роспись рождественского собора ферапонтова монастыря
Стенопись Дионисия в соборе Рождества Богородицы Ферапонтова монастыря
В 2002 году стенописи Дионисия в Ферапонтовском соборе исполнилось 500 лет.
Дионисий (около 1440 — до 1508) был самым известным московским живописцем второй половины XV века — времени сложения централизованного Русского государства, когда Москва стремительно развивалась и ее искусство приобретало общерусское значение.
Самой ранней работой художника, о которой сообщают письменные источники, были росписи в Пафнутьево-Боровском монастыре, выполненные совместно с Митрофаном, в котором можно предположить учителя Дионисия. Эту роспись современники назвали «совершенным украшением». В связи с тем, что известий о художнике крайне мало, приведем фрагмент жития Пафнутия Боровского, повествующий о росписи каменного храма.
«Построив церковь, преподобный украсил ее иконным писанием. В числе иконописцев был известный художник Дионисий, мирянин.
Преподобный запретил Дионисию и другим художникам-мирянам, бывшим с ним, употреблять в стенах обители своей мясную пищу, а велел ходить для этого в соседнюю деревню. Через некоторое время иконописцы забыли запрещение и принесли баранью ногу, зажаренную с яйцами, и стали ужинать. Первым начал есть Дионисий и обнаружил, что вместо яиц в мясе черви. Тут же он почувствовал недуг, называемый свербеж (чесотка), в одночасье все тело покрылось струпьями, и он не мог пошевелиться. Плача о согрешении, иконописец послал своих товарищей просить прощения у преподобного. Пафнутий велел идти в церковь. Там после молебна он освятил воду и велел окропить ею все тело. После этого Дионисий уснул, а когда проснулся, то был здоров и не чувствовал никакой болезни, струпья отпали как чешуя».
Из других источников известно, что у него было два сына, известные тоже как художники, и дочь. После росписей в Пафнутьево-Боровском монастыре Дионисий работал в Успенском соборе в Москве (1481–1482) — здесь он также был не один, а входил в группу художников — рядом трудились поп Тимофей, Ярец и Коня. Через несколько лет вместе с сыновьями Феодосием и Владимиром Дионисий расписал собор Иосифо-Волоколамского монастыря (1484–1486). Известно, что в этой работе принимали участие племянники основателя монастыря Досифей и Вассиан Топорковы. Заказы Иосифа Волоцкого художник исполнял не раз. Еще в 1479 году Дионисий писал иконы для первой деревянной церкви обители, а затем для каменного храма написал иконостас. В 1480-е годы Иосиф Волоцкий пишет знаменитое «Послание иконописцу», обращенное к «возлюбленному и духовному брату… начало художнику сущу божественных и честных икон живописанию». Столь высокие эпитеты, по-видимому, обращены к Дионисию.
Среди известных икон собственными работами Дионисия можно считать иконы «Богоматерь Одигитрия» из Вознесенского монастыря в Московском Кремле (1482, ГТГ), две иконы из Павло-Обнорского монастыря (1500, ГТГ). С большей ли меньшей степенью достоверности художнику приписываются иконы митрополитов Петра и Алексия из Успенского собора Московского Кремля и некоторые другие работы. Как правило, исследователи опираются не на индивидуальные особенности его стиля, а на стиль мастерской Дионисия, в которой работали разные художники. Оставленные свидетельства о деятельности Дионисия всегда называют его в окружении других мастеров — в этом основная сложность выявления работ «начало художника».
Главное и бесспорное произведение Дионисия — роспись храма Рождества Богородицы, площадью около 600 квадратных метров. Согласно тексту летописи на откосе северной двери собор был расписан Дионисием и его сыновьями с 6 августа по 8 сентября 1502 года: «В лето 7010-е месяца августа в 6 на Преображение Господа нашего Иисуса Христа начата бысть потписыватца сиа церковь. А кончана на 2 лето месяца сентявреа в 8 на Рожество пресвятыа владычица нашыа Богородица Мариа. При благоверном великом князе Иване Василиевиче всеа Руси и при великом князе Василие Ивановиче всеа Руси и при архиепископе Тихоне. А писци Деонисие иконник с своими чады. О владыко Христе, всех царю, избави их, Господи, мук вечных».
Первым опубликовал надпись И. И. Бриллиантов в своем знаменитом очерке о Ферапонтове монастыре в 1898 году. К тому моменту текст уже читался не полностью из-за потертости красочного слоя в начале фразы и повреждения кладки в средней ее части, а также значительной запыленности поверхности откоса. К сожалению, поврежден был как раз тот участок летописи, где написан год росписи. Древняя Русь вела летоисчисление от сотворения мира, то есть даты, отстоящей от рождества Иисуса Христа на 5508 лет (при переводе дат на современный счет нужно вычесть это число, а если вычисляемое событие произошло в период с 1 сентября по 31 декабря, необходимо минусовать 5509 лет). На Руси цифры писались соответствующими буквами под титлом и точками по сторонам. «ЗI» — так выглядела запись 7010 (1502) года. И. И. Бриллиантову удалось прочесть только первую цифру 7000, судя по поставленным двум точкам, он считал, что далее в надписи стояли еще две цифры. Учитывая упоминание великих князей и архиепископа Ростовского Тихона, автор первой публикации видел возможность верхней границей времени создания росписи считать 1503 год (Тихон был на кафедре до января 1503), а нижней — 1492 (7000 год от сотворения мира есть 1492 год от Рождества Христова). Наиболее вероятным временем появления стенописи И. И. Бриллиантов называл 1500–1502 годы.
К. К. Романов, в 1908 году опубликовавший свои мысли о датировке, предложил другое решение. Он отмечал, что Василий Иванович назван великим князем, а это не могло случиться ранее 14 апреля 1502 года, поэтому исследователь так обозначил указания для определения времени росписи: «1) она окончена не раньше 1502 г. и не позже января 1503 г., 2) освящена 8 сентября. В полученном промежутке времени 8-е сентября было только один раз, в 1502 г.». Однако К. К. Романов, неверно интерпретируя слова надписи «а кончати на 2 лето», время росписи определил как 1500–1502. Эта датировка просуществовала до 1960-х годов.
В 1971 году Н. К. Голейзовский опубликовал статью о Дионисии, где предложил новый вариант датировки: 1502–1503. Причем автор писал, что Н. В. Гусев, исследовавший надпись по его просьбе, предлагал прочтение даты как 7010. Эта датировка нашла своих сторонников — в большинстве публикаций до сих пор росписи собора датируются 1502–1503.
Верное прочтение летописи было дано в 1969 году известным вологодским реставратором Н. И. Федышиным. Первая публикация его датировки в газете «Вологодский комсомолец» осталась незамеченной. В 1985 году статья была помещена в первом выпуске Ферапонтовского сборника.
Н. И. Федышин обратил внимание на то, что буква-цифра «I» (10) — вторая цифра даты, плохо, но читается, кроме того, рядом с ней ранее существовало выносное окончание «е». От этой буквы сохранилась только «тень».
В соборе белильные надписи были сделаны по просохшему красочному слою, поэтому связь белил надписи со стеной была недостаточной и в какой-то момент белила осыпались. Под надписями цвет фона остался интенсивнее, чем раньше, поэтому после утраты белил надпись читается по оставшимся следам (наиболее яркий пример этого — надписи у медальонов с образами князей Бориса и Глеба).
Н. И. Федышин подчеркивал, что вывод К. К. Романова о дате окончания росписи 8 сентября 1502 года абсолютно верен. Но далее он не учел, что смена дат (Новый год) при летоисчислении «от сотворения мира» происходит 1 сентября, следовательно, 8 сентября было уже в 7011 году, а начало, соответственно, 6 августа 7010 года. Таким образом, собор был расписан за 34 дня в конце лета 1502 года.
Подтверждением правильности предложенного Н. И. Федышиным прочтения даты служит текст описи имущества монастыря 1692 года: «А в соборной церкви и в пределе подписано стенным письмом в прошлом 7010-м году».
Тому же служат и наблюдения над технологией стенописи. Роспись выполнена в многослойной технике чистой фрески. Особенность этой техники в том, что нижний красочный слой наносится на сырое основание (левкас), наносимое на стену небольшими участками, которые художник может записать за день (дневная поверхность). Между участками дневной поверхности остается шов. В ходе предреставрационных исследований стенописи в начале 1980-х годов были сделаны картограммы всех композиций и просчитаны участки дневной поверхности: по мнению А. А. Рыбакова, в центральной части храма их оказалось 34, что полностью соответствует тексту надписи.
Как и в других работах Дионисия, известных по письменным источникам, в ферапонтовском соборе он трудился не один: «А писцы Деонисие иконник со своими чады». Исследователям истории русского искусства известно, что у Дионисия было два сына, тоже художники. В 1484 году вместе с сыновьями Феодосием и Владимиром мастер писал иконы для Успенского собора Волоколамского монастыря. В одной из описей этого монастыря отмечены 17 икон, созданных Владимиром, и 20 икон приписаны кисти Феодосия.
Если о Владимире практически ничего более не известно, то о Феодосии упоминает Софийская летопись под 1508 roдом: «Тоя же весны [1508] повеле князь великий Василий Иванович всея Русии подписывати церковь Благовещения святы Богородицы у себя на дворе; а мастер Феодосий Деонисьев сын с братиею». Накануне этой росписи в 1507 гoду Феодосий написал евангелистов в Евангелии из Погодинского собрания Публичной библиотеки, о чем сообщает летописная запись. Упомянут художник и в житии Иосифа Волоцкого.
На откосе тайника в ферапонтовском соборе более умелый мастер сделал два рисунка, помогающие менее умелому художнику написать кисти рук. Под этими рисунками написана буква «фита», с которой начинается имя Феодосий. Возможно, это своего рода автограф художника, оставленный в месте, гдe он никому не виден.
Слова молитвы в конце летописи рассматриваются некоторыми исследователями как намек на то, что роспись была выполнена не по заказу монастыря, а как вклад иконописцев на помин души. Подтверждением этого может быть тот факт, что род иконника Дионисия записан в монастырском синодике.
О жизни подавляющей части древнерусских иконописцев почти ничего неизвестно. До XVII века в крайне редких случаях письменные источники называют лишь имена художников. Еще реже можно соотнести эти имена с конкретными иконами и росписями. Поэтому ситуация с Дионисием уникальна. Он оставил нам в ферапонтовском соборе надпись, из которой известны не только имена ее творцов, но и время, затраченное ими на работу (с 6 августа по 8 сентября 1502 года). Кроме того, в синодиках Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей сделаны записи рода Дионисия.
С давнего времени слово «синодик» имело значение «помянник», то есть книга для записи имен умерших для поминания их в церкви. Имена, как правило, не сопровождаются какими-нибудь пометами, поэтому построить родословную по ним очень сложно.
«Род иконника Дионисия.
Евфимиа, Марии, Георгиа, Евдокии, Исаакиа, Василиа, Даниила, Иоанна, Ксении, Марии, Василиа, Ефросинии, Петра (с уточнением — царевичь), Феодосиа, Иоанна, Киликии, Димитриа, Фотиа…» (далее около сотни имен).
Как видим, лишь одно имя имеет уточняющую помету — Петр-царевич. Известный исследователь древнерусского искусства Г. В. Попов предположил, что это имя можно связать с Петром, царевичем Ордынским, известным по «Повести о Петре царевиче Ордынском», написанной в конце XV — начале XVI века. История царевича уходит в середину ХIII века, когда в Орду к хану Берке «ходил на поклон» ростовский архиепископ Кирилл. Рассказы архиепископа о чудесах, совершавшихся от раки и мощей крестителя ростовской земли святого Леонтия, сумели убедить в истинности православия племянника хана Петра настолько, что он вместе с Кириллом ушел из Орды, принял крещение и стал побратимом ростовского князя. В Ростове Петр женился на дочери «великого» ордынского вельможи, поселившегося здесь ранее. Завершается Повесть рассказом о делах внука и правнука Петра и краткой молитвой: «Пошли, Господи, утешение читающим, а всему роду Петрову здоровье и многих лет жизни. Пусть не оскудеет радость без печали и будет о них память до скончания мира».
Имя Петра-царевича в записи рода Дионисия важно в связи с тем, что оно позволяет не столько увидеть родственные связи художника, сколько предположить истоки его творчества. По мнению Г. В. Попова эта запись определенно указывает на ростовское происхождение Дионис ия и, кроме того, имеет ясную связь с упомянутой «Повестью о Петре».
Город Ростов находится почти в двухстах километрах к северу от Москвы и был центром крупнейшей епархии русской церкви, включавшей в себя практически весь Европейский Северо-Ззапад современной России (Белозерских край входил в состав епархии). По неписанному обычаю владыка Ростовский был главным судьей в идеологических спорах. Многие ростовские иерархи были духовниками великих князей Московских, именно они при необходимости заменяли митрополита московского — первое лицо в государстве после великого князя.
Выведение рода Дионисия из Ростова было необходимо для утверждения места потомков художника, как среди родовитой знати, так и в своем профессиональном художническом кругу. За родословием стояла вековая традиция служения на благо церкви. Внесение рода Дионисия в синодики Кириллова и Ферапонтова монастырей указывает не только на тесную связь художника с этими обителями, но и дают возможность предполагать, что Дионисий умер и похоронен здесь.
Наружная роспись западного портала играет важную роль в понимании идейного замысла росписей. Собор не имеет паперти, а именно на ней человек мог подготовить себя к службе, совершаемой в храме, здесь он мог освободиться от ежедневной суеты и задуматься о смысле жизни. Портальная композиция брала на себя эту функцию паперти, призывая человека к внутреннему очищению, нравственному совершенствованию.
В верхнем ярусе портала в среднике в медальоне изображен Спаситель, сидящий на престоле с раскрытой книгой судеб на коленях: пред зрителем Судия Страшного суда. К нему припадают в молении Богородица и Иоанн Предтеча, архангелы, апостолы — традиционный чин моления святых за род людской, повествующий о грядущем конце мира и суде над каждым по делам его. Художник напоминает посетителю собора об одном из важнейших в христианском мировоззрении постулатов о конечности земных дел и неминуемом суде над ними.
Следующий ярус открывает Богородичную тему — главный мотив росписей собора. Рождество Богородицы — тема храмового праздника. В левой части — Рождество Марии и Купание Марии, в правой части — Сон Марии и Ласкание Марии. Дионисий помещает на портале темы детства Марии, причем избирает композиции, рассказывающие о первых мгновениях жизни Богородицы на земле. Он как бы подчеркивает значение не будущей судьбы ее, предопределенной Господом, а ее собственные шаги, собственное делание. Тема собственного делания, без которого не возможно совершенствование мира, для Дионисия так же важна, как и тема конечности мира.
По сторонам от входа в храм написаны два ангела: архистратиг Михаил, глава небесного воинства и карающий меч Господен и архангел Гавриил с раскрытым свитком, в который заносятся имена, пришедших в храм, чтобы они попали в книге судеб в число спасшихся.
Внутри фрески располагаются девятью регистрами. В куполе написана полуфигура Христа Пантократора. В простенках между окнами изображены архангелы в рост, а в основании светового барабана праматерь Ева и полуфигуры праотцев (Адам, Авель, Енос, Мафусаил, Мельхиседек, Енох, Аред, Ной, Сиф). В переходной зоне к аркам представлены евангелисты в парусах и четыре образа Христа (на убрусе, на чрепии, Христос отрок и Христос в зрелом возрасте). Далее на подпружных арках написаны 64 медальона с полуфигурами ветхозаветных праведников (восточная арка), праведных жен (западная арка), мучеников (южная арка) и преподобных святых отцов (северная арка). В этом же регистре под арками написаны три композиции на тему учения отцов церкви (Григория Богослова, Иоанна Златоуста и Василия Великого) и Богоматерь Знамение с поклоняющимися ей ангелами. В люнетах сводов помещены самые большие и эффектные композиции: на северном — О Тебе радуется, на южном — Собор Богородицы, в люнете триумфальной арки — Покров. На сводах сцены чудес Христа и евангельские притчи, а на западной стене — огромная сцена Страшного суда, часть которой занимает и склоны западного свода (апостолы и ангелы).
В средней зоне росписи помещены композиции на тему Акафиста Богородице. Акафист — торжественная молитва, состоящая из вводной строфы и 24 строф, связанных алфавитным акростихом (в греческом оригинале каждая строфа начинается с очередной буквы алфавита). При исполнении ее нельзя было сидеть, отсюда и название — Акафист (от греческого Неседален). Автором гимна считается Роман Сладкопевец, изображенный Дионисием в композиции «Покров Богородицы». Цикл Акафиста в соборе начинается на восточных столбах четырьмя композициями «Благовещения», что диктовалось прямым следованием за текстом Акафиста. В первой композиции «Благовещение у колодца» Дева Мария слышит от подлетающего ангела: «Радуйся, так как носишь Носящего всех», но Богородица отрицает это: Она дева и слова ангела вызывают ее испуг и недоумение. Поза Богородицы, жест Ее рук демонстрируют это. Ангел спускается на землю и в двух последующих Благовещениях пытается объяснить, что нисходит на Нее, в начале чего Она находится. Дева Мария слушает его, но еще не принимает известия. Поза Богородицы, наклон головы в этих композициях демонстрируют внимание, с каким Она слушает ангела: «Из чистого лона сыну как можно родиться, скажи мне?». Только в четвертом Благовещении, когда смысл послания ею был осознан, Богородица на престоле покорно внимает ангелу, стоящему перед ней в светло-зеленых одеждах. В одной руке его мерило, другою он благословляет Ее. И Слово Божие зримо воплощается в Ней: невидимый снизу голубой медальон с младенцем написан между Ее рук (в плохо сохранившемся медальоне остались только следы росписи). Акафистный цикл росписей ферапонтовского собора не просто иллюстрирует текст Великого акафиста, а, как и композиции западного портала, говорит с пришедшими в храм о вопросах христианского мировоззрения. Художник на примере Благовещения утверждает, что вера есть не слепое следование, а осознанная необходимость.
Под Акафистным циклом, на стенах — семь композиций Вселенских соборов и Видение Евлогия, святые воины на западных столбах, святители и Кирик и Улита на восточных.
В конхе жертвенника написана полуфигура Иоанна Предтечи и Шествие дьяконов с ангелами, в центральной апсиде — Богоматерь с поклоняющимися ей архангелами Михаилом и Гавриилом и служба святых отцов, в диаконнике — Николай Чудотворец и сцены из его жития.
Нижняя зона росписей орнаментирована медальонами на полотенцах.
На наружной южной стене собора (теперь в церкви Мартиниана) имеется еще одна фреска Дионисия: Богородица на престоле с предстоящими архангелами и святым Николаем, с припадающими к престолу основателями монастыря — Ферапонтом и Мартинианом.
Как видим, центральное место в росписях отведено Богородице, ее славе и помощи всем ищущим ее заступничества.
Сказать точно, где в храме работал Дионисий, а где его сыновья, трудно. Вероятно, Дионисию принадлежало общее композиционное и колористическое решение. Безусловно, им найдено сочетание нежно-голубого с изысканным бледно-зеленым, пленяющего розового с золотисто-желтым, вариации светло-фиолетового и бирюзового. Возможно, производящие самое сильное воздействие на зрителя, росписи западного портала, Богородица в конхе алтаря, Николай Чудотворец и ангелы в барабане написаны самим мастером. Ритм этих композиций, изящество фигур, мягкость и гармоничность палитры сразу обращают на себя внимание. Скорее всего, что большая часть акафистных сцен и Вселенские соборы написаны художником, близким к Дионисию, но отличающимся излишней тонкостью и вытянутостью фигур.
Росписи были выполнены в смешанной технике. На первом этапе работа велась в технике фрески, то есть живописи по сырому основанию (левкасу). На этом этапе художниками были построены все композиционные решения, положены основные цветовые пятна. Красочный слой высыхал вместе с левкасом и прочно связывался с ним. Благодаря этой связи и обеспечивается прочность фресковой живописи, которая признается художниками вечной, так как ее можно разрушить, только разрушив основу, на которой она создана. После просыхания красочного слоя темперой художники делали личное письмо, выполняли разделки и орнаменты на одеждах, а также белильные надписи, которые некогда сопровождали все композиции в соборе. В настоящее время самые сильные разрушения коснулись как раз этого верхнего слоя живописи, особенно надписей, для большинства композиций практически полностью утраченных.
На протяжении практически всего ХХ века, да и сейчас тоже, всякий приезжающий в Ферапонтово художник отправляется на берег Бородаевского озера и начинает собирать цветные камешки — сравнительно недавняя традиция считает, что в росписи собора Дионисий использовал местные цветные гальки и глины. Этот взгляд на происхождение красок Дионисия стал особенно широко известен после выхода книги Н. М. Чернышева «Искусство фрески в Древней Руси». Автор рассказывает, что в 1924 году два студента ВХУТЕМАСа, побывав в Ферапонтове, привезли розовую краску, похожую на дионисиевскую, которую нашли на берегу озера. Позже Н. М. Чернышев побывал в Ферапонтове и вывез большое количество камешков, дававших около ста оттенков: «нежнейшие фиолетовые, розовые, рябиновые, палевые, белые, голубовато-серые, зеленые, гороховые, кофейные, табачные, интенсивно красные, вишневые, серо-фиолетовые, коричневые, охристые, разнообразных градаций серые и совершенно изумительную черную». С легкой руки художника появилась легенда о местном происхождении красок Дионисия. На протяжении последних десятилетий ХХ века ряд известных художников создавал свои произведения, используя ферапонтовские краски, или «ферапонтовские земли», как их называл Н. И. Андронов, которого в этом ряду надо поставить одним из первых.
На протяжении ХХ века периодически проводились наблюдения за состоянием собора и реставрационные работы в 1915, 1926–1930, 1959 годах. За это время зафиксированы процессы частичного разрушения красочного слоя. В конце 1970-х годов начались подготовительные работы. Они предусматривали выработку методики, опирающуюся на традиционные приемы реставрации, то есть велась подготовка к тому, что значительная площадь стенописей была бы проклеена с поверхности. В этом случае, при пропитке клеящим составом участков красочного слоя, требующих укрепления, на поверхности образовалась бы пленка. Фактура росписи собора, особенно на участках голубого фона, подобна рисунку мелом, а пленка создала бы глянцевую поблескивающую поверхность.
В 1981 году Министерством культуры РСФСР была принята «Программа комплексных научно-исследовательских и реставрационных работ», в реализации которой приняли участие все ведущие реставрационные организации и институты страны. Группа сотрудников Государственного научно-исследовательского института реставрации начала исследования росписи для выработки принципиально новой методики реставрации стенописи. Возглавляли эти работы известные исследователи древнерусского искусства Г. И. Вздорнов и О. В. Лелекова. Исследования продолжались несколько лет. Собор Рождества Богородицы оказался единственным у нас в стране памятником, изученным настолько, насколько позволяла исследовательская техника того времени.
В ходе этих работ было проведено полное исследование химического состава красочных пигментов, что убедительно показало: художники пользовались привозными красками. Кроме того, реставраторы установили, что при реставрации в первой половине ХХ века укрепление росписи не проводилось. Реставраторы столкнулись с серьезной проблемой, которую представляли поверхностные загрязнения: они были различны в зависимости от месторасположения: «На верхних ярусах столпов, где находятся композиции „Встреча Марии и Елизаветы“, „Упреки Иосифа“, „Благовещение“, три волхва и другие, на живописи потеки извести, голубиный помет, пыль и колонии микроорганизмов… Нижние части стен и столпов покрыты потеками грязи, пылью и сплошным слоем колоний микроорганизмов, скрывающих цвет живописи».
В ходе исследований, как писала О. В. Лелекова, реставраторы пришли к выводу, что большая часть красочного слоя и грунта хорошей сохранности. Красочный слой характеризуется многослойностью и состоит из подготовительного и основного слоя, который завершается пробелами, линиями рисунка, лессировками. Их вывод, положенный в основу методики реставрации гласил: «Аварийным в росписи собора является отслоение мелких пластин моделирующих слоев от подкладочных или небольших участков красочного слоя на всю толщину. Все эти частицы постепенно осыпаются. Чтобы избежать этого, необходима подклейка вздутий и отстающих краев красочного слоя вокруг утрат». Если при традиционной методике необходимо было пропитать клеящим составом всю роспись собора, то новая методика предполагала суммарное укрепление 2 м? аварийных участков из всех шестисот квадратных метров стенописи.
Не вдаваясь в технологические тонкости проводимых реставрационных действий, укрепление красочных «шелушинок», диаметр которых иногда не достигает и 2 мм, проходит следующим образом. Реставратор по контуру «шелушинки» подводит изнутри клеевой раствор и прижимает ее к стене. Таким образом, не появляется участков сплошной проклейки, живопись сохраняет свою фактуру. Важной особенностью проводимой реставрации стал отказ от каких-либо тонировок утрат красочного слоя. В тех местах, где авторский левкас полностью утрачен, подводится белая реставрационная штукатурная вставка. Ее цвет хорошо виден на расстоянии. Каждый находящийся в соборе, видя эти вставки, сам делает вывод о сохранности росписей Дионисия.
Проводимые работы неправильно называть реставрацией, которая предусматривает восстановление в первоначальном виде. В соборе проводится консервация красочного слоя по состоянию на сегодняшний день с тем, чтобы роспись продолжала жить.