Что может быть партийным
Игра 100 к 1. Что может быть партийным (интерактивная игра)?
Вопрос из интерактивной игры 100 к 1, нужно назвать правильные ответы.
Что может быть партийным?
Партийный обозначает принадлежность к чему-либо, это может быть партия, или же определенный коллектив, где свои задачи, устав и принципы. Такие люди всегда объединяются по принципу схожести своих интересов. Так что есть множество понятий о том, что на самом деле может быть партийным, ниже все верные ответы, которых шесть по этому поводу, в левой колонке количество баллов, которые начисляются за ваш ответ.
Игра довольно-таки легкая, ответы прямо-таки выходят сами собой. Например, партийный съезд или партийный билет, партийное собрание или партийный взнос. Единственное, что мне далось с трудом, это два ответа: партийный работник и партийная касса. Остальное прошло легко и непринужденно.
Ответы на эту игру можно увидеть в скриншоте-иллюстрации, приведенной ниже.
Также посмотрите и на другие вопросы сайта Вовет:
Интерактив 13-ое февраля, понедельник 2017г
Партийные ответы
По понятным причинам, все возникшие ответы так или иначе касались партийной темы, которая, несмотря на различие и большое количество подобных организаций, все же больше ассоциируются подсознательно с КПРФ (преемницей КПСС).
Касса, интересный вариант, навеянный либо взносами, которые надо регулярно вносить, либо золотом коммунистической партии, которое вроде как ещё ищут.
Малопопулярные ответы
Ну, вот и весь перечень, который нам был нужен. Для ознакомления с другими вопросиками из этой же игры, смотрим: что находится в гнезде или синонимы к слову «выпьем».
100 к 1. Что может быть партийным? (интерактивная игра)?
Правильные ответы в интерактивной игре.
Наши ответы помогут разгадать что может быть партийным и получить 840 очков.
Очень интересная сегодня игра, речь идет о партиях, либо о партии. Ниже представлены правильные ответы в этой игре. Цифры указывают количество набранных баллов.
Партийным, значит принадлежащим какой-то партии, определенному коллективу людей, объединенных общей идеей, убеждениями, интересами. Поэтому имя прилагательное «партийный» может относится ко многим именам существительным, таким как собрание, съезд, билет, касса, взнос, работник, секретарь и так далее.
Правильные ответы на вопросы интерактвной игры «Сто к одному»:
В первую очередь нужно вспомнить про партийный- Билет
Каждая партия регулярно проводит свой- Съезд
Должна быть у партии и своя- Касса
Обязательно нужно являться на партийное- Собрание
Если состоишь в партии, то придется платить- Взнос
Ну и последним нужно назвать партийного- Работника
Достаточно трудный вопрос в сегодняшней викторине. Поэтому многие воспользуются ответами. Для получения максимального количества очков, Вам нужна дать следующие ответы.
Ну а теперь можете смело получить максимальное количество очков.
Времена повальной партийности, которые были в СССР, прошли, потому ответить на поставленный вопрос не так уж и легко. тем не менее понятие «партийность» существует, и потому партийными могут быть билеты, съезды, кассы, собрания, взносы, работники.
И потому эти значения и формируют ответ:
100 к 1.Что может быть партийным?(Интерактивная игра).
40 баллов получает ответ-Билет.
80 баллов получае ответ-Съезд.
120 баллов получает ответ-Касса.
160 баллов получает ответ-Собрание.
200 баллов получает ответ-Взнос.
240 баллов получает ответ-Работник.
К интерактивной игре 100 к 1 на вопрос «Что может быть партийным?» следующие ответы:
На вопрос интерактивной игры 100 к 1 на вопрос что может быть партийным очень легко ответят дети Советского союза,они это прошли и знают.
Правильными ответами будут :
Эти ответы позволят пройти игру.
100 к 1. Правильный ответ:
Правильные варианты ответов на заданный вопрос в интерактивной версии игры ( Сто к одному ).
На вопрос интерактивной игры 100 к 1 можно привести яйца многих птиц или животных, которые человек спокойно может употреблять в пищу. Но самыми популярными ответами на этот вопрос будут яйца:
1) курицы, такие привычные яйца
2) страус, тоже уже обычное явление в наших широтах
3) перепел, можно купить в любом магазине
4) гусь, бабушки клали эти яйца в тесто
5) утка, не помню об употреблении, но люди назвали
6) черепаха, это уже делиатес
Мне лично мало известны станции метро, т.к в моём городе метро нет. А уж тем более знать, как они переименовывались мне самой точно не под силу. Поэтому пришлось прибегнуть к помощи интернета, и вот какие ответы к игре 100 к 1 у меня получились:
Уже известны к сегодняшней синюшной игре «100 к 1»:
Именно эти ответы принесут вам 840 очков. Приятной игры!
Рэперов у нас хватает в музыкальном шоу-бизнесе, а, вот кто из них самый популярный, попробуем разобраться с помощью интерактивной игры «100 к 1»:
100 к 1. Что может быть партийным (андроид)?
Нужны верные ответы к игре.
Наши подсказки к игре помогут вам открыть игровое табло и собрать положенные 840 очков, успехов!
Отвечая на вопрос о том, что может быть партийным, игроки в первую очередь вспомнили про билет, и этот ответ, занимающий верхнюю строку, принесет всего 40 призовых очков.
За партийное задание, получившее в сегодняшней игре второе место, будет начислено еще 80 призовых очков.
А партийное собрание, расположенное строкой ниже, поможет получить еще 120 призовых очков.
Четвертое место сегодня досталось партийному съезду, с помощью которого удастся заработать 160 призовых очков.
А ответ на пятой строке, способный подарить 200 призовых очков, пока не отгадан.
Ответы на вопрос «Что может быть партийным» к игре 100 к 1 расположились следующим образом:
Что может быть партийным?
Успехов на игровом поле.
Партийным может быть: билет (благо, партий масса), задание (Штирлица вспомним), собрание (надо что-то решить), съезд (напоминает съезды КПСС), дальше пока не отгадано что (?), и ячейка (тоже пахнет памятью о большевиках)
Партийный, это то, что связано с партией. Вот что это может быть:
Партийный БИЛЕТ 40 баллов, как членство в партии;
ЗАДАНИЕ 80, даваемое партией;
СОБРАНИЕ 120 членов партии;
СЪЕЗД 160 членов партии;
Партийная ИГРА 200;
И, наконец, партийная ЯЧЕЙКА 240.
На очередной вопрос игры 100 к 1 правильными ответами стали:
Правильными вариантами ответа будут
В багажнике, в первую очередь, можно увидеть запаску, и такой ответ принесет игрокам всего 40 призовых баллов.
Третье место досталось колесу, стоимостью 120 призовых баллов.
Далее идет аптечка, и она подарит еще 200 призовых баллов.
Шестое место на табло занимает насос, за который причитается 240 призовых баллов.
Далее идут какие-либо инструменты, за них полагается 280 призовых баллов.
А завершить игру поможет чемодан, который даст возможность заработать финальные 320 призовых баллов.
На рыбалке естественно едят уху, если конечно рыбу удается поймать, едят консервы или тушенку, не обходится рыбалка и без водки. Игроки на вопрос о еде на рыбалке отвечали так
Бутерброд- 120 очков
Консервы, тушенка- 280 очков
Вот те продукты, которые стали верными ответами в игре.
Участники игры решили, что чаще всего человек говорит правду в суде, и такой ответ, занимающий первую позицию игрового табло, принесет 40 призовых баллов.
Затем игроки назвали дом, там действительно можно не кривить душой, и это еще 80 призовых баллов.
А на четвертой строке оказались такие варианты: на исповеди или в церкви, и они помогут заработать следующие 160 призовых баллов.
Пятое место занимают ответы: больница и у врача, и за них причитается 200 призовых баллов.
А закончить игру удастся, если сказать, что чаще всего люди говорят правду у полиграфа он же детектор лжи, и это финальные 240 призовых баллов.
На почтовых марках очень часто изображают известных людей: поэтов, изобретателей, правителей разных эпох. Также нередко на почтовых марках можно увидеть различные достопримечательности.
Ну а вот какие ответы на поставленный вопрос дали опрошенные участники игры «Сток одному».
На первом месте оказался город, и такой ответ принесет 40 баллов.
Второе место занимает герб, и за этот ответ полагается 80 баллов.
На третьей строке оказался портрет, оцененный в 120 баллов.
Четвертую строчку можно открыть ответом Гагарин, стоимостью 160 баллов.
На пятом месте расположился ответ памятник за 200 баллов.
Седьмую строку занял ответ Кремль за 280 баллов.
Последним ответом на восьмой строке за 320 баллов оказался Ленин.
Что дает и что отнимает политическая партийность?
Давно ли прошло то время, когда в политической науке считалось, что «партия есть начало свободы» и «первое проявление демократии»? И как все изменилось с тех пор! В самой сущности партии и партийности раскрывалось посягание на диктатуру. И если мы теперь слышим об образовании где-нибудь новой партии, то мы прежде всего спрашиваем, какими путями она думает захватить тоталитарную власть?
Слово «партия» означает часть; только часть целого; не более чем одну часть народа, парламента или государства. Но спросим себя, какая же партия из прежних до-тоталитарных не хотела бы получить все голоса всех избирателей? Либералы? Консерваторы? Демократы? Клерикалы? Националисты? Какая партия не мечтала получить 100% голосов и поглотить всю и всякую «оппозицию»? Оно, конечно, не удавалось: «слепцы», «глупые упрямцы», «невежды», «корыстные плуты», «интриганы», – словом, люди дурного сорта, – примыкали к другим партиям, вредили «делу» и шли за оппозицией. Это была неудача, с которой приходилось мириться: ибо аксиомы «свободы» и «терпимости» считались ненарушимыми. Но стоило только усомниться в этих аксиомах, стоило только выговорить сокровенную мечту о 100% и наполнить ее «решительною волею», – и должно было неизбежно обнаружиться совсем иное.
Спросим же себя однажды зорко и честно: что же дает и что же отнимает всякая партийность по своему существу?
Основное значение политических партий в том, что они дают несколько готовых программных трафаретов для примыкания голосующей массы. В Англии долгое время существовало два таких трафарета – виги (либералы) и тори (консерваторы); потом, с выступлением социалистов (лейбористы), их стало три; теперь намечается четвертая – левые социалисты, разновидность коммунистов. В Соединенных Штатах существует доселе всего две партийных программы; третья, коммунистическая, еле намечается и ведет подпольное существование. В других странах партийное деление обильнее, сложнее, дифференцированное. И замечательно: чем скуднее это деление, тем легче обретается государственное равновесие; наоборот, чем сложнее и обильнее это деление (как во Франции), тем труднее управление государством. Проще всего этот вопрос разрешается в тоталитарных государствах: одна-единственная партия, одна программа, одна возможность иметь политическое мнение, и эта одна-единственная возможность закреплена террором и подтасовкой бюллетеней; по смыслу же своему – она угашает всякое свободное, личное мнение, превращает голосование в фальшивую формальность и выдвигает новый «отбор», обычно из худших людей.
Если мы на миг вдумаемся в эту скудость партийных образований, то мы изумимся ей; как в такой стране, как Англия, с ее необычайным обилием хозяйственных, национальных, культурных и правовых возможностей, – надо быть или социалистом, или либералом, или консерватором?! Надо выбрать одну из этих трех программных схем – или же остаться за бортом всякой политики! Но ведь живая жизнь изобилует бесчисленным множеством политических возможностей… Где же остальные? Где же политическое созерцание и творчество этого замечательного народа? Но ведь там и трех живых партий нет, ибо либералы исчезают в безгласии… Значит ты или социалист, или консерватор – или нуль. Иными словами, политические партии имеют своеобразную монополию государственной власти. Что же, все те англичане, которые не «веруют» в гибельное учение социализма и не исповедуют устаревшие догматы ториев, – все они должны или воздержаться от участия в политической жизни, имея свое определенное и, весьма вероятно, умное суждение, или же они должны не мыслить о политике вообще? Что же, политика есть нечто для средних людей, не умеющих думать, или для глупцов? А умные, зоркие, дальновидные, мудрые, но самостоятельные люди – оказываются за бортом?! Так оно и есть. И может быть, нигде это не обнаруживается с такой силой и отчетливостью, как в Германии, где имеется множество умных, но самостоятельных людей, остающихся за бортом партий и отдающих политику в жертву заурядно-подслеповатым людям или же безумным авантюристам…
Итак, партийность дает народу возможность обходиться без самостоятельно-мыслящих людей и «голосовать», не зная, не понимая и не думая. Знаю, что мне возразят: «А без партии невозможно было бы участие народа в политике совсем, ибо об общем единомнении и единогласии могут мечтать только фантазеры, а хаотическое разногласие, где каждый упорно тянет в сторону своего личного мнения, разложило бы государство в один миг, следовательно, партии необходимы!» Внесем поправку: следовательно, партийность может оказаться нужна, как компромисс или как условно целесообразная, но в высшей степени опасная форма организации народно-политического мнения. Вот эту компромиссную природу партийности, эту условность ее целесообразности, эту опасность ее формы – на западе не поняли или забыли и потому вынуждены теперь расплачиваться тоталитаризмом и борьбою с ним.
Без партий, скажут нам, народ не знал бы, за что ему голосовать. Что же, спросим мы, а при наличности партий он знает, за что следует подавать голос? Откуда же он это узнает? Ведь партии предлагают различное, иногда прямо противоположное… Как же решается этот вопрос в народе? Мы должны помнить, что в самой демократической стране света, в Швейцарии, только 14% избирателей принадлежат к партиям, тогда как остальные 86% партиям не верят и не повинуются. Мы не должны забывать, что в Англии «большинство голосов» всегда составляется из колеблющейся, непартийной массы, которую сами демократические газеты называют «наплывом голосов», что можно передать по-русски так: «полая вода избирательщины». Так же обстоит и в других странах…
По-видимому, где-то в глубине души свободолюбивые народы не верят партиям и не полагаются на них. Каждая партия имеет кадр слепых приверженцев, – но и только. Остальная масса прислушивается, приглядывается, не связывает себя партийным обязательством и голосует в последний момент за то, что ей кажется более «привлекательным». Что же, спросим мы, более государственным, более мудрым, более справедливым? Нет, более выгодным, более жизне-облегчительным. Партии сулят; посулы привлекают; привлеченные отдают свой голос, и очередная партия «торжествует».
Партии обыкновенно ссылаются на то, что они «политически осмысливают» суждения массы, «кристаллизуют» общественное мнение, дифференцируют народную толщу и подготовляют «зрелые суждения». На самом же деле они навязывают политически несведующим и беспомощным обывателям готовые трафареты по всем вопросам, стараются отнять у народа независимое (и, может быть, гораздо более жизненное, практичное, верное и справедливое) мнение и загоняют народную волю и народное чувство в несколько заранее выдуманных «умственных тупиков». Пусть попробует непартийный человек, будь он хоть десяти пядей во лбу, пройти в парламент в любом архидемократическом государстве. Нет, он сначала должен поклониться какому-нибудь партийному идолу, выдуманной политиканами схеме… Он должен сначала поглупеть от вороха чужих политических выдумок, стать членом партийного стада, согласиться быть загнанным на партийное пастбище, а до тех пор он не имеет никаких видов на избрание…
Партия есть союз людей, договорившихся друг с другом о том, каким путем и способом ей лучше всего захватить государственную власть в свои руки. Этот вопрос одни партии решают легально и лояльно, другие противозаконно и насильственно. Но посягание на полноту власти – присуще всем партиям, за исключением мелких, лишенных всякой перспективы и шансов. Каждая партия тащит за собой к власти своих приверженцев и немедленно начинает их устраивать или «пристраивать», отодвигая «чужих» и выдвигая «своих». Бывает и так, что устраивают «свежих» перебежчиков, но во всяком случае «свои» должны быть устроены и иметь преобладание. «Партийный билет» есть великая сила. И мы можем быть уверены, что этот в сущности монопольно-тоталитарный образ действия уже усвоен всеми русскими эмигрантскими партиями, даже и не тоталитарными. Для этого ведутся особые списки, кому какая должность предназначается. И трудно вспомнить без горького смеха, как один ныне покойный эмигрант говорит в 1924 году ныне еще живому эмигранту: «Вы, знаете, поторопитесь, а то губернаторские должности все уже расписаны, да и от вице-губернаторских остается совсем немного!»… «Поторопился ли» предупрежденный, я и доселе не знаю. Но в эмиграции болезнь партийности, – а партийность есть именно политическая болезнь, – с тех пор, за тридцать почти лет, несомненно, и углубилась, и обострилась.
Подведем итоги. 1. Политическая партийность есть компромисс потому, что она осуществляет некий всенародный самообман: массы, некомпетентные в разрешении государственных вопросов, выступают со всею силою политического авторитета благодаря тому, что политические партии упрощают им и вопросы, и голосование. Это подобно тому, как если бы ребенку предоставили решить, что он предпочитает – хрен, ревень или хвощ, умалчивая о множестве других, несравненно более полезных овощей и восхваляя его ребячий «суверенитет» и его детскую свободу выбора.
2. Политическая партийность есть условно целесообразная форма организации народного мнения. Она обусловлена: а) строгою лояльностью партий, соблюдающих взаимную свободу и не покушающихся на тоталитаризм; б) устранением всего, что хоть сколько-нибудь смахивает на монополизацию партиями общественного мнения, ибо дорога таланту, уму, познанию и характеру должна быть открыта всем помимо партий и независимо от них. Избираться должны не партийные люди, а качественные; и притом именно за их качества, а не за их партийную принадлежность. Поэтому значение условно целесообразных партий должно быть сведено к минимуму.
3. Наконец, эта форма организации народного мнения таит в себе величайшие опасности для всякой свободы и для всякой демократии. Всякая партия есть по самому существу своему заговор, политический заговор, покушающийся на государственную власть. Пусть одни партии предпочитают при этом соблюдать конституцию и не затевают гражданскую войну, их заговор, как частное соглашение, основы которого обсуждаются втайне и мероприятия которого отнюдь не разглашаются во всеуслышание, остается политически и уголовно-ненаказуемым заговором. Другие же партии, тоталитарные, действуют как наказуемые заговорщики и всюду, где они имеют успех, этот успех свидетельствует о слабости, нерешительности или безволии наличной государственной власти. Со времени большевиков и национал-социалистов партии стали не то мостом, не то трамплином, ведущим к тоталитарному строю. Люди сговариваются совместно бороться за захват власти или даже монополизировать общественное мнение… добавьте только «любыми средствами», без всякой джентльменской лояльности в игре (fair play) и «как можно скорее» – и вы имеете тоталитарную партию. Стоит только вспомнить, что перед второй войной вся Восточная Европа имела своих диктаторов с партийным фундаментом, и все станет ясным… А Южная Америка с ее вечными переворотами?
Спросим себя однажды, в чем нуждается каждое государство больше всего для своего процветания? В единении. Содействуют ли этому политические партии? Как раз наоборот; они изо всех сил работают над разъединением в народе (пример – современная Франция и Англия). Они создают схему для политической вражды, так что партийные люди привыкают критиковать, отвергать и поносить все то, что предлагают другие партии, совершенно независимо от того, полезно государству это предлагаемое или нет.
Вот пример из истории России. Как сейчас помню мой разговор с бывшим ректором Московского Университета и редактором «Русских Ведомостей» Александром Аполлоновичем Мануйловым. Это было в 1921 году, когда гражданская война закончилась и он только что вернулся с юга. «Конечно, – сказал он мне, – Столыпин был прав и реформа его была спасительна для России»… – «Помилуйте, А.А., –изумился я – зачем же вы в «Русских Ведомостях» травили и его, и его реформу?!» – «Видите ли, – отвечал он с доброй, но виноватой улыбкой, – у нас в конституциионно-демократической партии была тогда директива – отвергать все, что идет от правительства»…
Примеров из западноевропейской жизни приводить не стоит: они имеются везде в изобилии. Понятно, что, создавая схему для политической вражды, партии усиливают государственные раздоры и в сущности готовят гражданскую войну.
Это можно выразить так. Партийность внушает человеку, будто он имеет «готовый» и притом «наилучший» ответ на все, решительно на все вопросы жизни и политики. Невежда начинает считать себя «всезнающим» и «всепонимающим», тогда как на самом деле он мыслит исключительно чужими мыслями, ловко внушенными ему из темной кулисы через посредство газет и жиденьких брошюр. И. вот он уже считает себя вправе «критиковать», отвергать и поносить все непартийное и инопартийное, независимо от реальных государственных польз и нужд. Стране необходима сильная армия, но «наша партия» на стороне «пацифистов», посему «долой сильную армию». Стране необходимо обновление углекопной техники, но «наша партия» стоит за увеличение жалованья рабочим и деньги направляются в карман рабочему. Стране необходима аграрная реформа, но такие-то партии предпочитают безземельного крестьянина, накапливающего в душе «революционный пыл»… и т. д…
Таким образом, партийность дает человеку возможность, будучи ничем, попытаться стать многим и даже очень многим. Невежды выходят в парламентарии, партийнобилетчики – в «советники» и «директора», ловчилы – в министры и капиталисты. Карьера манит и осуществляется.
Каждая партия приглашает избирателя «сделать свою ставку на нее» (как на скачках!) и принять участие именно в ее заговоре. Но лучшие люди государства – умнейшие и честнейшие – отнюдь не сочувствуют таким заговорам и не желают в них участвовать. Зато худшие… Пролазы, карьеристы или прямые мошенники (вроде Ставицкого, Литвинова, Парвуса-Гельфанда или Сырового) готовы сделать свою «ставку» по прямому расчету. Таким образом, идея лучшего гражданина заменяется в демократиях идеей партийно-приписанного, партийно-угодившего и партийно-преуспевшего ловчилы, а это решительно не одно и то же. Партийность заслоняет и подменяет качество человека. Мы достаточно насмотрелись на то, какого сорта люди вылезли наверх при большевиках, национал-социалистах и фашистах: они окружали «диктатора» плотной стеной порочности и раболепства, так что самый благородный и благонамеренный из диктаторов начинал морально задыхаться и опускаться в этой атмосфере. Так можно быть уверенным, что если в России после большевиков восторжествует крайне правый (или какой-нибудь иной, межеумочный) тоталитаризм, то в ряды этой партии хлынет всевозможная революционная и пореволюционная чернь, всякие плуты, перебежчики, карьеристы и чужие агенты, люди, измаравшиеся под коммунистами или в эмиграции и желающие реабилитироваться. Как всегда, они будут обнаруживать особенное новопартийное пристрастие, оказывать своим клевретам – «нашим»! – всяческую поддержку в служебных, хозяйственных и житейских делах, и качество нового «отбора» окажется на самом последнем уровне. Партийность как бы прямо создана для того, чтобы отбирать худших, которые образуют какое-то молчаливое «общество взаимопомощи», прикрывают взаимные растраты, худые дела и даже преступления и создают в государстве комплот безответственности и бессовестности.
Этот отбор партийных людей, согласных повторять без конца все глупости партийной догмы и все инсинуации партийного производства, само собой разумеется, отталкивает людей высокого духовного качества, люди первого сорта вообще редко вступают в партии. Партийность прямо гонит лучших людей из политики: такие люди не умеют и не хотят думать чужими мыслями, их повышенное чувство ответственности внушает им прямое отвращение к партийной болтовне и особенно к партийным инсинуациям. И таким образом выходит, что партийное строение государства прямо поощряет пошлость и безответственность политической мысли. И понятно, что чем глубже, дифференцированнее и ответственнее человек, тем труднее ему «выдумать» политическую программу, тем более что партийная программа есть догма, а политика есть жизнь и творчество.
Вот пример партийной инсинуации.
В конце 1927 года я спросил в личной беседе такого выдающегося русского ученого и политика, как Петр Бернгардович Струве: «Скажите, пожалуйста, П.Б., какие данные имелись у Милюкова против Царской семьи, когда он 1 ноября 1916 года произносил в Государственной Думе свою речь о глупости или измене? Ведь эта речь прозвучала по всей стране, как призыв к революции…»
Ответ был недвусмысленный: «У него не было решительно никаких данных»… – «Но в таком случае его речь была прямым призывом к измене Государю и Династии!»…
«Видите ли, – объяснил мне П.Б., который в 1917 году давно уже вышел из конституционно-демократической партии, – центральный комитет партии считал тогда, что в борьбе с Троном показуется (т.е. является целесообразной) прямая политическая инсинуация».
Инсинуацией же называется приписание кому-нибудь таких мыслей, намерений или планов, которых он в действительности совсем не имеет, и притом для того, чтобы испортить ему его доброе имя.
Мы знаем, что послереволюционная Следственная Комиссия увидела себя вынужденной совершенно «реабилитировать» Царскую семью от всех этих клевет и подозрений.