконостаса и алтаря (это логично, ведь они в северо-восточном углу у иконостаса). Вот они же, в церкви Богоявления в Ярославле (напомню, еще одной росписи Дмитрия Плеханова). Там они в другом углу – юго-западном – развернуты зеркально, однако, также в сторону алтаря – главное, чтобы композиция хорошо смотрелась.
«Исцеление слуги сотника», Ниже — «Десять дев», «Притча о сучце и бревне». Фреска в юго-западном углу южной стены. Церковь Богоявления в Ярославле
Или вот рядом с ними “Притча о сучце и бревне” (к известному стиху из Нагорной проповеди). И в Софии, и в Богоявлении мастера определили этому сюжету быть в юго-западном углу (не знаем, почему). В Софии этот сюжет, где два странных персонажа, над которыми, на взгляд постороннего зрителя, висят непонятные тупые предметы, соседствует с «Насыщением пяти тысяч», в Богоявлении – с «Десятью девами».
«Насыщение пяти тысяч», «Притча о сучце и бревне». Фреска в юго-западном углу южной стены. Софийский собор в Вологде
В общем, в результате у Дмитрия Плеханова софийская стенопись стала совсем не богословием, а чистым дизайном.
Штучка пятая. Художники и поэты
К сожалению, большая часть надписей к фрескам Вологодской Софии либо вовсе утрачены, либо недоступны для чтения в существующем режиме их просмотра
При советских реставрациях фресок XVII века надписи редко берегли (дескать, это все религиозные глупости). А между тем их следовало, как минимум, фиксировать. Как максимум – тонировать, чтобы их можно было читать. Не в обиду тем, кто реставрировал Софию – Перцев и его коллеги большие молодцы, они все это спасли, но они работали в 1970-х…
Они просто не знали, что надписи разные на каждом памятнике!
Это неожиданное открытие обещает нам много интересного. В первых двух сверху регистрах южной стены надписи сохранились только в виде отдельных букв (кое-где можно фрагменты их читать, но, увы, не при качестве фотографий от «виртуальной экскурсии»). Зато ниже, третий сверху регистр, довольно богат текстами – читабельными для простых смертных.
Начнем, пожалуй, с южной стены, где стену украшает «Насыщение пяти тысяч». В надписи Дмитрий Плеханов пишет:
«Насыщение пяти тысяч». Фреска южной стены. Софийский собор в Вологде
«Пятью хлебы и двою рыб Иисус е (т.е. 5 – П.И.) тысыщ народ пропитает (?) они же на травех восседают и вся ся насыщают и славу Христу воздавают».
Явно стихи. Корявые, нескладные, сто процентов – XVII века. Откуда это? У Пискатора их нет. Нет и у Мардария Хоныкова, автора стихотворных славянских виршей 1670-х годов на гравюры Библии Пискатора. Правда, можно уловить созвучие тем. С текстами Хоныкова автор подписей Софии был знаком, но пользоваться не считал нужным. Возможно, зря. Мардарий Хоныков местами хорош. Вот что, например, у него на эту тему:
«Преславно чудо Христос сотворяет,
пятию хлебы пять тысящь питает.
Толик сей народ в пусте месте сущий,
еще же чада и жены имущий.
Дванадесять же кош от сих избыша
и насыщени Христа возлюбиша».
Но у нас в Вологде текст другой. Не такой складный, местами неграмотный.
«Бревна во очесех своих не усмотряет
У брата же своего сучец мал
Во очесе зело зазирает».
И с талантом у нашего поэта не очень. На его фоне даже Мардарий Хоныков смотрится почти Пушкиным. Мардарий тут просто поет:
«Притча о сучце и бревне». Гравюра из «Библии Пискатора» из собрания Троице-Сергиевой Лавры
«Сучец во очесе брата смотряеши
Бревна же в своем не познаваеши.
Малое зряще братне прегрешение,
Твориши ему зло досаждение».
Мы же почитаем дальше софийского пиита:
«Господь в сонмище иудейское прихождает. И жену скорчену не могии восклонитися исцеляет и иудеи вся удивляет».
«Вдовица две пенязи влагает. Господь же болши всех восхвалает».
«Исцеление двух слепых», «Хождение по водам», «Беседа с апостолами», «Воскресение дочери Иаира», ниже — «Лепта вдовицы», «Исцеление расслабленного, поданного через кровлю», «Христос и грешница». Фрески северной стены. Софийский собор в Вологде
Похоже, у автора подписей в вологодской Софии рифмы удавались только на «–ает»:
«Богатый же в муках на небо взирает, Авраама и Лазаря усмотряет, велми глашает, капли воды во огни желает».
Местами нашему поэту надоедает это мучение с рифмами, и он переходит на прозу:
«Расслабленнаго сквозь скуделы свесиша предъявиса и прият исцелеление».
«Изгоняет куплющие и торгующие Христос из церкви»
«Изгнание торгующих из храма». Фреска южной стены. Софийский собор в Вологде
Уровень, конечно, даже далеко не тот, который могла предъявить в то время московская или киевская ученая поэзия.
Штучка шестая. Автора в студию!
Мы теряемся в догадках, кто это вообще произвел. Может быть, рядом с художниками находился какой-то вологодский архиерейский служка, учившийся в Москве или Киеве, но не доучившийся, который на случай сочинял подписи? Или сам архиерей? Может быть. Но вот проблема: через четыре-пять лет, в Богоявленской церкви в Ярославле тот же Дмитрий Плеханов продолжает радовать нас стихотворными подписями, но уже другими. Что же, при нем постоянно был действующий поэт? И он его все эти годы кормил-поил? А уж владыки Гавриила при нем тогда точно уже не было.
К тому же этот неведомый пиита не балует оригинальностью. В Софии: «От града Наинска умерша сына вдовича износима милосердовав его Господь воскрешает и матери отдавает»
«Воскресение сына Наинской вдовы». Фреска южной стены. Софийский собор в Вологде
В Богоявленской: «От града Наинска сына вдовича мертва износима, Господь с ученики грядя мимо хождает сына воскрешает, вдовицу плачущу утешает»
«Воскресение сына Наинской вдовы». Фреска церкви Богоявления в Ярославле
«Господь беснаго изцеляет, легион из него изгоняет, и во свиния посылает, они же в мори утопают, пасущии во град убегают и людем извещают»
«Изгнание беса из гергесинского бесноватого». Фреска северной стены. Софийский собор в Вологде
Версия подписи в Богоявленской церкви: «Господь беснаго исцеляет, легион от него изгоняет, и во свиния посылает, они же в мори утопают».
«Изгнание бесов из гергесинских бесноватых». Фреска церкви Богоявления в Ярославле
Текст об одном, но свободно варьируется.
И закрадывается логичное подозрение:
Гурий Никитин (частично под записью XIX века). Фрески в соборе Спасо-Евфимиева монастыря в Суздале. 1689 год. Обратим внимание на развернутые, но прозаические тексты к фрескам, которые художник составлял сам
Если наша догадка верна – то в подписях к своим фрескам Дмитрий Плеханов выразился не меньше, чем во фресках.
Вот, например, обширная подпись сохранилась в иллюстрации к знаменитой истории из 8 главы Евангелия от Иоанна («Христос и грешница»):
«Блудницу иудеи ко Христу приведают. И камением убити ея приглашают. Господь же перстом на земли писает. Иудеев вопрошает: кто на себе греха не знает, да камение метает. Они же все посрамленны отхождают».
«Христос и грешница». Фреска северной стены. Софийский собор в Вологде
Помимо даже для XVII века откровенно неграмотной формы «писАет» (как мы помним, наш поэт просто не умеет рифмовать иначе как на «-ает»), любопытное сравнение дает тот же текст из Богоявленской церкви (начало текста, слов пять, увы, нечитаемо):
«…И камни ея побити за блудодеяние ея приглашают. Иисус же иудеем отвещает, кто на себе греха не имает, да камение на нея метает. Они же все посрамлены отхождают».
«Христос и грешница». Фреска церкви Богоявления в Ярославле. Кстати, это одна из самых красивых грешниц в русском средневековом искусстве
Пассаж про «перстом писает» убран. Может быть, за эти годы нашелся кто-то, кто сделал поправки в тетрадочке у художника?
Вот еще один пример работы невидимой нам редактуры:
В 1686-1688 годах Плеханов пишет про Закхея:
«Закхей на иаколичину возлезает, и в дому его…»
А дальше смыта целая строчка (два или три слова) оригинального текста. Но скорее всего, там было что-то типа «Христос обед сотворяет».
«Христос и Закхей». Фреска южной стены. Софийский собор в Вологде
Однако, что это за «иаколичина»? Текст читается именно здесь очень четко, и видно, что писавший его художник смысла его не понимал. Загадки тут нет, если помнить, что, по Евангелию, Закхей влезал на смоковницу – увидеть Христа (он был маленького роста, а Господа очень хотел разглядеть), и начертание «смоковничину» при неряшливом написании можно прочесть как «иаколичину». Увы, что такое «смоковница», в 1686 год художник еще не знал. Зато в 1692 году, в Богоявленской, уже знал, и там все нормально. Больше того, в Богоявленской церкви рифмы появляются уже и на «-ити», что явно прогресс:
«Христос и Закхей». Фреска церкви Богоявления в Ярославле
Вот надпись в Софии к «Браку в Кане Галилейской»:
«Брак в Кане Галилейской бывает и Господь чудо сотворяет воду в вино претворяет»
«Брак в Кане Галилейской». Фреска северной стены. Софийский собор в Вологде
В Богоявленской же церкви появляется рифма перфекта на «-ви», оставляющая то же ощущение: поэт «растет над собой»:
«Брак в Кане Галилейской Иисус благослови, и тамо преложением воды в вино вся возлежащия удиви».
«Брак в Кане Галилейской». Фреска церкви Богоявления в Ярославле
После всего этого как же хочется здесь «додумать автора»! Представить его, великого (чего уж стесняться!) художника, этакого русского бородача, не особенно грамотного, но с горячим, живым сердцем. Как его современник протопоп Аввакум, наверное, он мог сказать: «зане люблю свой русский природный язык, виршами философскими не обыкл речи красить». Вот мы, кажется, даже видим его мысленным взором, сидящего с гусиным пером над тетрадкой и мучительно пытающегося поймать музу, которая еще только лет через пятьдесят вскользь поцелует Державина или Ломоносова! Хочется представить, как зимним вечером, когда работы нет, а новый заказ на новую роспись будет только весной, сидя дома в Ярославле, а может быть отдыхая после бани, а может быть, придя из церкви или из гостей в приподнятом настроении, он достает тетрадку и, шевеля губами, пытается сделать так, как это складно получалось у этих, таинственных великих учителей-европейцев: «И оного одаряет, и сему дару… дарува… подаря… задаря… Да что б, едрить их… как же это написать-то…?!»
Нет, нельзя! Авторство этих подписей оставляем открытым. Да, почти наверняка это творчество самих художников. Художники, вообще, всегда любили работать со словом, почему бы и не в XVII веке. Но без надежных документов – пусть здесь пока умолкнет голос историка.
Штучка седьмая. Ветии и Богородица
Теперь, когда мы немного ближе познакомились с Дмитрием Плехановым и его товарищами, и, надеюсь, полюбили их даже с их милыми слабостями, которые вполне искупались их доблестным и радостным искусством (эх, нам бы такое!), спустимся чуть пониже. В ближайших к полу собора регистрах содержится тоже немало интересного. Там размещены Богородичный или Мариологический цикл (по «Евангелию детства» или, скорее, по иконописным подлинникам с него, хорошо знакомым иконописцам). В них соблюдается последовательность событий, и это, в самом деле, цикл, из храма в храм почти одинаковый. Еще ниже – акафист Богоматери, со времен ферапонтовских фресок Дионисия существующий в стенописях в каноническом виде (у него к XVII веку уже хорошо устоялась иконография).
Две сцены из «Акафиста Богородице», ниже (слева направо) 1-4 Вселенские соборы. Фрески южной стены. Софийский собор в Вологде
Еще ниже, в самом последнем регистре, расположен цикл фресок «Вселенские соборы». Здесь тоже русским иконописцам досталась уже устоявшаяся иконография. Смотреть их надо так:
Начинаем на южной стене, как обычно, с востока на запад. Но надо пропустить два сюжета из акафиста, а затем, отсчитав четыре композиции от западной стены, увидеть в них иллюстрации к четырем первым вселенским соборам. Первый Вселенский собор – это там, где в уголке сидит скорчившийся в туалете Арий (он, по легенде, скончался в нужнике), а Четвертый – где изображена символически базилика святой Евфимии в Халкидоне (и мощи самой святой Евфимии).
Три других вселенских собора изображены на северной стене. Последний, Седьмой – в северо-западном углу, где изображены не один, а два императора – точнее, императрица Ирина и ее сын Константин.
Сцены из «Акафиста Богородице», ниже (слева направо) 7-5 Вселенские соборы. Фрески северной стены. Софийский собор в Вологде
Акафист Богоматери, хотя и занимает полтора регистра, все равно не полный, но поскольку тут у нас все могло дополняться сюжетами в алтаре или крупными иконами по стенам, я воздержусь оценивать программу.
Единственно, обратим внимание на большое место, которое выделено одному из фрагментов Акафиста. Он на южной стене, у одного из самых обозреваемых мест в соборе. Именно под ним похоронен заказчик росписи, владыка Гавриил.
Южные двери Софийского собора. Сцена из «Акафиста» («Ветии многовещанные») и надгробие епископа Гавриила. Софийский собор в Вологде
Неизвестно, выбирал ли владыка сам место, где ему лежать. Но скорее всего да. И выбор его очень символичен и – ироничен.
Над его гробом на южной стене есть одна композиция, которая всем, кто знает хоть немного Акафист Богоматери, хорошо известна. Это – девятый икос (гимн, условно говоря), начинающийся словами:
«Ветия многовещанныя, яко рыбы безгласныя видим о Тебе, Богородице…» То есть риторы и искусные ученые подобно безгласным рыбам умолкают перед Богородицей, перед чудом Ее девства и Рождества. Но этот текст имеет еще несколько аспектов. В икосе подчеркивается: чудо превыше мудрости. Поскольку оригинальный византийский текст восходит к VI-VII вв., то он полон скрытой и явной полемики с языческой мудростью:
«…Радуйся, любомудрыя немудрыя являющая;
радуйся, хитрословесныя безсловесныя обличающая.
Радуйся, яко обуяша лютии взыскателе;
радуйся, яко увядоша баснотворцы.
Радуйся, афинейская плетения растерзающая;
радуйся, рыбарския мрежи исполняющая. »
Собственно, это прекрасная христианская колючка в адрес греческой античной культуры, созданная, кстати, изначально на прекрасном греческом и в традициях высокой греческой риторики:
«Радуйся, явившая никчемность мудрости философов, радуйся, обличающая потерявших дар слова (а прежде) изощренных в словах риторов, радуйся, ибо оглупели строгие вопрошатели (о Тебе), радуйся, ибо увяли мифотворцы; радуйся, разрывающая плетения (=мудрость) (языческих) Афин, радуйся, наполняющая (мудростью) сети рыбаков…»
«Ветии многовещанные». Девятый икос «Акафиста Богородицы». Фреска южной стены. Софийский собор в Вологде
Но этому всему христианская культура противопоставила высокую византийскую образованность. На Русь же акафист пришел без всего этого, просто как поток проклятий в адрес неведомых языческих «мудрецов», о которых тут знали ненамного больше, чем то, что они вообще существовали.
Мы уже сказали о роли владыки Гавриила в создании программы стенописей Софии. Знаем, что он был достаточно образован, знаем, что он очень любил этот собор. Наверняка он видел и знал косяки росписи артели Дмитрия Плеханова. Понимал, что во всей Вологде эти косяки видит он один.
А может быть, он ничего такого не думал. Просто понимал, что время “ветий” и ученых росписей XVIII века (а их в России будет, и немало!) еще не пришло. Жалел ли об этом? Наверное, да.
И поэтому – «ветии многовещанныя, яко рыбы безгласные…». Не получилось в этом соборе мудрости, но пусть будет просто чудо светлого и радостного искусства. Пусть робкая и доморощенная ученость воспринимается потомками как курьез. Матерь Божия, вот мы перед Тобой. Вот наш собор. Такие уж мы, русские, «ветии».
Зато от чистого сердца.
Глас Бога-Отца к Сыну. Фреска северной стены. Софийский собор в Вологде
Да, люди понимали свою ограниченность. Но умели шутить над этим.
Кажется, Там их приняли. И софийская роспись, несмотря ни на что, стоит нынче уже ровно триста тридцать лет (в августе ей юбилей). Даст Бог, простоит и еще!